Церковная жизнь являет нам примеры дружных, крепких приходов. Викарий Киевской Митрополии епископ Обуховский Иона (Черепанов) уже более пятнадцати лет является наместником одного из самых известных в Киеве монастырей. Кроме всего прочего, славится Троицкая Ионинская обитель монолитной общиной, в которой выросло не одно поколение христиан.
«Всё в руках настоятеля, – уверен епископ Иона. – Надо захотеть стать настоящим отцом для своих прихожан и полюбить их как собственных детей». Для этого необходимы усилия и труд, ведь дети, как известно, бывают разные.
От чего зависит, будет ли приход дружным, и какая в этом роль настоятеля и прихожан – делится опытом епископ Иона.
Ваше Преосвященство, об Ионинском монастыре сами прихожане говорят, что здесь царит доброжелательная атмосфера, но вместе с тем – дисциплина и порядок. Как удаётся это совмещать?
– Приходят на ум слова профессора Преображенского, которыми он объяснял доктору Борменталю секрет своего успеха в общении с их подопечным. О том, что ласка – единственный способ, который возможен в обращении с живым существом…
А если серьёзно, то наш современник, знаменитый старец Иосиф Афонский в своих посланиях писал о том, что «так как человек создан разумным и кротким, то исправляется несравненно лучше любовью и кротким обращением, нежели гневом и грубостью».
На мой взгляд, порядок в храме может быть достигнут только тогда, когда пастырь будет воспринимать себя не как человека, осуществляющего высокую духовную миссию, а, в первую очередь, как отца семейства. Ведь всё-таки мы – единая семья во Христе, живём одними чаяниями – «жизни будущего века». И если есть стремление у священника быть отцом для своей паствы, то и к прихожанам он постарается относиться соответственно – как к своим детям.
А дети бывают самые разные. Есть послушные, покладистые, которым вообще не нужно ничего говорить, они поступают, вдохновляясь примером родителей. Есть такие, которые живут будто сами по себе, пытаются самовольничать – особенно это касается переходного возраста. Есть дети, укоренившиеся в каких-то пагубных привычках, например, если у родителей не было времени ими заниматься. Часто они достигают такой степени распущенности, что направить их в какие-то определённые рамки уже довольно сложно. Есть дети, которые ведут себя неправильно в силу того, что не знают, собственно, как нужно поступать. Когда они сталкиваются с какими-то непредвиденными ситуациями, то делают ошибки не злонамеренно, не из вредности, а просто по незнанию.
И мне кажется, каждому священнику было бы хорошо вести себя как в ситуации с этими детьми.
Если дети разумные, то им достаточно личного примера. Вообще очень важно, чтобы священнослужитель был примером для прихожан. Ведь Господь Иисус Христос сказал: «Иже сотворит и научит, сей велий наречется в Царствии Небеснем» (Мф. 5, 19). То есть сначала нужно сотворить, а потом уже научить. Если нравоучения священника, его наставления не оторваны от реальной жизни, а подтверждаются его собственными поступками, тогда они будут действенны…
Если дети самовольничают, нужно понять, почему они это делают. Мы знаем, что в советское время люди были как «овцы, не имущие пастыря» (Мф. 9, 36). Действующих храмов, служащих священников было немного, и у священнослужителя физически не хватало времени, чтобы уделить его беседе с каждым прихожанином. Люди не могли получить ответы на свои вопросы, пообщаться с пастырем, да и литературы, которая помогала бы им двигаться по духовному пути в правильном русле, тоже не было.
Священнику нужно проявить очень много усердия, трудов, чтобы прихожан, которые привыкли жить по своей воле, приучить к дисциплине и послушанию. Чтобы авторитет духовного родителя для таких детей был непререкаемым и слушались бы они, в первую очередь, священника-отца, а не каких-нибудь «друзей с улицы».
Есть сложные случаи, когда дети укоренились в пагубных привычках. Люди, начинающие ходить в храм, часто жалуются на так называемых церковных ведьм, по меткому выражению отца Андрея Кураева. То есть на тех женщин, преимущественно пожилого возраста, которые с пылом, с жаром бросаются наставлять, поучать, одёргивать новоначальных. По моему мнению, поступают они так от крайней необразованности. Если человек живёт не слухами и сплетнями, услышанными от знакомых или псевдостранников, а читает святителей Феофана Затворника, Игнатия (Брянчанинова), преподобного Иоанна Лествичника и, конечно же, Евангелие, то он будет совсем иного духа.
