К ночи у Кати опять поднялась температура, а сыпь проявилась не только на животе, но и на лице. В итоге дочь то чесалась, то потела, то бредила в тяжелом болезненном полусне.
Нервную и бледную как моль Музу Саша отпустила домой и приняла весь ночной удар на себя. В результате утром из зеркала на неё смотрела взъерошенная блондинка с феерическими синяками под глазами и чуть зеленоватым цветом лица. Одно радовало, под утро температуру она все-таки сбила и смогла поспать рядом с дочерью около трех часов.
А ровно в шесть утра её разбудил телефонный звонок:
– Я только узнала. Что за хрень произошла? Как Катюха? – вопила Стейш в трубку. – Уехала на сборы всего на пару недель, а вы уже успели влипнуть!
– У нас случилась ветрянка. Высоченная температура. Вчера была скорая, сегодня должен прийти педиатр. Я увольняюсь с работы. Вот тебе все последние новости, – отчиталась Саша и нажала кнопку на кофе-машине. Скрежет и насыщенный аромат постепенно возвращали её в реальность.
– Ты всю ночь не спала, что ли? – догадалась подруга.
– Спала. Все нормально.
– Ага, верю. Как всегда, три часа на краю детской кровати? Саша, ты слишком переживаешь. Катюха сильная и здоровая девчонка. Уже совсем не малышка. Она справится! В конце концов, кто из нас ветрянкой не болел?!
– Я, – буркнула Саша и похолодела. А ведь она и правда не болела ветрянкой, но тут же отбросила эту мысль. Ну переболеет, поваляется пару недель и очухается.
– Зашибись, – вынесла приговор Стейш. – Ладно, бывай. Постараюсь вернуться как можно скорее. Не свались раньше времени.
– Не свалюсь. Ты меня знаешь.
– Вот поэтому и не свались! Эй, Антипов, у тебя вместо ног щупальца что ли? Напрягай мышцы, головоногое! – рявкнула так, что Саша мгновенно проснулась и на всякий случай встала у окна по стойке смирно. Но подруга тут же смягчила тон, – Прости, это не тебе.
– Стейш, и как они тебя терпят?
– Удовольствие получают. Слышь, рабы, ноги в руки и на пробежку. Шесть кругов! Держим темп! Кто не любит тетю Настю, тот бежит еще четыре круга сверху.
Однажды Саша пыталась ходить на тренировки к Стейш, но быстро поняла, что бдсм от лучшей подруги – это не её. Хотя парням вот нравится. Особенно им нравятся перспективы, ведь уже троих спортсменов она направила в сборную страны и они что-то там активно выигрывали.
Подруга понизила голос и добавила:
– Слушай, мне тут мама звонила…
– Да, – хихикнула в трубку Саша. – Ты можешь переночевать у нас с Катюхой вместо свидания с очередным женихом. Без проблем.
– Спасибо, ты – настоящий друг!
Да. Парням нравился спортивный бдсм от Стейш, но романтические отношения у прямолинейной и чуть грубоватой подруги традиционно не складывались. Вынести её характер непросто, а соответствовать критериям, которые она сама вывела для будущего мужа, еще сложнее. Когда мама подсовывала Стейш очередного жениха, у той автоматически активировался протокол СУДАК, согласно которому идеальный мужчина должен быть:
С – спортивный
У – успешный
Д – добрый
А – “Афигенно” любвеобильный
К – кривенький
Последнее обязательно, потому что красавцев Стейш не признавала, считая всех ветреными мерзавцами. Кстати, Каверин, по её мнению, был идеальным СУДАКом, вот только оказался на букву М.
Именно этот человек на букву М пока она пила кофе позвонил трижды. Дважды не ответила, а на последнем все-таки взяла трубку и полчаса объясняла в самых цензурных выражениях, где хранятся данные для создания отчета. Да, Троицкая умело напрягла босса лепить злосчастный отчет. Как ей это удалось? Много криков, щепотка папиного влияния и один карьерист, готовый на все, чтобы выслужиться перед высоким начальством.
– Шурочка, – уже мягко спросил Каверин, когда решил рабочие вопросы. – Можно я к тебе заеду? Думаю, между нами осталось недопонимание.
– Зачем? – устало выдохнула Саша и глянула в кофейный осадок на дне кружки. Он каким-то причудливым методом сложился в два колечка. Её передернуло, а предсказание она беспощадно смыла водой.
