От истоков к первому сигналу тревоги
Пандемия COVID-19 ворвалась в нашу жизнь внезапно, изменив привычный уклад всего мира в считанные месяцы. На первый взгляд, это было обычное проявление глобального биологического кризиса – пандемии. Однако для тех, кто внимательно следит за мировыми событиями и глобальными экономическими процессами, становится очевидным: это не просто вирус, который случайно вышел из-под контроля. За кулисами разыгрывалась большая игра, в которой политические и экономические интересы переплелись с вопросами контроля над обществом.
Предшественники пандемии: знаки, которые мы упустили
Задолго до 2020 года мир уже сталкивался с угрозами глобальных эпидемий. Птичий грипп, свиной грипп, MERS и SARS – все эти болезни могли стать катастрофой, но никогда не приводили к таким беспрецедентным мерам, как локдауны, остановка целых экономик и закрытие границ. Что изменилось? Почему COVID-19 вызвал такую острую реакцию, хотя смертность от него была значительно ниже, чем от некоторых предыдущих вспышек?
Важно отметить, что в течение последнего десятилетия во многих странах проводились пандемические учения и симуляции биологических угроз. Например, такие проекты, как Event 201, организованные передовым глобальным финансовым истеблишментом и благотворительными организациями в частности институтом Джона Хопкинса, моделировали возможные реакции на подобный кризис. Эти учения готовили правительства и мировое сообщество к масштабным эпидемиям. Однако вместо того чтобы снизить панику и подготовить общество к защите, реальная пандемия COVID-19 лишь усугубила страх и хаос.
Вопрос, который остается без ответа: были ли эти «учения» действительно подготовкой к настоящему кризису или это был первый шаг к созданию глобальной инфраструктуры для управления населением и контролем над экономическими процессами? И если это так, то кто стоял за планированием этих событий и каковы были их цели?
Китай оказался в центре внимания, когда в декабре 2019 года стало известно о первых случаях заражения новым коронавирусом в Ухане. С первых дней пандемии начали поступать жуткие видеозаписи, где люди, казалось бы, падают замертво прямо на улицах. Эти кадры мгновенно облетели весь мир через социальные сети и новостные каналы, создавая атмосферу страха и безысходности.
Эти драматические изображения стали важной составляющей информационной войны. Однако позже оказалось, что многие из них не имели прямого отношения к пандемии. Падение людей на улице не соответствовало клинической картине COVID-19. Возникает вопрос: кому была выгодна такая паника и зачем она создавалась? Китайские власти быстро взяли под контроль распространение информации, но это уже не могло остановить глобальную истерию.
Здесь возникает ключевой момент. Столкнувшись с кризисом, китайское правительство сразу предприняло жесткие меры: полностью закрытые города, тотальная блокировка всех общественных и экономических процессов, контроль передвижений и повсеместное тестирование. Эффективны ли были эти меры или они были частью эксперимента по проверке реакции населения? И не стало ли это примером для других стран, которые, увидев китайскую реакцию, начали внедрять подобные жесткие локдауны, ограничивая гражданские права и свободы под предлогом борьбы с вирусом?
С первых дней пандемии на мировой арене появляется ключевой игрок – Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ). ВОЗ, как глобальный орган здравоохранения, начала диктовать правила игры, предлагая меры, которые стали обязательными для большинства стран. Карантины, социальное дистанцирование, ношение масок, остановка работы бизнеса – всё это молниеносно стало стандартом по всему миру. Но почему рекомендации ВОЗ воспринимались как непреложная истина, даже когда национальные эксперты высказывали сомнения в необходимости столь жестких мер?
Интересно, что многие правительства, столкнувшись с кризисом, начали перекладывать всю ответственность на ВОЗ, полагаясь на её рекомендации. Это создало ситуацию, при которой локальные правительства становились лишь исполнителями международных указаний. ВОЗ не просто рекомендовала, она фактически управляла глобальной реакцией на пандемию. Но кто стоял за этим процессом? Кто контролировал ВОЗ, и почему её рекомендации оказывали такое влияние на решения мировых лидеров?
Здесь важно обратить внимание на финансовую сторону вопроса. ВОЗ частично финансируется частными корпорациями и фондами, в том числе крупными фармацевтическими компаниями. Именно эти компании в конечном итоге выиграли от пандемии, получив контракты на миллиарды долларов на производство вакцин, тестов и медикаментов. Этот конфликт интересов бросает тень на нейтральность организации, которая должна была заботиться о здоровье, а не о выгоде крупных игроков рынка.
Вакцины стали одной из главных надежд на спасение мира от пандемии. Однако процесс их создания и внедрения вызывает множество вопросов. Уже в начале пандемии началась гонка за разработку вакцин, и фармацевтические гиганты заняли центральное место в этой борьбе. Правительства многих стран выделяли огромные средства на закупку вакцин, даже когда ещё не было доказательств их долгосрочной эффективности и безопасности.
Появилось множество расследований, показывающих, что закупки вакцин часто сопровождались коррупционными схемами и нарушениями тендерных процедур. Выходило так, что интересы больших корпораций оказались выше интересов общественного здоровья. Вопрос о том, насколько необходимыми и эффективными были вакцины, стал второстепенным на фоне гигантских доходов фармацевтических компаний.
Одним из самых ярких примеров является программа COVAX – глобальная инициатива по обеспечению равного доступа к вакцинам для стран с низким уровнем дохода. На первый взгляд, это была благородная инициатива, но по факту она стала прикрытием для монополизации поставок вакцин крупнейшими корпорациями, при этом средства поступали в основном от стран-доноров, а также международных финансовых институтов, которым такой расклад был выгоден. В итоге миллионы доз вакцин были проданы по завышенным ценам, и только избранные компании получили основную долю от этого пирога.
Когда пандемия разразилась, глобальная экономика оказалась под угрозой. Множество мелких и средних бизнесов закрылись, люди теряли работу, а целые отрасли были парализованы. Однако не все пострадали. Напротив, несколько корпораций, особенно в сфере технологий, медицины и фармацевтики, только укрепили свои позиции на рынке. Фактически пандемия стала переломным моментом, в котором богатые стали еще богаче, а бедные столкнулись с новыми трудностями.
Помним как проводили карантин “звезды” на своих виллах и яхтах, показывая пример закрытым по своим квартирам простым людям.
Здесь возникает ещё один вопрос: возможно ли, что кризис пандемии был использован как инструмент для дальнейшей консолидации власти и ресурсов в руках глобальных элит? Экономический коллапс вынудил многие компании банкротиться или продаваться за бесценок, открывая дорогу для слияний и поглощений. Это увеличило разрыв между мировыми элитами и средним классом, который начал стремительно исчезать под давлением кризиса.
В следующей главе мы обсудим роль финансовых институтов и глобальных банков в этой не простой ситуации, а так же, как технологии помогают усилить контроль и власть элит над глобальной экономикой и политикой?