Разговоры насчет произошедшего продолжались не день и не два. В конце концов не каждый день случается такая ситуация, когда и успехом операцию не назовешь, но и провалом тоже. Но даже не это было главное. Слишком много вопросов после той ночи в Битцевском парке осталось без ответов. И, что самое странное, никаких следов, которые могли бы к этим ответам привести, тоже не наблюдалось, несмотря даже на то, что Михеев с Ровниным задействовали все свои каналы.
Кто были эти оборотни? Из какой стаи? Кто их навел на Фомича и помог пройти все заслоны, что он установил на пути, ведущем к Лысой горе? Ясно же, что тут ни о какой самодеятельности речь даже не шла, что за оборотнями кто-то стоял и этот некто очень хорошо знал, что делал.
И самое главное, зачем именно таинственному мистеру Х понадобился амулет берегини, вещь очень непростая и очень опасная в умелых руках? Ясно, что вряд ли для доброго дела, но ведь и зло многолико. Для кого-то достаточно захапать побольше денег, чтобы стать счастливым, кому-то хватит власти над ближним своим, но ведь это все мелочи, не приносящие глобального вреда.
Есть еще и те, кто любит забавы погорячее, те, что на крови людской замешаны. И надо, чтобы лилась она при этом, что водица.
Вопросы, вопросы, вопросы… А ответов нет.
Да и по той теме, ради которой сотрудники отправились ночью в лес, Фома Фомич ничего связного сказать не смог. По сути, зря прокатились. Ну да, слышал он обрывки слухов и сплетен, из которых следовало, что в столице объявились некие умельцы, которые промышляют продажей ингредиентов для зелий и ритуалов из числа тех, за которые можно а-та-та от судных дьяков схлопотать. Но это и так понятно, тут он никого ничем не удивил. А большего из незадачливого владыки Битцевского леса вытащить не удалось. Да и эти куцые сведения почти час из него выжимали, поскольку старичок перемежал их стонами, причитаниями и глупыми вопросами, вроде «И как же я теперь?».
Еще одним более-менее путным фактом, который удалось из него за этот час вытащить, оказалось упоминание о том, что некая ведьма из молодых, но амбициозных искала не так давно выходы на таинственных торговцев. Данный момент хоть как-то прояснял произошедшее на свалке, вернее, давал понимание того, кто же являлся истинным покупателем контрафактного товара. Да и одержимость вполне вписывалась в эту схему, ведьмы – большие мастерицы по данной части. Это из их сказки: сначала очаровать мужчину, потом привязать его к себе, далее поднести бокал вина с зельем одержимости, ну а дальше по ситуации. В смысле, он пойдет и сделает то, что ему скажут. Просто каждой ведьме надо что-то свое. Той, например, что на свалке отиралась, необходимы были те мерзости, что производили таинственные торговцы. Ну а дальше случилось, что случилось. Запахло паленым, потому очарованный бедолага по приказу кинулся убирать ненужного свидетеля, попутно отвлекая внимание от нее, любимой. Классика жанра. Хоть, конечно, и из числа тех, за которые по головке эту проказницу после поимки гладить точно никто не станет.
Но, увы и ах, на этом полезная информация и заканчивалась. Ни имени ее, ни того, к какому ковену эта девица принадлежит, Фомич не знал. Более того, он, как ни старался, так и не вспомнил, откуда к нему эта информация попала. Опрашивала его тетя Паша лично, потому можно было уверенно сказать – не врал старичок. Правда не помнил.
Да и вообще он как-то резко сдал за всего-то час, прошедший с того момента, как оперативники и оборотни миром на поляне разошлись. Подряхлел прямо на глазах Фома Фомич, скукожился, ссутулился. Не иначе как амулет берегини в прямом родстве с кольцом Всевластия был. Ну, по крайней мере, именно такую версию высказала Мезенцева, заработав при этом сразу два удивленных взгляда – непосредственно от Фомича и тети Паши. Не знали они ничего об артефакте, от которого некогда зависели судьбы всех Свободных Народов Средиземья.
