В конторе меня ждал Балу. В миру его звали Балуков Игорь Петрович, но никто его кроме как Балу никогда не называл. Все потому что он был очень похож на мультяшного героя, большого добродушного медведя. Выше меня на целую голову, огромный, как гора, но при этом ни капли лишнего веса, курчавая борода, абсолютно лысая голова и черные, точно два уголька, глаза. На шее татуировка, какая-то арабская вязь. При этом знакомый арабист, работающий в нашей конторе, прочитать ее не смог. На все вопросы, что означают эти письмена, Балу отшучивался «защитное заклинание».
Балу был лучшим оперативником в отделе. При этом он не был прикреплен к какой-либо группе, находился в свободном полете, выполнял особо важные поручения и работал под моим непосредственным руководством. Хотя какое тут руководство. У нас с Балу не было отношений начальник – подчиненный. Мы скорее были напарниками, и это обоих устраивало.
Когда я вернулся с опознания, Балу сидел в моем кабинете и пил кофе, пялясь в экран телевизора, по которому передавали свежие новости.
– Слушай, а что за дрянь ты пьешь, вроде Классик, как раньше, но черта с два это Классик. Силос скорее, – громогласно заметил он мое прибытие.
– Если дрянь такая, чего присосался к кружке? – спросил я.
– Так во всей конторе ни у кого кофе не осталось.
– Или все боятся тебя угощать. Понравится, так начнешь каждый день шастать. Кофеем не напасешься. В тебя же ведрами вливать надо, чтобы ты напился.
Балу довольно разулыбался, словно ему комплимент отвесили.
– Что по новостям? Есть что интересное?
– Майдан, санкции, пожары в Подмосковье. Все как обычно. Вот только в Африке вирус Эбола расшалился. Да исламисты опять голову поднимают.
– Эбола, говоришь, – я налил себе кофе и сел в кресло. – Помнится, полгода назад равенцы выставляли на торги технологию по разработке противовирусных препаратов. Там что-то про Эболу крутилось.
– Я за этим не слежу. Мне своих проблем хватает, – сказал, как отрезал, Балу.
– Надо будет эту тему поднять, посмотреть. Было что-то.
Не знаю, чего я уцепился за этот вирус, но мне показалось, что это очень важно и есть какая-то цепочка между торгами равенскими технологиями и активацией вируса в Африке.
Я сделал пометку в ежедневнике, просмотреть записи по торгам, решил, что займусь этим завтра, и выключил телевизор. Тратить время на ящик – непозволительная роскошь.
Иногда в телеэфире можно выловить крупицы полезной информации, но у нас этим целый отдел занимается. И когда-то его возглавлял Фомич.
– А ты куда пропадал? Я тут с этим голиафянином тер, а тебя нет. Раджа этот, похоже тоже, напрягся из-за этого, – спросил Балу, ставя на стол пустую чашку.
– Фомича нашли. Кто-то в нем дырок наделал, несовместимых с жизнью. И мне это очень не нравится.
Балу от удивления даже присвистнул, покачал головой и тяжело вздохнул:
– Жаль мужика. Хороший был. Думаешь, это как-то с проблемой Раджи связано? – выстроил он логическую цепочку.
– Я не удивлюсь этому. Как-то все одновременно. И очень даже не к месту. Удалось что-нибудь полезное у голиафянина узнать?
Балу взял с края стола папку, раскрыл ее и протянул мне фотографию.
– Это пропавший Веселин. Кто он, что он, тут все есть в бумагах. Вкратце, сынок богатеньких родителей. Вырос в роскоши. Решил, что должен тоже что-то сам сделать, своими руками, добился разрешения отправиться на Землю. Образование соответствующее. Его готовили к работе на бирже, но как я понял, папаша думал, что сынок будет на родной планете процессом руководить, а ему захотелось на передовую. Но это вкратце. Любовных привязанностей не имел. Ни в чем противозаконном замечен не был. Остальное, думаю, завтра на месте узнаем. Я договорился, завтра в десять нас ждут в торгпредстве Голиафа. Раджа пообещал, что все необходимые нам сотрудники будут готовы к общению.
– Ну и отлично. Тогда мы к голиафянам, а Барт пусть тут с полицией разбирается. Капитан у них въедливый, будет пытаться найти здесь убийцу Фомича или хотя бы причину его смерти, – сказал я.
– Может, прокатимся тогда до бара, посидим немного. День суматошный выдался, – предложил Балу.
Я не нашел причин отказываться. Промочить горло и впрямь не помешает. Тем более когда еще удастся тихо посидеть. Я всей шкурой чувствовал, что скоро события так завертятся, что на «просто посидеть» времени не будет.