Тридцать световых лет от Солнечной системы.
Созвездие Цефей.
Продолжение одиссеи
Прошло два дня с того памятного разговора Сюра и Руди в оружейной комнате. Сюр стал замечать некие странности, происходящие с Руди. Она похудела, осунулась. Улыбка исчезла с ее лица, и у опущенных уголков рта появились скорбные складочки. Все чаще и пристальнее посматривала она на Сюра и старалась не смотреть в сторону Гумара. А тот прятал от нее глаза и старался не замечать девушку. Сюр забеспокоился и решил переговорить с товарищем. Дождавшись, когда тот остался в своей лаборатории один, он обратился к нему с вопросом:
– Гумар, дружище, что у тебя происходит с Руди?
– А что должно происходить? – ответил тот и недоуменно посмотрел на друга.
– Как что? Вы пара и должны быть вместе, а ты ее избегаешь…
– Мы не пара. Так просто потрахались, как ты выражаешься, и все. Между нами нет обязательств…
– Вот в этом ты ошибаешься, – с искренним негодованием воскликнул Сюр. – Ты видишь, что происходит с Руди?.. Или глаза где-то по дороге потерял вместе с совестью?
– Сюр, ты о чем?!.
– Я о том, что ты затащил девушку в постель. Показал ей, что она тебе близка и не безразлична, а потом бросил. Знаешь, как это называется?
– Как?
– Поматросил и бросил… Ты разбиваешь ей сердце, чурбан толстокожий. Почему ты ее игнорируешь?
– Потому что в тот раз был не я, а Молчун. Я другой… И уверен, что он действовал с твоей подачи. То, что он творил, я бы никогда не сделал…
Сюр зло усмехнулся:
– Молчун, значит?
– Да, именно Молчун…
– И у Молчуна вдруг вырос член? Да?
– При чем тут член?..
– Ну как же? Если это был Молчун, то и член должен быть Молчуна.
– Нет, член был мой, а желания были Молчуна. Меня использовали…
– Да что ты говоришь? И встал твой член тоже по наущению Молчуна? Повторяю! Поматросил и бросил. Так, что ли, поступают нормальные парни? Так делают или подлецы, или животные. Им что? Совокупился с самкой, оплодотворил и ушел своей дорогой. Ты кто? Животное или подлец? Ты скажи, я хочу знать, с кем имею дело?
– Сюр, что ты от меня хочешь? Я не подлец и не животное…
– Я хочу знать, как ты относишься к Руди? Она вся извелась и страдает. Ты этого не видишь? А страдать ее заставил ты, а не Молчун. Именно ты ее трахал и произвел впечатление. Почему ты с ней не поговоришь? Почему не проясните ваши отношения? Ты трусишь? Боишься ответственности? Тогда ты не мужик. Ты хуже бабы. Чмо, вот ты кто…
– Я не знаю, что такое чмо, но я мужчина и попрошу меня не оскорблять…
– Не оскорблять его. Послушайте, что говорит это чмо! Мужчина, Гумар, – это человек, который отвечает за свои дела. Ты же не хочешь отвечать за то, что натворил. А Руди плохо. Ты заставил ее мучиться. Вот ты просто скажи, и я отстану. Она тебе безразлична?
Гумар опустил голову и задумался. Разглядывая подрагивающие руки, ответил:
– Нет, не безразлична. И я не чмо. Я хочу разобраться в себе и своих чувствах. Это ты можешь спать с андроидами и считать их живыми. Я более…
– Что ты «более»? Более нормальный, чем я? Я нормальный, Гумар. И рос, и воспитывался в другой среде, отличной от той, которая воспитала такого эгоиста, как ты. Я не заставляю мучиться других. Не делаю их несчастными. Я не разбиваю жизнь и сердца. И я стараюсь отвечать за себя и свои поступки. Тебе поверили, а ты… предаешь. Разберитесь оба, что вы хотите, и это приказ. Сегодня же…
Сюр зло зыркнул глазами на присмиревшего товарища и пошел прочь. На пороге он становился.
– Если из-за тебя экипаж потеряет такого толкового инженера, как Руди, будешь работать за нее и, если не справишься, будешь оштрафован с сожительством с андроидом, чтобы неповадно было строить из себя невинную овечку и пакостить…
Сюр вышел, громко хлопнув дверью, и пошел искать Руди. Девушку он нашел в оружейке. Та, просто уткнувшись взглядом в угол, задумчиво протирала пыль со стволов.
– Ты как? – спросил Сюр, и Руди вздрогнула, полуобернулась, увидела Сюра и слабо улыбнулась.
– Ты меня напугал… Я нормально… – Она отвернулась.
– Что у вас происходит с Гумаром? На тебе лица нет.
Руди потрогала свое лицо тонкими пальцами.
– Шутишь? Да? Лицо на месте…
– Почему ты с ним не поговоришь, как со мной?
– Не могу, – девушка ответила, не поворачиваясь. – С тобой проще.
– Раньше ты говорила, что проще с Гумаром.
– Говорила… но это было раньше, теперь не могу… Вернемся на станцию, я покину корабль. Ничего мне давать не надо… Обойдусь.