Жаль, Каверина смыть было сложнее.
– У тебя было время подумать. Я все понимаю, в прошлый раз ты была на эмоциях, злилась на меня, но за несколько недель…
– Ничего не изменилось, Антон. Я по-прежнему не хочу за тебя замуж.
– Но ты мне нужна! – возмутился босс. – Мы идеальная пара, ты тоже это понимаешь!
– У меня дочь. Ей я нужна больше. А идеальная пара нужна только носкам, чулкам и ботинкам.
– Я приеду, и мы поговорим! – заявил Каверин и прервал разговор.
“Надеюсь, ты не болел ветрянкой,” – ответила Саша мысленно, швырнула телефон на круглый деревянный стол и невольно залюбовалась.
Он идеально встал рядом с окном в просторной кухне. Четыре стула вокруг, светлая салфетка на темном дереве и резная ваза с фруктами. Много лет назад, закрывая глаза, она часто представляла именно этот натюрморт. Вот только в мечтах на стол падал солнечный луч и рисовал на нем причудливые тени от занавесок. А сегодня, как назло, шел дождь. Нет предела совершенству.
Кстати, о совершенстве. Саша тихо подкралась к двери в комнату дочери и заглянула. Катюша тихо спала. Дышала глубоко и ровно, но даже во сне на губах играла хитрая улыбка. Что снится дочери? Очередная проказа в школе? Ох, знала бы Катя, что Каверин сделал ей предложение – точно устроила бы ему сладкую жизнь.
Мимоходом Саша глянула в зеркало и фыркнула. Да, ну и вид: растрепанная коса, бледная кожа со слегка зеленоватым оттенком и синяки под глазами. Тронула кончиками пальцев едва заметные морщинки у глаз и тут же отдернула руку. Только людей пугать. Надо что-то с собой делать, пока не пришла Валерия Леонидовна, она дама в возрасте, не дай бог инфаркт хватит.
Саша всегда вспоминала опытную седовласую женщину с улыбкой. Она лечила Катюшу фактически всю жизнь и никогда не ругалась, не давила на замученную девушку с ребенком и всегда спокойно относилась к тому, что девочка ходила в поликлинику не с мамой, а с посторонними по документам женщинами.
План спасения доктора от инфаркта был прост: контрастный душ, увлажняющая маска для лица и немного тональника. Валерия Леонидовна всегда немного опаздывала, но сегодня что-то пошло не так.
Звонок в дверь раздался, когда Саша, стоя перед зеркалом в коротком халатике, расправляла тканевую маску на лице.
– Черт! – поправив тюрбан на голове и босиком рванула к двери.
По пути заглянула к Кате, дочь все еще упорно компенсировала ночной недосып. Жаль, придется будить.
Рывком отрыла дверь и замерла:
– Это что еще такое?!
В коридор вплыла огромная корзина с лилиями, а из-за неё выглянул серьезный Каверин.
“Да что б тебя!” – подумала Саша, но вместо этого громко чихнула. Аллергия, о которой Антон, как всегда, забыл.
– Это тебе. Прости меня, Шурочка. – заявил он с порога, глядя на вмиг покрасневшие глаза. – Я пришел поговорить лично и познакомиться с твоей дочерью. Если наши отношения переходят на новый уровень, я должен представиться.
Отставив корзину в сторону, Антон втянул в квартиру огромного зайца приторно-персикового цвета с сердечком в руках и надписью “Пушистик”. Перед глазами Саши тут же промелькнула картина живодерского четвертования Пушистика и последующей уборки.
– Антооон, – протянула она. – Что ты не понял в слове “нет”? И…ты болел ветрянкой?
– Нет, – мужчина бегло огляделся, но разносчика заразы не заметил и продолжил. – Ну Шурочка, мы быстро поговорим и я уйду. Сейчас свободен потрясающий ресторан с видом на город. Мы не должны его упустить!
– Еще раз повторяю, никакой свадьбы не будет. Я не выйду за тебя замуж! И не называй меня Шурочка!
– Ну Саш, хватит дуться. Ты обиделась, я извинился. Давай жить дальше и не разрушать три года прекрасных отношений. Хочешь я еще раз на колено встану, ну? – достал из кармана коробочку и замер в позе идиота, то есть принца из ванильной мечты.
Тут же из-за его спины раздалось деликатное покашливание, а следом мужской голос тихо так, вкрадчиво заметил:
– Я, кажется, помешал.
