– Это еще что! Огненные лошади Одина во сто раз круче драконов! – Босоногий парень, постояв немного, положил свою лопату на плечо и шагнул в сторону. Мне удалось разглядеть в белесой взвеси телегу, груженую с верхом.
В бронированную повозку, битком набитую сундуками и баулами, действительно был впряжен пылающий конь.
У шестиногого тяжеловеса был… был… жезл. До меня смутно начинало доходить, что имела виду верховная.
У этого коня был не просто жезл, а целый колдовской посох. Мне не оставалось ничего, кроме как покрыться густым румянцем, словно маков цвет.
«Интересно, а у деревенских парней там тоже волшебные причиндалы?» – мелькнула в голове шальная мысль.
Как любая сельская девушка, я, конечно, знала, откуда берутся дети. Сначала выходят замуж, а потом они заводятся, вероятно, от сырости. Только сам процесс создания их был спрятан за закрытыми дверями и плотно прикрытыми ставнями, из-за этого заслона доносились только обрывки информации, клочки намеков. У кур и домашних животных все так же. Петух и курица женятся, у них появляются цыплята.
Отговорка про капусту-аистов – это иносказательное преуменьшение, способ не говорить откровенно на такие интимные темы.
Меня накрыло осознание, что глава ковена, рассказывая о жезлах, сама нещадно стеснялась, поэтому и путала меня своими афоризмами.
Также я поняла, что меня тщательно оберегали от этой информации: ни сестры, ни мама с бабушкой никогда не говорили об этом открыто. Более того, каждый раз прогоняли меня прочь, стоило зайти речи о чем-то подобном.
Оставалось задаваться вопросом: зачем и почему? А главное, как быть дальше? Я должна опасаться того, сама не знаю чего?!
Получалось, чтобы выжить и сразиться с демоном на равных, я должна знать об этой стороне жизни все-все! А я полный бездарь в подобном вопросе! Ужас-ужас-ужас! И спросить не у кого, и прочитать негде.
Здоровый мерин ярился в оглоблях, нетерпеливо бил копытом, пыхал огнем сквозь зубы, втягивая широким носом воздух. Он косился налитым кровью глазом на стройненьких лошадок. Но кованая железная упряжь не пускала его, и от этого жеребец бесился еще больше.
Вконец обозлившись, он, подняв хвост, опростался на мостовую, да не обычными конскими яблоками, а расплавленной магмой.
Рыжий парень невозмутимо сгреб все лопатой и закинул в металлическое ведерко, притороченное к задку кареты.
Я с интересом рассматривала тягловое животное. Поодаль, впряженные в повозки поменьше, томились кобылки. Их гривы пылали, словно ацетиленовый факел, они били брусчатку своими тонкими ножками и искоса поглядывали на громадного мерина, время от времени томно вздыхая. У них тоже не было возможности подойти к мерину.
Хоть и закованные в упряжь, животные все равно были редкими и очень интересными. В деревне магических существ мало, в основном только мелкая нечисть.
Резкий гудок оторвал от созерцания волшебных созданий.
– Трубы! – вскричала я. – Объявили посадку!
– Посадку? Нет, это третий гудок – отправление. Резко мотнув головой, разглядела только далекое движение. Резкий порыв ветра прогнал завесу тумана и открыл нашему взору пустующее пространство.
Я в шоке стояла посреди голой площади, провожая взглядом огни уезжающего каравана. Все адепты и адептки были на борту… кроме меня.
«Опять ты отличилась, Луиза!» – в сердцах топнула я ногой, а на самом деле хотелось разреветься. Испуг, перемешанный со стыдом, был настолько силен, что мозг сразу же заработал на бешеных скоростях. – Что делать? Что делать? Если найти ведьмовскую метлу и догнать вагоны, отчалившие в академию? Но как я смогу поднять на метле сундук? Мне никогда не догнать поезд!»
Видимо, ужас отразился на моем лице. Потому что незнакомец с сочувствием спросил:
– Опоздала? – Я обернулась на голос.
Парень был одет очень просто: рубашка навыпуск и подвернутые до колен штаны, а стоял он босиком прямо на брусчатом площадном покрытии.
«И как ему не холодно?» – удивилась я. В тонких непрактичных ботиках по утреннему холоду начинали отмерзать пальцы.
Он стоял, скрестив ноги, положив руки и подбородок на черенок лопаты. На веснушчатом лице зажглась бесовская улыбка.
– Между прочим, эти повозки едут следом за караваном и везут багаж адептов.