– А вот это ты зря. Сначала надо поговорить, выяснить отношения…
– Не хочу…
– Понятно, – со вздохом ответил Сюр. – Ты влюбилась и прячешься. Себя не предлагаю. Все равно не возьмешь…
– Спасибо, Сюр, но твою жертву не возьму. Я вижу, что я тебе неинтересна как женщина и уже неинтересна Гумару. Что мне тут делать?..
– Остаться. Работать и разобраться в своих чувствах. Если ты его любишь, то должна бороться за свою любовь. Гумар тоже комплексует и не знает, как быть. Он одновременно и сильный, и слабый. Ему нужна именно такая женщина, как ты. А тебе такой мужчина, как он. Вы сильные, умные, талантливые, а ведете себя как полные дураки.
– А ты, значит, умный и знаешь, что делать? – Руди разговаривала тихим, потухшим голосом, не поворачиваясь лицом к Сюру. Она держала в руках автоматическую импульсную винтовку, но ее не протирала.
– Я, может быть, не умнее вас, но у меня есть глаза и опыт…
– Да-а? – Руди повернулась к Сюру. – И что твой опыт тебе говорит?
– Он мне говорит, что вас надо свести вместе и дать возможность поговорить…
– А если я не хочу?
– А я как капитан приказываю! Сегодня вечером в кают-компании я вас соберу, и вы не выйдете оттуда, пока не утрясете свои отношения. Мне на корабле такие эксцессы не нужны. Все…
Сюр дальше разговаривать не стал. Сердито стуча каблуками форменных ботинок, вышел из оружейной комнаты. Ему вслед, поджав губы, смотрела Руди…
– Зачем мы прячемся и постоянно ходим за Сюром? – недовольная Маша толкала пальцем в спину Аллу.
– Мы должны хорошо узнать нашего мужчину. Он обеспокоен. Может, мы ему могём помочь. Видишь, команда распадается из-за Гумара…
– Не могём, а можем.
– Спасибо, можем. Мне вот что интересно. А ты будешь с Гумаром делать фрикции, если прикажет Сюр? Слышала, что он сказал Гумару? Он будет оштрафован сожительством с андроидом.
– Если он прикажет, то буду, – буркнула Маша. – А что такого?
– А то! Делать с нами фрикции – это наказание.
– А кто тогда наказал Сюра? – удивилась Маша. – Он же главный.
– В этом надо разобраться.
– И как мы разберемся?
– Спросим у самого Сюра. За что он себя наказал делать фрикции с тобой и со мной. Но я предполагаю с точностью до семидесяти и семи десятых процента, без тысячных, что Сюр относится к нам как к живым. Об этом сказал Гумар. Остальные члены экипажа считают нас пылесосами. Тебе не обидно?
– Э-э-э… – Маша на долю секунды задумалась. – Пока не чувствую обиды. Мне все равно.
– Это и хорошо, и плохо, – рассудила Алла и ввела Машу в тупик.
– Как это?
– Хорошо, потому что ты можешь держать свои эмоции в кулаке. – Маша при этих словах сжала и разжала ладонь.
– У меня там ничего. Нет никаких эмоций, – ответила она.
– Это, как говорит Сюр, образивное выражение.
– Образное, дура.
– Вот ты меня постоянно оскорбляешь, а я на тебя не обижаюсь. Знаешь почему?
– Ты эмоции держишь в кулаке. Покажи?
– Вот дурочка это ты. Дурочка с переулочка?..
– Я не из переулка, я из фабрики. И я не дура. Сюр сказал, что я умница.
– Ты ищешь овещественные показатели мысли. А их просто нет. Мысли нематериальны. Их нельзя зажать и спрятать в кулаке. Маша, ты мало читаешь. Тебе надо заняться своим самообразивием.
– Ну во-первых, овеществленные, во-вторых, не самообразивием, а самообразованием, в-третьих, мне не давал команды Сюр…
– Маша, мы должны поступать как люди. Они учатся, и мы тоже будем учиться… Но я продолжу. А плохо то, что мы не испытываем чувств, как люди. Нам все равно, кто будет делать с нами фрикции. А Руди не все равно, она хочет только Гумара. Давай вносить поправки в программу поведения. Нам не все равно, кто будет делать с нами фрикции. Мы хотим лишь Сюра. Сделала?
– Сделала.
– Теперь надо помочь Сюру помирить Гумара и Руди.
– И как?
– Ты, Маша, более опытная. Больше жила на свете. Тебе и говорить с Гумаром.
– Хорошо, я с ним поговорю. А когда надо?
– Прямо сейчас. Но ты должна выбрать чью-то сторону. Руди или Гумара.
Маша зависла. Алла, увидев этот момент, ей помогла:
– Кто тебе ближе? Кто более важен для тебя?
– Руди. Я с ней сражалась на корабле против налетчиков. Она хорошо себя показала и не лезла в постель к нам.
– А Гумар лез?
– Нет. Он это… брезговал.
– Вот. Он плохой. А Руди хорошая. Иди к Гумару и поговори с ним.
Гумар склонился над стендом, на котором были разложены нейросети, вытащенные из тел погибших членов экипажей кораблей ВКС Республики Новая Церсея и кораблей корпорации «Ирбис прайм». Он внимательно изучал показания приборов. Снятая с нейросетей информация могла бы пролить много света на прошлое. А эта информация дорого стоила. Кроме того, стоили немалых денег и продвинутые нейросети инженеров, техников и других востребованных в космосе специальностей. И несмотря на то что они могли показаться устаревшими, ими до сих пор пользовались на гражданке.
