Клара в сопровождении ненавистного Йошки дошла до дома деда. Всё это время она рассказывала ему, как вешала объявления и как ей не было за это стыдно или неловко. Как же! Не было стыдно! Йошка бесконечно шутил над этим и подкалывал её.
– Познакомилась со Славиком? – спросил Йошка максимально нейтральным голосом, и это насторожило Клару.
– Тебе-то какое дело? Слушай, а у вас в семье принято задавать вопросы, ответы на которые вы и так знаете? – Клара не удержалась и нанесла ответный укол.
Йошка остановился и посмотрел на Клару так, словно она сказала невероятную глупость. Да что за чёрт! У них что, есть какой-то свод правил, о чём и как шутить можно приезжим?
– Это, моя дорогая, называется «вежливость». Вот как у вас в Санкт-Петербурге проявляется вежливость? – спросил Йошка с серьёзным видом, и Клара поняла, что сейчас ей придётся отдуваться за весь Питер.
– Не знаю… Ну, уступают место.
– В разговоре, – добавил Йошка.
– Не перебивают? – предположила Клара.
Йошка разочарованно покачал головой.
– Это любезность. А вежливость – это усилие для выстраивания отношений. Говорить не о том, что прямо сейчас горит-горит, означает, что человек готов на тебя потратить своё время. Он тратит свои силы, чтобы понять тебя и настроиться на тебя. Как на тебя можно настроиться, если ты не говоришь, а только обмениваешься информацией, как модем?
– Как кто? – Клара, конечно, слышала это слово, но быстро не сообразила, из какой оно области.
– Неважно, – ответил Йошка, – смысл ты поняла. Ты слишком деловая. Может, в городе все такие, но у нас люди заботятся о репутации. Не станешь тратить время на пустые, как тебе кажется, разговоры – люди повесят на тебя ярлык «Высокомерная».
– А если я с ними буду говорить об очевидном – ярлык не повесят? – спросила Клара.
– Обязательно повесят. Просто он, вероятно, будет уже чуть добрее. Спорим, я у тебя в голове имею какой-то ярлык. И готов на что угодно спорить – мой ярлык обидный, – сказал Йошка спокойно, и его глаза смотрели на гостью вполне доброжелательно.
Клара не могла понять: это тот же самый Йошка, который её троллит оба дня? Который не даёт ей шагу ступить без злой шутки? Она уже пошла к дому деда, но обернулась к Йошке: «Не провожай, я сама».
Клара зашла во двор и, размышляя, направилась к дому. Она часто обращала внимание на разговоры ни о чём, и каждый раз они её бесили. Может ли быть правдой то, что такие разговоры предназначены не для обмена информацией, а для того, чтобы просто проявить внимание к собеседнику? Если это правда, то тогда действительно не важно, что и о чём ты говоришь, если в это время собеседник убеждается в том, что ты его любишь и уважаешь. Как же Клару бесили такие разговоры! И как же много отношений она уже успела этим испортить! А ещё этот Йошка со своими ярлыками. «Какой же ярлык он мне навесил? – продолжала думать Клара. – Трусиха? Странная? Или значительно злее? Тогда и я тебе навешу самый обидный ярлык!»
Клара подошла к дому, достала из рюкзачка ключи и легко открыла дверь. Что тут сложного? Дядя Сёма просто не хотел помогать – или не хотел помогать бесплатно – и поэтому сказал, что у него открыть дом не получается. Как он тогда вообще живёт, если не может даже дом открыть ключом? Клара открыла замок, но пока не отворяла дверь. Теперь она вспомнила свои вечерние страхи. А если она сейчас откроет дверь, а на неё кинется вор с кладом, который только и ждал, когда его выпустят? А если там злая собака, которая провела в доме всю ночь? Или ещё кто-то? Или ещё что-то? Клара прислушалась. За дверью было тихо. Она встала так, чтобы открытая дверь стала для неё щитом. Спустилась со ступенек перед дверью. Нашла палку размером с волшебную палочку Гарри Поттера, снова встала возле двери и открыла её рывком. Подождала пару секунд, но оттуда никто не выпрыгнул. Клара аккуратно заглянула в дом: никого. Клара выкинула ненужную «волшебную» палочку и вошла внутрь. Задумалась: закрывать дверь или нет? Если закрыть, то она может оказаться запертой в одном доме со злодеем. Если, конечно, злодей уже здесь. А если не закрывать, то злодей может незаметно войти в дом и закрыть их вместе внутри. Исход один и тот же. Значит, главный вопрос: злодей уже в доме или пока ещё нет?
– Я пришла, – громко произнесла Клара и прислушалась. Краем глаза она контролировала пути отступа. Злодей молчал. Или ещё не пришёл.
– Сейчас придут покупатели! – ещё громче сказала Клара, чтобы злодей быстрее определился со своими планами, и если он собирается выпрыгнуть и только ждёт для этого подходящего момента, – то вот, самое время.
– А вот и мы, – сказал кто-то на улице, совсем рядом с входной дверью.
Клара отпрыгнула и прислонилась спиной к стене так, чтобы не пришлось контролировать врагов ещё и сзади, и, конечно, пожалела, что уже выкинула «волшебную» палочку. Рано! Рано она расслабилась.
В дверном проёме показался мужчина лет тридцати пяти или пятидесяти. Кларе было сложно определять возраст мужчин старше тридцати: они все были одинаково старыми, пока после пятидесяти не становились совсем древними, доисторическими людьми. Клара попыталась сглотнуть слюну, но её во рту не оказалась. Пришлось проглотить воздух.
– Я не напугал тебя? – спросил мужчина.
– Вот ещё, – соврала Клара.
– Можно войти? – спросил мужчина.
– Зачем? – затупила Клара.
– Это ваше объявление? – мужчина показал фото на экране своего телефона.
– Это ваш телефон, – уколола Клара скорее по инерции и потому, что ей больше не было так ужасно страшно: теперь страх был контролируемого размера. Она избегала столкновений, тут психолог была права; но, когда столкновение уже произошло, Клара иногда смелела настолько, что сама атаковала. Правда, эта стратегия работала не всегда. Вот с Кузнецовой пока не выходило осмелеть в достаточной для атаки мере.
Мужчина, наверное, улыбнулся. Клара отступила в глубь дома. Её напрягало то, что в доме всё ещё мог оставаться какой-нибудь злодей. Клара не успела проверить дом на отсутствие посторонних… людей или даже собак. Клара не могла решить: наличие этого мужчины упрощает эту ситуацию или усложняет? Но делать нечего – надо показывать дом. Не имея времени всё обдумать и принять решение, Клара сдалась на волю обстоятельств. Не пожалеть бы.
– Продаёте, значит? – уточнил мужчина.
Клара уже немного успокоилась и попробовала разглядеть мужчину: взрослый мужик лет тридцати пяти, выдающийся вперёд подбородок и причёска, как у героя из «Твин Пикс». Да он вылитый Кайл Маклахлен, только глаза бегают. Интересно: люди, которые похожи на звёзд, замечают этот момент узнавания в глазах собеседника, когда до него наконец доходит, кого именно напоминает человек? Клара успела подумать, что она хотела быть похожей на звезду и в то же время быть ни на кого не похожей. Главная подростковая дилемма. Родители обещают, что рано или поздно подростковый возраст пройдёт. Правда, они то же самое говорили и про прыщи.
– Да вот, родители решили продать, – Клара неожиданно для себя вежливо ответила на очевидный вопрос. Надо реже общаться с Йошкой: очевидно, это его плохое влияние.
– А чего продаёте? – спросил «Кайл», как его про себя назвала Клара. Ярлык – не ярлык, а название человеку дать нужно.
«Дом», – хотела пошутить Клара. Но сдержалась и сказала вслух вместо этого:
– Редко тут бываем. Раз в год, на Новый год. Родители решили, что нечего ему пустым стоять.
Мужчина стал ходить по дому и осматриваться. Клара почувствовала, как ей становится неприятно от того, что чужой человек ходит и оценивает стены, потолок, мебель её дома…
– Кто тут жил? – спросил мужчина.
«Люди», – хотела ответить Клара. Но пощадила покупателя и сказала:
– Дед. А до этого – дед, бабушка и папа.
Мужчина согласно кивнул, заглянул на кухню, прошёлся по гостиной. Открыл дверь в кабинет деда.
– А здесь кабинет? – задал мужчина очередной очевидный вопрос.
– Кабинет, но туда нельзя заходить, – сказала Клара.
