– До встречи, брат, – обнимал друга Иван, стоя на перроне железнодорожного вокзала. – Надеюсь ты не завоешь волком, не заскучаешь в том лесу.
– Не заскучаю, брат, – устало улыбнулся Саша.
– Ты, если что, песни там пой, как Белоснежка, – рассмеялся Ваня. – К тебе весь лес сбежится, будешь с белок портреты писать.
– Я тебя ненавижу! – пожал ему руку Александр.
– И я тебя, брат. И поверь: сильней, чем ты меня.
Они еще раз обнялись, Иван поцеловал Олю в щеку, помог ей занести в вагон поезда вазон с цветком, после чего вышел и остался стоять на перроне. Он еще раз помахал этой парочке рукой, когда они уже заняли свои места.
– Да, брат, знатно ты влип… – пробормотал Ваня, улыбаясь и маша другу и его девушке. У окна сидел Александр, поэтому, когда Ольга, помахав рукой Ивану на прощание, отвернулась от него и облокотилась на спинку своего сиденья, Ваня показал Саше средний палец. Тот в свою очередь, не раздумывая, сделал в ответ тоже самое.
Поезд тронулся.
Саша, как и обещал, почти всю дорогу проспал. Оля читала книжку, какой-то женский роман позапрошлого века. Саша не уточнял, какой именно, ему сейчас было не до этого. К тому же Ольга любила подобные романы и постоянно покупала новые книги, а потому он не следил за тем, что именно она читает в данный момент.
Когда Саша открыл глаза, в вагоне кроме них с Ольгой уже никого не было. Значит ли это, что в такую глушь едут только они?
– Нам еще сколько: остановки три-четыре? – спросил он.
– Нет, выйдем раньше, – ответила девушка, – отсюда мы сможем быстрее добраться. Просто место малолюдное, не особо популярное, поэтому билеты до этой станции не продаются.
– Но остановка есть?
– Остановка есть.
Когда поезд остановился, Саша взвалил за плечо тяжелую сумку, вытащил ручку из чемодана на колесах, Оля взяла свой рюкзак и вазон с черной таккой, и они направились к выходу. Тогда молодой человек заметил одну пожилую женщину, что оставалась в вагоне – она была невысокого роста, из-за чего ее не было видно за высоким сиденьем. Женщина провела пару взглядом, полным искреннего удивления.
– Чего это она? – спросил Саша у Оли, когда они уже ступали на платформу.
– Здесь практически никто никогда не сходит, – пояснила девушка, – вот она и удивляется.
На станции было пусто. «Ну кто-то же должен смотреть за ней? – подумал Александр. – Не может быть, что здесь совсем ни души». Сама станция представляла из себя небольшое одноэтажное сооружение, построенное, возможно, в начале прошлого века, после чего несколько раз было отреставрировано, но, по всей видимости, уже несколько лет заброшено и забыто людьми. По ненадобности. Вокруг плотным, тяжелым одеялом лежал многовековой зеленый лес, покушающийся на поглощение уже и этого небольшого участка земли. Призраки прошлого, такие, как смятые старые газеты и картонные стаканчики из-под давно выпитого кофе, выпавшие из переполненной мусорной урны, говорили о том, что это место не всегда было безлюдным. Железнодорожные пути, судя по всему, все же содержались в порядке, однако людей нигде не было.
– Ты говорила, что здесь неподалеку есть городок, – сказал Саша Оле, когда они вышли на развилку дороги.
– Да, – ответила она, – он направо, а нам – налево.
Девушка указала на подъезжающий к ним Мерседес серебристого цвета. Блики солнца отражались от отполированного кузова машины и от стекол, гравий шуршал под медленно едущими колесами. Выглядела машина очень ухоженной, можно даже было сказать – совсем новой. И она уж точно не вписывалась в общую картину простоты и забвения, выступая здесь словно бельмом. Но очень эстетически правильным бельмом.
– Она на ней дальше этого городка не ездит, – словно прочитав мысли своего молодого человека, сказала Ольга.