На секунду Саше показалось, что… Нет, просто показалось.
В дверь мимо Пушистика протиснулся плечистый мужчина с бородкой и такими голубыми глазами, что у Саши мурашки пробежали по спине. Такие же были у варвара! Такие же! Одернула себя…
Нужно перестать видеть в каждом встречном того самого мужчину. Сначала загадочный босс З, теперь вот незнакомец, который только что ввалился в её прихожую.
Ой, черт! Только сейчас поняла, что стоит босиком в неприлично коротком халате и с маской на лице. А в доме сразу два мужчины. Один из которых, кажется, сошел с ума, а второй…
Под его взглядом хочется покраснеть и прикрыться. Или, наоборот, раздеться? Идиотизм.
Мысли метались от одного к другому и, между делом, ужасно хотелось снова чихнуть.
Вишенкой на торте абсурда стал громкий хлопок двери и крик:
– У нас гости? Идите я вас обниму!
“Подслушала,” – промелькнуло в голове у Саши, когда растрепанная дочь пулей бросилась к побледневшему Каверину.
***
Захар
Сложно не узнать ноги, между которых побывал раз этак несколько. Вот только какого лешего у этих ног валяется напомаженный щеголь с кольцом в руках?
“Это моя Саша!”
На секунду даже перед глазами потемнело. Этот хрен с горы претендует на его Сашу? Вот прямо сейчас? Да, Захар несколько недель упорно убеждал себя, что не нужна ему никакая Зимина. Убедил. Ровно до этого самого момента.
Рука дернулась схватить щеголя за ворот пиджака и вышвырнуть из окна четвертого этажа, а следом отправить эти вонючие лилии. Но тут в комнату влетела босоногая девочка лет десяти. Растрепанная, сонная, в длинной ночной рубашке и такая домашняя, что даже пятна зеленки на лице и руках её не портили.
“Не при ребенке. Не сейчас!” – одернул себя Креспо, который трудился педиатром под совершенно другой фамилией – Ковальчук – дабы не быть рассекреченным журналистами.
Девочка глянула на незнакомца так, будто за спиной прятала нож и собиралась прямо сейчас снять с него скальп и завопила:
– У нас гости? Идите я вас обниму!
– Ветрянка передается воздушно-капельным путем. Обниматься необязательно, —заметил Захар.
Девочка не добежала до вскочившего на ноги хмыря и затормозила, громко топнув голыми пятками по паркету. Ему показалось или на него только что глянули с благодарностью?
– Раз так, то…
Набрала в легкие побольше воздуха и явно собиралась чихнуть, как очнулась её горе-мать.
– Катя! Прекрати, – коротко одернула она дочь. – Вы вообще, кто такой?
Захар не сразу сообразил, что обращаются к нему. Он помнил её голос другим: мягким, нежным, огненным шепотом, проникающим под кожу. Сейчас же он был плетью.
– Врач из медицинского центра Креспо. Ваш доктор в отпуске, я заменяю.
– Ну я, пожалуй, пойду. Саша, подумай над моим предложением! Жду на работе, – подал голос хмырь и, сунув кольцо в карман пиджака, чуть ли не выбежал из квартиры.
В прихожей повисла тишина. Трое молча переглядывались, лилии воняли, а заяц Пушистик взирал на эту идиотию странно грустными глазами.
– Простите за это. Очень нело…ой, – женщина коснулась руками лица и нащупала пальцами белую тканевую маску. Захар мог биться об заклад, что под этой светлой тряпочкой она покраснела. – Катя, проводи доктора в твою комнату. Я сейчас приду! Еще раз извините!
Полы короткого халатика приподнялись, когда Александра Зимина метнулась вглубь квартиры, на ходу снимая с лица белую полупрозрачную ткань.
Это глупо, но Захар не мог перестать смотреть ей вслед, ловить каждое движение. Его одолевало то самое чувство, когда уже вляпался, но ещё не понял во что. А нет, понял. Несколько минут назад понял так, что чуть не полез в драку.
– Может, хватит пялиться? – нескромно поинтересовались снизу.
Девочка стояла, скрестив руки на груди, и недовольно его разглядывала. “Глаза такие же серые, как у матери”, – невольно отметил Захар и улыбнулся.
– Прости, не удержался. У тебя очень красивая мама.
– Это да, – смерила оценивающим взглядом и добавила. – Ладно, так и быть, смотри. Но руками не трогать!