Я посмотрела на шестиногого конягу, на ступенчатые горы сундуков, на них так удобно сидеть и ехать.
– Конечно, эти повозки не предназначены для пассажиров и мне запрещено брать попутчиков… – Рыжик накручивал огненную прядь на палец и ковырял босой ногой дорожный камень.
Я сложила ладони перед собой в знаке мольбы.
Рыжий бесстыжий навис надо мной.
– Подари поцелуй, тогда подвезу! – В его лице было столько пылающих чувств, что я не разобрала этот клубок эмоций.
Парень не медлил, порывисто сжав мои плечи в объятиях, наклонился и почти что коснулся своими губами моих губ… но…
– А ну отойди от леди! – раздался строгий, до рези в ушах и очень неприятный голос. Этот вопль заставил меня вздрогнуть, спуститься с небес на землю и прекратить думать о чародейских штуковинах и поцелуйчиках с деревенскими ребятами.
Противный резкий голос принадлежал стоящему за мной парню.
Высокий, с орлиным носом и челкой, спадающей на глаза, он стоял поразительно прямо, словно кол проглотил, выставив ногу вперед и скрестив руки на груди. Взгляд его, пылал безжалостной холодной яростью.
– Отойди сейчас же, деревенщина! – При этом возгласе я опасливо сделала шаг назад, все еще пытаясь понять, что это за незнакомец? Но окрик касался не меня.
– Жаль, не вышло. – Лицо рыжего накрыли тени, оно помрачнело, вмиг превратившись из сияющего и задорного в какое-то злое, насупленное. Я угадала написанную там эмоцию: жадность и голод! – Вас, адепток, слишком хорошо охраняют! – Рыжий ретировался к своим телегам.
– Подвезешь багаж барышни, – не глядя, скомандовал высокий незнакомец. В его голосе приказ причудливым образом сочетался с презрением к рыжему. Меня схватили за локоть и потянули, я попыталась пискнуть, но не тут-то было! Меня волокли вперед, да еще не забывали отчитывать.
– Не смей позорить герб Глактонберри. Как тебе пришло в голову якшаться с прислугой, низшей нечистью?
Я запоздало поняла свою ошибку: так вот кто это был! Огненный элементаль, а вовсе не деревенский парень. Ну конечно же! Раннее утро, предрассветный час, а ему не холодно. Иномирные животные слушаются его. И самое главное: я чудом от него спаслась. Из меня только что чуть не высосали всю энергию. Поняв, какой участи избежала, я бессильно осела на землю, просто ноги подкосились.
– Что еще такое?! – недовольный возглас надо мной.
Пушистый найденыш подскакал ко мне, оперся лапками на колени и сунул в руку уже ненужные билеты. Все было кончено, в академию я не попаду. Машинально взяла малыша и засунула за подкладку муфты, висевшей на шее.
Мускулистая рука схватила поперек тела и больно рванула вверх.
– Отпусти! – завопила я, не понимая, куда меня тащат, но на мои вопли не обращали внимания.
– С характером! – отметили про себя, пробираясь сквозь ошметки тумана.
– Кто ты вообще такой? – с неприязнью спросила я.
– Твой ночной кошмар, – отрезал наглый незнакомец.
– Если ты не отпустишь, я буду сопротивляться! – Пригрозила я, порядком сатанея от наглого беспринципного обращения.
– Угу, испугался. Очень. – Парень рыскал в тумане, ища что-то.
Последние струи тумана улетели прочь, и передо мной предстало прекрасное животное, сияющее в лучах восходящего солнца. Челюсть сама сбой отпала от удивления.
Каждая чешуйка пылала радугой.
Грифон – животное гордое, суровое и страшное. Половина тела волшебного существа покрыта защитной броней, шея, голова и крылья – перьями.
У создания орлиная морда с мощным костяным клювом, чешуйчатые ноги ящера, зад порос шерстью. Созданное магами при помощи чар животное кончалось львиным хвостом. На спине грифона крылья, способные поднять в воздух его самого и добычу, превышающую вес хищника в два раза.
Только наделенные особым мастерством маги могут приручить этих диких и необузданных созданий.
И к этому дикому ужасу меня тащили, а я сопротивлялась, как могла, упиралась каблуками ботиков в мостовую.
– Зачем ты это делаешь?
– Я ей жизнь спасаю и девичью честь, а она… – возмутился мучитель, подхватывая меня под мышки.
– Жизнь? Подтаскивая к этому существу? – Рывок, и я взлетела.
– Он не кусается, если не выщипывать из него шерсть и перья!