Шутки шутками, но дело, по сути, если не зашло в тупик, то застопорилось. Вроде и известно много чего, и выкладки логические кое-какие можно сделать, а шагать-то некуда. И слева и справа, и спереди и сзади стены без дверей.
Это ли беспокоило Ровнина, который отчего-то очень близко к сердцу принял случившееся, или что-то другое, может, даже личное – неизвестно, но он буквально землю носом рыл, как во времена своей оперативной юности, пытаясь выяснить кто, что и как. Но вот только все впустую.
А еще очень жалел, что не поехал тогда с коллегами в Битцевский лес. Была у него такая идея, признался он позже Николаю при доверительной беседе, происходившей у него в кабинете. Она возникла в голове ни с того ни с сего в тот момент, когда он смотрел на отъезжающий от здания микроавтобус.
– Старею, – пожаловался он подчиненному после этого. – Перестал интуиции доверять, а это первый звоночек. Дальше – хуже. Сначала несколько мелких ошибок, потом пара крупных, а после я погибну. Причем непременно глупо. Например, в одиночку залезу в канализацию и нарвусь там на компанию оголодавших гулей. Или вон повторю судьбу Францева. Расстреляют меня недоумки в собственном дворе из-за сущей мелочи.
– Вот у вас мысли! – возмутился Николай. – Не кличьте лихо, Олег Георгиевич, не надо.
– Не буду, – вздохнул начальник отдела и подпер подбородок рукой. – Маятно мне, Коля. Смурно, как в дождливый ноябрьский день. Чую, что за этим всем какая-то неслабая дрянь для города маячит, но какая именно – понять не могу. И, что самое странное, никто ничего не знает. Нет, обрывки слухов бродят, но толку от них? Да и веры слухам нет особой, там правду от врак отделять замучаешься. Знаешь, что мне вчера Глум рассказал?
– Это перевертыш? – уточнил Николай. – Тот, что в антикварной лавке на Садовом работает?
– Ну да, – кивнул Ровнин. – Уже поползли рассказы о том, что всю эту дрянь, вроде топленого жира некрещеных младенцев, производит Чумной Доктор, который снова вернулся в Москву. Мол, не убили его тогда в Дорогомилово, он уцелел, странствовал по Европам, а теперь, стало быть, вернулся в родные пенаты.
– А его точно тогда убили? – чуть помедлив, уточнил Николай, у которого, что греха скрывать, как раз такая же версия возникла недавно. Он даже в архиве дело, датированное осенью 1771 года, отыскал и изучил.
– И ты туда же! – забавно сдвинул брови Ровнин. – Коля, его точно убили. Наши с тобой предшественники являлись людьми обстоятельными и обязательными, каковыми и мы стараемся быть, потому если в отчете сказано «уничтожен», то, значит, уничтожен. Да и видел я на Дорогомиловском кладбище то место, где им, значит, распорядились. Меня тамошний Хозяин к нему сводил, показал. Черное пятно на земле, которое еще лет триста травой не зарастет. И потом, Чумной Доктор, как логично следует из его имени, есть порождение чумы, он ее дитя. Они неразрывны, понимаешь? Чумной Доктор появляется на свет для того, чтобы подготовить пляску мертвецов в полностью опустошенном болезнью городе, так было, и так будет. Что ему делать здесь и сейчас? И уж точно он не станет заниматься производством подобных препаратов. Не по профилю занятие.
– Не надо было нам амулет отдавать, – буркнул Николай. – Может, и не стали бы нас те оборотни рвать.
