Мягкий свет катившегося за горизонт солнечного диска фигурными тенями от тополей ложился на побеленную в прошлом году стену кабинета. Гуров поднялся из-за стола, загасил истлевшую сигарету в пепельнице и устало потянулся, заложив ладони на затылок. Хрустнули шейные позвонки. Мышцы воротниковой зоны болезненно заныли. Полковник взглянул на часы. Он просидел за рабочим столом, не разгибаясь, целых шесть часов.
Сидячая работа изматывала Гурова куда больше, чем любая другая. Как в моральном, так и в физическом плане.
Он закрыл папку скоросшивателя с документами и подошел к встроенному в стену служебному сейфу. Отпер его ключом. Красноватый свет заиграл бликами на его широкой могучей спине, прикрытой только легкой шелковой рубашкой бежевого оттенка. Лязг сейфового замка прозвучал в тишине кабинета, как вскрик встревоженной птицы. Полковник поместил папку отдельно от остальных и закрыл дверцу сейфа. Обернулся и наткнулся взглядом на собственное отражение в зеркале.
Годы брали свое. Упорно и неумолимо. Гуров не мог не отметить этого, за долю секунды оценив и поблекшие в последнее время глаза, и заострившиеся скулы, и несколько прорезавших широкий покатый лоб лучиков морщин. Однако в целом это не портило облик полковника, а скорее придавало мужественному виду умудренного жизнью и многолетним опытом профессионального оперативника некоторую жесткость.
На щеках выступила легкая щетина, и Гуров машинально провел по ней ладонью. Поймал себя на мысли, что в спешке, собираясь сегодня утром на работу, он не успел побриться.
Закрыв жалюзи на окне, Гуров вернулся к рабочему месту и снял со спинки стула пиджак.
Скрип открывшейся двери заставил полковника поднять голову.
– Мне сказали, что ты еще здесь, но, честно говоря, я понадеялся, что это какая-то ошибка. – Крячко остановился на пороге и прислонился плечом к дверному косяку. В сумеречном освещении Гуров не мог видеть выражения лица напарника. – Помнится, ты собирался сегодня вечером отдохнуть, Лева. Пойти домой, пропустить рюмашку коньячку перед сном, жене внимание уделить опять же… Что? Снова все по боку? Ну нельзя же так, старик…
Уже не глядя на Крячко, Гуров взял со стола пачку сигарет, зажигалку и положил в боковой карман пиджака.
– А мне помнится, что ты давно ушел, Стас, – бесстрастно произнес он.
– Ушел, – в голосе Крячко зазвучало некое подобие обреченности. – Но, как видишь, вернулся.
– По мне соскучился? Или по работе?
– Если бы. Я, как ты знаешь, Лева, человек подневольный. И где-то даже слабохарактерный, наверное… Проще говоря, меня заставили вернуться. А я, как всегда, не смог отказаться.
Причитания эти могли продолжаться бесконечно. Полковник Крячко относился к тому типу людей, которые могли говорить о чем угодно, не переставая, пока их кто-нибудь не остановит. Гуров поспешил прервать словесный поток друга встречным вопросом:
– Кто это заставил тебя вернуться? – Он уже вновь вышел из-за стола и стоял теперь напротив Станислава, демонстративно поигрывая связкой ключей.
– Орлов, естественно. Вызвонил меня уже практически на самом подходе к дому и в категоричной форме распорядился явиться к нему на аудиенцию. С тобой, конечно.
Гуров опустил связку ключей в карман.
– Разве он не в Питере?
– Был в Питере. – Крячко отошел в сторону, давая возможность Гурову покинуть кабинет. – Прилетел час назад. И сразу, что называется, с места в карьер. Ни секунды покоя. На пенсию бы, что ли, поскорее отправился…
– И где он сейчас? – Гуров вышел в коридор и захлопнул за собой дверь кабинета. Щелкнул замок. – Дома?
– Щас! Дома! – иронично скривился Крячко. – Говорю тебе, у меня такое подозрение, что у генерала нашего шило в заднице. Он уже нас с тобой у себя в кабинете дожидается. И голос у него, Лева, когда он со мной по телефону разговаривал, был далеко не самый приятный.
Гуров тяжело вздохнул и дружески похлопал соратника по спине.
– Ладно, – улыбка, пробежала по губам полковника, – хватит причитать раньше времени, как бабка старая. Пойдем и выясним, для чего мы так срочно Петру понадобились. Может, и в самом деле серьезная проблема.