Захар едва удержался от смеха и картинно поднял руки вверх. Сдаюсь. Руки под присмотром. Тем более, что он уже все потрогал и повторять прямо сегодня не собирался. Но когда-нибудь обязательно! Теперь это решено. Слишком ему нужна прекрасная Саша Зимина.
Под удивленным взглядом девочки взял корзину с лилиями и выставил за дверь. Кивнул на зайца:
– Нужен?
Катя смерила животное взглядом.
– Оставь пока. Пригодится для опытов.
– Как скажешь, – Захар пожал плечами и закрыл дверь. Гостей на сегодня достаточно. – Меня зовут Захар Дмитриевич, я заменяю твоего лечащего врача.
– Катерина, – важно протянула ладонь для рукопожатия. – А ты уже старый?
От такого вопроса Захар на мгновение опешил, но тут же взял себя в руки.
– С чего ты взяла?
– Ну по имени отчеству и на «вы» обычно называют стариков! А ты, вроде, молодой, – пожала плечами девочка.
– На «вы» называют всех незнакомых взрослых, Катерина. Но если хочешь, можешь называть меня на ты и Захар. Но только не при маме, хорошо? – присел и подмигнул Кате.
– Лааадно, – протянула она с недоверием, несколько мгновений изучала его взглядом и тут же просияла. – Тогда дай пять, Захар. Ты болел ветрянкой?
Он очень аккуратно шлепнул по протянутой детской ладошке своей.
– Болел. И у меня еще есть вызовы, поэтому давай быстро тебя осмотрим и будешь лечиться.
– Без проблем. Раздеваться тут. Вот тапки. Идем, комнату покажу. И еще, Захар, у меня к тебе дело…
Александра
Переоделась в домашние брюки и футболку, но все равно продолжала чувствовать себя смущенной. Новый доктор, придурок-Каверин, предложение и Катюха все видела. За какие-то двадцать минут Саша умудрилась выбить джек-пот по неудачам. Но надо идти вперед, иначе голубоглазый доктор точно посчитает её никудышной матерью, которая разгуливает по дому в халатике и маске на лице, пока дочь болеет.
По пути забежала на кухню за таблетками от аллергии и услышала телефонный звонок. Заглянула. “Карина Троицкая”.
– Гав-гав, – хохотнула Саша и сбросила вызов. Неотвеченных было уже около пяти штук. Пока шла до комнаты, переписала контакт на “Моська” – на душе странно потеплело.
А в комнате меж тем было весело.
– Ну Захар Дмитриевич! Мне надо в школу, ну вот, – приложила бок ладони к горлу, – как надо! Завтра!
– Ага, значит, теперь я на вы и с отчеством? Постарел? – усмехнулся мужчина, заполняя бумаги. – Нет. Десять дней дома. Это минимум.
– Ну у меня личная жизнь рушится! Ты же, вроде, не старикашка и все понимаешь! Я решила дать Костику второй шанс, а тут эта – зеленка! – Катя подпрыгнула на кровати и раздраженно ткнула себя пальцем в щеку.
Губы доктора дрогнули, смех он сдержал, зато голубые глаза лучились весельем. Он смотрел на Катю так странно, со смесью умиления, восхищения и грусти.
Саша невольно начала изучать его взглядом. Одет он был просто – в черно-белую клетчатую рубашку и джинсы. С ухоженной бородой и стильной чуть отросшей прической он больше напоминал бармена, чем врача.
А разговор меж тем продолжался.
– Ничего. Он пострадает пару недель, соскучится, а ты потом вернешься и дашь ему второй шанс. Будет как шелковый.
– Хм, – села и задумчиво глянула на доктора. —Захар, а ты знаешь толк. Ладно, давай десять дней!
– Спасибо за разрешение, – мужчина усмехнулся в аккуратную бороду.
И вот тут у Александры чуть не отпала челюсть. Мужчина смог уговорить Катю сделать так, как ему надо? Она послушно сидит и не пытается подложить ему кнопку на стул, спереть мобильник или устроить еще какую-нибудь диверсию? Если бы сейчас рухнул мир, Саша бы не удивилась ни капли. Это точно начало апокалипсиса.
– Простите, я не помешаю? Все в порядке? – Саша все-таки решилась подать голос.