Те же, кто любит делать замечания, – люди в основном невежественные и о православии имеющие весьма расплывчатое представление. И здесь пастырю нужно быть достаточно чутким и внимательным. Надо найти слова и донести мысль, что прихожанам не следует друг друга поучать. Есть прихожане, которые не знают этого. Они готовы воспринимать информацию, готовы впитывать её. С ними нужно работать – рассказывать, объяснять, подсказывать. И тогда будет результат.
Как выстраивать общение с теми, кто не хочет слушать? На что можно закрыть глаза, а с чем нужно бороться категорически?
– Мне кажется, закрывать глаза – это не совсем правильная формулировка. Можно проявить мягкость и любовь к кающемуся грешнику, когда человек видит свою ошибку и стремится её исправить, стать лучше. Может быть, сразу у него не получится, но если желание измениться присутствует, тогда какие-то вещи можно потерпеть.
Но бывает, что человек сознательно противопоставляет себя церковной традиции. Не той, которая сложилась на «советских» приходах – когда могут иметь место хамство, грубость и нетерпимость к окружающим, чувство некоего своего избранничества и особенности, – но традиции святоотеческой. В таких случаях нужно проявлять твёрдость, делать внушение. Сначала тихонечко и наедине. Но если это не даёт результата, то осаждать уже во всеуслышание. У нас бывали случаи, когда из-за неадекватного поведения приходилось даже силком выводить из храма. Но это, слава Богу, исключения.
Если человеку постоянно делают замечания, он видит, что на этом приходе ему, как говорится, «ловить нечего», здесь не дают проявиться его сверхталантам и сверхъестественным дарованиям. У него остаётся два выхода. Первый и по-христиански правильный – внять голосу пастыря и стать дисциплинированным, благоговейным, молитвенным православным христианином, приходящим в храм как в место славы Божьей, дом Божий, в котором он, естественно, чувствовать себя хозяином никак не может. Здесь он – один из чад Божиих, которые пришли к любящему их Отцу.
И второй вариант: уйти туда, где не будут мешать «развернуться». К сожалению, такие приходы продолжают существовать. В основном в тех храмах, где у священника нет времени или желания заботиться о духовном состоянии своих прихожан.
Владыка, Вы были в Ионинском монастыре с первых лет его возрождения в начале 1990-х. Вот уже почти пятнадцать лет, как Вы – наместник. Изначально было ли у Вас чёткое понимание, каким приход должен быть? Если нет, то на что Вы ориентировались в выстраивании отношений между братиями и внутри общины?
– Как я мог иметь какое-то понимание, если на то время был совершенно молодым человеком? Когда меня назначили наместником, мне было всего 27 лет…
Не было у меня ни опыта, ни какой-то чёткой картины дальнейших действий. Но всегда нужно стараться руководствоваться Евангелием, своей совестью, искать ответы в житиях святых, патериках.
В святоотеческих книгах мы видим огромное количество примеров того, как жить христианам. Я читал и видел, что христиане живут деликатно, мирно, имея мир у себя в душе и помогая сохранять его тем, кто рядом. Эти вещи впитывались сердцем. Они и служили негласной инструкцией.
Я видел, что какие-то действия неправильны, какие-то вещи явно мешают людям молиться в храме в полном сосредоточении, действительно предстоять Небесному Отцу, Творцу мира. Вся эта суета, передвижения, разговоры, нравоучения, замечания друг другу больно ранили сердце. Хотелось, чтобы на приходе и в храме царило настроение Печерского патерика, житий святых, Евангелия, чтобы все ощущали благость и молитвенность. Вот над этим и работали.
Приходя в храм, наверное, каждый человек рассчитывает на какое-то к себе отношение. Вы настраиваете братию, работников монастыря на то, как относиться к новоначальным? И как сами воспринимаете тех, кто только-только переступил порог храма?
– В данном случае я всегда вспоминаю себя, пришедшего в Церковь много лет назад. Я не знал, как повернуться, куда ступить. Поэтому и к молодёжи отношусь снисходительно, с любовью. Слава Богу, и вся наша братия так же относится – не раздражаясь и не делая замечаний, если человек, может быть, неправильно одет или ведёт себя из-за растерянности и волнения не совсем адекватно.
Другое дело, если мы сталкиваемся с вызовом, кощунством или цинизмом. Тогда очень жёстко пресекаются любые попытки нарушить порядок в храме.