– Почему? – спросил «Кайл».
Клара смутилась. В кабинет деда нельзя было заходить ей, когда деда не было в этой комнате. А покупателю дома, наверное, можно заходить туда.
– Это я по привычке. Теперь – кому попало можно, – пояснила Клара.
Мужчина вошёл – и сразу к письменному столу. Сел в кресло деда, начал выдвигать ящики стола и заглядывать в них.
– Что-то ищите? – спросила Клара.
– Мебель продаётся вместе с домом, как я понимаю? – ответил мужчина и, так как Клара не спешила отвечать, посмотрел на неё: – А?
– Что-то ищите? Вы не ответили на мой вопрос, – Клара сделала выпад и отметила ударением слово «мой». Пусть знает, кто тут пока хозяин. Кларе нравилась её смелось и атака.
– Нет, – сказал мужчина и встал из-за стола. Теперь он подошёл к книжному шкафу и, скользя пальцами по корешкам книг, стал читать их названия.
– А теперь? – спросила Клара и вспомнила Бернара. Он всегда говорил: «Начиная поединок, ты должна вести его к победе. И единственный доступный тебе для этого инструмент – позиция, баланс, защита и атака». Да, тут Бернар недоглядел: инструментов куда больше, чем один…
– Книги останутся покупателю? – спросил мужчина.
Клара молчала.
– А? – переспросил мужчина.
– Что? – посмотрела на него Клара. Такие поединки –атака-рипост-атака – она могла бы вести сутками напролёт. Это как в кино: два фехтовальщика в кадре по очереди ударяют по оружию соперника, делая вид, что у них поединок.
– Книги останутся покупателю? – повторил мужчина.
– А как вы ответили на мой вопрос?
– Какой? – мужчина улыбнулся.
– Вспоминайте, – Клара прямо почувствовала, как включи-
ла учительницу математики Ольгу Алексеевну. Теперь мужику точно конец. Это с Кларой он мог бы справиться, а Ольга Алексеевна таких, как он, на завтрак без сливочного масла глотает.
Мужчина присел, открыл створки книжного шкафа, перебрал несколько книг и достал толстую тёмно-зелёную общую тетрадь. Встал и подошёл ближе к окну. Пролистал её и, кажется, оказался доволен. Клара хотела попросить мужчину положить тетрадь на место, но именно в эту секунду ей вдруг не хватило на это смелости. Тем временем «Кайл» вышел из кабинета и снова обошёл весь дом, делая комплименты всему, что видел. Клара подумала, что, судя по всему, сделка очень реальна и, возможно, уже сегодня она будет ночевать дома. От этих мыслей Клара расслабилась и подобрела.
– Ну что ж. Хорошо. Я удовлетворён, – сказала мужчина. – Подумаю день-два и свяжусь с вами.
Клара растерялась: как это – день-два? О чём тут думать? Ты даже не спросил, сколько стоит дом!
Тёмно-зелёная тетрадь ещё оставалась в руках мужчины, когда он направился на выход. Сделал вид, что забыл про её существование. Ну уж нет!
– Тетрадь верните, – потребовала Клара.
– Какую тетрадку? – удивился мужчина, продолжая как ни в чём не бывало смотреть на Клару.
– Эту, – Клара показала на тетрадь в руках мужчины.
– Она прям нужна тебе? Что в ней?
– Нет, не нужна. Но она не ваша.
– А чья? Твоя? – спросил мужчина.
– Не моя, – согласилась почему-то Клара и поняла, что на самом деле у неё нет особых прав на эту тетрадку. Отец не говорил о том, что нельзя давать тетради покупателям.
Пока Клара соображала, что делать, мужчина развернулся и сделал ещё три шага из пяти, необходимых до входной двери, которая была ещё и предательски открыта.
– Стойте. Верните тетрадь, – повторила Клара.
Мужчина замешкался и наконец сказал просто:
– Пять тысяч.
– Не поняла, – призналась Клара.
– Пять тысяч за тетрадь, – пояснил мужчина.
«Да на такие деньги можно будет переехать в дом деда и тут жить, пяти тысяч хватит надолго, если питаться экономно», – почему-то первым делом подумала Клара. Пять тысяч – много за тетрадь. В чём дело? Что там, в этой тетради? Уже понятно, что-то более важное, чем пять тысяч. Что там папа говорил про тетради и книги деда? Нужно ли их сохранить?
– Договорились? – мужчина уже держал толстый кошелёк в руках. В таком кошельке запросто могли бы поместиться сто тысяч и даже больше.
– Нет, – ответила Клара, и сама не меньше мужчины удивилась своему ответу. Нельзя так просто от атаки сразу перейти к переговорам. Ей требовалось время, чтобы остыть.
Клара двинулась к мужчине и протянула руку, чтобы забрать у него тетрадь деда. Мужчина пожал плечами и выбежал на улицу. Клара выпрямилась и только тогда поняла, что стояла до этого в фехтовальной стойке, готовая ко всему. Ну или, получается, почти ко всему. Не была она готова к побегу покупателя с тетрадью. Как это? Это вообще нормально? Взрослые именно так себя ведут? Тогда какой смысл взрослеть? Прошло пару секунд, пока к Кларе вернулась способность двигаться, но бежать за покупателем было уже и поздно, и, наверное, смешно.
Клара вышла из дома. «Надо было с самого начала закрыть входную дверь, тогда бы он не убежал», – подумала Клара. Хотя оставаться закрытой в доме со злодеем, который там, возможно, прячется со вчерашнего вечера, и с психически больным, который украл тетрадку деда, тоже такое себе удовольствие. Стоя на крыльце, Клара посмотрела по сторонам: никого. Ну, это понятно. Она вышла через калитку на улицу. Покупателя не было видно: значит, побежал наверх, к Курорту. Или здесь его ждала машина. Клара посмотрела по сторонам ещё раз и развернулась к дому. Клара всё равно не погналась бы за «Кайлом», потому что больше всего на свете она не хотела выглядеть посмешищем. А это была бы очень смешная картина: мужик бежит с тетрадью, а Клара с воплями – за ним.
Зазвонил телефон. Анька. Клара глянула на часы: 14:40, дуэль уже состоялась, но ни фото, ни видео Анька не прислала. Клара ещё утром написала подруге десяток голосовых сообщений, где очень эмоционально высказалась в адрес родителей, их планов и своей участи. Клара ответила на звонок.
– Ё, подруг, жива? – поприветствовала Анька в своём стиле.
– Ты не поверишь, – отозвалась Клара.
– Я в трауре, – согласилась Анька на своём языке.
– Представляешь, он украл тетрадку и убежал, – поделилась своим возмущением с подругой Клара и заметила, что к дому деда идут новые знакомые: Славик, Липкий и Катюха. Четвёртого парня из этой шайки с ними не было.
Клара должна была рассказать свои новости, узнать о дуэли и закончить разговор до того, как троица новобранцев фехтовальной школы подойдёт к ней. Задача почти нерешаемая. Троице оставалось метров пятьдесят до калитки дома. Значит, у Клары есть минута или даже меньше. Ещё одна арифметическая задача.
– Дуэль состоялась? – перешла к делу Клара.
– Там, короче, смотри, чё вышло… – начала Анька, но Клара перебила её.
– Нет времени на детали, кто победил? – спросила Клара.
– Вовчик, – выпалила Анька.
Клара с огромным разочарованием была вынуждена сбросить звонок, потому что ребята подошли уже так близко, что слышали разговор, а рассказывать им про дуэль Клара совсем не хотела.
– Готова? – поинтересовался Славик.
– Это мы сейчас увидим, – сказала Клара. – Подождите здесь, мне надо рапиру взять.
Клара направилась к дому Резниковых и вдруг вспомнила, что дом деда остался открытым: дверь закрыта, но не на замок. Клара замешкалась. Закрывать дом теперь было неловко – вроде как она не доверяет своим новым друзьям. Сказать по правде, она не доверяла теперь никому. Клара почти бегом пересекла улицу и, как ей казалось, уже через минуту вернулась с маской и рапирой.
– Ты серьёзно думала, что мы будем заниматься этим? – Славик показал на рапиру.
– А разве нет? – удивилась Клара настолько, что даже сделала шаг назад.
– Мы прикалывались, – улыбнулся Славик, посмотрел на своих друзей, и они все вместе рассмеялись.
