Аркаша договорился со знакомым и временно перехватил у него кузовную газель, в обмен на свой круизер. Выгодный обмен, чего уж там. Заехал в банк и, промаявшись с бумажками, получил кредит. Тут же заказал окна и двери, с привозом в максимально короткий срок: вчера. Аркаша закупил гофролист, доски для обрешетки и обшивки, желоба, рубероид, утеплитель, циркулярный пильный станок. Поехал купить буржуйку, так окромя буржуйки молоденькая продавщица, похожая на тех, что обычно сидят на ресепшене в банке, уговорили его купить готовую баню, с доставкой до участка и помповый насос, да еще заказать бурильщиков. Но, как известно, главное свойство чужих денег – они заканчиваются быстрее, чем свои. И с Аркашей случилась та же оказия. Вместо полумиллионного кредита в его кошельке остались четыре пятитысячные купюры. Кредит усох за день. Но, Аркаша не расстроился, а напротив, прихватив все, что нужно ему для проживания в почти голом доме: три комплекта рабочей одежды, двадцать пар носок и трусов, да ружье на всякий непредвиденный случай, – вдохновенный отправился на следующий же день строить свой маленький рай.
Приехав на участок, Аркаша обнаружил на нем бригаду оконщиков-таджиков. Они крутились уже внутри дома, перенося стеклопакет от одного оконного проема к другому. Не успел Аркаша выбраться из машины, замешкавшись на секунду из-за предательски заклинившей двери, как один таджик из бригады, видимо главный, бросился к нему.
– У тебя размер какой? – почти прокричал он недовольно, прищурив свои и без того узкие глаза. Аркаше вопрос, да еще и с таким напором, показался верхом наглости. Он, не долго думая, звезданул ему с правой. Остальные таджики, точно почувствовав, как сознание отлетает от их поверженного брата, одновременно повернули головы в сторону прибывшего, и что-то затявкали, как показалось Аркаше. А через секунду, бросив раму, они, точно стая шакалов, поползли, повыскакивали из дома, кто через дверь, а кто прямо через оконный проем, хватая все, что подвернется под руку. Их было пятеро. Аркаша был один, но даже не думал двигаться с места. Таджики, продолжая трескотню и размахивая палками и кулаками сделали шаг на него. И сделали обратно. Снова к нему и снова в противоположную сторону. «Сука», «еблан», «пиздец» – изредка вычленялось из их гомона. Наконец, Аркаше это надоело и во время очередной их попытки наступления, он просто протянул руку вперед и выхватил из толпы, за грудки самого голосистого. Таджики ринулись в атаку. Но Аркаша поднял схваченного братца на вытянутой руке и атака потухла.
– Отпусти сука! Больно! Ты сам размеры не те дал! – запричитал схваченный таджик.
– А, так ты по-русски умеешь, – Аркаша опустил его на землю, но хватку не ослабил, – Че вас всех так мои размеры интересуют.
– Да не твои мудак! – Дзынь! Аркаша вместо удара отвесил оплеуху, так что таджика буквально оглушило.
– Какие размеры? – спросил Аркаша, но таджик не отвечал. Аркаша отпустил его и тот рухнул на землю. Укладчик посмотрел на остальных таджиков:
– А вы че, впятером одно окно таскали?
Таджики кивнули.
– А че не вдвоем?
– Так вдвоем по две тыщи в руки платят, – заговорил стоявший дальше всех таджик, – А когда пятеро, меньше тыщи никак не дашь.
– Еврейская у вас математика, таджики – усмехнулся Аркаша.
– Так Таджикистан – земля обетованная. – развел руками говоривший, – ты что думаешь Моисей евреев по пустыне водил? По таджикистану и водил! Все наши это знают.
– Чем вас мой размер не устроил? – решил оборвать эти теологические бредни Аркаша.
– Ты какой размер окон дал? Два на полтора. А у тебя – метр девяносто на полтора. Не входят окна.
– Так я по плану дал. – изумился Аркаша, – ну отрежьте где лишка.
– Так это денег стоит, – усмехнулся таджик, предусмотрительно сделав еще шаг назад, – шесть окон по три тыщи
– Восемнадцать будет, – тявкнул другой.
– Да я и без тебя посчитать могу, – заткнул его Аркаша, – восемнадцать это много, я ж за установку заплатил. А подрезать это ж че?
– Че ни че, А работа, – вывернулся таджик, отошедший дальше всех, – не уплачено не сделано.
– Еврейская математика значит? – напрягся Аркаша, – ладно. Дело. Деньги за установку вот сюда положили – и можете быть свободны.
– Почему это? – завозмущался один из таджиков.
– У тебя возражения? – улыбнулся Аркаша, и махнул ладонью, – ну иди выскажи.
Таджики молчали. Аркаша поджег сигарету и затянулся – ему было феерически хорошо. Он подошел к газели, открыл дверь со стороны пассажирского сиденья и вытащил карабин. У таджиков округлились глаза.
– Все понят-но, – закивал самый болтливый из них, – как вам… хорошо.. и мы согласны.
Конфликт был исчерпан. Таджики оставили деньги у ног Аркаши, выгрузили оставшиеся окна и двери, забрали подбитых братьев и, утрамбовавшись вшестером в кабину китайского грузовичка, в котором места только на двоих, дали по газам. Аркаша набрал на телефоне номер:
– Толик, здарова. У тебя пила есть? Ну ручная циркулярка? Да главно, не американская! Бери короче Семеныча и приезжайте, я вам фокус казать буду. Ну и что, что видели. Еще раз посмотрите.
Толик и Семеныч, работали вместе с Аркашей уже пять лет. Толик работал на подносе, вместе с четырьмя другими рабочими из их бригады накидывал в печку асфальтоукладчика дорожную смесь. Было ему двадцать семь лет, но лицо простодушное и худое в отличие от тела, нагруженного работой, путало любого, кто видел его впервые – ему часто давали на вид семнадцать. Чем недюже бесили парня. Почти тридцатник, а до сих пор, стоило отправиться в незнакомый магазин за сигаретами, требовали паспорт. А в магазин он бегал часто – ведь был младшим в бригаде, и отказать не мог. На самом деле Толик давно мечтал перейти на машину, причем именно на укладчик, но, как назло, никак не мог сдать экзамен в компании, которая лицензировала эту деятельность. Два раза уже завалился, а сдаваться можно только раз в год. Аркаша вроде и показывал ему все, и объяснял по сотне раз. Но казалось Толику, что специально не открывает он ему какой-то заветной тайны, какого-то приемчика, который позволил бы просочиться на заветное рабочее место. Подозревал Толик, что Аркаше просто не хочется, чтобы он уходил из бригады. Ведь укладчик в бригаде только один, а Аркаша это место отхватил, еще когда Толик только пришел, не найдя нормальной работы после института. И со временем наставник даже стал раздражать ученика, он стал позволять себе язвить и поддевать, подрывая авторитет. Но Аркашу это ничуть не обижало, напротив ему так даже было интересней работать. Стоило между Аркашей и Толиком начаться перепалке, как вместо обычной нормы, бригада делала двойную. За качеством, правда, никто не следил, потому как были увлечены очередной пикировкой. Но, как любил говорить Семеныч: «Ширина прокладки важна только бабам, а мужику чем длинней – тем зарплата больше!».