Я и братия снисходительно относимся и к людям старшего возраста, которые в силу того, что у них уже не та яркость восприятия, или не та память, или не то воспитание, тоже чувствуют себя в храме растерянно. Бывает, приходят женщины в возрасте – с ярким макияжем, в какой-то броской одежде. Видно, что в церкви они чуть ли не первый раз. Но знают, что, идя в какое-либо присутственное место, нужно одеться определённым образом. Вот и в храм накрасились помадой, наложили тени… И очень трогательно видеть, как они растерянно, словно по скользкому льду, заходят, испуганно и в то же время благоговейно смотрят по сторонам, пытаясь понять, куда идти и что делать. Конечно, к таким людям нужно проявить максимум любви, внимания, такта, чтобы вежливо и с теплотой рассказать, подсказать, помочь им переступить церковный порог.
Насколько Вы контролируете прихожан? Нужно ли следить, кто когда не пришёл на службу, как часто причащается? Или сейчас это уже для каждого должно быть элементом самодисциплины?
– Мне кажется, что такие вещи, когда пастырь бдительно следит за духовным состоянием каждого прихожанина, возможны лишь в небольших общинах. Там священник может быть духовным отцом для всех, хорошо знать их самих, обстоятельства их жизни, общаться помимо службы и проповеди и в другое время. Но в больших приходах, думаю, это нереально.
Сейчас, кстати, на некоторых приходах пытаются возродить первохристианские традиции. Но всё-таки Церковь – это развивающийся организм. И, на мой взгляд, то, что было актуально и необходимо в первые века христианства, не совсем работает у нас здесь и сейчас.
В первую очередь это касается духовного окормления. В первые века община группировалась и собиралась вокруг пастыря, своего духовного отца. Но если на современном приходе несколько священников, то настоятель, каким бы он ни был духовно одарённым, не сможет проконтролировать духовное состояние каждого прихожанина.
Я не имею опыта приходского служения, но в наше время городские монастыри являются, по сути, усовершенствованными приходами. Есть, конечно, отличия: в монастырском храме более продолжительные богослужения, большее количество духовенства, но функции в основном те же.
Так вот, если количество прихожан превышает сотню, полторы или достигает нескольких сот человек, то за всеми не уследишь. Да мне кажется, что и не нужно. Не место в христианстве никакому полицейскому контролю, формальному отношению к церковной дисциплине. У каждого человека свои отношения с Богом. Мы знаем слова апостола Павла: «Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его» (Рим. 14, 4).
Прихожанин имеет свои отношения с духовником, руководствуется его советами, наставлениями, ему изливает душу и рассказывает о своих проблемах. Настоятель же всех охватить не может. И не должен. Его обязанность – следить за общим порядком в храме, призывать людей к благоговению, тишине во время богослужения, чтобы не отвлекали верующих от молитвы невыключенными телефонами, разговорами или ещё чем-либо. Это зона его ответственности, и в этом случае он вправе обращаться ко всем.
В какой форме эти обращения должны звучать?
– Это можно делать в письменном виде. Если при храме существует приходское издание, то в нём нужно печатать наставления настоятеля, высказывания святых отцов, выдержки из книг о том, как вести себя в храме, и самое главное – для чего мы вообще туда приходим.
Сознательных прихожан в храмах достаточное количество, но также много и тех, кого называют «захожанами» – людей, бывающих в церкви от случая к случаю. И вот к ним, в первую очередь, следует обращать слово, что храм – это, прежде всего, место Евхаристии, Причастия. Потому что у основной массы людей не особо воцерковлённых сформировалось отношение к храму как к некоему бюро услуг: окрестить, освятить, получить комплекс молитвословий для тех или иных обстоятельств жизни. Поэтому есть необходимость постоянно напоминать, с каким настроением нужно стоять в храме, для чего мы сюда приходим и что является здесь главным.
В устной проповеди нужно постоянно обращаться к прихожанам с наставлениями, напоминать о каких-то самых обычных, элементарных, казалось бы, вещах. Как ни странно, именно эти напоминания людей очень вдохновляют и дисциплинируют.
Скажу из своего опыта. Когда я говорю воскресную проповедь на евангельскую тему или же о смирении, покаянии, спасении, то люди слушают если не вполуха, то в три четверти уха. Но когда посвящаю беседу правилам поведения в храме, перечисляя недостатки, которые были замечены, – невыключенные телефоны, хождение в самые важные моменты богослужения, незнание этих основных моментов, стремление попасть на причастие к «своему батюшке», что, на мой взгляд, является кощунством, потому что мы причащаемся из рук Самого Христа, а не из рук батюшки… Вот когда речь заходит о таких вещах, аудитория вдруг оживляется, и видно, что такие наставления слушаются с явным интересом, находят отклик.