Их взгляды схлестнулись и воздух вокруг на мгновение стал таким густым, что вдохнуть невозможно. Он на неё злился. За что? За сцену с Кавериным? За дочь? За что, черт побери?!
Но вместо ответа на эти вопросы она получила ответ на те, что задала вслух.
– Все в порядке, насколько это возможно. Судя по тому, что я увидел, это действительно ветрянка. Взял соскоб, результаты пришлют к вами на почту, – он подошел и протянул Саше листочек с логотипом медицинского центра Креспо. – Здесь все назначения. Если через десять дней не будет температуры и высыпания пропадут, приходите на прием. Если нет – звоните, я приду сам и продлим больничный.
Кончики её пальцев дрогнули, когда она забирала из его рук злосчастный листочек. Саша терялась. Почему этот доктор так на неё действует? Откуда это смущение? Почему под его взглядом она превращается в какую-то трепетную восемнадцатилетнюю девчонку?
– А здесь мой личный номер телефона, – он протянул тонкую белую визитку. – Ау!
В голову доктора тут же прилетела подушка с кровати. Катя кидалась метко.
– Катерина! – воскликнули они одновременно и строго глянули на девочку. Та от такой реакции плюхнулась попой на кровать и переводила взгляд с одного на другого.
Разговор продолжил доктор:
– Я просто хотел сказать, что, если ты почувствуешь себя хуже, можешь всегда мне позвонить, – подошел к постели и протянул визитку дочери. – Хорошо?
– Ага, – Катюха схватила тонкую бумажку и сунула под подушку.
– Вот и отлично. Александра, проводите меня к выходу?
– Да, конечно, – строго глянула на дочь и отправилась выпроваживать доктора, от одного взгляда которого мурашки пробегают по спине.
Пусть из детской до прихожей занял всего полторы минуты, растянувшиеся в бесконечность. Доктор молча обулся, и Саша, сама не зная, какая муха её укусила (или Муза) схватила с вешалки его куртку и замерла. Запах. Кофе с коньяком или какими-то пряностями, которые дают запах похожим на алкоголь.
Это безумие, но глаза раз за разом искали в докторе черты того варвара и находили. Спина, походка, глаза и… борода. Не сходится. Конечно, бороду можно отрастить или приклеить. Сама себя чуть не стукнула рукой по лбу. Вряд ли кто-то будет столько времени преследовать девушку на одну ночь. Разумеется, если он не псих, а врачей вроде как проверяют у психиатров. Да ведь?
– Спасибо, – мужчина протянул руку, чтобы взять куртку, но Саша, погруженная в свои мысли, медлила. – Всё в порядке?
– Да, простите, задумалась. – всучила ему злосчастную куртку и отшатнулась в сторону. – Значит, с Катей все будет в порядке?
– Разумеется. Многие дети этим болеют. Только я бы не рекомендовал приглашать в дом гостей. Взрослые переносят ветрянку хуже, чем дети. Имейте ввиду.
– Я, – глянула на зайца, все еще занимавшего половину прихожей. – Я его не звала. Сам пришел.
Саша одернула сама себя. Ну что она несет? Оправдывается перед незнакомым мужиком. Осталось еще, чтобы как в старом фильме, с неё слетел лифчик и по квартире разнесся крик: “Не виноватая я! Он сам пришел!”. И почему рядом с этим доктором её мысли вечно заходят не туда? К лифчику, летящему прямо в Пушистика.
Поймала грустный взгляд зайца и немного пришла в себя. Неужели месяц без мужчины довел её вот до такого вот состояния? Первый же симпатичный парень и понеслась? Бред какой-то. Она не такая.
Ну если не считать того случая в клубе…
– В любом случае, будьте осторожны с ветрянкой. Иначе можете остаться без жениха, – напомнил о себе доктор, рывком застегивая молнию на кожаной куртке.
С трудом сдержала порыв выпалить: “Да не мой он жених!” Но сдержалась. Хватит на сегодня оправданий. Она уже перевыполнила план на десять лет вперед.
– Я не знаю, что вы обо мне подумали, но я не планировала никаких визитов на сегодня. Это был сюрприз.
Договорить ей не дали, весьма грубо одернув:
– Я здесь не для того, чтобы думать о вас, а для того, чтобы лечить вашу дочь. Удачи, Александра. До встречи через десять дней!
Он подхватил вещи, развернулся и вышел прежде, чем она успела хоть что-то сказать. Зато за спиной тут же раздалось требовательное:
– Наконец-то ушел. Ну, мама, теперь рассказывай. Что это был за пингвин и какого осла он забыл в нашем курятнике?
