На сцене – стол, на котором лежат бумаги, часть из которых раскрыта, часть еще запечатана, стоит чернильный прибор. Рядом со столом кресло с высокой спинкой. В глубине сцены – окно. На стенах пейзажи европейских мастеров. По бокам сцены стоят 2 античные статуи.
В кресле – ПЕТР ВЕЛИКИЙ.
Он барабанит пальцами по столу. Выглядит раздраженным. Смотрит перед собой, хмурится.
Барабанит пальцами по столу сильнее, явно желая, чтобы его было слышно.
Поднимает голову и хмуро смотрит на зрителей.
ПЕТР
(поднимая голову, смотря на зал, обводя зрителей строгим взглядом)
Ждете, что я скажу?
(смягчаясь, с усмешкой)
Все ждут от меня чего-то. Кто-то ждет приказов, кто-то – милостей, кто-то – наказания. А кто-то ждет решения.
(раздраженно)
Все чего-то ждут от меня.
(ухмыляясь)
Решения ждут те, кто сам раздает приказы, у кого уже есть милости, и кто уже не боится моих наказаний. Они – могущественные, но верные, палками я их бил раньше, теперь уже негоже их бить.
(криво ухмыляясь)
Старые, битые, но служат хорошо.
(серьезнея)
И не только мне служат, но и Отечеству нашему служат.
(расслабляясь, с легкой усмешкой)
Что-то потянуло меня к высокопарности в речах.
(серьезнея, громче, сжав правую руку в кулак и поднимая его вверх и потрясая им перед лицом)
Вот они все где у меня! Все про всех знаю! Кто что делает, и кто что не делает – все знаю.
(смягчаясь)
Ждут моего решения, кого назову преемником.
Петр молча сидит и вновь барабанит пальцами по столу.
ПЕТР
(серьезно)
Но решение такое действительно нужно принимать. Не может государство наше великое Российское без наследника достойно существовать.
(с усмешкой)
Вновь к высокому штилю тянет.
(вновь серьезнея)
Я не вечный. Сколько я проживу еще? Я здоров, бодр, силен, крепок.
(вновь сжимая кулак, громче)
Очень крепок!
(вновь серьезнея)
Нет, не устал я. Я буду править столько, сколько отведет Бог. Но я должен взрастить наследника престола Российского, воспитать его, к делам государственным его приобщить, военному делу обучить
(хмуро)
Нельзя без военного дела – много врагов Россию со всех сторон окружают, и старых, и новых, и государь должен знать, как оборонять от них страну.
(с некоторым раздражением)
И ляхи, и свеи, и турки – все хотят, чтобы государство наше вновь стало слабым, забилось в нору, как испуганный суслик в степи, и не мешало им грабить наши богатства.
(с усмешкой)
Ляхи со своей шляхетской вольницей сами себя погубят, но сражаются они знатно – бестолково, но лихо. Но сейчас король их, Август, наш союзник, потому что враг у нас общий – Швеция.
(серьезнея)
А вот свеи – сильные враги, даже после гибели Карла Двенадцатого. Как же он нелепо погиб, под какой-то мелкой крепостцей.
(с усмешкой)
Говорят, подстрелили его серебряной пулей, как исчадье ада.
(решительно, с гордостью)
Горжусь, что мы разгромили его! Сильный враг! Но мы победили его!
(серьезнея)
Но и другие государства европейские – империя, Голландия, Дания, и особенно Англия – не хотят видеть нас в Европе. Торговать с нами все хотят, чтобы богатства наши вывозить к себе, а признавать нас равными себе – нет, не хотят. Сильная Россия не нужна им.
(с усмешкой)
Понимаю я, что смотрят на нас как на дикарей.
(с внезапным раздражением)
Да – дикари мы! Да! Но мы учимся, и будем такими же европейцами, как они!
(спокойнее)
Только Пруссия, Франция да Испания с Португалией вроде бы еще не пакостили нам, далеко мы от них
(с усмешкой)
Да и то – может быть, мы чего-то не знаем.
(буднично)
Наследника нужно обучить, как суд справедливо вести, как управление работающее построить, как деньги нужные на все это налогами собирать. И на министров государю полагаться негоже – он сам должен во всем разбираться.
(с усмешкой)
Вон, во Франции десять лет назад умер великий король Людовик, и королем стал пятилетний мальчик – его правнук. И что? Правят за него регенты, и все у них там разболталось.
(поднимает голову и смотрит в зал, говорит громко и четко)
Но у меня нет преемника!
Пётр встает и идет к окну. Подойдя к нему вплотную, он смотрит в него.
Молча стоит, спиной к зрителям, и смотрит.
Пауза длится довольно долго.
ПЕТР
(не поворачиваясь к зрителям, по-прежнему стоя спиной к ним, кивая головой в окно, глухо)
Он висел на дыбе там, в Петропавловской крепости. Сын мой, Алексей. Он кричал от боли и унижения, и опять от сильной боли, а я хотел, чтобы он еще сильнее страдал из-за того, что предал меня – и бил его кнутом еще и еще. Он терял сознание – и последние удары я наносил по его уже бездыханному телу. Его снимали с дыбы, обливали водой, откачивали, приводили в чувство – и вновь подвешивали на дыбу. А я брал кнут – и вновь бил по нему. Я ненавидел его – за его предательство. Я ненавидел его за предательство – и презирал его за слабость, за стоны от боли, за мольбы о пощаде. Я говорил ему – «Умри как мужчина!».
Петр замолкает и молча смотрит в окно.
Пауза.
ПЕТР
(по-прежнему смотря в окно, так же глухо)
И он умер. Не как мужчина, как простой мужик. Умер. Как все умирают.
Петр вновь замолкает.
Пауза.
Потом Петр неожиданно поворачивается от окна к залу.
ПЕТР
(резко, смотря на зрителей)
Бог наказал меня.
Петр стремительно идет от окна к середине зала, останавливается около стула.
ПЕТР
(так же резко, твердым голосом)
Бог наказал меня. Наш с Катей сын Петенька, надежда моя, умер менее чем через год после смерти Алексея. Я все сделал, чтобы Петенька, солнышко наше, был моим наследником. И Алексей на все был готов. Чтобы спастись от гибели, он даже подписал при всех в Успенском соборе Кремля отречение от престолонаследия в пользу Петеньки, и заранее признал себя подданным своего младшего брата.
(с раздражением, хватаясь обеими руками за спинку стула и стукая им по полу)
На все был готов, тряпка, лишь бы спастись! Все рассказал. И приближенных своих сдал, сказав, что это они его подговорили бежать в Европу к кесарю и оттуда интриговать против меня. И министров кесаря сдал, как они предложили ему провозгласить себя царем России и идти завоевывать престол с австрийской армией. И шведских министров сдал, мол, они звали его бежать к ним.
(громко и зло)
Мразь он! Мразь! Изменник! Он заслужил свою смерть!