В который раз за сегодняшний день Клара почувствовала себя обманутой. Прямо сейчас, в этот момент, Клара ощутила, что у неё стали тяжёлыми, буквально неподъёмно тяжёлыми руки и одеревенели ноги. И каждый раз, будучи обманутой, на короткое время Клара становилась уязвимой. Каждый раз, когда ею овладевал страх, Клара становилась уязвимой. Каждый раз, когда она злилась, – она становилась уязвимой. Руки не могли атаковать, а ноги отказывались двигаться. Клара подняла рапиру в приветствии.
– Защищайся, – сказала Клара.
Славик криво улыбнулся, словно хотел сказать: «Прекращай, ты же это несерьёзно, да?» Если бы не обман и не этот взгляд, Клара не стала бы его атаковать. Полностью контролируя дистанцию и клинок, но не свои эмоции, она сделала выпад и слегка ткнула Славика в ту область, где сердца на самом деле нет, но люди обычно показывают его именно там.
– Э, – возмутилась Катюха, и это было самое длинное слово из произнесённых ею за всё время знакомства.
– Нормально, – проронил Липкий.
– Понятно, – спокойно отреагировал Славик.
– Не бойся, рапира спортивная, она не может проколоть футболку, – успокоила Клара. – Ею только синяков можно наставить.
– Синяков и я могу наставить, – спокойно сказал Славик.
К дому подошёл Йошка. Снова этот Йошка!
– Привет, – поздоровался Йошка. Славик и его банда кивнули в ответ. – Тренируетесь?
– Бери ветку, – предложила Клара Йошке. – Славику чё-та страшно стало тренироваться.
– Якове, брате, лежи лёжа, – вальяжно сказал Славик и развернулся к Кларе: – Бери ты ветку, а мне – шпагу. Так одолеешь?
– Чего? – не поняла Клара.
– Не выделывайся, – пояснил Йошка.
Отступать было некуда. Сама предложила. Сама хотела проявить себя и возвыситься над местными. Должна была догадаться, что и здесь ребята дерзкие. Если отказаться сейчас, то вовсе никакого авторитета не будет.
– Готовься, – передав рапиру Славику, сказала Клара и, увидев, как он ею замахнулся, добавила: – Это не меч из фильмов, которые ты смотрел. Так ты можешь сломать или погнуть рапиру. Аккуратнее, мне с ней ещё на соревнованиях выступать.
Клара зашла за угол дома: она помнила, что там были заросли кустарника с относительно прямыми ветками. «Что ж, будем биться тем, что есть», – решила Клара, кое-как отломала ветку, очистила её от листьев и несколько раз взмахнула, оценивая своё оружие: сломается при первом же ударе рапиры. Клара вернулась к ребятам, которые за это время перебрались во двор, и краем глаза заметила, как Йошка безрезультативно дёргал дверь дедовского дома.
– Хотел чего? – спросила Клара, а сама удивилась: дверь же не была заперта?
– Воды попить, – ответил Йошка.
– Дома пей.
Йошка в последний раз дёрнул дверь и спустился с крылечка в две ступеньки.
– Давай так, – начала Клара, – если я три раза коснусь тебя, то вы помогаете мне с продажей дома. Если ты первым коснёшься – можете не помогать.
– Понятно, – согласился Славик. – А как можно касаться? Куда тыкать?
– Запоминай, – начала Клара инструктаж. – Это – рапира. Удары наносятся только в торс. Это – торс (Клара показала на себе). Не в руки, не в лицо. Руки и лицо запрещено атаковать, иначе ты сразу проиграл и все поймут, что ты лошара.
– Понятно.
– С размаха, пожалуйста, не руби – поломаешь мне рапиру, а мне тренироваться и на соревнования не с чем будет выходить. Я привыкла к ней.
Славик с уважением посмотрел на рапиру: «Рапира. Так вот ты какая…»
– Готов? – Клара встала в стойку с веткой в руке. – К бою!
И пока Славик пытался повторить стойку Клары, она нанесла ему первый укол в центр груди.
– Один – ноль, – сказала Клара.
– Я не успел! – начал оправдываться Славик.
– Готов? К бою!
Теперь Славик встал в стойку, но рапиру держал слишком низко, а ноги у него были слишком прямые. «Победа будет быстрой», – подумала Клара и, сделав шаг влево, заставила Славика запутаться в своих ногах. Когда она обозначила атаку, Славик предсказуемо широко повёл рукой наружу и получил второй, весьма чувствительный укол в грудь. Ветка сломалась, а Славик потёр место удара. Катюха кинулась оказывать первую помощь. И вовремя: из царапины на груди выступила капелька крови.
– Извини, – сказала Клара и опустила ветку. – Нельзя фехтовать без защиты. Я не права.
– Счёт? – спокойно уточнил Славик.
– Два – ноль.
– Держи, – он протянул Кларе рапиру, взял у неё из руки остаток ветки и добавил: – К бою.
Со своей родной рапирой в руках Клара почувствовала себя почти всемогущей. Она встала в стойку и была готова атаковать. Потом поняла, как нелепо это выглядит со стороны: девушка с рапирой против парня с короткой веткой едва ли длиннее карандаша. Клара искренне рассмеялась.
– Стоп, – остановила его Клара. – Ничья.
Во дворе деда была беседка. Ребята уселись в ней, и Клара рассказала почти всё, что знала о фехтовании и о видах клинков. Затем она вывела свою команду на простор двора и поставила всех в стойку. У Славика стойка была неплохой, и он признался, что раньше немного играл в волейбол и чуть-чуть ходил в секцию бокса. У Йошки стойка была, как у оловянного солдатика, и Кларе не удалось её улучшить. Правда, она и не очень старалась. Стойка Катюхи вызывала у Клары смех, но она мужественно держалась, представляя себя мудрым Бернаром. Липкий придуривался, но, если б он не стал этого делать, его стойка могла быть лучше всех.
Занятия подходили к концу. Время уже приближалось к шести часам вечера, когда все услышали топот шагов по тротуару на улице. Клара успела подумать, что, может быть, это даже Кайл-покупатель спешит вернуть украденную тетрадь. Клара стояла спиной к калитке и лицом к начинающим фехтовальщикам, которые только и норовили выпрямить ноги; поэтому она снова оказалась в уязвимой позиции, когда со всего маха во двор забежал опоздавший Жорка. И ладно бы, если он был один: Жорика сопровождала огромная овчарка. Собака кинулась на Клару просто потому, что она стояла ближе всего к калитке. Клара оказалась без защиты, без маски и даже её рапира осталась в беседке! Клара заорала что было сил и кинулась за своим оружием. От шока она не вполне понимала, что происходит, поэтому не могла понять, что собака всего лишь ластилась к ней и предлагала присутствующим поиграть. Ребята пытались сказать Кларе, что собака совершенно не опасна, что она своя, она так играет. Но в таком состоянии Клара мало что слышала и немногим больше понимала. Через три секунды она, уже вооружённая рапирой, стояла в стойке, готовая отразить любую атаку овчарки. Собака не понимала, почему Клара не хочет с ней играть.
– Сидеть, – скомандовал Славик овчарке, встал между ней и рапирой лицом к Кларе и спокойно спросил: – Что случилось?
– Убери собаку, – дрожащим голосом сказала до смерти напуганная Клара.
Наконечник рапиры снова упирался парню в центр груди; её клинок даже прогнулся от той силы, с которой Клара давила на своё оружие, но Славик продолжал стоять неподвижно и защищать собаку, спокойно сидевшую у него за спиной.
– Это собака Жорика. Она не злая, она не кусает.
– Убирайтесь все вон! – закричала Клара, не опуская рапиры, которая по-прежнему упиралась в грудь Славика, но теперь уже с меньшей силой.
Славик развернулся, сделал два шага к собаке и взял её за ошейник.
– Пошли, – сказал он всем.
Выходя через калитку, овчарка обернулась и снова посмотрела на Клару с выражением: «Ничего не понимаю». Йошка вышел на улицу вместе со всеми и теперь придерживал рукой открытую калитку, глядя на Клару то ли с удивлением, то ли с сожалением.
– Пошли домой, – произнёс он наконец.
– Иди, я потом, – ответила Клара, села на пол беседки, спиной к которой она стояла всё это время, и шумно выдохнула. Сердце колотилось как сумасшедшее, и Клара не знала, как унять его, поэтому просто сказала себе тихо: «Успокойся, она не злая и не кусачая. Всё закончилось, тормози…»
Кларе нужно было всё обдумать, однако за короткое время произошло столько всего, что непонятно было, с чего начинать думать. Или порядок размышлений не важен? Клара закрыла калитку, взяла рапиру и вошла в дом. Замешкалась на пару секунд и закрыла входную дверь на замок.