Скрипнул тормоз. Саша разобрал, как заглох едва шумевший двигатель, машина была поставлена на ручной тормоз. Открылась водительская дверь.
Из салона показалась нога в черной остроносой туфле на высоком каблуке, затем вторая. Стройная женщина была одета в элегантное, облегающее серое платье-карандаш в тон цвету машины, из которой она вышла. На голове блондинистые волосы были собраны в высокую прическу. Она напоминала деловую женщину, директора предприятия, жену бизнесмена, да кого угодно, но только не одинокую немолодую женщину, имеющую статус бабушки, пускай и двоюродной, которая при том живет в глубинке, вдалеке от больших городов, у самого леса. Женщина сняла солнцезащитные очки и мило улыбнулась Саше и Оле.
– Оленька! – радостно сказала она, протянув к ней руки.
– Тетя Клара! – с такими же эмоциями ответила девушка и пошла навстречу своей родственнице.
– Оля была права, – пробормотал себе под нос Саша, – эту даму уж точно нельзя бабушкой назвать.
Про себя он отметил, что Кларисса – так, как оказалось, звучало ее полное имя – выглядит не старше лет пятидесяти, хотя он понимал, что ей однозначно больше. Ведь она приходилась теткой матери Оли.
– А этот молодой человек, как я понимаю, Александр…
Она подошла к парню. Тот протянул руку, но тетя Клара обняла его, вынудив обнять себя в ответ.
«Приятные духи», – отметил Саша.
– Рада знакомству, – улыбнулась женщина, после объятий все же пожав парню руку.
– Взаимно… Кларисса, – улыбнулся Александр.
– Просто Клара, – воскликнула она, махнув рукой, – можешь звать меня просто тетей Кларой, как и Оленька. Ну, что мы стоим? Садитесь в машину, поедем домой! Дорогая, ты же рассказала ему о нашей усадьбе?
– Усадьбе? – переспросил Саша. – Я думал, мы едем в дом в чаще леса…
– О, милый мой, – улыбнулась тетя Клара, открывая багажник, чтобы Саша сложил туда вещи, – это не просто дом. Раньше наша семья владела всеми здешними землями. Титул до нас не дошел, земельное богатство тоже не сохранилось в полном объеме – события столетней давности, сам понимаешь… Но имение наше нашей семье сохранить удалось… Немалыми жертвами и немалыми усилиями. Ох, а что это? – она заметила горшок с цветком, который все это время стоял на земле за чемоданом. – Черная такка?
– Да, тетя, это она, – довольно улыбнулась Ольга, – я знала, что тебе понравится. Цветок теперь твой.
– Спасибо, – Клара поцеловала девушку в щеку. – Придержи пока у себя. Боюсь, я не смогу вести машину, если буду держать эту красоту в руках. Прекрасное творенье…
Вещи были сложены, Оля взяла в руки вазон, и машина тронулась. Саша сидел на заднем сиденье, что его немного задело: Оля села рядом с тетей, а не с ним. Ему вспомнились слова Вани, когда тот называл его подкаблучником, затем он подумал, что Оля очень соскучилась по тете и, конечно же, хочет побыть с ней рядом. Глупо ревновать свою девушку к ее двоюродной бабушке.
Кларисса ехала медленно, дорога не позволяла развить высокую скорость: гравий сменился грунтовой дорогой, по которой, видимо, машины проезжали крайне редко.
– Ты прекрасно выглядишь, впрочем, как и всегда! – с искренней улыбкой сказала Кларе Ольга.
– Благодарю, дорогая моя. Но куда уж мне до тебя… Ох, молодость! Годы идут, я увядаю, и это вполне естественно, хоть и преступно по отношению к женщинам, – она рассмеялась. – Так что, рядом с тобой, Оленька, я все же не выгляжу так молодо. А твой цветок… Он так прекрасен. Кто-то считает его мрачным, но это – истинная красота. Свежая, живая…Такая же, как ты, – Кларисса улыбнулась. – Боюсь, мы утомили Александра своей болтовней, – она взглянула в зеркало заднего вида, и их с Сашей взгляды пересеклись.