Понятно, включается здесь и момент любопытства, и некоторое тщеславие. Слушая подобное, люди думают: о, здесь у меня галочка стоит – хорошо; и здесь стоит; а вот так делает моя соседка, и так далее. Но всё же говорить регулярно о таких вещах полезно, и плоды видны. Люди начинают работать над собой и стараются в храме делать всё правильно. Те, кто этих наставлений не слышал, тоже будут стремиться к тому, чтобы вести себя адекватно. Всё-таки если храм во время Литургии стоит одной монолитной стеной, а не представляет из себя помещение с броуновским движением от подсвечника к подсвечнику, от иконы к иконе, с шёпотом, шарканьем и тому подобным, естественно, что только что пришедший человек станет так же, как все остальные, внимательно молиться. Будет двигаться, как говорится, в общем потоке.
Во многих наших храмах большая проблема – суета во время богослужений: телефоны, шуршание, просьбы передать свечи или непосредственно сами передвижения по храму. Молиться невозможно, возникает ропот, но верующие боятся сделать замечание, чтобы не оттолкнуть или не обидеть собрата. Как нужно поступать в таких случаях: потерпеть, смолчать или всё же призвать к дисциплине?
– Действительно, на мой взгляд, это проблема. Когда ты стоишь в храме, а рядом с тобой человек или люди, которые так или иначе нарушают молитвенное сосредоточение.
Например, меня очень раздражает, когда кто-то начинает подпевать хору. Появляется какой-то стереозвук: с одной стороны мы слышим слаженное пение монолитного хора, который «едиными устами» хвалит Господа, а другим ухом слышно, как кто-то мурлыкает некую мелодию на тему того, что поёт клирос. Это очень сбивает с молитвы. Поэтому у нас в храме висят таблички: «Подпевать хору не благословляется».
Если имеешь желание петь в храме, то будь добр пойди на певческие курсы (при нашем монастыре такие существуют), договорись о том, чтобы петь на клиросе и там проявляй свои таланты. А подпевание, на мой взгляд, является разновидностью делания человеком дела Божия с небрежением. А мы знаем, что «проклят тот, кто делает дело Божие с небрежением» (Иер. 48, 10).
Опять же, мы знаем слова апостола о том, что «в Церкви всё благообразно и по чину да бывает» (1 Кор. 14, 40). А церковный чин установлен так, что поют избранные певцы, те, которые могут благоговейно, слаженно петь Господу. В раннехристианской Церкви действительно было распространено общее церковное пение, во многих Поместных Церквах это сохранилось и сейчас. В Закарпатье, например, все поют в храме «единеми усты». Но нужно видеть, как люди идут в храм! У них в руках – Октоих, Минея и все необходимые богослужебные книги. Они раскладывают всё это перед собой – тексты стихир, всё богослужение, они знают службу, с детства в этом воспитаны. Это действительно пение единым сердцем. А когда находится один деятель, который и хору не помогает, и раздражает рядом с ним стоящих, это никоим образом пением Богу назвать нельзя, но самым настоящим церковным хамством.
Если такое поведение, мешающее молитве, имеет место, об этом можно сказать настоятелю. А батюшка поступит так, как подскажет его пастырская совесть и опыт.
С пением понятно, но что делать, когда в важные моменты службы люди ходят или разговаривают?
– У нас в храме, например, есть церковники. Это молодые люди – студенты или ребята, недавно окончившие вузы, которые в свободное время приходят и помогают следить за порядком во время богослужения. Они убирают на подсвечниках, после службы остаются на уборку в храме. Как правило, если есть какие-то нарушения, то прихожане говорят церковникам, и те уже делают замечания.
Некоторые очень дерзко реагируют: «Не мешайте мне молиться, вы разрушаете мой молитвенный настрой…» Но мы стараемся всегда очень мягко – и в то же время настойчиво донести до человека мысль, что если он пришёл в монастырь, то придётся соблюдать принятый здесь устав.
Если человек смиренный и способен замечать в себе грехи (ведь мы знаем, что свят не тот, кто видит Ангелов, а тот, кто видит свои грехи), то он скажет: «Да, простите, больше не буду». Если же на приходе централизованно работа не ведётся, если настоятель не работает с прихожанами, не наставляет их предстоять в страхе Божием, то в данном случае уже ничего не поделаешь. Любые попытки призвать к дисциплине будут сродни борьбе с ветряными мельницами.
Тут уместно будет вспомнить слова преподобного Амвросия Оптинского: «Знай себя – и довольно с тебя». Лучше отойти в сторону, стать в каком-то уголке, где никто мешать не будет, и постараться максимально сосредоточиться на молитве. Но не спорить и не наставлять.