Хотя она могла бы и не делать этого. Дед её был настоящим колдуном, и в его дом чужой человек без согласия хозяина или члена семьи войти не мог ни при каких обстоятельствах. Ни через дверь. Ни через окно. Ни через чердак. Даже подкоп не удался бы. Но Клара всего этого не знала. Она не просто не знала – она дико заблуждалась, полагая, что дом можно быстро продать. Надо сказать, они все заблуждались, думая, что его вообще можно продать.
Клара закрыла входную дверь и решила обойти весь дом, чтобы убедиться, что она тут одна. Клара надела фехтовальную маску, взяла в руки рапиру и начала обход по часовой стрелке.
Она решила: в таком важном деле необходима система.
Клара зашла на кухню. Вернее, сначала на кухню вошла рапира и сделала сканирующие движения влево-вправо. Клара предполагала так: если на кухне есть враг, увидев рапиру, он себя выдаст. Враг себя не выдал, или его тут не было. Клара вошла на кухню и прислушалась. Сняла маску.
На этой сковородке дед жарил гренки. Это его кружка. Кружка была алюминиевая, армейская. Может, и некрасивая, зато вечная. Клара подумала, что не станет оставлять эту кружку чужим людям, которые купят дом. Она открыла кран, из него потекла вода – и дом словно начал наливаться жизнью. Клара оставила воду включённой – вся не выльется, зато в доме появилась жизнь. Потом она открыла холодильник: мама всегда оставляла что-то, из чего можно было быстро сделать ужин. На полках стояло несколько банок мясных и рыбных консервов, горошек и фасоль. В шкафах есть крупа, сахар и соль. Полно специй. Клара поняла, что она может выжить с этим набором продуктов даже без денег.
«Хотя пять тысяч – это целое состояние… Можно было бы купить что-нибудь вкусненькое. Но правильно сделала, что не взяла эти деньги», – подумала Клара. На кухне врагов не было. Напротив двери на кухню была дверь в котельную, которую дед называл «Камчаткой». Наверное, потому что далеко от чего-то? Интересно, от чего далеко котельная, если дверь туда – одна из первых от входа? Налево – кухня, направо – котельная. Дальше всего котельная была от кабинета деда. «Значит, там – условная «Москва»», – решила Клара. В котельную она зайдёт в последнюю очередь. Не зря же она пошла по часовой стрелке: самое страшное – на потом. Стоя на пороге кухни, Клара обернулась и ещё раз окинула взглядом комнату, где они всегда встречались с дедом, когда приезжали его навестить. В гостиной они потом сидели и болтали, играли, смотрели телек. Но местом настоящей, первой после разлуки встречи была именно кухня. На стене висит натюрморт. Интересно, сколько стоит эта картина? Ладно, пора продолжать обход.
В гостиную можно было зайти из кухни или из коридора. Этим двум дверям не положено быть закрытыми. Клара не знала, откуда пошла такая традиция, но строго, как это всегда было принято в их семье, придерживалась этого правила. Можно было бы пройти в гостиную из кухни, но Клара хотела убедиться, что в коридоре нет врагов. Убедилась. С трепетом посмотрела на дверь в котельную, и её передернуло от пробежавших по спине мурашек. Она даже почувствовала холодок и оглянулась на форточку кухонного окна – та была закрыта.
В гостиной была уютная мягкая мебель: диван, кресла. Центром гостиной был камин. Для Клары Новый год – это всегда горящий жаркий камин и утром подарок на каминной полке. Больше такого не будет. Она протёрла ладошкой и без того чистую каминную полку. «Зачем папа продаёт этот дом? – в очередной раз подумала Клара. – Мы же всегда теперь будем вспоминать, как провожали здесь старый год, сжигая в камине листочки с благодарностью за то хорошее, что с нами произошло за эти прошедшие 365 дней…»
На журнальном столике лежали различные журналы, конверты и квитанции. Клара взяла какую-то квитанцию, оторвала от неё полоску бумаги. Не нашла взглядом ручку. Пошла в кабинет деда и там на листке бумаги написала: «Можно сделать так, чтобы не надо было продавать дом?!» Вернулась в гостиную, взяла длинные каминные спички, зажгла одну из них и поднесла к листку с желанием. Бумага вспыхнула и сгорела, но не до конца – остался небольшой кусочек. Клара решила, что желание исполнится только в том случае, если сгорит весь клочок бумаги без остатка. Она уселась у камина, подсунула остаток спички под недогоревшую бумажку размером буквально с ноготок и чиркнула второй раз по коробку. Всё. Дело сделано. Тут Клара вспомнила, что, увлёкшись исполнением желаний, она оставила тыл без контроля, и злодеи могли к ней в это время подкрасться и напасть. Но почему-то она лишь улыбнулась этой мысли. Теперь ей казалось, что дом защищает её и не даст в обиду. А в кабинет деда она больше никого не пустит. Просто закроет его и скажет, что ключей нет. Пусть папа потом сам разбирается. Клара встала в центре гостиной и стала рассматривать каждую деталь в комнате. Портрет бабушки. Многочисленные фотографии в рамках. Деревенская традиция: в одной рамке вставлена одна большая фотография и ещё десяток маленьких по краям. Ковёр на полу. Как это старомодно! И как это мило! Дед говорил – персидский. Врал, наверное. «Ну и что? Ничего страшного, – подумала Клара. – Заставлю папу забрать этот ковёр, и пусть он лежит в моей комнате. Ещё бы и камин как-нибудь забрать…»
Клара подошла к кабинету деда. Открыла полностью дверь и включила свет. На улице стоял тёплый солнечный день, но окна кабинета были закрыты кронами яблонь и вечными соснами. Вечнозелёные. Хорошо им. Они – вечные. В кабинет деда тоже вело две двери: одна из гостиной, и этой дверью можно было пользоваться всем, а вторая – из коридора, и она всегда была закрыта на замок.
В кабинете злодеев тоже не было. Клара закрыла дверь на ключ, который всегда, сколько она себя помнила, торчал из замочной скважины. Клара минуту подумала, достала ключ из замка, положила его на журнальный столик и прикрыла сверху конвертом.
Из кабинета Клара вернулась в гостиную, а оттуда – в коридор. Теперь перед ней были две с половиной спальни. Она начала со спальни деда. Всё по той же прежней традиции после исчезновения деда в этой комнате никто не спал. Кларе и родителям хватало тех комнат, в которых они спали ещё при нём. Эта спальня Кларе и раньше напоминала больничную палату; именно палатой её называл и сам дед. Светлые обои. Простая кровать. Белая тумбочка с вечной стопкой книг на ней. Белый встроенный шкаф, наверное, с одеждой. Клара уже вышла из спальни деда и тут вспомнила, что злодей запросто мог спрятаться в шкафу. А её рапира осталась у камина. Идти за ней или рискнуть и открыть шкаф безоружной? Клара вернулась, взяла рапиру, но теперь со своим спортивным, затупленным и оттого относительно безопасным оружием она стояла и жалела о проявленной слабости. Не надо было брать рапиру! Надо было осмелеть, проявить характер и открыть шкаф без оружия! Тогда Клара знала бы про себя, что стала смелой. А теперь получается, что она как была трусихой, так и осталась. Но возвращаться ещё раз и оставлять оружие было бы уже глупо. Господи, как сложно жить! А впереди – ещё лет шестьдесят или даже больше, если верить учителю ОБЖ. Хотя вообще-то ему мало кто верил. Особенно тогда, когда он начинал рассказывать, что до преподавания в школе работал в разведке. Тот ещё разведчик! Клара решила, что в этой глупой ситуации будет правильным, если она переложит рапиру в левую руку, а правой откроет шкаф. Открыла. Значит, злодей в каком-то другом месте.
Следующая комната состояла из двух: первая – спальня Клары, а вторая, в которую можно было пройти только через эту комнату, – спальня родителей. Клара прошла по этим комнатам как по своим домашним: всё здесь было ей очень знакомо и лежало на своих местах. Клара проверила шкафы, но злодеев и тут не было. Теперь оставались только две ванные комнаты и котельная. Сто процентов злодеи там. Эх, надо было начинать с котельной!