Еще перед тем, как сесть в машину, он профессиональным взглядом художника-портретиста отметил, что лицо этой женщины не подвергалось искусству пластической хирургии, и сейчас он вновь убедился в этом, глядя на нее в зеркало. Перед ним была женщина, которая безусловно любит себя и ухаживает за своим телом и здоровьем. «Если Оля будет выглядеть в таком возрасте так же хорошо, я буду очень рад», – подумал Саша.
Деревья, между листвы которых пробивались редкие лучи солнца, не спеша мелькали за окном серебристого Мерседеса. Много поворотов, однообразные зеленые кусты, полное отсутствие каких-либо дорожных знаков.
– Не думай, мы не заблудились, – сказала тетя Клара, заметив, что молодой человек начинает нервничать, – я тысячи раз проезжала этот маршрут. Однако здесь дорогу сможет найти только местный. Наш дом находится достаточно далеко от внешнего мира, и наша семья это очень ценила. Мы не любим, когда нас беспокоят.
– А одной жить не страшно? – спросил Саша.
Женщина снова посмотрела на него в зеркало, улыбнулась и ответила:
– Я уже давно разучилась чего-либо бояться.
– Мы почти на месте, – мило улыбнулась ему Ольга.
Действительно, не прошло и трех минут, как в конце дороги Саша увидел высокие кованные ворота, которые произвели на него сильное впечатление: такие он видел только в фильмах и во время экскурсий по историческим местам.
– Дорогая, откроешь? – спросила Клара.
– Конечно, – улыбнулась Оля, – просто цепь?
– Как и всегда.
Кларисса остановила машину, чтобы Ольга вышла. Девушка поставила вазон с цветком внизу у сиденья, вышла из авто и подошла к воротам, размотала цепь, которая без замка сдерживала ворота, поочередно открыла каждую половину и подождала, пока машина проедет, чтобы закрыть их.
– Вы и правда не боитесь? Даже не вешаете замок? – удивился Саша.
– В такую непроглядную глушь забредет либо заблудившийся турист, либо глупый вор, – сказала Клара, въезжая во двор. – Первого мы обязаны впустить, накормить и обогреть, а второму сможем дать отпор.
– «Мы»? – спросил парень.
– Я имею ввиду себя и горничную, Викторию, – ответила женщина. – Вы скоро познакомитесь.
– Оля говорила, что женщина из городка, что неподалеку, приходит к вам пару раз в неделю.
– После того, как муж Виктории умер, она живет у меня. Ей нет нужды уходить. Вот мы и на месте! Добро пожаловать в родовое гнездышко Донцовых!
Все вышли из машины. Клара открыла багажник, Саша закинул на плечо сумку, поставил чемодан на колеса и стал медленно двигаться к дому, изумленно осматриваясь вокруг. Оля неторопливо шла за его спиной, радостно оборачиваясь вокруг и улыбаясь.
– Я дома! – вдруг она бросилась на шею парню и поцеловала его. Он не был против. Затем она продолжила кружится по двору, как маленькая девочка, а Саша с восторгом и удивлением рассматривал дом и огромный двор перед ним – он оказался в настоящей старинной усадьбе.
От кованных ворот до порога дома было немалое расстояние. Во дворе расположился даже небольшой искусственный прудик в каменном бассейне. Украшали его фигуры представителей подводного мира, которым, по беглой оценки Александра, было не менее пары сотен лет. Вся дворовая территория была ухоженной, чистой, ни намека на заброшенность, никакого упадка, каким была пропитана железнодорожная станция. Ровный газон и аккуратные, пестрые клумбы говорили о любви к цветам того человека, который ухаживал за ними.
– Черная такка?.. – спросил негромко Саша, заприметив на одной из клумб такой же цветок, какой в вазоне привезла с собой Ольга. С недавних пор он при любом удобном случае с гордостью демонстрировал свои новые познания в мире ботаники и флористики.