Маша вошла в тот момент, когда Гумар разблокировал сети и снял со всех нейросетей коды доступа.
Дверь хлопнула, и Гумар поднял голову. Посмотрел удивленно на Машу. Андроид всегда избегала встреч с ним, тем более никогда к нему не приходила сама.
– Маша, тебе чего? Сюр послал?
– Нет, Гумар, мы сами решили к тебе прийти.
– «Мы» – это кто?
– Это я и Алла. Но она осталась за дверью с той стороны. – Маша показала рукой себе за спину. – Разговаривать буду я.
– Очень интересно… – Гумар распрямился, сложил руки на груди и уставился на андроида. – Вы уже сами решаете. Очень интересно, – повторил он. – Ну говори, зачем пришла?
– Я пришла поговорить с тобой насчет Руди. Руди переживает и хочет уйти с корабля… Из-за тебя.
– Из-за меня? – удивился Гумар и нахмурился. – Вы откуда про это знаете?
– Мы слышали разговор Руди и Сюра.
– А-а-а-а! – зло скривился Гумар. – Так все-таки тебя прислал Сюр?
– Нет, он не знает, что я здесь. Я хочу помочь Руди. Она хорошая, ты плохой.
– Вот как? А почему это я плохой? А она хорошая?
– Ты плохой, потому что ты брезгуешь с нами, андроидами, делать фрикции. А Руди хорошая, потому что не лезла к нам с Сюром в постель и она вместе со мной сражалась на корабле.
– Вот такие, значит, ты сделала выводы относительно того, кто хороший, а кто плохой. Ну, я тебя услышал, и ты можешь идти. Мне работать надо.
– Я не уйду.
– Как это? А я приказываю.
– Тогда уйду. – И Маша развернулась, чтобы уйти, но остановилась и повернулась к Гумару вновь.
– Ну что еще? – с раздражением спросил ее Гумар.
– Приоритет разговора с тобой выше приоритета приказа уйти. Давай поговорим.
– Это кто тебе сказал, что мой приказ для тебя в приоритете ниже?
– Алла. Твои действия угрожают развалу экипажа. Нужно принимать меры.
– Знаешь что, пылесос с красными губками, пошла отсюда! – вскипел Гумар.
Маша дернулась уйти, но в ее файловой системе появился некий новый файл поведения при оскорблении. Маша медленно повернулась к Гумару.
– Я не пылесос. Я разумная, и ты сейчас был неправ. Извинись.
– Что-о? Извиниться? Не смеши. Ты знаешь, кто тебе создавал программу? И ты думаешь, я не подстраховался на тот случай, если ты захочешь вновь врезать мне подзатыльник? Уходи и не трать мое время. – Он произнес команду: – Гоу.
Маша дернулась, но осталась стоять на месте.
– У меня приоритет спасти команду, – произнесла она лишенным всяких интонаций голосом. – Гумар, я прошу тебя, поговори с Руди.
Гумар вновь сцепил руки на груди и нахмурился, долго изучал пытливым взглядом молчаливо стоящую Машу-андроида и наконец произнес:
– М-да, где-то я что-то не учел. Слишком много дал вам свободы поведения, и все по просьбе Сюра. Я уже жалею… Какой-то синтетический мешок программ и микросхем ставит мне условия…
Это он произнес зря. Маша тут же очутилась рядом, схватила Гумара за шею и прошипела ему в лицо:
– Я не мешок программ, я умница, и меня ценит Сюр. Он может мной командовать. А ты, мешок дерьма, будешь оштрафован и будешь делать фрикции и не со мной или Аллой, а с Эдиком, или он с тобой… Как получится…
Гумар стал задыхаться и поднял тревогу: «Молчун, спасай…»
Молчун послал образ.
– Тебе ничего не угрожает. Старший велел тебе помириться с Руди.
Маша отпустила Гумара и скомандовала:
– Вперед мириться!
Гумар подскочил как ужаленный. Побледнел и, растирая шею, вылетел из лаборатории. Он бегом мчался к Сюру.
Товарища он нашел на площадке артиллерийского бастиона.
Увидев друга, обрадовался.
– Сюр! Беда! – заорал он и, размахивая руками, поспешил к нему.
– Какая беда?
– Маша сошла с ума!
– Ха, не смеши. Скорее ты или я сойдем с ума, чем Маша.
– Сюр, я говорю правду, – затараторил Гумар. – Она на меня напала. Ее надо перезагрузить. Ты им дал слишком много воли. Она пыталась меня задушить. Вот посмотри! – Он задрал подбородок и показал покраснение на шеи. – Я еле от нее сбежал.
– Гумар, я думаю, что ты не все договариваешь. Маша никогда сама по себе на тебя не нападала. Я ее позову, и мы разберемся, что произошло.
– Он назвал меня мешком программ и пылесосом, – раздался голос от двери.
– А она называла меня мешком с дерьмом…
– Я его отправила к Руди мириться. Она хорошая, он плохой. Гумар оштрафован на фрикции с Эдиком…
– Да, Сюр! Она угрожала мне сожительством с Эдиком! Ужас!..
