Андрей проснулся ночью неожиданно, как от легкого толчка в плечо. Слабый свет от неоновой рекламы в доме напротив заполнял спальню. В этом свете силуэт в плаще с капюшоном выглядел пришельцем из далекого прошлого. Готлибу (а это был он) никогда не было дела до формального следования моде текущей эпохи, он просто не считал нужным подстраиваться под такие мелочи. Они смотрели друг на друга молча, Андрей – в надежде понять, чем обязан появлению странного визитера. Готлиб – размышляя, как быстро и понятно донести до Андрея цель визита.
"Скоро все начнется. Держись, помни, я с тобой." – мысль четко впечаталась в голову Андрея.
"Что начнется?" – отчетливое ощущение ноющей тревоги, которое все чаще интуитивно пробивалось, теперь уже окончательно поселилось в сердце. Сон мгновенно улетучился, впрочем, как и Готлиб.
Такое яркое и красивое солнечное утро накануне Нового года, не предвещающее трагедии, началось с телефонного звонка, разделившего жизнь на "до" и "после". Папа умер – ни принять, ни поверить в это было невозможно. Ощущение нового года как веселого праздника в один миг разбился на тысячи мелких кусочков, ни оставив ни единой надежды.
Сильный и крепкий, с острым умом и открытой душой, папа никак не мог ассоциироваться со смертью. Все происходящее дальше напоминало тяжелый душный сон. При всем том, что было много вопросов, которые нужно было быстро решить, или просто бросить нерешаемое, ощущение нереальности происходящего не покидало Андрея. Разные страны, границы, аэропорты, люди в масках, настороженные лица работников служб мелькали перед глазами. Ему казалось, что все дороги перед ним открываются и невидимые двери тут же захлопываются за его спиной. Такое передвижение в период всеобщего, тотального локдауна казалось полной фантастикой. Однако он четко ощущал – будто провидение свыше ведет его уверенной рукой по четко проложенному курсу.
Дальше – по давно установленному известными службами ритуалу и проигранному сценарию. Похороны, поминки и звенящая тишина после. Мир померк. Папа был для Андрея целым миром. Аналогу их душевной близости можно редко найти в мире между родителями и детьми, это как исключение из правил и редко бывает между отцом и сыном. Это не было случайностью. Объяснение вполне обоснованное – такая духовная связь выстраивалась не за одну жизнь и многими событиями, трудностями, прошедшими плечом к плечу, также как и общими радостными событиями. Они умирали и возрождались вместе не единожды.
Вынашиваемые планы, совместные проекты, все рассыпалось как пыль, как будто этого всего вовсе и не было никогда. Казалось, что жизнь потеряла всякий смысл. Андрей испытывал чувство глубокого сожаления, тяжесть, что, живя последние годы в Европе, фактически не имел возможности больше общаться с отцом. Тяжелое состояние мамы, находящейся в больнице все только многократно отягощало, моральных сил решать накопившийся ворох проблем фактически не было. Силы будто полностью оставили Андрея. Он начал чувствовать, как будто жизнь кусочками отрывалась от него как осенние листья от дерева на ветру, тело отказывало от таких нагрузок, постепенно теряя свои жизненные способности.