– Это любимые тетины цветы, – шепнула ему в ответ девушка.
Потратив еще несколько восхитительный мгновений на любование придомовой территорией, молодой человек перевел взгляд непосредственно на дом.
– Ты не говорила, что твоя семья владеет замком, – сказал он Оле. Та в ответ рассмеялась, взяла горшок с цветком и направилась к парадной двери. Саша продолжал завороженно стоять на улице, разглядывая прекрасный дом.
Стены были выполнены из старого, потемневшего от времени камня. В доме было два этажа и достаточно высокий чердак, который наверняка служил хозяйке третьим этажом. Присмотревшись внимательнее, Саша отметил, что окна первого этажа выглядят вполне современными, рамы были заменены на пластиковые, окна же, что были выше, были украшены разноцветными витражами, сокрытыми за ромбообразными кованными решетками.
– Ну, ты идешь в дом? – окликнула Александра Ольга. – Идем! Я позже устрою тебе экскурсию во дворе и все здесь покажу!
Саша кивнул, неохотно согласился и пошел ко входу, то и дело поглядывая на фасад дома. Тот его, казалось, зачаровал.
– Оля, это нечто! – сказал он, переступив порог. – Я в восторге! Я и представить себе не мог, что мы приедем в такое место. Да что там – я и вовсе не мог представить, что такие дома существуют!
– Я рада, что тебе понравилось! – она поцеловала Сашу в щеку. Он не мог припомнить, чтобы видел когда-нибудь ее более радостной, чем сегодня. Она порхала, как яркая бабочка от цветка к цветку, а с лица не сходила детская, счастливая и немного наивная улыбка.
Оказавшись в холле дома, Саша снова открыл рот от увиденного.
– Ух ты, – сказал он, – я словно оказался на стыке времен…
Современный ремонт внутри усадьбы никак не соответствовал его естественно состаренному, готическому фасаду. Особый шарм и несомненно высокий статус дому придавала старинная, антикварная мебель, которая была повсюду: многочисленные стулья, столы, диваны, табуреты, пуфики, шкафы и комоды. И часы. Часов было много. Саша невольно мысленно представил, сколько они сегодня могут стоить, и пришел к выводу, что ему и за год такой суммы не заработать. «Ванина мама была бы в неописуемом восторге, окажись она здесь», – подумал он.
– Ну как тебе? Нравится? – спросила перевозбужденная Ольга.
– Дом, безусловно, прекрасен, – сказала Клара, не дав ответить Саше, – но он очень стар и требует постоянного ухода за собой, как старый, больной человек. Я пробовала нанимать бригады ремонтников, но эти проходимцы так и норовят что-нибудь украсть. Я зареклась связываться со столь сомнительными личностями.
– А кто же тогда сделал здесь ремонт? – спросил Саша.
– Вы наверняка проголодались с дороги? – улыбнулась Клара, проигнорировав вопрос Александра и оставив его без ответа. – Я уверена, Виктория приготовила прекрасный обед! Идемте за мной.
– Это для нее больная тема, – шепнула парню на ухо Оля, – дом и все в нем своими собственными руками несколько лет назад ремонтировал возлюбленный тети.
– И где он теперь? – шепотом спросил Саша.
– Я же сказала: больная тема… Идем за ней, а то она поймет, что мы шушукаемся о ней.
Оля провела парня в столовую, попав в которую, они словно оказались в королевской зале позапрошлого века: в центре комнаты стоял длинный, большой дубовый стол, вокруг которого были расставлены мягкие стулья на изящных изогнутых деревянных ножках. Всего же мебели здесь было немного: лишь пара комодов, над которыми нависали разнообразных форм и размеров замысловатые подсвечники, над самим же столом висела большая хрустальная люстра. «А на нее я и за пять лет бы не заработал», – успел прикинуть Саша.