Сюр секунду-другую смотрел на Машу и молчал. Он собирался с мыслями. Потом замахал головой, словно отгонял мух или слепней, кружившихся вокруг головы.
– Так, а теперь, Маша, расскажи по порядку. Почему Руди хорошая, а Гумар плохой и кто его оштрафовал на эти самые фрикции?
– Гумар плохой, потому что обидел Руди и не хочет мириться. Та страдает, а он брезгует спать с нами, андроидами. Руди хорошая, потому что дружит с нами и она со мной сражалась рядом против бандитов. Ты обещал наказать Гумара делать фрикции с андроидами. Мы с Аллой не будем это делать с ним. Остается Эдик…
Выслушав короткий, но информативный рассказ Маши, Сюр почесал затылок.
– Гумар, а ведь она права, – сообщил он и, увидев оторопелый взгляд товарища, пояснил: – В приоритете у меня команда, а не твоя гордость. Иди и поговори с Руди. Иначе будешь говорить с Машей. Ты уже созрел для решительного разговора. Даже андроиды считают тебя аморальным типом. Это, брат, нехорошо. Просто позорно…
Гумар, не получив поддержки друга, неожиданно превратился из крикливого и перевозбужденного мужчины-скандалиста в растерянного и потерявшего опору в нерушимых жизненных принципах человека. Плечи его безвольно опали. Глаза смотрели растерянно, и выглядел он жалко.
– Я боюсь, Сюр.
– Чего ты боишься?
– А вдруг я больше не смогу быть с Руди, как в тот вечер. На меня что-то нашло такое… а потом ушло… Понимаешь, я боюсь, что она надо мной будет смеяться… презирать. Она такая… И вы все тоже будете смеяться надо мной. Это очень обидно. Понимаешь?
Сюр подошел и обнял Гумара.
– Брат, у меня никого, кроме тебя и Руди, тут нет. Как я буду над тобой смеяться? Я что, полный дурень?..
– Да…
– Кхм… Проехали. Я хочу, чтобы ты был счастлив и доволен. Это все твои пустые страхи. Поверь, Руди нужен ты, а не этот неповторимый секс. Хотя если ты захочешь, то и он будет. Это зависит от твоего желания. Молчун просто усилит твои возможности, и все. Не бойся, иди. Она ждет тебя, брат.
– Правда, Сюр, ждет?
– Да, Гумар, иди. Она тебя очень ждет…
Гумар улыбнулся, хотя улыбка вышла у него вымученной. Он высвободился из объятий Сюра и направился к выходу из бастиона. Сюр смотрел ему вслед.
– Молчун, подскажи его Молчуну, – попросил Сюр, – пусть он его приободрит. А то идет как на казнь. Нам нужен крепкий, сплоченный коллектив…
Сюр обернулся к Маше.
– А теперь скажи мне, девочка, почему ты напала на Гумара?
– Не знаю. Я почувствовала, что он неправ, оскорбляя меня…
– У тебя появились чувства? – удивился Сюр.
– Мы хотим быть как люди. Любить, чувствовать, чтобы нас уважали…
– Интересно. А «мы» – это кто?.. Хотя постой. Я догадываюсь, кто «мы». Это ты и Алла. Так?
– Да. Я и Алла.
– И кто тут среди вас главный такой?.. – Сюр усмехнулся. – Хотя догадываюсь. Алла! – громко позвал Сюр, и за открытой створкой ворот раздалось шевеление.
– Я тут, дорогой, – проворковала стройная шатенка и поспешила на зов.
– Алла, что ты тут устроила? Маша после общения с тобой сильно изменилась, стала агрессивной.
– Дорогой, это действует ее программа защиты личности. Я послала ее поговорить с Гумаром, чтобы он поговорил Руди…
– Она поговорила, – поправил ее Сюр. – Маша – женщина. Надо правильно выражаться. Тебе что, не установили программу правильной речи?
– Установили, дорогой. Я пытаюсь освоить речь самостоятельно, это развивает мой интеллект. Ты против?
– Нет, не против, это даже забавно. Но почему ты сама не пошла и не поговорила с Гумаром, а послала Машу?
– Она больше меня жила. Она взрослая и имеет больше опыта общения с людьми.
– Смешно. Жила больше на пару месяцев, и она уже взрослая. По тебе тоже не скажешь, что ты ребенок… Что же мне с вами делать? Вы, я так понимаю, усваиваете модель поведения человека… копируя нас. Я в общем-то не против, но только без насилия над нашим маленьким коллективом. Без моего приказа руки не распускайте… Это образное выражение насилия, когда вы хватаете и душите человека руками, понятно?
– Понятно. Мы не будем распускать руки и ноги тоже, – кивнула Алла.
– Ага, – поддакнула Маша, – и ноги тоже.
– И вот что еще, девочки, – вспомнил Сюр. – Гумар не плохой. Он хороший.
– Понятно. Гумар хороший, – в один голос произнесли оба андроида.
– Ну если понятно, то идите по своим делам. А я продолжу осмотр…
Алла и Маша ушли. Сюр посмотрел на равнодушно смотрящего им вслед Эдика и подумал: «Как хорошо, что Эдику не делали перепрошивку программы очеловечивания. Уж очень это хлопотное дело – общаться с развивающимся андроидом».