Дочери нужно меньше общаться со Стейш, определенно.
Захар
– Илюх, мне срочно нужно купить квартиру. Напряги помощников.
Серов на том конце провода несколько секунд молчал, а потом выдал:
– Хорошо. Сейчас скажу. Пятый или третий этаж? Ну конечно пятый, когда дело касается женщин, ты же любишь быть сверху, – хохотнул Илья.
На этот раз несколько секунд молчал Захар, пытаясь решить – убить лучшего друга сейчас или подождать, пока найдется новый директор для холдинга.
– Когда-нибудь я набью тебе морду.
– Неужели раз в десять лет заглянешь в собственный офис? Приезжай прямо сейчас. Тут как раз собирается совет директоров. Ты успеешь.
– Ладно, живи, – выдохнул Креспо. Еще семь вызовов, только совета директоров ему не хватало. – Но имей в виду, мне нужна квартира в ближайшее время. Любые деньги. Этаж не принципиален, хоть оба бери! Главное, чтобы рядом с Зиминой.
– Голос Креспо. Размах Креспо. Я уж думал, ты никогда не вернешься! Пойду выпишу премию Александре Зиминой.
– Интересно, за что? – усмехнулся Захар, запрыгивая в свой потрепанный седан. Не шикарная машина для миллиардера, зато надёжная машина для доктора.
– За возвращение в мир Захара Креспо и… красивые ноги!
– Илья, – рыкнул угрожающе.
– Ну я ж не виноват, что у нее там все ого-го.
– Я в курсе. Но будешь пялиться, я тебе башку оторву. И узнай, что там за мужик у нее такой, на пингвина похож. Думаю, это с работы.
– На пингвина? – Серов нашелся довольно быстро. – А, Каверин, что ли? Все судачат, что он её любовник, но у них вроде как разлад в отношениях.
– Уволить. Уволить к чертовой матери!
– Стоп, Захар, я не могу. Он руководитель “Креспо-Фарм” и отлично справляется. Там итак Карина вместо комдира сидит, если я уберу нормального управленца, то мы похерим компанию к черту.
– Ладно, – выдохнул Захар. – Пусть живет, раз такой умный. Сам разберусь с этим хорошим руководителем.
– Только без крови.
– За кого ты меня принимаешь? Я держу себя в руках!
– Даже когда дело касается ног Зиминой? – рассмеялся голос в трубке.
– Мои отношения с ногами и другими частями тела Александры тебя не касаются.
– И никакой благодарности, – протянул лучший друг. – Я ему все организовал, спланировал, подтасовал, а он угрожает.
– Угрожал. Угрожаю и угрожать буду!
Они оба понимали, что только угрозами все и ограничится. За много лет дружбы они вытягивали друг друга из разных передряг, но никогда по-настоящему не ссорились. Особенно из-за женщин.
Александра
10 дней спустя
– Стейш, я еще чуток посплю, ок? – Саша перевернулась на другой бок и попыталась накрыться подушкой.
– У тебя что, откат после рабочего загруза? Уже неделю спишь как сурок! Мне не жалко, но вы должны быть у врача через час. Если хочешь, я схожу…
– Нет!
Саша рывком села на постели и, под удивленным взглядом подруги, принялась распутывать косу.
– Слушай, что там за монстр наш новый доктор? Ты аж побледнела. Я с ним быстро разберусь…
– Да нормальный он, просто ситуация была такая. Ну ты понимаешь. Не хочу, чтобы он решил, что я плохая мать. Сначала мужика в дом привела, когда ребенок болеет. Потом не пришла с дочерью в поликлинику. Нет уж.
– По-моему, ты слишком сильно переживаешь о том, что о тебе подумают другие. Сначала у нас была песня “меня никто не должен жалеть”, теперь “я не хочу, чтобы обо мне думали плохо”. Что будет дальше? “Этот человек косо на меня посмотрел – я выпущу ему пулю в голову!”?
– Стейш, вот умеешь ты мозги по утрам кипятить, лучше бы кофе сварила.
Выскочила из постели, но тут же села обратно. Комната плыла перед глазами, а к горлу подкатила тошнота. Только этого не хватало.
– Слушай, а ты нормально себя чувствуешь? Кажется, я отравилась. – прошептала Саша и вдохнула поглубже.
