пока тесьмой морозной не стянуло
окно
скажи мне космос медленно и снуло
когда
я вижу глаз твой сонный и усталый
вблизи
гигантской рыбой на крючке из стали
висишь
наш бедный мир чешуйка влажной рыбы
пока блестел
его понять успели бы смогли бы
но гаснет свет
о космос кто тебя на смерти леску
пошел ловить
автобус мой исчез за перелеском
а я стою
автобус мой с той полыньей стеклянной
продышанной насквозь
исчез во тьме нет жизнь не истекла но
теперь всерьёз
огромная белка забытый тотем наших мест
увиделась мне между вспышками острого света
и боли межбровной неровно присохший асбест
стал ржаво-рябинного цвета
пока промежуткам событий не сыщем имён
скрипим древесиной звеним оркестровою медью
о небо когда бы не спутанность разных времён
всё было б сезонною смертью
люблю тебя небо о как я тобой дорожу
хочу быть всегда твоей полой упругою дудкой
пока тебя вижу сквозь веки дышу и дрожу
мелодией нежной и жуткой
провинциальный
внутри оркестровой сюиты
рынок
тебе ли не знать
что пространства слоисты
транспорта спорный знаток
этранжер-переросток
всякий день для тебя перекрёсток
рассыпается день
не спасёт стрекозиное зренье
лишь размножит паденье
дрожащего шара-мгновенья
неустойчивой красоты
от неё заряжается тело
что на хлеб перейти не успело
ничего не иметь
высыпать из карманов утраты
в золотую траву
что расставил июль тороватый
тот мурашечный мяч
те проросшие жилки асфальта
влажный воздух сиявший как смальта
никуда не спешить
все в сверкающем небе случилось
так давно
что теперь остается сдаваться на милость
промежуточных дней
пыльной логики испытаний
повестей у которых не будет
переизданий
парное молоко весны
не лезет в горло лихорадка
закончилась и вновь ясны
ошибки высшего порядка
как допустима пустота
где были истина и благо
ты что-то здесь не рассчитал
платон платоныч бедолага
в лесу погрешностей в тепле
бессмысленно конечной жизни
с тобой кустарник многолетний
стоик в воздухе зависнем