– Да что ты! – сочувственно глянул на него Ровнин. – Смею заверить, еще как стали бы. Это племя упертое, если чего им в голову взбрело, то расшибутся, но задуманное в жизнь воплотят. Ну, или умрут. Максимум – под давлением обстоятельств на время отложат свои замыслы, но и только. Год, два, три – и вот они уже снова идут по следу давно забывшего обо всем прежнего противника, реализуя давний план. Ты, кстати, никогда об этом не забывай, ясно? И не верь всем этим «мы разойдемся миром» или «между нами больше нет вражды». Оборотни в первую очередь звери, и только потом – люди. А для зверя есть либо победа, либо смерть, ибо инстинкт. С ним не поспоришь. И Покон, заметь, тем самым они не нарушают, потому что у них другая мораль и другое восприятие мира. Они расходятся с тобой миром здесь и сейчас, а дальнейшее «потом» для них совсем другое время. Так что помни, лучший аргумент для спора с оборотнями – это нож или заговоренная пуля. Не оставляй их за своей спиной. Ну, если только новая встреча с ними по какому-то поводу не входит в твои дальнейшие планы.
– Век живи, век учись, – кивнул Николай.
– А вас бы они непременно убили, – повторил начальник отдела. – Даже не сомневайся. Больше скажу, если бы не тетя Паша, которая с вами была, то это случилось бы даже после того, как вы им амулет отдали. Видно, наслышан был их вожак про ту, с кем разговаривает, вот и не стал искать проблемы на свою голову. Наша тетя Паша в их среде хорошо известна. На ее руках столько оборотной крови, что это здание затопить можно. Первый этаж и подвал уж точно.
– Так это же дополнительный повод ее смерти желать? – резонно предположил Николай. – Не вижу логики.
– Людской – да. Но о людях мы сейчас и не говорим. Тетя Паша – настоящий враг. Достойнейший противник. Да, состарившийся, но от этого не менее уважаемый. Вспомни, как оборотень ее называл?
– Мать, – произнес Николай.
– Мать! – поднял указательный палец вверх Ровнин. – Высшая степень почтения. Так что она вас спасла. Так-то. Ну и репутация отдела в целом, конечно, отчасти свою роль сыграла, все знают о том, что мы никогда ничего не прощаем. Но вот задумай вы им амулет не отдать – и все, уважение бы кончилось, потому что началась бы война. А война есть другая степень отношений.
– Как все сложно.
– Да ладно, ты быстро учишься, – начальник перегнулся через стол и потрепал парня по голове. – И хватка у тебя есть. А что еще нужно?
– Удачи побольше, – произнес Николай.
– Ну, ее много никогда не бывает, – отмахнулся Олег Георгиевич. – Другое дело, что не всегда ее уговоришь стать своей спутницей.
– Странно, что мы так и не нашли этих оборотней, – перевел разговор в прежнюю плоскость Николай. – Чудно.
– Да, может, они уже где-то в Воронежской области в лесах сидят и мясо трескают, – фыркнул Ровнин. – Или где-то под Брянском обитают. Сделали свое дело и отправились из Москвы восвояси на месяцок-другой, пока не стихнет все. Тот, кто стоит за ними, не дурак, он прекрасно понимает, что мы станем их искать. Кстати, может, и не под Воронежем они, и не под Брянском квартируют сейчас, а в земле сырой лежат. Такой вариант тоже сбрасывать со счетов нельзя, хоть он и менее вероятен. Не того калибра проблема, чтобы из-за нее хороших бойцов в расход пускать. Ах, Коля, как же меня беспокоит именно этот некто стоящий в тени! Не торгаш снадобьями, его мы раньше или позже прихватим. И не хорошо воспитанные оборотни, с ними все ясно, они пешки. Но вот их наниматель – это да.
– Может, все замутила та ведьма, что на свалке к нам болвана под чарами отправила? – предположил Николай. – А почему нет? Девушка действует с размахом. Опять же, по ходу, амулет в одном ряду с тем товаром, что она хотела прикупить, стоит. В разрезе условной ценности.