Клара через свою спальню вышла в коридор. Заглянула в дежурный, или гостевой, тубзик: злодеев не было. Остаётся большая ванная комната и котельная. В ванной комнате никого не было. Зато было шикарное зеркало в золотой раме, в которое Клара посмотрела на себя. Растрёпанная, как чучело. Грязь на лбу, на щеке. И шрам на подбородке, оставленный собакой Резниковых, конечно, сразу бросается в глаза. Другие врут ей, что шрама почти не видно, что надо очень сильно присматриваться, чтобы заметить эту белую чёрточку, но Клару не обмануть. Шрам исполосовал её лицо. Примерно полтора сантиметра. И все, сговорившись, убеждали Клару, что собачка её не трогала, что Клара сама оступилась, упала и поранилась. Ага. Сама себе лицо изуродовала. Враки. Но, чтобы от неё отстали, в какой-то момент Клара стала делать вид, что согласна, – собака её не кусала. Однако сама она всегда знала, как всё было на самом деле. Помнила.
Клара поправила волосы. Решила вытереть грязь на лице полотенцем и тут же услышала в своей голове голос мамы: «Сначала смой водой, не пачкай полотенце. Кто стирать будет? Ты?» «Ну, может, и я», – ответила голосу Клара. Она решила, что сначала разберётся с врагами, которые прячутся в котельной, а потом уж умоется.
Клара неожиданно для себя решительным шагом подошла к котельной, распахнула дверь и включила свет. Пусто. В том смысле, что отопительный котёл и всякие другие штуки, которые тут были, – вот они, на месте; а врагов нет. Клара хотела себя пристыдить, как она это обычно делала. Этому она когда-то научилась от мамы и теперь уже привыкла: если сделала какую-то ерунду – надо себя пристыдить. Но ведь, когда Клара начинала проверять дом на наличие посторонних, это не было ерундой. Ей нужно была понять: она в доме одна или нет? Это было важно. А теперь, когда выяснилось, что врагов нет, задача кажется глупой и достойной порицания. Нет. Клара всё сделала правильно. Она хотела убедиться, что находится в безопасности – и убедилась в этом.
Хотя чердак и подвал…
Это снова не кажется глупым. Проверять чердак? Там точно могут спрятаться злодеи. Особенно лёгкие, под которыми чердак не провалится. Они наверняка распределились так: лёгкие злодеи забрались на чердак и сидят тихонько там, а толстые – в подвале; и поскольку крышка подвала закрыта, значит, они там ждут, когда лёгкие спустятся с чердака и откроют им крышку. Ведь если верить деду, то изнутри крышку подвала было не открыть.
Теперь всё это снова не казалось глупым. Клара, как заправский полководец, решила, что ей нужен план. Сначала она поднимется на чердак. Туда ведёт лестница из коридора рядом с дверью в кабинет деда – той самой, которую Клара никогда не видела открытой. Если на чердаке никого нет, то и в подвале, скорее всего, никого. Кларе понравился такой план.
Она пару раз видела, как папа доставал лестницу, спрятанную в самом люке чердака. Не с первого раза Кларе удалось открыть люк. Не с первого раза Кларе удалось выдвинуть лестницу. И когда она встала на первую ступеньку, то совершенно ясно поняла, что на чердаке нет злодеев. Они точно в подвале! Просто если злодеи забрались на чердак и закрыли люк, то освободить их мог только тот, кто выбрался из подвала. Чёрт! Значит, из подвала всё-таки можно выбраться самостоятельно. Дед обманул! Клара стояла на первой ступеньке лестницы и соображала: не стоит ли тогда сначала проверить подвал? Люк туда находился на кухне. Если злодеи были в подвале и уже выбрались наружу, успев освободить своих напарников с чердака, то теперь они могли быть где угодно. Надо проверять дом заново.
– Клара, поставь на минималку, – сказала Клара неожиданно вслух сама себе. Да, что ни говори, а фантазия у неё была – обзавидуешься, если только Клара не начинала сама себя пугать. Уж тогда – остались бы штаны сухими. Клара осмотрелась ещё раз и добавила: – Да нет тут никого.
И, не заглядывая на чердак, закрыла люк, уже зная, что не пойдёт проверять подвал. Игра закончилась. Клара умела развлекать себя, но о том, что это всего лишь игра, Клара почему-то вспоминала всегда ближе к финалу. А правила игры были такие: надо придумать проблему или угрозу. Потом вообразить, что это происходит на самом деле. Потом надо действовать так, словно угроза абсолютно реальная. А в конце говоришь себе: «Ого, надо быть поосторожней со своей фантазией». Клара вошла на кухню и посмотрела на люк, ведущий в подвал. Постояла на люке, словно пытаясь понять, есть ли кто-то внизу. Поставила пустой стеклянный стакан на край люка, предположив, что если люк откроют изнутри… Лара! Кому его открывать изнури?! И всё же. Просто – на всякий случай. Если люк откроют изнутри, то стакан упадёт, зазвенит, и Клара на это отреагирует. Выходя из кухни, Клара показала люку язык. Просто чтобы тот знал.
Теперь, решив вопрос с безопасностью, Клара вошла в свою спальню и рухнула на кровать. Раскинула руки и попробовала вспомнить… Нет, попробовала представить, что происходило бы сейчас, будь родители с ней в Старой Руссе, и если, предположим на секунду, больше не надо было бы продавать дом.
Мама на кухне. Гремит посудой. Нет, не специально. Просто не старается готовить тихо. Мы, семья, должны знать, что она старается, как она сама говорит, – из последних сил. Папа ходит по дому в поисках того, что можно было бы починить. Он заранее берёт с собой молоток, но в итоге, так и не найдя, по чему можно было бы постучать, убирает молоток в ящик и включает телевизор в гостиной. А если бы сейчас была зима, то папа, не торопясь и с удовольствием, растапливал бы камин и рассказывал одну из трёх историй о том, как он в детстве боялся камина и духов, которые в нём живут.
Клара очнулась от своих фантазий не потому, что они наскучили. Нет. По её щеке катились слёзы и щекотали щёку. Этого нельзя было не почувствовать. Клара смахнула слёзы.
– Вот ещё, – сказала Клара вслух.
Так, нужно сменить тему. «Кайл» – странный покупатель – или дуэль? Странный покупатель. Клара решила подумать о покупателе, убежавшем с тетрадью.
Что с ним не так? Кларе он сначала показался нормальным. Интересовался домом, хвалил его. Клара даже поверила, что первый покупатель станет последним. Уже завтра она могла быть в Питере. А потом покупатель схватил тетрадь и убежал.
Что это значит? Надо позвонить папе.
– Па? – сказала Клара, когда папа снял трубку.
– Да, золотая. Как твои дела?
– Проблема с покупателем, – описала Клара сложившуюся ситуацию.
– Проблема? – уточнил папа. Как будто было непонятно: если бы проблемы не было, Клара сказала бы, что дела идут хорошо.
– А чего он! – расчувствовалась Клара и поняла, что сейчас снова заплачет. Ей было ещё непонятно, почему она собирается заплакать. Вероятно, из-за обиды. Она всё правильно сделала, а он убежал.
– А чего он? – уточнил папа. Вот только папа мог понять Клару. Мама уже начала бы упрекать.
– Убежал, – закончила длинный рассказ Клара.
– Покупатель убежал, – сказал папа, потому что понимал дочь с первого раза.
– Да… – сказала Клара и разрыдалась.
– Клара, ты в безопасности? Что случилось, скажи толком?
– Уже в безопасности, – ответила Клара, имея в виду, что весь дом исследован на предмет посторонних лиц и существ, за исключением чердака и подвала, и никто из них обнаружен не был. Поэтому Клара честно добавила: – Я только чердак и подвал не проверила.
Папа молчал, как молчал бы любой человек на его месте. Кроме мамы, разумеется. Клара уже не рыдала, а просто всхлипывала. Эмоции подростков подвижны.
– Покупатель пришёл и убежал, – папа начал восстанавливать ход событий с понятного для него момента.
– Да.
– Он пришёл с «Авито»?
– Нет, я по городу с утра повесила красивые объявления, – сказала Клара правду.
– Красивые?
– Очень. Я старалась. Цветочки там нарисовала и не только.
Папа понял, что снова не понимает, о чём речь, и решил вернуться туда, где всё было ясно.
– Он пришёл. И вряд ли сразу убежал? Вы что-то с ним смотрели, обсуждали? – спросил папа.
– Он прошёл по дому и убежал с тетрадью.
