У жизни своя, неподвластная большинству людей математика: как бы она ни складывалась, получается не сложение, а сплошные потери. Оттого, наверное, многие сводят счеты с жизнью. У Владимира Васильевича Высокова потерь особых не было, если не считать того, что в возрасте десяти лет он лишился отца, о чем вспоминать не любил, зато потом были сплошные приобретения. Но это тоже всего лишь фигура речи, ведь просто так ничего не дается – всего надо добиваться, все приходится завоевывать. Окончил школу с золотой медалью – добился, стал чемпионом города по биатлону среди школьников – завоевал. Был призером страны среди юниоров. Правда, потом со спортом все сложилось не очень хорошо – Володя начал быстро расти, что само по себе и неплохо. Но он вымахал за полтора года почти на двадцать сантиметров, а сердце почему-то не успевало за такими изменениями организма. Он стал задыхаться уже на первой половине дистанции, а на огневых рубежах сердце стучало так, что винтовка прыгала в руках. Да и на спусках ему трудно было устоять, его выносило в сторону – в рыхлый снег или в рекламный щит, на котором какая-нибудь красотка в бикини рекомендовала всем отдыхать на пляжах Турции.
Про спорт пришлось забыть, зато к окончанию школы Высоков полностью оправдывал свою фамилию – рост его перевалил за метр девяносто. Мама тихо радовалась и часто повторяла, глядя на сына: «Пожалуй, ты будешь выше папы». Отец Володи был народным судьей и, несмотря на свое звание, добрым и необидчивым человеком. Друзья называли его Васей, разумеется, и обращались к нему шутливо: Вася Высочество. Например, Вася Высочество, а не соблаговолите ли пойти сегодня с нашей компанией на футбол? Больше футбола отец Володи любил только сына и жену. А потом его убили: застрелили дома – в квартире, где они жили дружной семьей. Однажды Володя вернулся из школы, а на площадке и в квартире было полно полицейских. Потом примчался папин друг Колодин и забрал сына друга к себе на пару дней.
Это была первая и самая большая потеря в жизни Владимира Васильевича. Были, конечно, и неудачи, но особых огорчений они не приносили – скорее разочарования. На предпоследнем курсе он собрался было жениться на сокурснице Варе Коробейник. Она жила в студенческом общежитии, и Володя несколько раз оставался у нее ночевать. В одну из таких ночей он сделал ей предложение, и утром Варя приняла его. В выходные они отправились знакомиться с Еленой Александровной – мамой Володи. Мама была очень любезна, но потом посоветовала Володе подумать хорошенько: ей не понравилось, что будущая невестка курит и громко смеется. Не то что мама плохого не посоветует, но Высоков передумал жениться. Передумал внезапно: зашел к Варе в общежитие, толкнул дверь комнаты, в которой проживала его будущая жена, и обнаружил ее в постели с Гурамовым. Увидев жениха, она даже не вскрикнула от ужаса ситуации, а, посмотрев в его глаза, переполненные гневом, объяснила: «Ну, ты же не пришел вчера, а я грустила». Она потом вернулась в родной город, а Гурамов никуда не уехал: он стал майором полиции и даже дослужился до заместителя начальника районного отдела по уголовному розыску. Потом его уволили по служебному несоответствию.
Конечно, у Высокова были после другие девушки и женщины, но не настолько много, чтобы считать себя сердцеедом. Последние полтора года он встречался с мировым судьей Алисой Никифоровой – разведенной и любящей поговорить в постели. Обычно она рассказывала истории из жизни своих подруг, по большей части неизвестных Владимиру. И каждое повествование заканчивалось одной и той же странной для судьи фразой: «Я ее не осуждаю, конечно».
Высоков понимал, что Алису он не любит, но других женщин не знал, а потому приходил к ней с цветами и подарками. Но чаще она приезжала к нему, потому что Высоков жил один в старом доме с толстыми стенами и можно было, не таясь никого, рассказывать ночью разные истории с интимными подробностями. И хотя истории были разные, Владимира Васильевича, если честно, они уже достали.
А вообще любовь в жизни Владимира Васильевича была – еще в школе. Но школьная любовь, как все знают, всегда проходит.