Г. Иоффе Испорченный телефон Рис. А. Власовой


– Как ныне сбирается вещий Олег… – прочитал Пятёркин, однако куда сбирается Олег, узнать не успел – зазвонил телефон.

– Слушай, Пятёркин, – раздался в трубке бравый голос Четвёркина, – а разве по литературе не задано?



– Как не задано? – удивился Пятёркин. – Задано. «Песнь о вещем Олеге». Читать до конца, три первых строфы наизусть. От слов «Как ныне» до «ты коня». Записал?

– Записал. Привет! – распрощался Четвёркин и раскрыл учебник. Но тут зазвонил телефон.

– Представляешь! – закричал из трубки голос Тройкина. – Смотрю дневник – ни по одному предмету не задано. А мне что-то такое помнится – вроде по литературе не то басню, не то что-то такое задавали. Не знаешь, а?

– Какая басня, когда песня, – солидно пояснил Четвёркин. – «Песня про вещи Олега». От слов «Как ныне» до «тыконя» – наизусть.

– Ну и назадавали! – возмутился Тройкин и хотел было уже раскрыть учебник, да зазвонил телефон.

– Расписание на завтра не знаешь? – сладко позёвывая, поинтересовался Двойкин.



Тройкин продиктовал ему расписание и даже объяснил, что задано.

– А я уже решил – выходной завтра, а потом смотрю – четверг, – сообщил Двойкин и отключился.

На следующий день первым вызвали Двойкина.

– Расскажи-ка нам, что задано на сегодня, – попросила учительница.

– Я знаю, я учил! – заявил Двойкин. – Значит, так… Только я не всё наизусть учил! Я только «Пень» наизусть. А «Вещи» и «Телегу» – читать. Правильно?

– Телегу? – удивилась учительница.

– «Телегу», – подтвердил Двойкин, – а «Пень» – наизусть.

– Ну-ну, рассказывай «Пень», – согласилась учительница. Двойкин вытянул вперёд руку и продекламировал:

– Как Нине тыконя… тыконя как Нине…



– Ну что же ты остановился? – спросила учительница. – Дальше-то что?

Дальше Двойкин не знал, но не растерялся.

– Я учил, – сказал он. – Мне Тройкин по телефону. Тыконя, как его…

– Садись, Двойкин, – вздохнула учительница. – А продолжит Тройкин, он смеётся громче всех.

– Конечно! – вылезая из-под парты, принялся объяснять Тройкин. – Он же всё перепутал. Про телегу что-то такое. Какая телега? Не телега, а Олега. Имя такое – Олег. Как у нашего Шестёркина.

– Что дальше? – прервала рассуждения Тройкина учительница.

– Как что? Басня такая, «Пень и вещи Олега» называется. Мне Четвёркин по телефону…

– Спасибо, Тройкин, хватит, – поблагодарила учительница. – Четвёркин!

На Четвёркина от смеха напала икота.

– Не пень – ик, а песнь, – сказал он. – Ик, песнь про вещи – ик, Олега.

– Как-как? – переспросила учительница.

– Олега – ик, про вещи, песня, – нерешительно повторил Четвёркин.

– Песня?

– Песня.

– Тогда пой! – потребовала учительница.

Четвёркин окинул взором класс, подмигнул Шестёркину, глубоко вздохнул и запел:

– Как ныне сбирается вещи Олег, ик, возить – продавать по базарам…



– Спасибо, – перебила учительница. – Садись, пятёрка!

– Мне? – удивился Четвёркин.

– Почему тебе? Вам всем. На троих.

Икоту Четвёркина как рукой сняло.

– Между прочим, – возразил он, – пять на троих не делится.

– А ты как делил? – спросила учительница.

– Ну как? В уме.

– В уме не делится, – согласилась учительница. – А в журнале – очень даже хорошо делится. И даже без остатка.

– В журнале?

– А ты думал – в телеге?

– Ничего я не думал…

– То-то и оно, что не думал. Забирай-ка свою вещь, – учительница протянула Четвёркину дневник, – и пойди посчитай, сколько будет пять разделить на три. Ответ сверишь по дневнику.

– А если не сойдётся? – поинтересовался Четвёркин.

– Не сойдётся – проверишь по телефону.

– Точно! – обрадовался Четвёркин. – Телефон! И как это я забыл?! Да мне Пятёркин по телефону!..

Но тут он вдруг осёкся, будто змея его укусила, и, глядя под ноги, осторожно побрёл к своему месту – рядом с Олегом Шестёркиным.


Загрузка...