Он не спал уже вторые сутки. В первую ночь, с воскресенья на понедельник, забылся на пару минут на жесткой скамье электрички. Электричка грохотала. В коротком забытьи он убегал от кого-то на бешено гремящем вертолете. Потом в вертолет попала ракета – «вертушку» дико тряхнуло. Это голова во сне ударилась о вагонное стекло. Он проснулся. Сердце бешено колотилось.
Скамейка электрички была жесткой – не то что сиденье машины. Но автомобиль пришлось бросить. По нему его бы вычислили в два счета. Первый же пост ГАИ – и его бы взяли. Менты наверняка срисовали номер его тачки. А зная номер, легче легкого установить личность. «Девятка» числится не за агентством – за ним лично. Значит, ему и отвечать.
На поезд дальнего следования он тоже не мог взять билет: надо предъявлять паспорт, а Леня не сомневался, что его уже ищут.
В ту первую ночь в электричке он, когда проснулся, все равно делал вид, что спит, прислонясь к оконному стеклу, но, прикрывшись рукой, наблюдал за вагоном сквозь полуприщуренные веки. Словно в раннем-раннем детстве, когда прячешься, закрывая самому себе глаза руками.
Народу в вагоне почти не было. В разных концах дремали четыре человека. Тетка с баулами и пареньком лет двенадцати. Двое небритых алкоголиков. Пару раз по составу проходили двое милиционеров – покосились на Ленины шорты, но подходить не стали, отправились по вагонам дальше. Он счел это добрым предзнаменованием: значит, ищут его не так уж усердно. Но, скорее всего, до патрульных в электричке просто не успели довести его фамилию и приметы.
А может, трепыхнулась надежда, его и не ищут вовсе? Махнули рукой? Нет, это вряд ли. Увы. Он не может на это рассчитывать. Надо по-прежнему быть внимательным и осторожным. И всех опасаться. И во всем подозревать подвох. По крайней мере до тех пор, пока он не выберется за пределы Костровской области.
Электричка пришла на конечную станцию в половине второго ночи. Станция звалась Малярово. Она находилась на сто двадцать километров к северу от Кострова. Дальше электропоезда не ходили. Пассажиры куда-то быстро-быстро рассосались. На станции был крохотный вокзал.
Леня зашел в пустой и душный кассовый зал. Ближайший поезд на север проходил в четыре сорок пять утра: Анапа – Санкт-Петербург, стоянка две минуты. Но он по-прежнему боялся покупать билет: предъявлять в кассе паспорт очень рискованно. Срисуют в два счета. И даже если он решится ехать дальше поездом – зайцем или договорившись с проводницей, – все равно опасно ждать три часа на ночном вокзале. Он наверняка привлечет к себе внимание местных ментов.
Леня зашел в ночной буфет. Там было жарко. Помещение нагрелось за день и не успело остыть. Продавщица дремала на табурете. Ее крупное лицо с каплями пота безуспешно овевал вентилятор. Леня попросил чашку растворимого кофе и бутылку минеральной воды. Продавщица нехотя вскипятила чайник, буркнула: «С вас двадцать один рубль». Может, спросить ее насчет ночлега, подумал было Леня, но, глянув на недовольную физию тетки, решил воздержаться. Получая сдачу с полтинника, он пересчитал наличность в портмоне. Вышло триста тридцать рублей. Совсем негусто. Была еще кредитная карта, но вряд ли ночью на станции Малярово он найдет работающий банкомат. Леня подосадовал, что вечером в Кострове он забыл разжиться наличными. Впрочем, немудрено: в городе ему надо было успеть провернуть столько дел. Теперь у него единственная надежда – на сберкассы. Но их открытия придется ждать до утра. И потом: любая операция с кредитной картой – это тоже след. След, по которому его могут вычислить.
Леня залпом выпил воду, а потом кофе. Когда выходил из душного буфета, уже был весь мокрый от пота. На привокзальной площади оказалось прохладно, пустынно и полутемно. Ветерок приятно овеял разгоряченное тело.
Свет падал от двух фонарей на здании вокзальчика. На границе света и темени торчали двое бомбил рядом со своими «Жигулями». Видимо, ждали скорый из Москвы, следующий на юг, в Костров и далее к морю – он, если верить расписанию, придет через полчаса.
Надо зафрахтовать бомбилу, чтобы довез до автотрассы, решил Леня, а там видно будет. И в этот миг рядом с ним вырос молодой толстый милицейский сержант. Откуда он, черт побери, взялся? Милиционер неразборчиво представился, поднеся руку к козырьку, потом сказал сиплым голосом:
– Предъявите ваши документы.
Во рту сразу пересохло. Сердце застучало часто-часто.
Леня достал из барсетки паспорт, протянул сержанту. Украдкой осмотрелся. Мент был один. Ни напарника, никого вокруг. Только двое бомбил равнодушно посматривают в их сторону. Если что случится, симпатии водил явно окажутся не на стороне мента: милицию никто не любит, профессиональные водители тем более. Но вряд ли и Леня будет пользоваться у них симпатией: чужак, приезжий в шортиках. Бомбилы в любом случае сохранят нейтралитет. А больше никого поблизости не видно, включая других мусоров. Леня украдкой оглядел мента.
Сержант коренастый, обрюзглый, ростом невысок. На поясе болтается дубинка. Из кобуры выглядывает «макаров». Может, все обойдется, и это обычная бдительность, может, до сержанта еще не дошла ориентировка на Леню, и его сейчас отпустят. Боже, сделай, чтобы случилось именно так!
– Откуда следуете? – спросил сержант, перелистывая паспорт.
– Из Кострова.
– Местная регистрация есть?
– Так точно, товарищ лейтенант, зарегистрирован в городе Кострове.
«Все, что угодно, хоть полковником его называть, лишь бы отпустил».
– Зачем к нам в город прибыли?
Леня на секунду замялся, и его заминка от сержанта не укрылось.
– К девушке приехал.
– Что за девушка? Где проживает?
– Девушку зовут Лена, – импровизировал на ходу Леня. – Где проживает, не знаю, у меня есть только ее телефон.
– Номер телефона?
Сержант держал паспорт Шангина в опущенной руке, а его глазки пристально шарили по Лениному лицу.
– Девушка замужем, – вроде бы замялся тот, – и мне не хотелось бы…