Сомм долго не мог уснуть в своём номере. Из его головы всё никак не шла Ирина. Тридцать лет прошло с тех пор, как они потеряли связь друг с другом и, казалось, что уже никогда не увидятся. И вот она случилась, эта невероятная встреча. И где? В городе их общей мечты. Так просто.
Владимир Маркович ворочался в постели, мучаясь от нахлынувших воспоминаний и жары, которая установилась в номере при чуть тёплых батареях. Но стоило ему погрузиться в сон, как температура упала, и в комнату ворвался настоящий холод. А батареи оставались всё такими же едва тёплыми. Сомма заколотило словно зимой на морозе. И эта чехарда с температурой не прекращалась до самого утра.
− Что за издевательство с температурой происходило этой ночью? − возмутился за завтраком Влад. Впрочем, эти проблемы не мешали ему с аппетитом доедать двойную порцию яичницы с беконом. − И это при вполне исправном центральном отоплении.
− Да, я тоже заметил, − ответил задумчивый Сом, почти ничего не съевший из своей тарелки.
− Догадайтесь, что мне ответил на это Иван Иванович?
− Приведение?
− Точно. Как думаете, может быть, оно действительно существует?
− Думаю, не существует.
‒ Как же тогда объяснить всю это чехарду с температурой, и эти шаги каждую ночь?
На этот вопрос Сом только пожал плечами.
− Вы сегодня какой-то грустный, Владимир Маркович. Почему?
− У вас есть невеста, дружище? ‒ неожиданно спросил он.
− Нет, − поправив круглые очки, ответил Влад.
− Правильно, и не обзаводитесь.
− Почему? У вас был жизненный опыт?
− Да. Запомни самое важное. Женщин можно любить, без этого никак. Но женщинам никогда нельзя верить, ни единому слову. Сегодня она клянётся тебе в любви, а уже завтра ты для неё пустое место. Так уж они устроены.
Но размышлениям Сомма помешал доносящийся из лобби отеля профессиональный оперный вокал.
− Алёнушка, кто это так хорошо поёт в лобби? − спросил Сомм у молодой симпатичной официантки.
− А, это, наверное, распевается кто-то из артистов Московской оперетты, приехавшей к нам на гастроли.
− Опять новые постояльцы, − улыбнулся Влад официантке.
− Вы знаете, что вместе со всем театром у нас остановилась и знаменитая Анна Ярославская, их худрук? – восторженно округлив глаза, прошептала Алёна.
− Кто это? − удивился Сомм.
− Вы, что не знаете? ‒ удивилась Алёна. ‒ Это любимая артистка целого поколения. Она снималась в фильме «Эта прекрасная жизнь» и даже выступала на Бродвее. Правда ей уже пятьдесят пять лет и она не так популярна, как раньше. Нам в детдоме часто показывали фильмы с её участием. Вон она сидит, за столиком в самом углу.
− Ну, Владимир Маркович, даже я её знаю, − посмеялся Влад. − Надо с ней познакомиться, может интервью даст. Вот редактор офигеет.
Влад, недолго думая, смело подошёл к Анне и предложил встретиться для интервью.
− Да, с удовольствием, − ответила очаровательная артистка, поправив белокурые локоны. − Только при условии, что вы напишете в газете о наших гастролях. а то оперетта сегодня не очень-то в моде и зал не всегда собирается полный.
‒ Обязательно! ‒ уверил её Влад и достав блокнот приготовился записывать.
‒ Ещё напишите непременно, про картину Брюллова из моей коллекции. Мы уже идём на всякие ухищрения только бы привлечь зрителей. Она будет висеть на сцене, в качестве декора, ведь картина уже сама по себе представляет магнит для ценителей искусства.
Тем временем Сомм позавтракал и пройдя в лобби невольно остановился. Там, как ни в чём не бывало, распевалась молодая прима театра, красавица Элина Голованова.
− Не обращайте внимания, звёздные замашки, − сказал Сомму незнакомец и тут же представился: − Алексей Афонькин, декоратор театра.
− Рад, − сдержанно ответил Сом.
‒ А вы, простите…
‒ Сомм. Владимир Маркович Сомм, ‒ быстро оглядев декоратора представился детектив. Ему показалось что тот уже с утра несколько не трезв. Худая, сутулая фигура Афонькина, напоминала уменьшенную копию дяди Стёпы с картинки в детской книжке, когда он склоняется к малышам.
− А это Сергей Борисович, наш директор, − представил дружелюбный Алексей второго незнакомца, в элегантном костюме и шелковом шейном платке. Тот кивнул Сомму и обратился к декоратору:
‒ Дорогой мой, мы же договаривались, что вы будете держаться подальше от бара, по крайней мере с утра.
‒ Сергей Борисович, моё слово ‒ кремень. Всё будет в лучшем виде. Знаете, как говорил Пётр первый? Пить пей да дело разумей! ‒ ответил Алексей и подмигнул директору.
Сергей Борисович вздохнул, поправил свой шейный платок с золотым узором и больше ничего не сказав пошёл к столику Анны Ярославской. От неё как раз отошёл Влад. Подбежав к Владимиру Марковичу, он радостно сообщил:
− А я уже договорился о билетах на спектакль! Вы же составите мне компанию?
− И, что дают? − поинтересовался Сомм.
− «Пиковую даму».
− Только этого нам не хватало.
Весь оставшийся день, Сомма старался держаться подальше от артистов, проводя время то в тренажёрном зале, то в поисках дома, ведь приглянувшиеся ранее варианты или «ушли» из-за потерянного на расследование дела Вацлава Низовского времени, или оказались не подходящими по цене.
Вечером, возвращаясь в отель, он зашёл в бар в старом городе. Сомм узнал, что там бывают трансляции футбола и хотел, заказав бокал пива, спокойно провести вечер за просмотром матча Лиги Чемпионов.
Сомм не был болельщиком, в обычном понимании этого слова, но однажды услышал любопытное мнение одного авторитетного психолога, которое показалось ему разумным. Тот сказал, что передвижения игроков по полю, в рамках тактических схем, структурируют сознание смотрящего на это человека, и помогают мозгу более эффективно решать проблемы, а цвет зелёного поля, успокаивает нервную систему. С тех пор Владимир Маркович регулярно смотрел футбол, выбирая только матчи самых лучших команд, у которых действительно работали тактические схемы, и игроки не бегали по полю как тараканы, которых разболтали в жестяной банке. К тому же бар находился прямо напротив цветочного магазина…
Но как только он подошёл к барной стойке, то понял, что свой план на вечер придётся скорректировать.
Как ни старался он держаться от артистов подальше, но от них было никуда не деться. У стойки пьяный Сергей Борисович скандалил с барменом, а не менее пьяный Алексей, пытался их помирить, но так неумело, что этим ещё сильнее разжигал страсти.