«И откуда только у людей возникают такие меркантильные, оценочные мысли при виде роскоши?» – подумал он и неловко сказал:
– Мне бы с дороги…
– О, да, конечно, извини, – учтиво сказала Клара. – Оленька, дорогая, проведи своего жениха в уборную. К вашему приходу, я уверена, уже будет накрыто на стол.
– «Своего жениха», – шутливо повторил слова Клары Саша, когда они вышли из столовой. Он слегка пощекотал Олю за бок. Та смешно хихикнула и подпрыгнула на месте.
– Это здесь, – сказала она.
Саша взялся рукой за изящную бронзовую дверную ручку, и перед ним открылась уборная, ремонт которой был выполнен в дизайне времен дореволюционного, даже вычурного стиля. Зайдя внутрь, он пришел к выводу, что все имеющееся в туалетной комнате действительно принадлежит к царской эпохе, кроме, разумеется, пластиковых труб, которые уходили в пол от прикрепленной к стене раковины. На пол была уложена плитка двух цветов: темно-синий, почти черный и цвет слоновой кости. В такой же цветовой гамме был выполнен декор стен. На стенах, казалось, плитка выглядела современной. Большая чугунная ванна стояла у дальней стены, а над ней нависал широкий бронзовый кран.
Когда Саша вышел, Ольга стояла под дверью, дожидаясь его.
– Ты идешь? – указал он на туалет.
– Если ты не против, – улыбнулась девушка, – можешь не ждать меня. Я думаю, ты найдешь сам дорогу к столовой?
– Постараюсь не заблудиться.
Он шел очень медленно, пытаясь успеть рассмотреть каждый сантиметр этого удивительного дома, словно он больше его не увидит. Снаружи дом казался куда меньшим, чем изнутри. Но ведь Александр не успел обойти его весь, а дом уходил вглубь достаточно далеко. Пройдя по небольшому коридору, Саша должен был свернуть налево в сторону столовой, но его взгляд привлекло что-то весьма интересное в противоположной стороне. Он свернул направо и попал, как он сам решил, в семейную галерею. Комната, напоминающая большой кабинет, была сплошь увешана портретами. И почти все они, за исключением с полдюжины полотен, были женскими.
– Вот ты где, – раздался голос Ольги из-за спины.
– Готов поклясться, – сказал, не оборачиваясь Саша, – что этой картине не меньше сотни лет, но ведь на ней изображена… ты?
Девушка рассмеялась.
– Раз ты заметил сходство, – сказала она, – то ты должен был заметить и то, что женщина на портрете выглядит на много лет старше меня. Но ты прав, мы очень похожи. Это, если мне не изменяет память, моя прабабушка…
– То есть, это мать Клариссы? – удивился Саша.
– Пожалуй, нет… – Оля задумалась. – Я запуталась в своих родственниках, которые жили здесь до меня, – снова рассмеялась она. – Если хочешь, мы потом с тобой внимательно изучим все портреты в этой комнате, а тетя Клара тебе расскажет, кто на них изображен. Я уверена, у нее с памятью дело обстоит куда лучше, чем у меня. А сейчас идем обедать. Я умираю с голоду!
На пороге в столовую, из которой доносился соблазнительный аромат, стояла пожилая женщина.
– Оленька! – улыбнулась она, протягивая руки к девушке, чтобы обнять ее.
– Виктория, – с улыбкой ответила та и обняла горничную в ответ.
– Как я давно тебя не видела! Ты замечательно выглядишь! – сказала женщина. – Настоящая красотка! Наш бутон распустился в прелестнейший благоухающий цветок!
– Спасибо большое, ты тоже хороша, – улыбнулась девушка.
– Ой, да что ты, – махнула рукой женщина, немного покраснев, – куда уж мне… Я, детка моя, увядаю… Старость подкралась незаметно, казалось, что дни уходят, а на самом деле уходили годы. Кости сохнут, кожа непрестанно тянется к земле… За спиной-то уж сколько лет прожито. Зато ты так и пахнешь соком юности!