– Отравилась? Я в норме. Но ты знаешь, у меня желудок, как у гиены – все переварит. Но китайская еда, которую мы вчера заказали, была так себе на вкус. Хорошо, что Катюха её не ела. Так что, я собираюсь в больницу?
– Нет. Лучше принеси из аптечки активированный уголь и что там еще найдешь от желудка. Я должна пойти сама!
– Вот ослица упертая, – выругалась подруга, но за аптечкой все же пошла.
Только ни уголь, ни какая-то хитрая паста с песком не помогли. Когда они с Катюхой устроились на мягких лавочках в пустом коридоре медцентра, Сашу не только подташнивало, но еще и нервно потряхивало.
И чего она так переживает из-за обычного визита ко врачу? Детский сад!
Но в голове то и дело возникала крамольная мысль: “Надо было попросить Стейш и черт с ним с этим доктором”.
Дверь кабинета приоткрыли, но не вышли:
– Я напишу на вас жалобу! – истерично кричала женщина. – Вы назначили нам неверный препарат! Вы изуродовали моего ребенка!
– Пишите, – знакомый голос был спокоен, но слышен очень четко даже в коридоре. – Любая комиссия подтвердит, что мое назначение верное. А вот лечить аллергическую крапивницу чистотелом и уринотерапией исключительно ваше личное решение. Если что, я все написал в карте. Лечитесь тем, что я написал, без самодеятельности и все пройдет через несколько дней.
– Да никогда в жизни! Врач-убийца!
– А вы халатно относитесь к жизни своего ребенка, слушая бабкины советы вместо того, чтобы выполнять указания врача!
Из кабинета пулей вылетела высокая сухопарая женщина, волоча следом испуганного мальчишку лет пяти. На его руках и шее красовались красные аллергические пятна с некрасивыми коростами, одно даже чуть-чуть заехало на лицо.
Когда женщина скрылась за поворотом, из-за двери, которую никто не удосужился закрыть, донесся тяжелый выдох и усталое:
– Идиотка.
Катюша с Сашей переглянулись. Кажется, они сейчас точно попадут под горячую руку.
– Я зайду первой. В отличие от тебя, я ему хотя бы нравлюсь, – шепнула Катюша. – Мам, ты как?
Саша была плохо. Голова шла кругом, тело сковало слабостью, а к горлу снова подкатило. По виску стекла холодная капелька пота.
– Захар! Захар! – Катя испуганно завопила на весь коридор и ринулась в кабинет, столкнувшись с обеспокоенным доктором в дверях.
– Что случилось? Катерина?
– Маме плохо!
Саша слышала все через невидимую подушку и глубоко дышала, боясь оставить содержимое своего желудка прямо на полу в коридоре. Хорошо, хоть в пустом.
– Александра? – доктор присел напротив и выглядел обеспокоенным. – Что с вами? Идти можете?
– Голова кружится. Тошнота. Слабость, – прошептала она, глядя в голубые глаза. Только на них и получилось сфокусироваться.
– Понял. Обнимите меня.
– Что? – воскликнули одновременно с Катей.
– Так будет проще вас поднять. Шею обхватите, сейчас пойдем в процедурный, там что-нибудь придумаем.
Как во сне она коснулась холодной ладонью горячей кожи. Её легко подхватили на руки – это было уютно. Захотелось прижаться к груди, закрыть глаза и не думать о том, куда её несут, а просто сидеть так и наслаждаться короткой близостью. Отогнать эти идиотские желания не было сил, но спокойные слова:
– Катерина, не сверли меня взглядом, сама она не дойдет. Лучше возьми сумку и следуй за мной.
Вернули в мир. Не на глазах у дочери, нельзя проявлять слабость.
– Как скажете, босс! – отрапортовала Катюша и подхватила её вещи.
Вот умеет же этот доктор командовать.
***
– Ну что ж. Давление у вас сильно понижено и температура тела слегка. Есть еще какие-то жалобы? – Женщина-врач с седым пучком на голове говорила мягко и смотрела так участливо, что Саша забеспокоилась, не принимают ли её за умалишенную.
С каких пор врачи такие трепетные? Она не первый день наблюдается в центре Креспо и всегда встречала безупречный, холодный профессионализм. Это её даже радовало, но тут… странное.