Папа с облегчением вздохнул. Не потому, что стало понятнее. Не потому, что теперь дочь в безопасности. Он пока сомневался в этом. Просто потому, что появился ещё один объект в рассказе, за который, как за ниточку, можно потянуть, и что-то прояснится.
– Убежал с тетрадью? – уточнил папа.
– А я что говорю! – воскликнула Клара и закатила глаза: эти взрослые иногда так тупят…
Папа выдохнул. И набрался терпения из источника, известного только родителям подростков. Некоторые родители черпают так часто, что терпение в источнике заканчивается ещё до того, как дети пойдут в школу. Папа черпал экономно. А мама – нет.
– Он пришёл с этой тетрадью? – уточнил папа.
– Ага, как же! Я же говорю: он достал её из книжного шкафа в кабинете деда и убежал, – разъяснила Клара.
По какой-то неведомой причине папа понял, что часть информации здесь пропущена. Что-то должно было произойти между тем, как покупатель зачем-то взял тетрадь, и тем, как он с ней убежал.
– Клара, дорогая, что было между тем, как покупатель достал тетрадь из шкафа, и тем, как он убежал?
Клара замялась, и папа почувствовал это на расстоянии.
– Моя дорогая, скажи честно, что было ещё?
Клара молчала.
– Скажи, не бойся. Я на твоей стороне.
Эти простые слова всегда подкупали Клару. Подкупили и сейчас.
– Он предложил за неё пять тысяч рублей, – наконец честно призналась Клара.
– Чёрт, Клара, ну чего ты сочиняешь! Я уже подумал у тебя ЧП, стал думать, кого отправить за тобой, чтобы тебя спасать. Зачем ты это делаешь?! Неужели нельзя просто взять и помочь?! – в сердцах сказал папа. Потому что наступает момент, когда терпение заканчивается у любого родителя.
– Папа! – только и смогла произнести Клара. Она поняла, что папа не поверил ни единому её слову.
– Что «папа»? Рассказывай.
– Пришёл покупатель. Посмотрел всё. Сказал, что подумает, и ушёл. Я ему твой телефон дала, – соврала Клара.
– Вот это – другое дело. А что за красивые объявления с цветочками?
– Пошутила.
– Понятно. Как Резниковы? Не обижают?
– Нет, приняли как родную, – машинально ответила Клара. Она поняла, что рассчитывать ей можно только на себя, и теперь вопрос её выживания зависит только от её собственных действий и решений. «Папа хочет знать только то, что хочет знать, слышать удобные для себя ответы, – с разочарованием подумала Клара. – Хорошо. Ну и ладно. Ну и выживу как-нибудь». Клара ожидала от себя, что снова заплачет из-за того, что её оставили одну; но нет, слёзы куда-то делись. Клара даже включила камеру в телефоне, чтобы убедиться, что слёз нет, а то вдруг она их просто не чувствует.
Клара набрала Аньку. Обычно подруги просто переписывались в мессенджерах, но сейчас Кларе нужно было именно услышать слова поддержки.
– Хай! – сказала Анька, и это означало, что она сегодняв хорошем расположении духа. В противном случае она сказала бы просто: «Ну?»
– Прикинь, у меня была дуэль, – начала Клара.
– В деревне?
– Это – город.
– Там есть фехтовальный клуб?
– Не знаю. Я познакомилась с местными, и там слово за слово – пообещала потренировать. А он говорит: «Вот тебе ветка, давай мне свою рапиру и попробуй меня победить». Ну, меня задело. Я и победила.
– Кого?
– Славика.
– Какого Славика? Тебя день всего не было. Что происходит?
– Да мне два дня рассказывать, что тут происходит. Представляешь, он украл тетрадь и убежал.
– Славик?
– Да ну нет, ты чего? Говорю тебе: со Славиком была дуэль. А с тетрадью убежал Кайл Маклахлен из «Твин Пикс». Ну не сам Кайл, просто похожий на него мужик. Прям – копия.
– Ты пьяная что ли?
– Нет. Я потом соберу мысли в кучку и по порядку всё расскажу… Так, стой. Ты писала, что Вовчик победил?
– Странно, что тебя это ещё интересует, – как-то холодно ответила Анька.
– Почему? – Клара даже немного обиделась.
– С такой интересной и насыщенной жизнью…
– Расскажи, – попросила Клара.
– Мне надо идти, я напишу. Завтра созвонимся.
Клара отложила телефон. Дуэль, которая ещё вчера представлялась ей чуть ли не самым важным и интересным событием в жизни, сейчас казалась делом далёким и чужим. Вообще не её делом.
Клара посмотрела на часы: 17:13. Она проголодалась. Если бы у неё были пять тысяч «Кайла», то можно было сходить в магазин. Если бы не лень, она съела б что-нибудь из холодильника. Но придётся возвращаться к Резниковым.
Клара встала, зачем-то обошла весь дом и, взяв ключ с журнального столика, почему-то открыла кабинет деда – просто чтобы заглянуть в него. Посмотрела и оставила кабинет открытым. Выходя из дома, Клара выключила свет и не стала оглядываться в темноту: она знала, что там никого нет.
Клара вышла из дома. Солнце ещё не село, но во дворе уже было привычно темно и прохладно. Клара перешла улицу и вошла во двор Резниковых. Тётя Лиза кивнула ей, как бы ответив на вопрос: «Можно войти?»
– Проголодалась? – спросила тётя Лиза.
Первой мыслью Клары было уколоть в ответ на бестолковый и очевидный вопрос; но тут она вдруг задумалась о том, что, возможно, тётя Лиза просто так проявляет заботу и дружелюбие. Скорее всего, она не собирается сейчас злить, подкалывать или троллить Клару. Она просто такой человек. Да, фраза звучит как необязательная и очевидная. Но если попробовать понять, не что говорит тётя Лиза, а зачем она это говорит и как, то получится, что она всего-навсего хочет подвести дело к приглашению за стол. Причём вполне безобидно. Потому что говорить человеку с порога: «Пошли ужинать», – означает, что ты хочешь просто поскорее его накормить и забыть об этом. Или даже то, что ты за него уже всё решил, и сейчас он не хочет ничего другого, кроме ужина.
– Как волк, – сказала Клара и сильно удивила этим тётю Лизу. Не ожидала она такой доброжелательности в ответ. Тётя Лиза ещё раз улыбнулась и показала на дверь в дом.
– Я сделала перчики, ты ешь перчики?
– Да, – ответила Клара, даже не понимая, о каких перчиках идёт речь; впрочем, она понимала: случись что – отказаться она успеет и в последний момент.
– Десять минут – я накрою на стол и разогрею тебе перчик, – сказала тётя Лиза.
– Я пока почитаю, – снова неожиданно для себя миролюбиво ответила Клара.
Клара вошла в дом, прошла в гостиную. Села на диван и взяла книгу, первые три страницы которой вчера её замечательно усыпили. Ну что ж, уснуть бы и сегодня до ужина. Клара начала читать. Главный герой – неудачник и трус – решает вернуть себе свою честь. Идёт драться с теми, кто его унизил. За это Клара могла бы уважать. Этого она хотела и для себя: пересилить свой страх и сделать шаг вперёд, даже если тебя там ждут неприятности. Клара хотела бы иметь такой характер. Но где его взять?
Вообще-то характер Клары был именно таким: шагать вперёд, проявлять любопытство, бороться и достигать. Но по глупому стечению обстоятельств, запущенных укусом собаки, оставшимися после этого шрамами на подбородке и руке, из-за появившегося страха собак и столкновений вообще Клара привыкла думать о себе как о девочке трусливой, нерешительной и неинтересной. Привыкла думать о себе, прямо сказать, плохо. Привыкла думать так, и постепенно превращалась в ту самую трусливую, нерешительную и неинтересную. Если бы не фехтование, то она давно бы стала такой.
Внезапно Клара поняла, что хочет быть больше, чем её страх, и стать чем-то больше, чем он ей позволяет. Встать и сделать шаг навстречу страху… Ха. Забавно: вернувшись, герой книги не застал хулиганов. Магазин закрыт, и никого уже нет. Надо же, только собрался подраться, а драться не с кем. А если бы хулиганы были здесь, он бы точно осмелился на столкновение или ограничился бы словами и упрёками? Клара не могла поверить в то, что трус может однажды пойти навстречу своему страху. Наверное, если только этот страх накапливался, накапливался, накапливался – и перелился через край.