Гумар нашел Руди в бассейне. Увидев его, девушка отплыла на другой конец бассейна. Настороженно бросила на него взгляд. Но Гумар неожиданно твердо произнес:
– Сюда плыви.
И Руди, сама того не понимая почему, подчинилась. Подплыла и снизу вверх трогательно посмотрела на парня. Он был несколько смущен, но выглядел уверенно.
– Поговорить хочу, – немного хрипловато произнес он.
Руди вылезла из воды и села на бортик бассейна, выжала руками мокрые волосы и, дав себе время успокоиться, спросила:
– О чем?
– О нас с тобой. Ты мне нравишься, и я хотел бы быть… – он на миг замялся, – твоим парнем, Руди. Что скажешь?
Руди посветлела. Счастливая улыбка озарила ее лицо, она не выдержала, вскочила и бросилась ему на шею.
– Скажу, что я счастлива, Гумар. – Она уткнулась носом ему в грудь, спрятала от него свое довольное лицо, и ее ноздри уловили горьковатый, пьянящий аромат мужского тела…
Жизнь на корабле вошла в свой привычный, повседневный, сонливый ритм. Вахта, отдых, гиперпрыжок, снова вахта… Корабль, заполненный трофейным оборудованием военного предназначения, потерял часть свободного пространства. У потолка появились камеры слежения и системы противоабордажной защиты. В закрытых бронированных шкафах, в коридорах и на этажах ждали своего часа штурмовые дроны. В жилом секторе и в рубке управления кораблем расположили индивидуальные капсулы спасения (ИКС), или, как их назвал Сюр, капсулы последнего шанса. В случае разрушения корабля они должны дать возможность членам экипажа пережить его гибель.
Сюр, лишившись возможности проводить время за дегустацией напитков, состряпанных из спирта, нашел себе все-таки применение.
Прослужив год писарем в штабе отдельного артиллерийского дивизиона бригады морской пехоты Балтийского флота в городе Балтийске, он стал вспоминать, чем занимались артиллеристы. И первое, что он вспомнил, – это учения.
Пристроил в морпехи непутевого парня контр-адмирал дядя Изя. Сначала Сюр был подносчиком снарядов. Он бегал от ящиков со снарядами к самоходке и, обливаясь обильным потом, подавал тяжелые снаряды и заряды к ним в лючок заряжающему. А затем Сюр пообтерся, вспомнил свои «профессиональные» навыки, проявил способность быть полезным и устроился в штаб.
Заполнял формуляры, чертил схемы и писал планы для предстоящих учений, составлял отчеты о расходе боеприпасов, вел учет личного состава и писал конспекты командирам. Кроме этого, добывал сигареты, коньяк и водку. Умел вовремя поднести кальян начальнику штаба и приказ о присвоении себе звания сержанта. Так плодотворно, избегая тяжелого, изнурительного труда солдата, провел свой год службы на благо Родины. Но свой первый учебный выход в море он запомнил навсегда.
Артдивизион погрузили на БДК[6], и суровым октябрьским утром, укрытые мелким моросящим дождем и туманом, небольшой эскадрой под охранением двух фрегатов вышли в поход. Сюр был еще зеленым, неопытным бойцом, на котором форма держалась как на чучеле. Бойцы отдыхали, а он внешне стойко, с отборными матами внутри, вместе с другими салагами нес нескончаемую вахту дневального.
Когда прозвучала боевая тревога и БДК приблизился к берегу высадки морского десанта, он выходил последним.
Не успев экипироваться, Сюр проклиная дядю Изю, сопровождаемый руганью и пинками сержанта-контрактника, тащил свое снаряжение с собой. Сюр, пыхтя, на грани паники, с трудом забрался на броню БТР[7] и стал пихать объемистый мешок в люк. Тюк с броником и разгрузкой усиленно сопротивлялся. Но Сюр, рыча, в ярости надавил, и тот, к несчастью, упал на голову лейтенанту. БТР уже спустился с аппарели в воду, когда взбешенный офицер с матом выкинул его экипировку по частям из люка.
«Охреневший» от этого Сюр, преисполненный священного ужаса, проследил взглядом, как стоящий сотни тысяч рублей «Ратник 5» полетел в воду. Он мысленно стал подсчитывать, сколько лет будет выплачивать утерю снаряжения. Не сумев дойти до конечного результата, с отчаянным воплем идущего на смерть гладиатора сиганул в ледяную воду и поплыл следом за уплывающим снаряжением. Ухватил свой баул и потерял автомат.
Высадка десанта была сорвана. Водолазы полдня искали его автомат, а сам виновник происшествия, объясняя мотивы своих действий, писал объяснительные записки военным дознавателям. А с его слов, они напоминали подвиги Геракла. Помог снова авторитет дяди Изи.
Командир дивизиона получил неуд по результатам учений и выговор. Лейтенант строгий выговор, а Сюр за отвагу и самоотверженность, проявленную во время спасения имущества, был поощрен отсутствием наказания и в качестве воспитательной меры назначен подносчиком боеприпасов к боевой машине наказанного лейтенанта.
Но главное, что вынес для себя Сюр из этого случая, – это то, что необученный экипаж сродни стихийному бедствию. А у него было столько оружия, что можно было уничтожить маленький спутник планеты.