– Я же говорю, это отравление. Мы вчера заказывали еду из ресторана, – заявила Саша, косясь на дверь кабинета, за которой её ждали дочь и педиатр. И пах этот педиатр как варвар из ночного клуба “Амброзия”. Сегодня, пока он нес её в крыло к взрослым докторам, она хорошенько его разнюхала. Странный одеколон и кофе вместе давали именно такой запах “кофе с коньяком”.
– Все симптомы отравления должны были уже пройти, тем более, вы приняли верные препараты. Больше похоже на переутомление. Вы сильно загружены на работе? Бессонница?
– Нет, я последнее время сплю как сурок. Будь моя воля, сутками бы спала, – выдохнула Саша и снова зевнула.
– А, – женщина чуть понизила голос, – вы случайно не беременны? У вас нет проблем с циклом?
Саша привычно представила в голове календарик, посчитала и только хотела заявить: “Разумеется, нет!”. Как закрыла рот обратно, просто хватанув воздух.
Задержка. Она утонула в работе, а потом переживала из-за облома с повышением, болезни Катюши и не заметила.
– Секунду, – шепнула и выглянула в коридор. – Катюш, дай мою сумку.
– Мам, ты как? – дочка выглядела бледной и обеспокоенной. Глаза и нос покраснели.
– Всё хорошо, хочу кое-что записать в телефон. Ты что, плакала? – устало улыбнулась, пытаясь приободрить дочь.
– Нет. Зимины не плачут! – заявила Катя, шмыгнув носом, и покосилась на сидящего рядом Захара. Тот сделал вид, что застегивает рот на замок.
– Хорошо. Еще пару минут и поедем домой. Мне уже лучше.
Она плотнее закрыла дверь и достала из потайного кармашка сумки блистер с таблетками. Пересчитала. Пересчитала еще раз. Несколько лишних. Видимо, зашиваясь на работе, она забыла принять таблетки…
Но когда? Когда это случилось?
Всё внутри похолодело. Рука дрогнула. Только не опять, только не снова. Мир опасно покачнулся, и она рухнула на стул.
– Всё в порядке? – доктор тут же подскочила и протянула вонючую ватку. Мимолетом глянула на таблетки. – Так, понятно. Я вас сейчас сама запишу к вашему врачу. Вы ведь в нашей клинике наблюдаетесь как сотрудник?
– Ага, – глупо кивнула Саша, пытаясь унять внутреннюю дрожь.
– Хорошо. Когда вас устроит?
– Чем раньше, тем лучше.
– Сегодня есть время на шесть часов вечера. Пойдете? – она деловито щелкала кнопочками на клавиатуре.
– Полечу. Записывайте!
Саша закусила губу, взяла распечатанное направление и сунула в карман. Надо идти. Чтобы там сейчас не происходило у неё внутри, Катюша не должна ничего заметить. До визита к гинекологу есть надежда, что это отравление, а задержка от нервов. Да-да, перенервничал из-за Карины, заработалась и все такое прочее.
Выходя из кабинета, взглянула на Захара лишь мельком. Теперь все ее беспокойство было направлено в совершенно другом направлении и этого мужчины никак не касалось. Пусть думает, что хочет.
– Вы в порядке? – он остановил её уже в дверях своего кабинета.
– Да. Вчера неудачно поела китайской еды.
– Обязательно напишите плохой отзыв об их работе, – посоветовал педиатр. – И больше не болей, Катерина!
По пути домой Саша искренне надеялась, что Захар Дмитриевич не решит посмотреть результаты её осмотра. У него же есть совесть, да? Хоть чуточку?
Захар
Несколько секунд он радовался как дурак. Смотрел на результаты обследования Александры у гинеколога и тупо улыбался экрану. Не зря весь вечер обновлял в программе её карту, ожидая, пока врач заполнит документ и нажмет это чертово “сохранить”.
Что ж, остается только сознаться, схватит её в охапку, утащить в ЗАГС и Саша Зимина его. Навсегда без права передачи пингвинам, баранам и другой пробегающей мимо фауне.
Вот только одна проблема – еще десять лет назад он узнал, что не может иметь детей. Инфекционный паротит1 в юности и всё, его головастики ушли в отставку. Он, конечно, лечился. Пытался. Но однажды просто перестал надеяться.
Так приятно было обмануться. На мгновение представить, что эта женщина носит его ребенка.
Телефонный звонок прервал процесс наливания коньяка в кофе. Хорошо, что рабочий день уже окончен и можно дать волю эмоциям.