– А у него они всегда серьезные, – буркнул Крячко, скорее себе под нос, нежели для Гурова. – У него несерьезных и не было никогда. Только вселенского масштаба.
Продолжая ворчать в том же духе, Станислав поплелся следом за Гуровым, который уже решительно двинулся по коридору.
Генерал-лейтенант милиции Петр Николаевич Орлов, давно и бессменно возглавлявший ГУ угрозыска МВД, действительно каких-то два часа назад сошел с самолета, прилетевшего в Москву из Питера, и, как был, с чемоданом сменного белья и в измятых во время перелета льняных брюках, прямиком отправился к себе в управление. В ожидании подчиненных Орлов нервно мерил шагами пустую приемную. Время от времени генерал запускал руку в нагрудный карман рубашки, извлекал из него леденец, срывал шуршащую обертку и буквально швырял конфету в рот. Обертки летели в мусорное ведро одна за другой.
При появлении Гурова и Крячко Орлов резко остановился на месте, встряхнул головой и вслед за последней сорванной с конфеты оберткой выплюнул в урну и сам леденец.
– Наконец-то! – возбужденно провозгласил он. – Я уже думал, что скончаюсь тут от старости, дожидаясь вашего прихода. Не дай бог, кому-нибудь станет известно, что у нас в главке работают такие черепахи.
Генерал быстро прошел к рабочему столу и плюхнулся в кожаное кресло с высокой спинкой. Небрежно махнул рукой, предлагая Гурову и Крячко садиться. Сыщики не заставили себя упрашивать. Не требовалось большой наблюдательности, чтобы понять, в каком взвинченном состоянии находится Орлов, и подчиненным оставалось только гадать, с чем это могло быть связано. Невзирая на старые дружеские отношения, которые связывали их с Орловым, ни Гурову, ни Крячко не пришло в голову отвечать колкостью на нелицеприятные слова генерала.
Гуров сухо откашлялся.
– Что случилось-то, Петь? – спросил он.
Скрестив руки на груди, Крячко внимательно наблюдал за действиями Орлова. Тот подхватил со стола шариковую ручку, покрутил ее между большим и указательным пальцем и раздраженно отшвырнул в сторону. Передвинул влево стопку каких-то документов и устремил пристальный взгляд на сыщиков.
– Вчера был убит один из крупных столичных авторитетов, – выдал наконец он. – Можно сказать, один из крестных отцов нашего до боли родного криминалитета. Вы ведь уже наверняка в курсе?
Гуров согласно кивнул головой.
– Ты про Бутуева? Я слышал об этом вчера в выпуске новостей.
– Я тоже, – живо поддакнул Крячко. – А в чем проблема-то, Петь? Эти авторитеты сейчас мрут как мухи. Время такое. Все предельно ясно и понятно. Очередная борьба за передел сфер влияния. Бутуев ушел, другой пришел…
– Стас, – Орлов подался корпусом вперед, едва не коснувшись подбородком столешницы. – Я, едва узнав о гибели Бутуева, бросаю в Питере все дела и спешно вылетаю в столицу, а ты мне говоришь, в чем проблема. Думаешь, я бы стал так дергаться, если бы проблемы не было?
На пару минут в кабинете генерала повисла напряженная пауза. Крячко украдкой переглянулся с Гуровым, и тот слегка пожал плечами вместо ответа.
– Короче, – Петр встал. Его тон стал немного спокойнее. Он вынул из кармана конфету и уже не так нервно развернул ее. Аккуратно положил под язык, словно таблетку валидола. – Дело уже передано в разработку РУБОПу, но я успел кое с кем договориться о том, чтобы наше ведомство тоже подключили к этому расследованию. Вести его будете вы двое.
Крячко издал неопределенный звук, отдаленно напоминающий поросячье хрюканье.
– Прости за нескромный вопрос, Петя, – медленно, с расстановкой произнес он. – А на фига нам это надо, когда и так все практически ясно.
– Может, и ясно, а может, и не совсем. – Орлов хрустнул леденцом. – Я хочу быть уверенным в том, что причиной убийства Ильи Бутуева по кличке Заран являются исключительно внутренние разборки. То есть тот самый передел сфер влияния…
– А у тебя есть другие версии?
Орлов промолчал.
– Хватит темнить, генерал, – не выдержал Гуров. – Давай начистоту. Чего ты так дергаешься?
– Заран был нашим информатором. Я сам курировал его, – признался Орлов.