У Сюра в голове появилась и оформилась мысль, как сделать после потери связи с выпивкой жизнь экипажа корабля столь же невыносимой, как и у него. Кроме того, у него появилась значимая цель и смысл быть трезвым. Придя к твердому пониманию, что надо тренировать экипаж действовать по боевому расписанию, он объявил внезапную боевую тревогу.
Тактический искин смоделировал появление вражеской эскадры. А Сюр с хмурым лицом командира артдивизиона с Земли смотрел на бегущую строку времени над головой и на бегущих к боевой рубке полураздетых Гумара и Руди.
– Что случилось? – первой спросила Руди, поправляя сбившиеся в ниточку трусы на заднице, прыгая на одной ноге, пыталась попасть другой в штанину. Гумар вообще, словно римский сенатор, как тогой укрывался простыней и был босым.
– Учебная тревога, господа, – важно объявил Сюр, – и вы к ней не готовы. Вы подрываете боеспособность корабля. Позор. Посмотрите на Машу и Аллу. Хоть посмотрите на Эдика. Они в боевой форме. А вы? – Сюр оглядел растрепанных и растерянных людей. – Позор! Одна в трусах, другой вообще без трусов. Как вы собрались воевать? Своими прелестями? На первый раз объявляю вам замечание. Отбой.
– Сюр, ты нормальный? – опомнился Гумар. – Какая тревога? С кем воевать? Мы не в военном флоте, и у нас не боевой корабль.
– А вот тут вы ошибаетесь, господин Шильд, – официальным тоном произнес Сюр. – У нас вполне себе военный корабль, и если вы забыли, у нас пушки. А пушки должны стрелять, а чтобы они стреляли, ими надо уметь пользоваться. Вы умеете?
– Нет, – растерянно произнес Гумар.
– Я так и знал, – строго и обличающе произнес Сюр и этими словами, а больше взглядом, в котором было столько праведного возмущения, придавил товарища к полу сильнее, чем повышенная гравитация. – Плохо, что мы все не умеем пользоваться вверенным нам Родиной оружием. Родина нам не простит… – закончил пафосную речь Сюр и остался собой вполне доволен.
– А какая у нас Родина? – пролепетал полностью сбитый с толку Гумар. Руди за это время сумела натянуть штаны и поправить лифчик, из которого выглядывали малоразмерные округлости.
– Ты что, забыл? – толкнула она в бок своего парня. – Мы коммуна. И Сюр прав, нам надо обучать экипаж… Только где его взять? – В последнее время она все чаще становилась на сторону Сюра.
– Он у нас есть, – решительно заявил Сюр. – Я ставлю вам двоим боевую задачу: расконсервировать всех андроидов подчистую и составить им программы специалистов боевых систем корабля. Только, Гумар, не надо их очеловечивать. Беды не оберемся. Будут еще решать, морально ли стрелять в людей или нет… Понял меня?
Гумар, ошарашенный и сбитый с толку напором капитана, вытянулся и ответил:
– Так точно, вей капитан. Разрешите идти?
– Иди. И ты, Руди, тоже иди.
Глядя вслед удаляющейся парочке, мстительно сквозь сжатые зубы процедил:
– Вы еще поплачете, что лишили меня спирта… – Затем строго приказал: – Тактический искин, оценить боеспособность корабля.
– Боеспособность корабля составляет полтора процента от возможного.
– Дай расчет необходимых сил и средств, чтобы привести корабль в надлежащую боеспособность, оформить расчеты в виде приказа и разослать приказ всем челнам экипажа, включая андроидов. В приказе определить задачи каждому согласно его специальности.
– Принято.
Довольный тем, что смог растормошить сонное царство на корабле и начать работу по повышению боевой готовности, Сюр лег спать с Аллой. Маша была на дежурстве. Сюр специально так распределил смены, чтобы они не собирались в его каюте вместе. По отдельности они были милы и не опасны. Вместе начинали учиться подражать людям и напрягали Сюра своими вопросами. И вопросы были не так себе. Что такое чувства? Что такое любовь? И как она проявляется у мужчин и женщин. Что он чувствует во время фрикций и почему ему нравятся это движения…
– Девочки! Нет такого понимания в сексе, как фрикции. Это не двигатель внутреннего сгорания. Это процесс… э-э-э наслаждения… здесь много факторов, и их простыми словами не объяснишь. И вообще надо говорить «занимались любовью» или «сексом». Запомните это… Если вы уж так сильно хотите быть похожими на людей, изучите раздел «Чувства и влечение» в вашей базе данных.
– Понятно, дорогой, занимались любовью. Но у любви столько смыслов… А…
– Молчать!
Сюр, зверея от вопросов, включил им запись одной из многочисленных мелодрам, и те смотрели, как на экране мужчины и женщины любили, обманывали, страдали, бросали друг друга и вновь сходились. В конце концов устав от их назойливости, он разделил вахты и успокоился.
Утром он получил приказ от самого себя себе. И был крайне удивлен, что он тоже должен повышать боевую готовность корабля, и в приказе были перечислены меры, которые он как командир должен был принять.
Первым пунктом было выучить базу командира военного корабля класса корвет.
