Проснувшись следующим утром, Элли не сразу приспособилась к тусклому свету, проникающему в открытые ставни большого эркера. Она приподнялась на локтях, и простыня скользнула по ее чувствительной коже. Ей потребовалось еще мгновение, чтобы понять, где она.
Затем воспоминания нахлынули головокружительным калейдоскопом ароматов, образов, звуков и ощущений.
Прерывающийся голос диспетчера, выкрикивающего имя Доминика сквозь дождь, аромат хвойного мыла и виски, насыщенный фруктовый вкус мерло, мерцание лунного света, ласкающие мускулистые руки Доминика, раздирающая боль и шокирующее удовольствие.
Элли спустила ноги на пол и завернулась в простыню, до сих пор чувствуя прикосновения и поцелуи Доминика.
То, что она испытала, оказалось гораздо сильнее того, к чему она была готова. Она не ожидала подобного удовольствия и близости. И ей было невдомек, откуда Доминик знал, как и где к ней надо прикоснуться. Неужели ее мать всегда желала только такой физической связи? Не поэтому ли у нее было так много мужчин после расставания с Пьером?
По коже Элли пробежал холодок, хотя температура воздуха в доме была идеальной.
Она вспомнила о том, как Доминик старался вчера сохранить самообладание, а она потеряла голову.
Элли прошла по комнате на дрожащих ногах и натянула халат, который он дал ей накануне вечером, вдыхая запах его тела, сохранившийся на ткани. И вдруг почувствовала себя глупо.
Ей следовало уехать. Еще вчера вечером. Им обоим будет неловко увидеться сегодня.
Но, судя по всему, еще очень рано. Наверное, только шесть утра. У нее есть время, чтобы быстро принять душ, найти свою одежду и велосипед и уйти.