Клара окунулась в книгу: она будто почувствовала прохладу весеннего вечера, она словно стояла за спиной героя… Она не могла видеть его лица, зато прекрасно понимала его мысли. Герой осознал, что назад, в прежнюю трусливую жизнь, у него дороги уже нет. Шорох веток за спиной…
И тут в комнату вошёл Йошка.
– Читаешь?
– Пляшу, – съязвила Клара и поняла, что в этот раз с Йошкой она не успела отследить свою реакцию. Уколола его в ответ на очевидный вопрос. А теперь зачем-то решила исправить ситуацию. – Читал эту книгу?
– Не, я не продавец. Мне больше нравится творчество, искусство. Психология. Как бы это тебе попроще объяснить… – начал Йошка.
– Даже не старайся. Хочешь совет? Найди хорошего юмориста и подыгрывай ему в шутках про умников. Вы объездите с ним весь мир. Все вокруг будут тебя узнавать. Девушки станут выстраиваться в очередь за автографом. К юмористу, конечно же, для которого ты будешь всего лишь реквизитом.
– А ты злая. Что ты имеешь против собак?
– Отвали.
– Как психолог, я должен сказать, что у тебя проблема.
– Как психолог! – фыркнула Клара.
– Хочешь, скажу тебе кое-что на психологическом? – предложил Йошка.
– С вас пять тысяч? – предположила Клара.
– Ого! Пять?! Я планировал сказать «тысяча». Офигеть, поеду работать психологом в Питер.
В гостиную заглянула тётя Лиза и пригласила всех ужинать. В этот раз ужинали без дяди Сёмы. Клара хотела было спросить, где он, но передумала: в этом доме все её слова и действия обращались против неё самой. Поэтому лучше всего было просто съесть фаршированный болгарский перец и пойти спать.
Тётя Лиза перчила блюда так сильно, что у Клары постоянно першило в горле, и ей приходилось всё время «прокашливаться», не открывая рта. Теперь Клара думала о том, что её мама, скорее всего, не использует перец вовсе. Как там говорится? Всё познаётся в сравнении. А тётя Лиза, наверное, добрая женщина. Старается угодить гостье. Как умеет, так и старается. То, что она старается не так, как этого хотелось бы Кларе, возможно, не её вина. А вдруг и Клара не всем нравится и не всех устраивает?..
Клара сильно задумалась. А если и правда она не всем нравится? Не все в восторге от её ожиданий по отношению к ним. И не все хотели бы быть на неё похожими. Не всем нравится, что она норовит уколоть, когда не боится. От таких мыслей стало нехорошо. Клара решила вернуться к перчику.
– Вот и хорошо, – сказала тётя Лиза своим мыслям.
Клара закончила ужин, и теперь можно было немного почитать. Надо было бы ещё подумать над событиями сегодняшнего дня и спланировать свои действия на завтра. Что она станет делать, если следующий покупатель тоже захочет украсть тетрадь? Кому вообще нужны тетрадки деда?
– Тётя Лиза… – начала Клара, но передумала спрашивать совета; поэтому, когда хозяйка дома вопросительно посмотрела на неё, Клара просто похвалила перчик. Йошка тоже советник никуда не годный. Придётся искать решение самой.
– Ма, а знаешь, что Клара сегодня учудила? – начал Йошка, и Клара в очередной раз почувствовала, как сильно она его ненавидит.
– Заткнись, – шикнула Клара.
– Ребятки, не ссорьтесь, – успокоила тётя Лиза.
– Она кинулась на Альму со своей шпагой, – рассказал Йошка и загоготал.
– Альма – добрейшая собака, – заметила тётя Лиза.
– Спасибо за ужин, – поблагодарила Клара и встала из-за стола.
– Ты обиделась? Не обижайся, – сказала тётя Лиза.
Волшебная формула: – Когда тебя обижают, надо просто не обижаться. Спасибо!
– Я домой, – сказала Клара. И добавила: – Сейчас заберу вещи.
– Куда ты?! А что я отцу твоему скажу?
– Правду. Скажете: «Достали мы её так, что она решила пожить пару недель без еды в пустом доме». Он поймёт, что выбора вы мне не оставили, – выпалила Клара, но потом пожалела, что сказала слишком резко. А потом подумала: «Пусть знают».
Всё то время, пока Клара собирала сумку, тётя Лиза отговаривала её и просила хотя бы подождать дядю Сёму. Йошка же с уверенностью предполагал, что Клара вернётся ещё до полуночи. Тётя Лиза записала свой телефон на листке и предложила Кларе звонить, если потребуется помощь.
– Последнее, чем я воспользуюсь, – буркнула Клара и сделала вид, что уронила листок с телефоном на пол.
– Я не пущу тебя одну, – тётя Лиза внезапно перекрыла собой дверь.
– Правда? Хотите потом объяснять своё насилие над несовершеннолетней? Уже наняли столичного адвоката? Точно всё продумали? – неожиданно для самой себя Клара перешла в атаку.
Тётя Лиза отошла от двери. Сдалась.
– Пусть хоть Йошка с тобой за компанию пойдёт. Страшно же одной в доме!
– Пусть лучше страшно, чем с вами, – сказала Клара и решительно вышла сначала из гостиной, потом из дома, потом со двора. Теперь ей осталось только перейти улицу. Однако за это время Кларина решимость провести ночь в доме деда уменьшилась вдвое. Она замедлила шаг. Поняла, что ей в спину смотрят Резниковы, и, несмотря на страх, добавила энтузиазма в свою походку. Получалось не очень правдоподобно, но всё равно это было лучше, чем волочить ноги и оглядываться с надеждой на то, что тебя позовут обратно.
Клара подошла к дому и, всё ещё ни разу не взглянув в сторону соседей, не зная, вышли ли вообще они на улицу или смотрят на неё из окна, легко открыла замок.
«Какие у него могут быть проблемы с замком? Его ребёнок может открыть одним движением», – подумала Клара про дядю Сёму, под ребёнком имея в виду какого-то абстрактного малыша лет восьми.
Клара вошла в дом, включила свет и дала себе слово не проверять комнаты. Иначе она будет проверять их каждые пять минут и при любом шорохе. И тут в дверь постучали. Чёрт! Йошка? Тётя Лиза? Или всей семьёй пришли?
– Я не пойду к вам, уходите! – крикнула Клара через входную дверь так громко, чтобы её точно услышали на улице. Её и услышали.
– Я хотела узнать по поводу продажи дома, – ответил ей незнакомый женский голос.
– Уже поздно, приходите завтра, – не растерявшись, сказала Клара.
– Я звонила вам по телефону, – настаивала женщина на улице.
– Вы одна? – спросила Клара по-прежнему через дверь.
– Да. А дома есть взрослые? – спросила в свою очередь женщина.
– А собака у вас есть? – зачем-то уточнила Клара.
– Есть. А вам зачем? Вы можете открыть дверь?
– А собака на поводке? В наморднике? – уточнила Клара.
– Лили в наморднике? – удивилась женщина.
Клара на мгновение задумалась. Где её рапира, защита и маска? В гостиной? Или будет слишком странно встречать покупателя в фехтовальной форме?
– Секунду, – попросила Клара и убрала сумку со своими вещами в котельную.
Клара открыла дверь. На крылечке стояла женщина лет пятидесяти. В летнем сарафане, с сумочкой и в соломенной шляпке. Эта шляпка своими дырочками напомнила Кларе о том, что её маска по-прежнему в гостиной и она сейчас безоружна.
– Я говорила с вашим… – женщина показала на свой мобильный телефон.
– Папой, – подсказала Клара.
– Я так и подумала, – произнесла женщина и окончательно ей разонравилась. Клара однажды решила: если ей нужно будет выбесить окружающих, она будет говорить «я так и знала», «я так и подумала» по любому поводу, – и результат гарантирован.
Клара ждала.
– Можно посмотреть дом? – спросила женщина.
– Смотрите, – согласилась Клара, отступила вглубь дома и шагнула спиной назад на кухню, чтобы женщина смогла пройти в дом и осмотреться.
– Кухня старенькая, – сказала женщина, которой тоже было не три годика.
– Ага, – поддержала разговор Клара.
Женщина принялась ходить и трогать всё подряд: занавески, столы и стулья, ковры и даже посуду. Посуду-то зачем трогать? Ого, она даже попыталась что-то соскрести со сковородки. Все свои исследования женщина сопровождала оценками, упрёками, громким цоканьем языком и тяжёлыми вздохами разочарования.
