Поездка в город

Мортен был удивлён, что бабушка захватила с собой ещё и соль. Правда, он столько думал о своей лошади, что почти забыл, что под деревом лежит обыкновенная бочка из-под сельди, но, очевидно, бабушка сочла, что лошадь была живая и что живые лошади любят соль.

Причём соли было много, полная консервная банка. Когда они пришли на место, бабушка сказала:

– Сначала мы попробуем растопить лёд. Вода ещё не совсем остыла. Посмотрим, не поможет ли она.

Бабушка плеснула воды на бочку и стала её раскачивать, насколько у неё хватало сил.

– Чуть-чуть задвигалась, но ещё сидит крепко. Можно было бы ударить по льду топором, но боюсь попасть по лошади.

– Нет-нет, топором не надо! – испугался Мортен.

– Тогда нам поможет время. Давай сюда соль, Мортен! – сказала бабушка.

– Ты думаешь, лошадь проголодалась?

– Кто знает! Но я не собираюсь кормить её солью.

Бабушка насыпала соли с обеих сторон бочки и сказала, что теперь надо подождать.

– Пока лошадь не съест всю соль? – спросил Мортен.

– Нет, её должен съесть лёд, – ответила бабушка. – Понимаешь, лёд боится соли. Когда на него попадает соль, он тает. Нам остаётся только ждать.

Мортен обрадовался – сам он до этого никогда бы не додумался.

Хорошо, что он пришёл со своей бедой к бабушке, а то бы его лошадь пролежала здесь замёрзшая всю зиму!

Пока они ждали, Мортен показал бабушке свой рисунок лошади.

– Красивая, – сказала бабушка, – и большая. Я никогда не видела таких больших лошадей.

– Я хотел сделать её сам, но теперь ты узнала про неё и, если хочешь, давай сделаем её вместе.

– Я согласна, – обрадовалась бабушка. – Только не знаю, получится ли у нас.

– Конечно получится, ведь нас будет двое. Но нам придётся работать каждый день. Пообещай, что никому об этом не скажешь.

– Бочка будет служить лошади туловищем, – сказала бабушка. – А из чего мы сделаем ноги?

Мортен снова показал ей рисунок.

– Из четырёхугольных брусков, – объяснил он. – Ноги должны быть сильными и твёрдо стоять на земле.

– Правильно, они должны быть сильными.

Бабушка подумала, что, хотя это и лошадь Мортена, а вдруг и ей тоже когда-нибудь доведётся посидеть на ней, если она примет участие в её рождении.

– А где мы возьмём такие бруски? – спросила она. – У папы ничего подходящего не осталось, он всё использовал, когда в прошлом году строил хлев для Розы. Может, спросить у Ларса?

– Да, но он захочет знать, зачем они нам понадобились, а ведь самое интересное – это когда Ларс с Анной, ни о чём не подозревая, придут к нам в гости и увидят мою лошадь. Вот Ларс удивится, ведь он знает толк в лошадях…

– Да-да, – подхватила бабушка. – Значит, нам с тобой надо съездить в город, но сначала покончим с этой бочкой. Давай посмотрим, может, уже получится сдвинуть её с места.

Бабушка начала толкать и раскачивать бочку, а потом позвала на помощь и Мортена. Они вдвоём налегли на неё. Неожиданно бочка освободилась от ледяного плена и покатилась по земле. За ней покатились и бабушка с Мортеном.

– Ишь ты, сразу пошла галопом! – Бабушка была довольна. – А теперь давай придумаем что-нибудь, чтобы она снова не примёрзла.

– Можно прикатить её домой, но там её все увидят и приспособят для чего-нибудь другого, – сказал Мортен.

Он даже вздрогнул при мысли о том, для чего домашние захотят приспособить его бочку.

– Нет, мы спрячем её здесь! – твёрдо сказала бабушка. – Надо найти другое дерево, подальше от тропинки, и подложить под бочку еловых веток, тогда она не примёрзнет.

Они сделали для бочки настоящую постель под большим деревом, а чтобы не забыть, какое именно дерево они выбрали, бабушка повязала на нижнюю ветку красную шерстяную нитку.

– А теперь мы пойдём домой и будем считать деньги! – сказала она.

– Считать деньги? – Мортен был разочарован. – Я думал, мы будем делать лошадь!

– Мы и будем её делать, но ведь ей нужны прочные ноги, а такие ноги стоят денег.

– Нет, так нельзя, – возразил Мортен. – Если ты истратишь на её ноги свои деньги, то эта лошадь уже не будет моей!

– Давай условимся, что эти деньги я тебе подарила, и тогда лошадь будет твоей! Согласен?

