Пани Янина возвращалась из города в приподнятом настроении. Сумки с покупками оттягивали руки, но она предвкушала, как угостит хрустящей морковкой вернувшуюся Марысю, как отнесет Ванде пирожные из их любимой кондитерской, да и внука, который приедет в субботу, будет, чем угостить.
Открыв дверь, она сразу, каким-то шестым чувством поняла, что в доме что-то не в порядке. Холодок зазмеился по позвоночнику, но она бесстрашно шагнула в гостиную.
Сумки выпали у нее из рук, и яблоки с глухим стуком покатились по полу.
– Йезус Мария, – только и смогла выдавить она.
В ее теплой уютной гостиной с маленькой печкой, полочками, где были аккуратно расставлены фото детей и внуков, творилось нечто невообразимое. Фоторамки сброшены на пол, дверца печки открыта, угли рассыпаны – кто-то разворошил топку, а потом еще и прошелся в ботинках по золе, оставив везде безобразные следы.
Она подняла с пола рамочку темного дерева – их свадебное фото с Радеком. По стеклу паутинкой разбежались трещины, отчего казалось, что покойный муж смотрит на нее осуждающе.
Почему-то именно это задело больнее всего. Ни разрезанные и безжалостно выпотрошенные диванные подушки, ни рассыпанная по полу крупа, ни даже расколотые фарфоровые статуэтки, которые она долго и заботливо собирала много лет. Пани Янина со вздохом опустилась на табурет в прихожей, продолжая сжимать в руках рамку.
Минут десять она сидела в полном молчании, похожем на ступор. Только губы слегка шевелились – не то в молитве, не то в молчаливом диалоге с мужем, перед которым она словно бы извинялась за произошедшее.
Потом, словно бы очнувшись, она набрала номер полиции.
Вкратце, очень скупо и сдержанно, описала произошедшее.
Спустя всего пятнадцать минут возле ее дома остановилась полицейская машина, из которой вышел хорошо знакомый ей Витэк, участковывй, а с ним – двое молодых ребят в полицейской форме. Витэк был в штатском.
Первым делом он бросился к пани Янине. Только убедившись, что с ней все в порядке – а она успела уже изрядно овладеть собой и вернулась во всегдашнее свое боевое состояние – он присоединился к коллегам, которые уже вели осмотр места происшествия.
Витэк тяжело вздохнул, оглядываясь вокруг.
– Ладно, ребята, давайте как обычно. – Он достал блокнот. – Пани Янина, вы сами дома были?
– Конечно, нет! – Она всплеснула руками. – Я в город ездила, в аптеку, и на базар. И вернулась, а тут такое!
Молодой полицейский подошел к перевернутому столу и поднял на свет небольшой разбитый стакан.
– Ну, это явно не профессионалы, – пробормотал он. – Любители.
– Какие ещё любители?! Погромов? – воскликнула пани Янина. – Это у вас что, термин такой? "Любительский погром"? А стакан-то мой, дорогой!
– Так-так, – перебил её Витэк, пряча улыбку. – Пани Янина, а с соседями вы не ссорились? Может, это кто-то из своих?
– А, может, это я сама устроила? – сказала она, саркастически прищурившись. – Ну давай еще какие-то версии накидаем. Может, месть Рыщка за то, что я не пошла с ним на танцы сорок лет назад? Может, мясник, который пытался обсчитать меня на прошлой неделе и получил по полной программе, выследил меня и решил отыграться. Может, демоны…
– Пани Янина, – всплеснул руками Витэк. – Понял, понял, сказал глупость, признаю. Но, может, у вас есть какие-то соображения?
Пани Янина смерила Витэка строгим взглядом поверх очков.
– Соображения? – переспросила она, как будто он предложил ей признаться в заговоре против правительства. – Конечно, есть. Я, Витэк, женщина здравомыслящая и глупостей не говорю. Если бы мне кто-то хотел отомстить, так сразу бы сказал! А это… – она махнула рукой на разгром. – Тут не злость, тут что-то другое. Искали.
– Что именно? – с интересом поднял бровь Витэк, подавая знак молодым полицейским продолжать осмотр.
– Вот и я спрашиваю: что? У меня нечего красть! Украшений давно нет – ну, разве на бусы из пластикового янтаря кто-то глаз положил, думая, что они настоящие. Деньги я в банке держу. А техника… – Пани Янина грустно покачала головой. – Компьютер хороший – внук подарил. Но он в порядке. Вон лежит, в чехле. Его не тронули почему-то. А этот телек ламповый больше как тумбочку использую. Если что и украли, то, может, пульт от него. Я его лет десять, как потеряла.
Витэк усмехнулся, но тут же принял серьёзный вид.
– Зачем же тогда весь этот бардак? – Он посмотрел на раскуроченные подушки дивана. – Точно искали. Только что?
– Да как я могу знать? – взорвалась пани Янина. – Это же ваша работа – искать и находить! Вы ищите, а я вам подскажу, если что вспомню. Но одно могу сказать точно: всё это неспроста.
Она подошла к перевёрнутому шкафчику, нагнулась, подняла с пола разорванный мешочек с лавандой и поморщилась, глядя на рассыпавшиеся засушенные цветы.
– Слушай, Витэк, а если они чего-то боялись? Или не искали, а наоборот… Ну, например, вдруг сюда притащили что-то… нехорошее? И теперь ищут? – Её голос стал тише.