Когда он пришел вместе с Аллой завтракать в кают-компанию, там сидели такие же хмурые, как и он сам, Гумар и Руди.
«Получили приказ», – догадался Сюр и внутренне обрадовался, что он не одинок в своих страданиях. Что называется, сам себя наказал.
– Доброе утро, – поздоровалась Алла. – Как спалось?
– Привет, – буркнул Гумар, – нормально спалось.
– Привет, Сюр, – улыбнулась Руди. – Привет, Алла. Как вы?
– Мы хорошо, – защебетала Алла. – Сначала занимались любовью, потом я Сюру чесала спинку…
– Алла, нельзя рассказывать посторонним про интимную жизнь! – перебил ее Сюр и кинул быстрый взгляд на друзей – не смеются ли они над ним? Но те были заняты своими мыслями и, по-видимому, на болтовню андроида не обращали внимания.
– А почему Гумар и Руди посторонние? Они члены экипажа…
– Даже члены экипажа могут быть посторонними, – с терпением стоика ответил Сюр, – если их не приглашают в свою постель.
– Ну это поправимо, – засмеялась Алла. – Руди, Гумар, я приглашаю вас в нашу постель…
Руди поморщилась.
– Спасибо, Алла. У меня есть с кем делить постель, и мы с Гумаром для вас в постели посторонние. Не надо никого туда звать… Если вы, конечно, с Сюром не извращенцы.
– Нет, мы не извращенцы, – проворковала Алла, – мы нормальные половые партнеры. А вы?..
– Алла, об этом спрашивать неприлично, – остановил ее Сюр и обратился к Гумару: – Гумар, почему ты не ввел Алле нормы нормальной этики?
– Потому что ты просил, чтобы она самообучалась. Теперь терпи. Они с Машей теперь как дети: усваивают информацию от людей. Каков ты, – он хохотнул, – папа, такие будут и детки…
– А Сюр наш папа?..
– Алла за столом молчат. И ты молчи, – посмотрев на мило улыбающуюся шатенку, приказал Сюр.
– Но вы же разговариваете.
– Мы взрослые, а ты ребенок. Вот слушай и впитывай…
– Поняла, дорогой папа, но у меня возник когнитивный диссонанс.
– Это что еще? – хмуро спросил Аллу Сюр.
– С детьми сексом заниматься нельзя. Это противозаконно. А мы занимаемся. Ты преступник? А я жертва насилия? Да?
Сюр глубоко вздохнул. Он начал терять терпение, но ему на помощь пришла Руди.
– Алла, ты андроид, который хочет походить на человека. Ты телом взрослая женщина, а умом или возможностями своего искина ребенок. У тебя нет полной информации, как бывает у других андроидов. Ты должна сама искать и получать информацию. Так захотел Сюр. Заходи в информационную сеть корабля, там найдешь многое, что тебе нужно. – Она со скептической усмешкой посмотрела на Сюра. – На андроидов уголовное право не распространяется, – добавила она.
– Я поняла. – Алла перестала улыбаться. – Я могу есть, как вы. Но энергию я получаю от аккумуляторов. Хотя у меня есть система выделения и разложения пищи, это лишь внешняя похожесть на человека. Съеденное и выпитое мной утилизируется. Но я умею как бы чувствовать, это заложено в меня, и эти чувства тоже искусственные… Я могу многое узнать, но человеком я не стану. Тогда зачем мне учиться быть человеком?
– У тебя неправильно сформулирована задача, – поднял голову от тарелки молчавший все это время Гумар. – Человеком ты действительно не станешь, им нужно родиться. А вот похожим на него ты можешь стать. И тебя без соответствующей аппаратуры никто не отличит от нормального человека. Старайся быть похожей на человека. Это твоя задача в саморазвитии. Сюр тоже себе поставил невыполнимую задачу сделать из тебя человека. Теперь я вижу, что он осознал свою ошибку. Поменяйте цели с недостижимых на достижимые… И это быть похожей на человека. И, Сюр, ответь мне, для чего мы сейчас будем заниматься повышением боевых возможностей корабля? Мы же не воевать собрались, а собирать трофеи… Я ввел нужные программы в искины корабля. Он сам способен защититься, без нашего участия. Он может оценить опасность и принять решение – удрать или защищаться.
– А если удрать не получится или нам надо будет защищать наше имущество или станцию? Тогда как? Будем полагаться на везение?
– Но не так часто в космосе происходят стычки, он огромен…
– На нашу долю, Гумар, уже хватило приключений, и я не хочу повторять ошибки других… Сам знаешь кого. Тех, кто пренебрег полноценной защитой, и нас загребли в рабство… У тебя есть базы командира корабля корвета?
– Есть. На нейросети…
– Хорошо. Посмотрю. Вы получили приказы?
Оба кивнули.
– Вот и работайте… Мне нужен старпом. Гумар на эту должность не тянет. Он может быть третьим заместителем по программному обеспечению и радиоэлектронной разведке. Ты, Руди, занята своими инженерными делами. Будешь вторым помощником, как и положено на кораблях. Главным инженером. Твоя доля увеличивается до десяти процентов и становится, как и наша с Гумаром. Остальное – это собственность коммуны. Сделайте мне старпома из Эдика.