– Думал, – кивнул Ровнин. – «Нет» пока на глазок получается чуть больше, чем «да», но это только логика. А еще есть чуйка, и вот она-то вещует, что есть связь между этими событиями. Есть. Даже несмотря на то, что факты и подтверждения пока отсутствуют. А с другой стороны, чтобы волкодлаки стали служить ведьме? Я не представляю даже, чем она могла бы купить их верность. Нет, есть пара вещичек, за которые клыкастые могут лечь под ведьму, но они все давно сочтены и опломбированы. Ну, или хранятся у вожаков сильнейших стай. И потом, тот опростоволосившийся лешак говорил про молодую ведьму. Молодую. И, заметь, ему про нее не люди рассказали, а жители сумерек, а они, в отличие от нас, всегда видят истинный облик того, с кем общаются. То есть эта девка на самом деле молода. Ну, послать на сделку идиота под чарами – дело нехитрое, с этим справиться невелик труд. А вот пробить дорогу через кордоны к логову лешего, имеющего при себе амулет берегини, – это уже совсем другой уровень силы и знаний. Опять же, спланировано все было по уму, а ведьмы очень хаотичны по сути своей. Нет, Марфа, Анисья или, к примеру, Татьяна Михайловна из Лихоборов – про них речи нет, они главы ковенов, то есть на подобных манипуляциях зубы съели. Но они тут ни при чем. Я проверил.
– Так, может, она и не главная? – резонно предположил оперативник. – Может, тоже пешка? Ну, или фигура рангом повыше, приближенная к тому самому не пойми кому?
– Верно, – кивнул Ровнин. – Хорошая и разумная версия, к которой пришел и я. Но поскольку это лишь версия, то ее надо или подтвердить, или опровергнуть. Но пока нечем. Все, что могли, мы отработали, а новых зацепок покуда нет.
– То есть ясно, что пока ничего не ясно, – подытожил Николай. – И чего делать станем?
– Работу работать, – даже удивился Ровнин. – Что еще? Да, есть загадка, да, она очень мутная и тревожная, но это не значит, что текучка должна пойти побоку. Так что, вперед и вверх, друг мой Колька! А там, глядишь, и новые крючочки по этому делу возникнут. Если в столице объявился столь крупный игрок, он годами на дне лежать не станет. Не для того он о себе громко заявил.
А текучка – она и впрямь не кончалась. На самом деле из нее, родимой, и была сплетена жизнь отдела 15-К. Крупные проблемы, скажем так общегородского масштаба, случались редко, зато от разнообразных мелочей продыху не было. Не редкостью были дни, когда Николай, покинув здание на Сухаревке утром, заявлялся обратно уже в сумерках. Осень для сотрудников отдела всегда являлась самым беспокойным временем года, так уж повелось с давних времен. Зима с ее холодом и метелями – она не только для человека испытанием является, но и для нечисти с нежитью. Кто спать укладывается на долгие месяцы и потому стремится поплотнее брюхо набить, не особо думая о последствиях последней охоты, кто ритуалы прощания с летом устраивает, пугая при этом случайных свидетелей, оказавшихся на свою голову не там, где следовало бы, – да мало ли разного всякого случается в те дни, когда с деревьев облетают последние листья.
Вот и нынче утром он, сидя за своим столом, прикидывал, как лучше распланировать день. То ли сначала съездить на Никольскую, где в подвале старого дома пару дней назад бесследно исчез сантехник, то ли отправиться в Отрадное и проверить одну тамошнюю ведьму на причастность к нехорошим событиям, произошедшим не так давно в местном парке и связанным с кошачьим обугленным черепом, обнаруженным в пепелище костра. И туда, и туда ехать жутко не хотелось, поскольку оба дела могли оказаться пустышками, но на самотек никто ничего никогда в отделе не пускал. Слишком велика была возможная цена ошибки.
– Коль, пошли, нас Ровнин вызывает, – оторвала Нифонтова от раздумий Женька, заглянувшая в кабинет. – Говорит, срочно.