– Виктория, познакомься, это – мой жених Александр, – Оля представила горничной Сашу, который все это время скромно стоял за ее спиной.
– Рада познакомиться с вами, молодой человек, – протянула ему морщинистую руку пожилая женщина. – Знаете, я вашу очаровательную невесту помню еще во-от такой маленькой, – она показала рукой примерно на уровне своего бедра, а рост у нее был совсем невелик. – Наша Оленька – это садовый цветочек! Вы, как мужчина, должны всецело посвятить себя ей, и она, благодаря вам, будет цвести всю свою жизнь.
– Я учту, спасибо, – скромно сказал парень, – и взаимно рад познакомиться.
– Прошу всех к столу, – привлекла к себе внимание тетя Клара, которая все это время стояла у своего стула за столом, – обед остывает.
Саша был очень рад, что его наконец пригласили за стол. Он только сейчас вспомнил, что последний раз еда у него во рту была еще вчера вечером: он перекусил бутербродом за пятнадцать минут до того, как мозги его шефа безвозвратно испортили его брюки. Позже кусок в горло ему уже не полез, а утром он лишь выпил кофе, приготовленный Олей, обдумывая предстоящую поездку и переваривая мрачные события предыдущего вечера. Потому, хоть и стараясь максимально соблюдать этикет в столь изысканном месте, Александр ел достаточно быстро и много.
– Это?.. – шепнул он Оле.
– Перепела, – также шепотом ответила она.
Саша с удовольствием съел обжаренную перепелку, запеченный в чесночно-сливочном соусе картофель, закусил все овощным салатом и добавил на тарелку стейк запеченного лосося. Блюда были поданы изысканно, словно обед проходил в дорогом ресторане, и на кухне работал шеф-повар, а не весьма преклонного возраста женщина (назвать кого-то бабушками в этой обстановке у Саши язык бы не повернулся). Все было очень вкусно, красиво и богато.
На мгновение Александру стало стыдно за то, что он не сможет такой же жизни дать своей будущей жене. Не в ближайшие годы уж точно. Но, с другой стороны, она ведь по доброй воле жила одна в съемной квартире до знакомства с ним, отказавшись от жизни в этом особняке. Одинокой жизни. Да, здесь ей было бы одиноко. Оля была молодой девушкой, ей едва исполнилось двадцать пять лет. Что она бы делала в этой глуши? Цветы. Безусловно, она бы всецело посвятила себя разведению черных такк и прочей экзотической растительности, но ведь ей этого было бы мало? Человеку нужен человек, а не цветочки или зверушки. Кстати…
– Такой большой дом… – сказал Саша. – У вас нет никаких животных? Обычно в доме всегда живет собака.
– У меня была собака, – не раздумывая ответила Кларисса, запивая еду бокалом воды, – а точнее – сука, ее звали Грета. Это было давно. Я ее очень любила, и после того, как ее не стало, я не решилась завести другое животное. К тому же у нашей драгоценной Оленьки аллергия на шерсть, – она многозначительно взглянула на девушку, – завести в доме кошку или другую собаку – значит, отказаться от своей крови. Люди важнее животных, важнее прихоти. – Она снова отпила из бокала, затем взглянула на него, нахмурила брови и сказала: – Прошу прощения, Александр, я не предложила вина.
– О нет, – заулыбался тот, – я не пью.
– Похвально, – улыбнулась в ответ Клара, – тем более вина у нас в доме практически нет. Так, пара бутылок в подвале лежит уже лет сто… Не переношу спиртного. Но предложить была обязана.
– Это у нас семейное, – добавила, улыбаясь, Оля.
– Я полностью поддерживаю, – сказал Саша, поднимая вверх свой бокал с водой.
Когда все поели, Виктория унесла блюда, а затем принесла на золотистом подносе чайный сервиз: большой чайник с ароматным чаем, сахарница и три чашки. На подносе была свежая выпечка: круассаны и профитроли.
