– Что-о-о-о?! – Левченко аж подскочил на своём стуле.
Генерал улыбнулся.
– Да ты не ори, не ори, и рожи страшные не строй…. Не в буквальном, конечно, смысле, я не о физической смерти…. Ты уж меня прямо монстром сделал, вон, глаза кровью налились…. Не бойся, я Герду не меньше твоего люблю, и Одиссея твоего вдовить в самые мои страшные планы не входило, не бойся. Я о другом.
Левченко, немного успокоившись, спросил:
– Умереть… как Лапиньш?
Генерал кивнул.
– Так точно. Но более достоверно. Намного более…
Левченко почесал затылок.
– Автокатастрофа?
Калюжный махнул рукой.
– Не важно. Техническая сторона значения не имеет. Тут вопрос в другом…. – Достав из пачки на столе сигарету, он закурил, медленно выдохнул дым – и продолжил: – Тут вопрос в правильной подаче материала. Предположим, погибает на нашей территории, где-нибудь в Волоколамске или Твери, от каких-то насильственных причин молодая женщина лет тридцати четырех…. И находят при ней документы Бондаренко Герды Францевны, урожденной Кригер…. На основании чего наши, на то уполномоченные органы, заявляют германскому посольству, что более её розыском заниматься они не намерены, ибо с оной Герды взятки гладки. Сиречь – мертва, ушла в страну Вечной Охоты, в какой ей никакого дела до наших проблем уже нету. Как ты, со своей точки зрения, на это дело посмотришь – ежели ты эту Герду Францевну рьяно разыскиваешь третий месяц, денег на это дело уже ухлопал уйму, и знаешь, что оная Герда Францевна замешана в шашнях с какой-то местной мутной и донельзя подозрительной конторкой, к которой у тебя есть несколько весьма болезненных вопросов, и за которой, как ты подозреваешь, пяток-десяток твоих жмуриков уже числиться? И до какой конторы тебе добраться уже лет пять, как в одном месте ужасно свербит?
Левченко иронично улыбнулся.
– Я буду уверен, что эта контора уводит свою девушку из-под удара, подставляя мне порожняк. И продолжу её искать!
Генерал кивнул.
– Совершенно верно. С Лапиньшем этот вариант, почему сработал? Потому что искали его те, что играют за чёрных, не шибко резво, так, по обязанности, номер отбывали. Предъявили им опознанный каким-то дальним родственником, девятой водой на киселе, труп в рижском морге, но при документах – и все успокоились, дескать, усоп подозреваемый, и дело можно закрывать. А в нашем случае вариант «на, подавись!» не проходит…. Бо девушку шукают не для того, чтобы узнать о самочувствии её сынишки, а для того, чтобы хорошенько выпотрошить наизнанку её саму! Раз уж Одиссея возле неё не наблюдается…
Левченко молча кивнул. Генерал продолжил:
– А теперь рассмотрим второй вариант – эта госпожа Бондаренко, она же Шуман, она же Кригер – погибает где-нибудь на нейтральной территории, например – в Польше или Чехии; и дактилоскопия, и экспертиза ДНК, проведенная соответствующими экспертами соответствующего ведомства Чехии или Речи Посполитой, подтверждает, что погибшая – та самая госпожа Шуман. На основании отпечатков пальчиков и анализа ДНК, сделанного госпоже Шуман ещё в бытность её работы в Бундеснахрихтендинст. Это будет достоверно?
Подполковник согласно кивнул головой.
– Более чем. Вопрос в том, КАК эту экспертизу провести…
– Логично. Эксперты в этом деле становятся ключевыми фигурами – если нам не удастся найти взаимопонимание у полиции, чтобы, значит, из неопознанного трупа сделать госпожу Кригер. Эксперты эти должны будут совершить должностное преступление – именуемое «подлог». И, ежели те, что играют за чёрных, вдруг заподозрят, что какой-либо из экспертов сыграл с ними злую шутку – сам понимаешь, что они с ним сделают. И ладно бы они просто устроили ему отравление угарным газом – они ведь опять Герду начнут искать! Значит?
– Значит, эксперт – и по дактилоскопии, и по ДНК – должен быть безукоризненно честен и с безупречной репутацией. Чтобы ни у кого не закралась мысль о том, что коварные большевики из-за Буга его подкупили…
– Так точно. Стало быть, действовать эти эксперты должны будут в наших интересах не за сумму прописью, а за убеждения. Эксперты – или полицейские, это в том случае, если твои поляки сработают сверхоперативно, и мы сможем подсунуть нужные вещдоки ещё на этапе полицейского расследования. Найдет твой Чеслав таких у себя во Вроцлаве? Или Анджей в Варшаве? Справятся твои бойцы с такой задачей?
Левченко развёл руками.
– Ну, откуда ж мне знать заранее? Я думаю, они сделают всё, что возможно…
Генерал иронично посмотрел на своего заместителя.
– И ты, и я – знаем цену этой фразе. Она меня не устраивает. Она означает, что ты в способностях своих людей не уверен, а также то, что ты заранее внутренне согласен с провалом порученного дела. Пущай такими фразами министры президента успокаивают – в нашем деле никаких «сделаем всё, что можно» – не должно быть! Или – «мои люди сделают», или…. Раз ты в способностях своей агентуры не уверен – значит, что?
Левченко нахмурился и, вздохнув, ответил:
– Значит, надо делать это самому, ни на кого ответственность за дело не перекладывая!
Калюжный удовлетворённо улыбнулся.
– Ну, а раз самому – то собирайся, голуба, в дорогу! Поскольку операцию «Полонез» пока Загородний с Гончаровым курируют – ты вроде как свободен. А стало быть…. В общем, насколько я знаю, Варшавский метрострой нуждается в специальных сталях для своих новых станций, плюс к этому Хлебовский твой, как я понимаю, мучается, бо не с кем «выборовой» рюмку хряпнуть.… На всё про всё даю тебе три недели сроку, и ровно через двадцать один день Герда Бондаренко должна погибнуть в Польше, и погибнуть так, чтобы у той стороны и на синь пороха подозрений в том, что пустышку им подбросили, не возникло!