– Как, впрочем, и всегда, – вздохнул Николай и встал с кресла. – По-другому у нас не случается. Вот чую, ничего хорошего нас не ждет.
– Зато отпала необходимость делать выбор, – приободрил его Пал Палыч, который был в курсе тем раздумий своего молодого коллеги. – За тебя уже все решил шеф.
– Удобно, – поддержала его Тицина, что-то ищущая в шкафу со старыми делами. – Радуйся.
Несмотря на аргументы, приведенные коллегами, особой радости Николай не испытывал. Во-первых, потому что такие вызовы к начальству почти всегда вели к каким-то особо головоломным поездкам, во-вторых, ему явно придется работать в паре с Мезенцевой, а это совсем уж прискорбно. Надоели парню ее закидоны до такой степени, что он для себя окончательно решил: лучше спину никто не прикроет в опасный момент, чем этим станет заниматься Мезенцева.
Хотя, ради правды, в битцевской вылазке Женька умудрилась отличиться. Она невесть каким образом умудрилась сфотографировать амулет берегини, за что удостоилась похвалы Ровнина. Увы, но вот фото оборотней у нее не получились, хоть она и тут пыталась подсуетиться. Два кадра смазались, а на третий одни ноги попали. Ну а по джинсам с кроссовками многого не скажешь.
– Скажите мне, мои юные друзья, а бывали ли вы в городе Александрове? – именно такими словами встретил их Ровнин. – А?
– Я нет, – ответила Женька.
– То же самое, – поддержал ее Николай.
– Стыд и позор, – расстроился начальник отдела. – Нельзя же так! Александров – не просто город. Это живой свидетель славных страниц нашей истории. К примеру, Иван Грозный. Он Александров, который, правда, тогда еще селом был, сначала своей резиденцией сделал, а после там сына убил.
– Как на картине? – уточнила Женька.
– Как на ней, – подтвердил Ровнин. – По слухам, именно в Александрове где-то и библиотека Грозного спрятана. Но тут не поручусь. А еще там монастыри есть с многовековой историей, храмы красивые. Там сестра Марины Цветаевой жила!
– Кого? – глянула на Николая Женька.
– Цветаевой, – шепнул девушке тот. – Поэтессы.
Ради правды, не читал Николай стихов Марины Цветаевой. Да и не собирался. Он вообще был холоден к поэзии. Но про такую поэтессу он слышал от приятельницы, с которой почти два года встречался во время учебы в академии. Они даже собирались пожениться, но в какой-то момент все вдруг пошло юзом, а после стремительно сошло на нет. Вроде были вместе, бац – и уже порознь. Так случается иногда в жизни.
– Именно, – Ровнин покивал головой. – А еще там случилась странная штука. В местной больнице лежат сразу трое молодых людей обоего пола, все пребывают в бледном виде, не желают приходить в себя и дышат через трубочки.
– Наркота, – сразу же предположила Женька.
– Хорошо бы, кабы так, – усмехнулся ее начальник и бросил на стол свой смартфон, на экране которого красовалось какое-то фото. – Только вот привезли их в больницу вот отсюда, из здания заброшенного завода. Берите, смотрите.
Только увидев снимок, Николай сразу понял – да, точно придется ехать. Без вариантов. По их профилю задачка.
Фотография, прямо скажем, сделана была так себе, но главное в нее попало – стены, изрисованные черными символами, кострище на полу, колода, забрызганная кровью, и обезглавленная курица рядом с ней.
– Сатанисты, – с уверенностью заявила Мезенцева. – Сто процентов.
– Спасибо, что просветила, – поблагодарил ее Ровнин. – А то я, знаешь ли, сомневался – они, не они. Но теперь все, ясность появилась. Ну-ну, не хмурься. Это юмор, а не сарказм. И вот что, Евгения, главное, не то, кто они были, тем более что это очевидно. Главное – другое. Подумай, что именно?