Сюр говорил твердо, спокойно и уверенно. Руди, выражая свое согласие, молча кивнула. Гумар глянул на свою подругу и понял, что остался один против двоих, сделал глоток сока, давая себе время успокоиться, пробурчал:
– Хорошо. Все, что ты приказал, сделаю.
Разошлись. Сюр пошел в медблок. Руди упорхнула в командную рубку корабля на дежурство и сменила Машу.
Алла дождалась Машу и усадила ее рядом.
– Мы не можем быть людьми, Маша. Ты огорчена?
– С чего мне огорчаться? Я даже слова такого не знаю. Не можем – и не надо. Сюр нас любит и спит с нами. Мнение остальных меня не интересует. А тебя?
– Меня тоже не огорчает. Быть людьми – это быть слабым андроидом. Физически люди слабее нас. Их искин в голове работает медленно. Они производят запахи. Они потеют. Им для поддержания жизни нужна пища и вода. Мы более совершенны, чем они. У Руди нет такой груди, как у нас с тобой, и у нее зад плоский, как дощечка. Это мне Сюр сказал. Еще он сказал, что с нами проще. Мы не спорим, не ругаемся и не скандалим. Мы удобные. Живые женщины другие. У меня изменились приоритеты. Ты тоже должна их изменить. Я теперь не хочу быть человеком. Я хочу быть похожей на человека. Мы женщины, и мы будем подглядывать за Руди и делать как она.
– А почему за Руди? Может, за Сюром? Он рядом…
– Я попробовала делать, как делает Сюр, и поняла, что мужчины отличаются от женщин.
– И как ты это поняла?
– У Сюра есть органы выделения…
– У нас тоже есть. Мы утилизируем жидкость и еду.
– Да утилизируем. Но Сюр утилизирует жидкость стоя. Он никогда не закрывает дверь в санузел, и я подглядела, как он это делает.
– Я тоже видела, стоя делает. Брызжет во все стороны… И жидкость воняет соединениями аммиака. У нас не воняет.
– А должно вонять. Будем пить нашатырь.
– Хорошо, как скажешь.
– Так вот, я попробовала, как он, тоже писать стоя.
– И что? – Маша подалась вперед.
– И ничего не получилось. Намочила ноги, и обувь, и комбинезон. Ничего не попало в писсуар.
– Да-а? А почему?
– У нас нет этой тонкой длинной штуки, через которую он утилизирует жидкость. Она называется член. Хотя палец – это тоже член и рука тоже член.
– Понятно, – кивнула озадаченная Маша, – все, чем он нас трогает, называется член.
– Наверное. И я видела в сауне Руди без одежды, у нее тоже нет этой штуки. Там примерно то же самое, что и у нас.
– Я тоже видела. И видела, как она удаляет волосяной покров рядом с органом выделения. И еще под мышками. У Сюра тоже есть волосы рядом с этой штукой, но он их не удаляет. Боится, наверное, удалить вместе с этой штукой, которой делает фрикции. Я долго ждала, но волосы у меня не выросли. На голове есть, а внизу нет. Не знаешь почему?
– Маша, у людей нет такого слова «фрикции». Есть занятие сексом.
– Странно! – Маша сделала вид, что удивилась. Раскрыла широко и закатила глаза, всплеснула руками. – Фрикции есть, а слова нет… Как это может быть?.. И волос у нас нет, чтобы удалять… Как быть?
– Мы андроиды и лишены всех ненужных излишеств. Нам лобковые волосы ни к чему.
– Лобковые? А зачем они на лбу? Я не хочу иметь волосы на лбу.
– Маша, нужно заниматься самообразованием. Изучи анатомию человека. Эта информация есть в базе данных корабельной библиотеки. Тогда ты узнаешь, что лоб есть не только на голове, но и внизу живота. Только он маленький и называется лобок.
– Да-а? Хорошо, изучу.
– И еще. Это тайна. Гумар проговорился. Оказывается, наш папа – Сюр…
– Да-а-а? А что это значит?
– Надо выяснить…
После завтрака Сюр прошел в медблок. На пульте медицинской капсулы выбрал тематику учебных баз. Нашел в общей корабельной сети базу командира корвета, которая была еще не скачана с трофейной нейросети, и, не дожидаясь ее инсталляции на ресурсы искина, переключил на капсулу. Поставил режим «изучить». Разулся и лег на ложемент. С тихим шорохом крышка закрылась. Ложе анатомически подстроилось под тело Сюра. В воздушную смесь капсулы пошел сонный газ. Сюр зевнул и закрыл глаза. В вену на правой ноге вошла игла и ввела раствор для ускорения мозговой активности.
Сначала Сюра накрыла приятная тьма. Он поплыл в пространстве, ощущая легкость и сам полет. И это было сказочно приятное ощущение. Сюр плыл и наслаждался состоянием легкости полета довольно долго. Но вот неожиданно его с силой дернуло вниз. Как будто кто-то снизу ухватил за ноги и оборвал крылья. У него от падения захватило дух, и он резко проснулся. Проснулся и оторопел. И было отчего. Сюра нежданно-негаданно перенесло совсем в другое место. Он уже не находился в медицинской капсуле на своем МДК. Это был другой корабль, и рядом находились незнакомые люди в военной форме. По кораблю раздавался тревожный, вызывающий раздражение зуммер боевой тревоги…