– Это как? – Витэк чуть наклонился ближе, чтобы лучше слышать.
– Да откуда я знаю, как? – огрызнулась она, нервно поправляя шарфик. – Ты такие вопросы задаешь, будто я с этими… – она кивнула на грязные следы на полу, – в сговоре была!
Витэк задумчиво почёсывал подбородок.
– Вы, главное, вспомните: ничего нового в последнее время не происходило? Никто посторонний не заходил? Может, какие-то незнакомцы в деревне появились?
Пани Янина на мгновение нахмурилась, а потом вдруг подняла указательный палец.
– Знаешь что… – Она наклонилась к нему и понизила голос до шепота. – Есть у меня одна догадка. Но ты, Витэк, не смейся.
– Да что вы, пани Янина, – серьёзно сказал он.
Она оглянулась на молодых полицейских и снова перешла на шёпот:
– Может, это связано с моей козой?
Витэк едва удержался, чтобы не прыснуть от смеха.
– Пани Яня, ну что вы… при чем тут коза?
– Ну… – Пани Янина выпрямилась, чуть покраснев. – Коза, может, и не при чем. Но она недавно пропала. Я нашла ее поводок в траве – он был разрезан. А потом она так же внезапно отыскалась. И была привязана к моей калитке. То есть, кто-то ее украл и потом вернул, понимаешь? Явно не сама она копытами поводок разрезала. И привязывала себя тоже не сама. Я пока этот морской узел распутала, вся употела. Она, конечно, девочка умная, но с этим макраме точно бы не справилась.
Витэк улыбнулся и тут же посерьезнел. То, что говорила пани Янина было действительно очень подозрительно, несмотря на шутливую манеру, с которой она об этом поведала.
– Это еще не все, – продолжала старушка. – В деревне появились два каких-то типа, которые ошивались тут за несколько дней до пропажи Марыськи. И позже я их видела.
– Можете их описать? – Витэк делал пометки в блокноте.
– Они как персонажи анекдотов или комиксов. Толстый и тонкий. Один худющий и сутулый. Мешки под глазами, трехдневная щетина, волосенки сальные висят. Второй… плотный такой. Не сказать, что толстый, скорее, коренастый, сбитый. Невыразительный какой-то, бледный, будто полинявший. Роста оба среднего – когда рядом стоят, вроде, даже одного. Но этот тощий кажется выше, а второй – наоборот. Что еще? Примет особых нет, одежда тоже неприметная – свитер, джинсы, куртка. И знаешь… пока я искала козу, обошла половину соседей… столько любопытных подробностей выяснилось…
– Пани Янина, ну это, конечно, очень интересно, но не думаю, что деревенские сплетни помогут в раскрытии дела.
– То есть, ты считаешь меня старой сплетницей? – возмутилась она.
Витэк прикусил язык. Вот уж в чем, а уж в пустой болтовне пани Янину сложно было упрекнуть.
– Простите еще раз. Так что удалось выяснить?
– Может, это к делу и не относится, но у Магды, которая тут через два дома живет, здоровенные мужские ботинки. Армейские “берцы”. Бартку и Магде такие явно малы будут, а они живут вдвоем. А след-то на полу от таких, я правильно понимаю?
– Ну это экспертиза покажет. Хотя не сказать, что обувь эксклюзивная. У парней вон, – он кивнул в сторону полицейских, – Форменные. У меня дома такие есть. В интернете, да и в любом магазине с армейскими товарами можно купить свободно.
– Да, но Бартек явно что-то видел и не хочет об этом говорить. Еще у старосты нашего куча коробок с нераспакованной техникой и огромный новый телевизор во всю стену. Все бы ничего, но совсем недавно даже телефона нормального не было. Внезапно свалилось богатство? Опять же к делу не относится, но он зачем-то наврал, что уезжает, хотя перед этим сидел и прихлебывал виски, а за руль он пьяным никогда в жизни не садился. Потом эта парочка, которая тут недавно поселилась. Девица тоже в глаза мне врала, что записей с камер нет, потому что интернет отключался. Думала, темная бабка, скажешь пару умных слов, она и поверит. Только камеры автономно работают, через интернет можно разве что онлайн к ним подключиться.
Витэк кивнул, уважительно посмотрев на пожилую учительницу. В ее проницательности он не сомневался, но что она подкована в технических вопросах – даже не подозревал.
– Это все очень интересно, пани Янина. Но не стоит исключать, что все это – просто случайные совпадения.
– Случайные? Случайно ложка в супе может утонуть. А здесь целенаправленно люди врут, запутывают следы и что-то скрывают. Может, скажешь, что рылись тут тоже случайно? Дом перепутали, и вместо богатого коттеджа ввалились в мою развалюху? А потом расстроились, что бриллианты не нашли – больно мелкие оказались…
Пани Янина внезапно осеклась. Она вдруг почувствовала, как кровь прилила к щекам, заливая уши и лицо пунцовой краской. Она схватила ртом воздух, а потом резко выдохнула.
– Пани Яня, вам плохо? – тут же среагировал Витэк. – Воды? Присядете?
Она послушно присела на краешек дивана. Хорошо быть забавной старушкой. Порой можно притвориться, что у тебя давление, сердце или еще что-то подходящее случаю, а не то, что сгораешь от стыда, потому что в эту секунду припомнила что-то действительно очень важное. А заодно решила ни за что на свете не рассказывать об этом полиции. По крайней мере пока. Всему свое время.