Молчала Мезенцева, морщила лоб.
– Нифонтов? – глянул на юношу Олег Георгиевич.
– Мне кажется, главное – выяснить, кого же это им удалось на свою голову вызвать? – предположил Николай. – Ясно, что не Сатану, подобное невозможно. Но кто-то же их в больницу отправил? А если бы не врачи, так и на тот свет.
– Именно, – подтвердил Ровнин. – Обшарьте завод, опросите свидетелей, друзей-приятелей… Ну, что я вам рассказываю? Вы и сами все знаете.
– С призывателями как? – уточнил Николай. – Если что, вытаскивать их или пусть сами расхлебывают кашу, которую заварили?
Формально, по документам, главной целью сотрудников отдела являлась защита людей от любого зла и спасение их жизней в том случае, когда упомянутая защита опоздала. Но в любом правиле есть исключения, имелись они и тут. Не всегда сотрудники отдела спасали тех, кто по доброй воле призывал силы зла в наш мир. Сатанисты, демонопоклонники и прочие любители рисовать странные знаки в заброшенных домах и приносить кровавые жертвы не пользовались их любовью, причем абсолютно мотивированно. Ну, сами посудите, тут и так не знаешь, за что хвататься, а эти идиоты тебе еще работы добавляют. А ты их после выручай.
Но все равно спасали, куда деваться. Вытаскивали из петель, стаскивали с алтарей, снимали проклятия, тянущие из этих раздолбаев жизнь и душу. И все же кое-какие различия между ними и другими людьми сотрудники отдела делали. За вторых они были готовы умереть. То есть если надо, отдать свою жизнь за чужую, без долгих раздумий и сожалений. Такая работа, что теперь сделаешь? Сам ее выбрал, теперь соответствуй.
За первых – нет. Причем по той же причине. Эти люди сами выбрали свой путь, сами призвали зло в мир. Доброй волей, их никто к тому не принуждал. И разные «ну, дураки молодые, что с них возьмешь» к рассмотрению не принимались. Тем более что далеко не всегда этим занимались люди молодые и глупые. По-разному выходило.
Потому действовали сотрудники в таких случаях всегда по ситуации. Получится спасти горе-сатанистов из той ямы, которую они сами себе выкопали, – прекрасно. Нет… Ну, значит, нет. Не судьба. Основная проблема устранена? Устранена. И это главное.
А еще случалось так, что сотрудники не то что кого-то спасали в подобной ситуации, а, напротив, по сути, приводили приговор в исполнение. Потому что не должны такие существа среди людей жить. Один такой акт правосудия Николай уже повидал и запомнил его навсегда.
Призрак чернокнижника они тогда уничтожили довольно быстро, а вот за тем, кто его призвал, мужичком лет сорока, плешивым и невысоким, по заброшенному дому бегали еще долго, чуть не потеряв его под конец в сложной системе старых подвалов. Но настигли в результате, причем именно там, где он и проводил свои ритуалы. Увидели все: алтарь, книги, кривой нож с нанесенными на клинок рунами. И два маленьких тельца в измазанных кровью и изрезанных в клочья платьях, лежащих на полу словно изломанные куклы.
Николай никогда не был повернутым на законе фанатиком. Но даже будь он таковым, все равно бы ни слова не сказал тогда, когда Пал Палыч начал этого плешивца потрошить, словно рыбу.
Смотреть не стал. Но и возражать – тоже.
– По ситуации, – ответил им Ровнин. – Но не забывайте, мне ваши головы куда дороже, чем… Ну, вы поняли. И еще не тяните особо. Мне это дело из главка спустили, кто-то из нашего руководства в дружбе с тамошними отцами города, им резонансная волна не нужна, потому просили разобраться быстро и эффективно. А если и надо, то жестко. Не исключено, что за теми балбесами, которые в больнице лежат, стоит секта или что-то в этом роде. На дворе не девяностые, на подобные вещи сквозь пальцы уже не смотрят.