Мы тоже всегда стараемся внушать прихожанам, чтобы они никаких замечаний, а тем более наставлений друг другу не делали. У нас даже висит специальная табличка.
Ионинский монастырь вообще славится табличками. Что фото– и видеосъёмка разрешена. Что говорить на исповеди о грехах следует так, чтобы слышал только духовник…
– Наглядная агитация всегда была актуальной, и какие-то краткие указания очень действенны. Когда мы попадаем, например, в аэропорт, то чётко следуем по указателям – налево, направо – и понимаем, где что находится.
Вот и в храме нужны такие указатели, где будет обозначено, как человеку себя держать во время богослужения. У нас среди прочих висит табличка, что в монастырском храме наставления и замечания имеет право делать только братия монастыря. И действительно люди, если кто-то себя неправильно ведёт, стараются как-то потерпеть или, если уж чересчур мешает, сказать об этом братии.
Мы столько говорим о дисциплине и о том, как её организовывать… А как сдружить приход? От чего зависит, станут ли прихожане друг для друга второй семьёй – братьями и сёстрами во Христе?
– Вопрос сложный. У нас как-то сразу сложилось, что прихожане стали общаться между собой.
Могу сказать, что очень объединяет совместный труд на благо прихода. Воцерковляясь, человек, как правило, испытывает огромную благодарность к Богу, любовь к Его Святой Церкви, и ему очень хочется в какой-то форме это проявить. Но как это сделать?
Есть при храмах те, кого называют «церковный актив» – свечницы, лавочницы и другие трудники. Они живут своим довольно замкнутым кругом, в то время как остальные являются «просто прихожанами» и бывают в храме в основном только во время богослужений.
Поэтому важно дать людям возможность потрудиться для Церкви. Например, в нашем монастыре довольно длительное время велась реставрация после десятилетий страшного запустения в годы безбожия. И бывали такие случаи, когда нужно было помогать выносить из храма мусор, делать перед праздниками генеральные уборки. После службы объявлялось: кто имеет возможность, пожалуйста, придите на такое-то время, будет уборка храма, территории и подготовка к празднику. И приходило много людей, которые хотели деятельно проявить свою любовь к Церкви.
Совместный труд сближает, люди знакомятся, общаются, впоследствии начинают ходить друг к другу в гости. В этот круг общения вовлекаются и их знакомые. И таким образом, приходя в храм, верующие видят уже не безликую серую массу, а своих собратьев во Христе, живущих духовной жизнью, какими-то радостями и проблемами. Они уже предстоят Господу единым церковным организмом.
Но в этом кроется и опасность – когда общение превращается в «клуб по интересам», и люди уже идут в храм пообщаться не с Богом, в первую очередь, а с кругом своих знакомых. Однако одно не исключает другое: если человек идёт молиться Богу, то вполне возможно и его общение с братьями и сёстрами во Христе.
Есть ещё такой «сдруживающий» элемент – чаепития после службы. Кто должен позаботиться о том, чтобы их организовать? И какая инициатива от мирян приемлема в организации внебогослужебной жизни на приходе?
– Могу рассказать о нашем опыте. Ионинский монастырь стал одним из первых в Киеве, где была устроена чайная для прихожан. Чтобы по окончании богослужения люди могли попить чай или кофе с плюшками и таким образом продолжить общение. Надо сказать, что это была не столько наша инициатива, сколько поддержание уже сложившейся традиции. Не желая сразу после службы расходиться, окунаться в мирскую жизнь, в стремлении как можно дольше оставаться на территории монастыря и общаться с единомышленниками-христианами, наши прихожане брали с собой «тормозки» – чай в термосах, бутерброды и после службы располагались неподалёку от храма, трапезничали, общались.
Когда мы стали реконструировать старинную башню часов, то решили в первом ярусе сделать чайную. Теперь уже при ней сложилась традиция, что люди после службы не расходятся, общаются, знакомятся, обсуждают какие-то книжные новинки, договариваются о совместных поездках к святыням или же о консультациях и помощи в той отрасли, где человек работает – медицина, юриспруденция и прочее. То есть происходит живое общение. При этом общаются не только взрослые, но и дети, что тоже немаловажно. Потому что зачастую дети из православных семей чувствуют себя в светской среде в некоторой степени изгоями. Они видят, что их сверстники живут совершенно другими интересами, а здесь, общаясь с ровесниками на территории храма, они понимают, что не одни они такие, есть те, у кого одинаковые с ними ценности.