Звонкий смех девушки катится по коридору, втискивается в стеклянные плафоны, пытаясь превратить их в гулкие колокольчики. С давно немытых светильников даже пыль слетает.
Свернуть было некуда. Преподаватель Денис Голубев отвел хмурый взгляд и прошел мимо смеющейся парочки.
Ну, чем этот урод мог рассмешить девчонку? Он жалкий колясочник, а она телка с упругими ляжками. Неделю назад орбиты их интересов не пересекались, как Венера и Марс, а сейчас Марго помогает Соломе выехать на прогулку. И хохочет, будто это ей в радость.
После неприятного случая в кабинете физиотерапии Дэн избегал смотреть в глаза Соломатину. Он мучился вопросом. Что это было: его микроинсульт или дьявольское колдовство упрямого чертенка? Так или иначе, подросток разрушил его план и победил, а этого нельзя прощать. Иначе даст трещину оточенная система, которую создал он, Денис Голубев! Солому надо унизить и растоптать, чтобы другим не повадно было! Еще раз переломать его упрямое тело. А то инвалид, похоже, умудрился даже встать с кресла. Недаром Валентина Николаевна говорила о каком-то прогрессе у Соломатина. Этого нельзя допустить!
«Всё должно идти так, как задумал я! Пять лет мои планы в этих стенах не давали сбоя».
Дэн юркнул в пустой класс и затаился у окна. Мстительный взгляд прощупывал двор. Так и есть. Парочка свернула в кусты за помойкой. Как и вчера. По два раза в день туда ездят. Чем они там занимаются? Почему так расцвел Солома? Парень сияет, словно его поцеловала радуга счастья? Калеку надо грохнуть об землю, пока у него не выросли крылья. Кисель, тоже хорош, не смог уболтать дружка отдаться в умелые руки. И что теперь делать? Время поджимает, Тиски ждет и скоро проявит недовольство. Колясочника ему подавай. Не сломленного Вонючку, а упертого подростка со странным пугающим взглядом. И Марго не по делу дорожку перешла. Пора телку сплавлять быкам на обкатку.
Дэн набрал телефонный номер Кабана.
– Привет Кабан, это Голубев, из интерната, – тихо сказал в трубку Дэн.
– А-а, Голубок, – отозвался насмешливый голос.
Дэн в сотый раз проклял свою фамилию. Наградил же папаша клеймом! Устроить, что ли, фиктивный брак с какой-нибудь Орловой или Волковой и взять фамилию жены? Надоели откровенные намеки. Хотя таким, как Кабан, с большой колокольни на закорючки в паспорте.
– Чего тебе, Голубок?
– Новую ампути, надо объездить, – спохватился преподаватель. – Длинноногая девчонка без руки.
– А на мордашку как?
– Хорошенькая.
– Сам так решил? Ты же специалист по юнцам.
– Я в красоте разбираюсь! – обиделся Дэн, но тут же перешел на заискивающий тон: – Телка клеевая, в самом соку.
– Лады. Мы порезвимся. Правда, брат? – На заднем плане эхом заржал Моня.
Дэн знал, что мало похожие друг на друга Кабан и Моня на самом деле, известные в Верхневольске родные братья Саша и Дима Ручкины. Пьющая мать нагуляла их от разных мужиков. Старший Кабан прошел тюремные «университеты», там не облажался, и Савчук забрал земляков под свое крылышко в Москву.
– Когда передашь, телку? – спросил Кабан.
– Да хоть сегодня. Надо подъехать после восьми вечера с заднего двора. Девчонка будет там. Ее зовут Марина Андреева, откликается на Марго.
– Телка в теме?
– Была бы в теме, заранее не сплавлял. Пару деньков ее у себя подержите, а я пока паренька приготовлю. Потом обоих переправите в Москву.
– Подержим за все места, если девка стоящая. В прошлый раз ты такую мымру подсунул. Без ноги, да еще, дрянь, кусается. Пришлось ей зубки проредить.
– Марго фэйс не трогайте. Зачем товар портить.
– Как получится, Голубок. Если с нами нежно – на кой нам грубить.
Дэн замялся:
– Есть маленькая просьба.
– Чего еще?
– Пустяки. Для вас – раз плюнуть.
– Ты не финти, излагай.
– Парнишка попался упертый.
Дэн посмотрел на кусты, за которыми скрылся взбрыкнувший Соломатин, и объяснил, что требуется с ним сделать.