Сирень

Чертополохом (бело-сер,

У нас, в России – синь)

За провиантом – офицер.

(Степь, не забыть – полынь.)


На худо кормленном (сенцом!)

И жилистом, как сам,

Неунывающем (донском

Еще!) как все мы там.


Под комиссаром шел бы – гнед.

Для марковца – бел свет:

У нас теней не черных – нет,

Коней не белых – нет.


Чертополохом – веселей,

Конь! Далеко до кущ!

Конечно белого белей

Конь, марковца везущ!


Солончаком, где каждый стук

Копыта: Геродот —[12]

В одноименный валу…

– внук

У вала: городок.


Вал – наш; а городок – ничей,

И посему – вещей

Закон – чумы, сумы нищей,

Щемиловки – нищей.


Так в этот самый – меловой

И вымерший, как чум —

За провиантом – верховой.

Строг, не скажу – угрюм.


С лицом Андреевым – Остап,

С душой бойца – Андрей.

Каб сказ – Егорьем назвала б,

Быль – назову Сергей.


Так и останутся – сторон

Спор – порастет травой! —

Звездоочитый чертогон,

Такой же верховой…


Так и останутся – раздор

В чертополохе – цел! —

Звездоочитый чертобор,

Такой же офицер…


Вокруг ковыль шумел и сох,

Сиваш молчал и гнил.

Что всех не переполошил

Чертей, чертополох?

* * *

Проще бы хлеба просить у степи

Лысой – не совеститься б хоша!

Проще бы масла просить у мыса

В море, и сала у Сиваша!


Эх, любо-дорого – к нам как в гости

Все-то, да в хату-то в нежилу!

Коли за творогом – на погосте

Больше, за яйцами – на валу


И почаще, и получше!

Закидал народ дворян!

– За барашком? Брось, поручик!

Каждый сам себе баран!


Коли хлеб простой – пирожным

Стал! Да с места не сойти,

Коль хоть столько… Сольцы – можно.

Не изволите ль сольцы?


– Ну что, поручик? Новости?

Чиновники, чиновницы…


– До ниточки – ни денежки…

Припев: на вас надеемся!


Нам краше Пасхи, Рождества…

На вас, на вас надежда вся —

Ад – двух огней промежду!

Вы – вся наша надежда!


И стонет быт, и вторит поп:

– “Отстаивайте Перекоп!”[13]


Для обывателя – ларец,

А для хозяйки – вазочки.

– Уйдете – пагуба-зарез!

– Как у Христа за пазухой!


Не видят, черствая душа,

Как эта пазуха тоща,

Все ребрышки наперечет —

Что у конька мopcкoгo!

А все ж – всю Русь-святу несет

За пазухой…

– Христовой.[14]

* * *

Понастучавшись, не при чем,

(У нас в России – всем![15])

С пустым мешком и животом,

Вдоль прободенных стен…


Кусочка хлеба не дадут —

А завтра жизнь отдашь

За них! Терпи, терпи, верблюд!

Молчи, молчи, Сиваш!


Звени, звени, чертополох!

…Добро бы – на бобах,

И не несолоно, а ох

Как солоно…

– бабах! —


Взрыв! Врассыпную, как горох!

Как с граху – воробки!

По городам переполох,

Ребята – в городки


Играют.

(Почвеннее нас

Растите, крепче нас!)

Последний двор. (В последний раз,

Конь!) – “Есть кто?” – “Се – ей – час”!


– За продовольствием. – Поесть?

– Нет, с валу, значит… – Что-с?

– …за продовольствием: что есть —

Коль есть что… – Разве – слёз


Вам, господин поручик? Шью,

Бьюсь, корочке раба…

– Не подаяния прошу:

Плачу.

– Рады бы – да —


Когда самим-то негде взять!

Две: день сказать и ночь?

С глазами плакальщицы – мать,

И песенницы – дочь.


Глядит: не с неба ли с конем

К нам перекочевал?

Сей – за свининой? за пшеном —

Сей? Ну и кашевар!


Такому б по душу грешну

Встать – в жизни смертный час!

– Тогда прощения прошу.

– И мы (вдова) – и нас —


Дитя… Откуда-то – востер

Клинок! – крик лебедин.

Последний двор, за ним простор.

– Постойте, господин


Поручик! (Вольная у чувств

Речь, раз сирень цветет!)

И целый сук, и целый куст,

Сад целый, целый сот


Сирени – конному в загар,

В холст бело-лебедин.

Последний двор (посильный дар)…

– Прощайте, господин


Поручик!

Не до женских глаз.

Лазорь – полынь – кремень…

И даже не оборотясь,

Коню скормил сирень.

Загрузка...