– Сегодня курица, а завтра мало ли кто? – понимающе кивнул Николай.
– Именно. Так что, вперед и с песней.
– Текучки много, – вкрадчиво произнес оперативник и глянул на стоящую рядом девушку. – Рук не хватает. Может, Женя тут останется?
Щеки Мезенцевой мигом залились краской, но при этом возражать она не стала, просто стояла и ждала ответа руководителя.
– Нет, – покачал головой Ровнин. – Есть четкий регламент, какие дела можно вести в одиночку, какие нет. Здесь тебе без напарника никак не обойтись. Так что запрыгивайте в машину – и вперед. Фото и нужные адреса я тебе сейчас через ватсап сброшу. Там, в Александрове, руководство полиции о вас уже предупреждено, чем смогут, тем помогут. Данные, прописка, первичный поиск свидетелей… Короче, по процедуре.
– Только вот у них своих дел полно, потому варяги из Москвы им на фиг не сдались, – глядя в сторону, пробормотала Мезенцева.
– Ты, Евгения, сегодня просто кладезь очевидностей, – похлопал в ладоши Ровнин. – Но да, все так. Потому, как обычно, рассчитывайте только на себя.
Впрочем, по последнему пункту ситуация немного улучшилась перед самым отъездом. К Николаю, который настраивал навигатор, подошел Пал Палыч и сказал:
– Я там тебе телефон сбросил, если чего, если прижмет – набери его. На том конце провода будет Серега, мой давний и добрый приятель. Он в Александрове участковым работает, но ты на это не смотри, он не всегда с папкой да ручкой бегал. В прошлом он из оперативников, и, поверь мне, не худших. Просто у него характер как шпала, смекаешь? Таких не любят. Но мент он правильный, ручаюсь. Я ему уже позвонил, предупредил.
– Вот за это спасибо, – обрадовался Николай. – Выручил!
И это действительно была неоценимая подмога. Просто тут ведь как? В управлении их встретят должным образом, то есть будут дежурно рады, а помощь обеспечат на уровне «что по инструкции положено, то и сделаем». И потому что москвичи, и потому что, как верно было сказано, своих дел хватает, тех, которые требуют немедленных действий. А тут что? Трупов нет, все живы, а что стены исписаны, так «заброшка» же. Чего с нее возьмешь? Там не только надписи по стенам, там еще мусор по всему зданию и дерьмо кучами.
Плюс мало ли чего они тут навынюхивают, а потом там, в Москве, в отчетах напишут? Так что, на фиг, на фиг. Дадим, сколько положено, и пусть уматывают.
А участковый Серега поможет им как родным, не как двоюродным. Потому как они для него не просто гости из столицы. За них хороший человек поручился, а это в полицейском мире многое значит. И самое главное, Серега этот даст им реальную картину произошедшего, а не идеальную.
– Да не вопрос, – хлопнул коллегу по спине Михеев. – И поосторожней там. Больно все странно, это и настораживает. Я символы на фото глянул – ерунда полная получается. Там набор знаков, не несущий никакого смысла. То есть если это и сатанисты, то дилетанты полные. Детишки, играющие на лугу. Но при этом кто-то на их зов ведь откликнулся? И еще вспомни, что случилось, когда мы в последний раз ездили за город по вот такому же левому сигналу? Вспомнил? То-то. Потому смотри в оба. И не подставляйся.
– Может, лучше ты со мной поедешь? – с надеждой поинтересовался Николай. – Мы с тобой это дело как консервную банку еще до ночи вскроем.
– Ага, счас, – хмыкнул Пал Палыч. – У меня своих проблем полна коробушка. Да и Женьку надо натаскивать. Пусть себя показывает. А то два года скоро как с нами, а ножа до сих пор нет. Куда такое годится?
– Про то и речь, – вздохнул Николай. – Ладно, нет так нет. Мезенцева, залезай в машину. Помчались уже!