– Вы хоть убирались тут? – спросила женщина, стоя посреди идеально убранной кухни.
– Не заметно? – не удержалась Клара.
– Да, так вы дом не продадите, – дала ценный совет женщина.
– Папа говорил о привидении? – между прочим спросила Клара.
Женщина внимательно посмотрела на девочку, сказала что-то неприятное, судя по выражению лица, и направилась в гостиную. Она встала в центре комнаты и с наслаждением начала критиковать всё, что видела: старую мебель, пыльный ковёр, уродливый камин. Клара, сжав зубы, терпела из последних сил. В конце концов, продаётся дом, а не мебель и посуда. Клара стояла в дверях около кабинета, желая только одного: пусть эта покупательница провалится в тартарары, что бы это ни значило. Дама направилась к кабинету.
– Тут ничего интересного, – остановила её Клара и встала у книжного шкафа так, что открыть нижние дверцы, не отодвинув Клару, у женщины не получилось бы.
Клара решила, что не сдвинется с этого места ни под каким предлогом. И надо же, именно в этот момент она вспомнила, что снова не закрыла на замок входную дверь.
Тем временем женщина решила снять видео: достала телефон и стала крутиться в центре кабинета, ничуть не смущаясь того, что в кадр попадает и сама Клара.
– Снимать несовершеннолетних без их согласия нельзя, – спокойно заметила Клара.
– Детка, отодвинься, ты полкабинета закрываешь. Куда ведёт эта дверь? – женщина показала на ту самую дверь, которая на памяти Клары никогда не открывалась.
– Для вас – в ад, – отрезала Клара. Обычно она вела себя со взрослыми вежливо, но эта женщина выведет из себя кого угодно. А ещё Клара помнила о том, что она теперь – сама за себя. И сейчас, в этот самый момент, Клара впервые поняла, что люди имеют в виду, говоря про границы.
Встречаются два человека и начинают исследовать границы друг друга. Им необходимо выяснить: какие темы для них общие и объединяют их, а какие – могут вызвать конфликт. Теперь Клара, как никогда раньше, поняла: обычно люди через намёки и подтексты, через аксессуары и бренды сообщают окружающим, что можно делать в их отношении, а чего – лучше не надо. Вот только подростки и дети, судя по всему, не имеют своих границ, и всякий лезет к ним с советами и поучениями.
Ещё Клара поняла: когда другой человек не замечает тонких намёков, подтекста и шуток, с помощью которых другой обозначает свои границы, тогда приходит время для фраз, не заметить которые уже невозможно. Вот как в этом случае.
– Фу, какое воспитание, – разочаровалась женщина в Кларе.
– У вас вышло бы ещё хуже, – Клара решила не останавливаться. Если одна атака окончилась результативно – надо добивать. Кажется, так говорил Бернар на тренировках.
– Я пожалуюсь твоему отцу, – пригрозила женщина.
– Выходите, осмотр завершён, – твёрдо сказала Клара и сама удивилась тому, что женщина смутилась, послушалась её и пошла на выход. И тут Клара подумала, что, наверное, напрасно она так грубо встретила и недружелюбно общалась с этой женщиной. Сейчас стало очевидно: тетради деда её совсем не интересовали. Перестраховалась, получается.
Проводив женщину до дверей, Клара выглянула на улицу.
Краешком своего сознания она хотела, чтобы Резниковы извинились, покаялись и попросили её вернуться, и ей не пришлось бы ночевать одной. Но другим краешком того же сознания Клара понимала, что не хочет ночевать у Резниковых. Здесь – страшно. Там – противно. Выбирай, что хочешь, всё равно приличного выбора нет. Извиняющихся Резниковых тем временем не было видно.
Клара сомневалась, сможет ли она справиться со своим страхом, если в доме начнёт вдруг что-нибудь происходить. Например, появятся привидения. Раньше их просто не было – не было и разговора об этом. И надо же было ей самой придумать, что они существуют. Клара знала, что ей нельзя загоняться. Если она позволит своему страху получить доступ в комнату фантазий, то всё – тушите свет. Страх, лишённый фантазии, был скучным. Но стоило ему объединиться с фантазией, как он тут же становился совершенно безграничным. Другими словами – без пределов и границ. И в такие моменты весь здравый смыл, которым Клара, по её мнению, обладала, улетучивался без следа.
Клара пошла на кухню и включила чайник. Прикинула, сможет ли сделать печенье к чаю, и оставила эту идею на утро. Нашла шоколадку, спрятанную за банкой гречневой крупы, и после этого решила, что надо провести более глубокое исследование запасов. Где есть одна шоколадка – там можно найти всё что угодно. Внезапно Кларе захотелось жареных пельменей, но ей стало стыдно в этом признаться даже самой себе.
– Показалось, – сказала она вслух.
Было около восьми вечера – время детское. Спать рано, делать нечего, и поэтому Клара решила, что настало самое время для вечерней пробежки и тренировки. Она достала из сумки спортивные штаны и кроссовки. Переоделась, мельком взглянув в зеркало. Каждый раз, когда Клара смотрела на себя в зеркало, то первым, что она видела, был маленький, похожий на молодую луну шрам на подбородке, уродующий её и без того немодельное лицо.
Общаясь с другими людьми, Клара всегда считала, сколько раз её собеседник посмотрит на шрам. Того, кто не смотрел на него, как и того, кто намеренно отводил глаза, Клара презирала. Того, кто смотрел, – не любила. Клара и сама не знала, как правильно. Потому что правильно – это когда собаки не портят жизнь девочкам!
Клара вышла из дома и без малейших проблем закрыла замок. Да, точно: дядя Сёма просто не хотел помогать папе, и поэтому придумал историю про то, что не способен открыть и закрыть дом. Чего тут сложного? Клара с рапирой в чехле трусцой направилась в сторону парка. В душе она очень надеялась, что там не будет ни людей, ни собак. Рапира, конечно, придавала ей смелости и уверенности, но даже вооружённая спортивным клинком Клара не хотела бы встретиться с собаками. От людей тоже ничего хорошего ждать не приходилось: будут таращиться на неё, как дикие. А то ещё и телефоны достанут, снимать начнут. Как же! Это ж #девочкасрапирой!
В парке было пусто. Клара положила рапиру под скамейку и начала разминку, как называл её Бернар, общефизическую. Неожиданно для себя Клара проявила рвение и довольно хорошую форму. Она заметила, что амплитуда махов сейчас значительно превосходит привычную для неё. «Накопившаяся злость, что ли, выходит?» – подумала Клара, делая глубокие выпады и растягивая мышцы бедра.
Клара вернулась к скамейке, достала из чехла рапиру и сделала пару взмахов; лезвие прорезало тишину. В спортивном зале из-за гула голосов редко можно услышать такой сильный и чистый «вжух». Клара ещё несколько раз резко взмахнула своим оружием и осталась довольна звуком. Она повесила чехол на ветку – пусть играет роль мишени – и выбрала дистанцию: с этого места в глубоком выпаде кончик рапиры должен едва коснуться чехла. Клара поприветствовала чехол, сказав вслух: «Готов? К бою!», – и сделала выпад. Кончик рапиры чуть-чуть не дотянулся до мишени. Клара хмыкнула, выпрямилась, встряхнула мышцы ног, вернулась в стойку и снова сделала выпад, чуть сильнее потянувшись вперёд. Теперь рапира коснулась мишени.
– Так бы сразу, – сказала Клара.
– Я думал, что ты встанешь ближе, но ты и оттуда дотянулась, – произнёс мужской голос сзади.
От неожиданности Клара развернулась в прыжке, как кошка, и встала лицом к противнику в стойке, готовая нападать и защищаться.
– Легче-легче, я не собирался тебя пугать. Я ж думал, что ты меня всё это время видела, – сказал мужчина лет сорока примирительным тоном и поднял руки: мол, сдаюсь.
– Вы тут были всё время?! – удивилась Клара.
– Вот те крест! Провалиться мне на этом месте, – поклялся мужчина. – Ты что ж, меня правда не видела?
– Не видела… Не обратила внимания, – уточнила Клара.
– Ну ничего. Я тут каждый вечер сижу.
– Каждый вечер?.. – переспросила Клара и, быстро догадавшись о причине ежедневных прогулок, посмотрела по сторонам в поисках собаки, которую каждый вечер этот собачник тут выгуливает.
– От жены убегаю сюда, – уточнил собачник.
– Она вас бьёт? – изумилась Клара.