И они поспешили домой, в бабушкину комнатушку, а там бабушка достала свой кошелёк и стала считать.

– До Рождества я больше никаких денег не получу, – сказала она. – Люди заняты приготовлением к Рождеству и сами пекут рождественское печенье. У них не будет времени ходить на прогулку и покупать мои вафли. У меня есть девятнадцать крон и пятьдесят эре, их должно хватить на рождественские подарки для всех. Многим я связала носки, но не всем. А ещё нужно отправить рождественские открытки моим друзьям в дом престарелых, нужны подарки для тёти Хенрика, и бабушки Уле-Александра, и ещё для Самоварной Трубы, но ей я подарю старый башмак, так что это ничего стоить не будет. Остаётся пять крон, Мортен, и ни эре больше. Немного мы потратим на трамвай. Надеюсь, эти бруски окажутся не очень дорогими.

– А когда мы поедем?

– Сейчас и поедем, – ответила бабушка.

От радости щёки у Мортена надулись, и ему пришлось улыбнуться, чтобы они не лопнули. Бабушка понимает, что надо спешить!

Они предупредили маму, что уходят, и отправились в город. Им пришлось изрядно походить, прежде чем они нашли магазин, торгующий досками, брусками, планками и плинтусами.

Чего здесь только не было! И даже большая пила! А всевозможные доски и планки лежали штабелями вдоль стен до самого потолка.

Бабушка уселась на штабель досок и перевела дух.

– Здесь так хорошо пахнет, – сказала она. – Мне бы следовало выйти замуж за столяра.

Мортен расстроился: он не думал, что бабушка заговорит о замужестве, как только они придут в магазин.

Но когда бабушка вдоволь насладилась добрым древесным запахом, она обратилась к подошедшему к ней продавцу:

– Мне надо четыре четырёхугольных бруска. Длиной, примерно, с меня. Надеюсь, они не слишком дорогие.

Продавец измерил бабушку взглядом с головы до ног.

– То, что вам надо, называется брусом. Вам надо четыре штуки, это будет стоить почти сорок крон.

– Для нас это слишком дорого, Мортен, – вздохнула бабушка. – Придётся нам пойти в лес и поискать там. А вам большое спасибо, – сказала она продавцу. – Спасибо за приятный запах в вашем магазине. Он нам обошёлся бесплатно.

На улице она повернулась к Мортену:

– Возьмём дома топор и пойдём в лес.

– У нас все пользуются этим топором, – сказал Мортен. – Он никогда не бывает свободен.

– Я знаю, что делать, – сказала бабушка. – Пойдём в магазин, где торгуют старыми вещами, и купим себе топор.

Мортен молча кивнул. В эту минуту он был горько разочарован, но, войдя в магазин, где торговали подержанными вещами, мигом забыл о своём огорчении. Тут было так интересно! Магазин расположился на большом пустыре, и здесь находились и старые грузовики, и пустые консервные банки, и котлы, и лопаты, и всевозможные железки, и бутылки, и тряпки, и старые качалки, и утюги. Этого было так много, что разглядеть всё было просто невозможно. Хозяин магазина разрывался на части: он принимал мешок с тряпьём от одного, ящик с пустыми бутылками – от другого, отсчитывал им деньги.



– Вижу, что вам вздохнуть некогда, – сказала бабушка. – Но, может, всё-таки найдёте для меня старый топор?

Старьёвщик посмотрел на бабушку, потом на Мортена и сразу понял, что к нему пришли серьёзные люди.

– Найду, обязательно найду, – сказал он и забегал по своему огромному магазину. И тут же вернулся с прекрасным топором. – Пожалуйста, – сказал он бабушке. – Для вас всего за две с половиной кроны.

– Спасибо, – поблагодарила его бабушка. – Значит, у нас ещё останутся деньги! Это мы оставим на трамвай. А это!.. Не найдётся ли у вас… – И бабушка прошептала что-то старьёвщику на ухо, но Мортен ничего не расслышал.

Старьёвщик кивнул несколько раз и снова забегал по магазину, но теперь он прихватил с собой серый бумажный пакет. Мортен старался рассмотреть, что же старьёвщик положит в этот пакет, но видел только его голову, мелькавшую среди шкафов и полок. Наконец хозяин вернулся и протянул пакет бабушке:

– Вам это будет стоить одну крону.

– Вы щедрый человек, – сказала бабушка, – а ваш магазин лучший из всех, что я видела с тех пор, как переселилась в город. Мы ещё вернёмся сюда, – пообещала она Мортену, который кивнул ей, не отрывая глаз от серого бумажного пакета в её руках.

В пакете что-то позвякивало и позванивало, но угадать, что в нём лежит, было невозможно.