– Как в столичных пекарнях, – удивился Саша. – А мы точно в российской глубинке, а не в провинции Франции?
Все рассмеялись,
– Рекомендую, – указала рукой на выпечку Клара. – Виктория изумительно печет. Я вам компанию не составлю, потому что в моем возрасте стоит следить за тем, что ешь во второй половине дня.
– Тетушка Кларисса, – немного фамильярно выразилась и улыбнулась Ольга, – не говори чепухи. У тебя прекрасная фигура! Неужели ты сможешь устоять против этой ароматной красоты? – она втянула носом ванильный запах, исходивший от подноса. – Я помню, как готовит Виктория. Это восхитительно!
– Спасибо тебе, дорогая, – улыбнулась пожилая женщина, разливая чай по чашкам.
– Все же я воздержусь, – повторила Клара. – Потому, милая Ольга, у меня и сохранилась фигура, что я слежу за тем, что и сколько кладу себе в рот. Тебе, конечно, еще об этом рано думать. Молодость… Где мои двадцать пять лет? – она печально улыбнулась.
– Виктория, – сказала Оля, – может хоть ты присоединишься к нам? Я думаю, тетя не будет против.
Женщина вопросительно взглянула на хозяйку, та же в свою очередь на Олю.
– Благодарю за предложение, – ответила Виктория, – но я перекушу на кухне. К тому же, должна признаться, я испробовала всего по одному, когда только приготовила, – она хихикнула.
– Чудесный вкус, – сказал Саша, откусывая заварное пирожное с кремом, – ничего более вкусного в жизни не пробовал. Как вообще можно так вкусно приготовить? Это магия!
– Я рада, что тебе нравится, – учтиво склонила голову тетя Клара.
– Я хотел спросить по поводу портретов… – дожевав, скромно сказал парень. – Ольга говорила вам, что я рисую?
– Рисуешь? – возмутилась девушка. – Тетя Клара, да Саша – настоящий художник! Видела бы ты его работы!
– Она говорила, что вы познакомились на выставке твоих работ, – сказала хозяйка, не спеша стуча ложкой по дну фарфоровой чашки, имитируя размешивание сахара в чае, которого там на самом деле не было. – И я грею себя надеждой, что мне выпадет честь увидеть твои, Александр, работы.
– Если бы вы приехали к нам… – начал было он.
– Напиши мой портрет, – перебила его Клара.
– Но… на это потребуется немало времени. – ответил Саша. – К тому же материалы: мольберт, холст, краски… у меня нет всего этого с собой. Я взял только «дорожный набор» художника, – он рассмеялся.
– Все имеется, – не задумываясь, ответила женщина. – Ты удивишься, сколько всего хранится в этом старом доме, но я думаю, мы сможем подобрать тебе то, что необходимо для написания картины.
– У вас в доме имеются профессиональные краски? – скептически спросил парень.
– Имеются, – слегка горделиво улыбнулась Клара. – Я люблю и ценю свое одиночество, но в нем есть большой минус – скука. Ради развлечения я пробовала рисовать – не писать, а именно рисовать картины, – она рассмеялась, – но у меня, разумеется, ничего не вышло. Краски были куплены год назад и практически не были в использовании. С холстами уж точно ничего не произошло.
– Я сделаю все возможное, чтобы успеть, – согласился Александр. Возможно, для того, чтобы угодить невесте и зарекомендовать себя в глазах ее ближайшей и единственной родственницы.
– Тетушка, – недовольно сказала Оля, – по-твоему я забрала его от работы для того, чтобы он снова работал?
– Оленька, ты же знаешь, – вступился за Клару сам Саша, – что для меня картины – это отдых, это удовольствие, а вовсе не работа.
– Я думала, я – твое удовольствие, – она шутливо скривила лицо, якобы изображая обиду.
– Оля, я не украду у него много времени, – улыбнулась тетя Клара. – Так, набросок. Исключительно в период вдохновения, не так ли, Александр? Ведь нельзя создавать свои шедевры по принуждению, этот момент человек должен прочувствовать всем своим нутром. Желание творить – с ним сложно совладать, вдохновение нельзя заставить прийти или уйти, им нельзя управлять. Совсем наоборот – оно управляет тобой.
– Ого, – улыбнулась Оля.
– Я для вас, моя дорогая, уже слишком старая и занудная, правда? – мило улыбнулась Клара.
– Вы что, – ответил за возлюбленную Саша, – я восхищен вашими словами!
– Спасибо, – ответила хозяйка, допивая чай. – Хочу заранее извиниться. Я не привыкла ужинать. Мне вполне хватает вечернего чаепития наедине с книжкой, потому Виктория ужин не готовит. Мужчин в этом доме не было очень давно, но я еще помню, что такое мужской аппетит. Поэтому, если вы проголодаетесь, можете перекусить всем, что найдете на кухне.
– Мы довольно поздно и достаточно плотно пообедали, – ответил Саша, – поэтому, я думаю, сегодня мы тоже обойдемся чаем.
– Виктория уберет со стола, не волнуйтесь. Комната наверху готова. Располагайтесь, отдыхайте. Я привыкла рано ложиться спать и рано просыпаться. Мешать вам не буду. Отдыхайте от городской суеты, дышите свежим воздухом. Здесь ваш организм непременно оздоровится.
– Спасибо за все, тетя Клара, – сказала Ольга. Она встала из-за стола, подошла к ней, обняла за шею и поцеловала в щеку.
– Ну что ты, совершенно не за что, дорогая, – ответила та. – Это и твой дом тоже.
В стороне, в которой находилась галерея, раздался короткий, глухой, но громкий звук: казалось, там что-то упало. Саше тут же вспомнился директор рекламного агентства, еще вчера (но уже казалось, что целую вечность назад) приземлившийся у его ног. Глаза невольно посмотрели вниз, чтобы удостовериться, что обувь не забрызгана чужими мозгами. Обуви не было. Мозгов, разумеется, тоже.
– Что это? – удивилась Оля.
– Иногда такое случается, – спокойно сказала Клара. – Ремонт сделан только поверхностно, я бы сказала, что дому был наложен красивый макияж, – она ухмыльнулась, – но внутри он стар. Этим стенам уже не одна сотня лет, и они порой издают разные, странные и даже пугающие звуки. По началу я боялась, думала, не забрался ли кто в дом. Виктория долго твердила мне, что это призраки усадьбы, – она снова насмешливо улыбнулась. – Так или иначе, эти звуки издает сам дом. От старости и разрухи или же от того, что кишит призраками, – улыбка не сходила с ее лица, – но к такого рода моментам привыкайте.
– Я могу посмотреть, – сказал Саша.
– Что, прости? – переспросила Клара.
– Я немного разбираюсь в ремонтных работах, в сантехнике и проводке, – уточнил парень. – Я жил один с отцом, и он меня всему обучил. У него были «золотые руки», пока не запил…
– Ну что ж, – сказала Кларисса, вставая из-за стола, – непременно посмотришь. Но сперва – портрет, – она подмигнула Александру.
– Нет, – протяжно сказала Оля. – Сперва хороший сон и отдых! Я не говорила… Вчера вечером с Сашей произошел ужасный случай: на его глазах погиб его директор. Выбросился из окна и упал прямо у его ног!
– Какой кошмар!
– Поэтому я настаиваю на отдыхе, – договорила девушка.
– Спасибо за встречу, за гостеприимство, за обед, – Александр склонил голову перед Викторией, которая уже убирала со стола приборы после чаепития. – Я думаю, Оль, что все же я хочу сперва прогуляться вокруг дома. Я поражен им как снаружи, так и внутри. Но прогулка на территории старинной усадьбы, которая стоит в самой чаще леса… Любой творческий человек мечтает об этом с детства! Или я не прав?
Кларисса мило улыбнулась Ольге и Александру и вышла из залы.
– Хорошо вам провести время, – сказала она напоследок.