«Ну уж нет!» Я решительно отказывалась ехать верхом на диком звере, ботики уперлись в седло с намерением не дать усадить меня на опасного грифона. Волшебное существо, почувствовав удар пятки, недовольно переступило на месте.
– Форменная неблагодарность! – возмутился моими действиями наглый похититель опоздавших адепток.
Он что, действительно думает, что я так просто отправлюсь с ним неизвестно куда после того, как мою силу чуть не выпил элементаль?
– Благодарность? Да ты меня попросту пытаешься украсть!
– Не украсть, а позаимствовать на время. Будь уверена – избавлюсь при первой возможности!
Усилие, и меня все-таки водрузили на грифона.
Не мешкая, пока я не улизнула, парень вскочил позади, и несчастное животное получило серию поторапливающих пинков. Присев на задние лапы, в один гигантский прыжок зверина оторвала нас от земли. Взмах крыльев, рывок, и мы летим. Земля где-то уже далеко в виде кривых линий улиц.
– Отпусти меня, я должна догнать караван! – Резкий визг заставил грифона «споткнуться» в полете.
Меня не стали слушать, просто прижали к себе, закрыв ладонью рот.
– А что мы, по-твоему, делаем? – разъярился светлоглазый. Я могла только мычать в ответ, но краем глаза заметила нашивку на красной куртке наглеца: щит с гербом Глактонберри.
«Он тоже адепт?» – пронеслась мысль в голове, а после… После грифон провалился в воздушную яму, и меня вывернуло наизнанку, более думать я не могла. Только сильные руки не давали мне свалиться вниз.
Грифоны очень умные животные. Когда мне совсем поплохело, зверь «встал на одно крыло», и все лишнее полетело вниз.
Хорошо, что я была голодная, позавтракать-то не успела, и из меня много не вышло. Но тошнота отняла все силы, и когда меня перестало выворачивать наизнанку, я в бессилии облокотилась на моего похитителя.
– Это с непривычки, держись!
«Почему его голос стал таким нежным, не без смешинки, конечно, но уже не таким злым, как был вначале?» – подивилась я.
– Несколько полетов, и станешь как огурчик! – Яд и ехидство, так и сочится неудержимым потоком! Да он издевается! До чего же неприятный тип! Пока меня мотало и подбрасывало в воздухе, я могла быть только того же цвета, что и огурец – зеленая и в пупырышку от небесной холодрыги.
Вот зачем они такую академическую форму придумывают? Тугой корсет: чтобы получить кислород, нужно глубоко дышать, так что стиснутая и выставленная напоказ грудь ходуном ходит в глубоком вырезе спереди лифа. Туда уже косится шальной глаз адепта. Так и подмывало сказать: смотри еще куда-нибудь, а то косоглазие заработаешь!
Еще чулки эти, неудобные на подвязках, вечно сползают, и нужно искать укромный уголок, чтобы поправить их, приподняв подол.
Пышные юбки, которые задираются от любого ветерка до самого исподнего, выставляя напоказ коленки, бедра и все, что выше…
Я судорожно одной рукой хватала метры ткани и пыталась натянуть на коленки, но сил после того, как меня укачало, не было, а еще этот сырой холод, задувающий в подъюбочные щели! Я захныкала от бессилия. Лучше б я этого не делала, а тихо и безропотно превратилась в кусок льда!
Адепт расстегнул на себе куртку, обнажив голую грудь.
Притянул меня к себе, прижал, словно в тисках стиснул, запахнув форменный пиджак крест-накрест, обнял руками.
Да вдобавок еще и подбородок на плечо положил, прижимаясь к моей щеке своей!
Плюс еще и прихватил с обеих сторон коленями. Мне показалось, что он везде, вокруг меня, я словно жемчужинка в раковине в его объятьях.
А руки и вовсе безобразничали, елозя по всему телу, ощупывая бедра, стискивая колени и…
Нет, спасибо, грудь у меня не замерзла! Я попыталась ударить нахала по руке, но промазала, он был шустрее.
– Быстрее! – короткая команда, и грифон заработал крыльями активнее. Нас замотало сильнее.
Если бы не спасающий от окоченения жар здорового тела и не страх свалиться вниз, я бы оттолкнула этого не в меру сердобольного согревальщика!
Правда, его тепло как-то странно передавалось мне. Начинало ползти снизу, подобно огненной волне, распространяясь по всему телу и зажигая каждую клеточку, а в самом конце концентрировалось в краснеющих щеках и ушах.
Впереди в лучах восходящего солнца блестела золотая змея. Она медленно ползла навстречу восходу. Спустя какое-то время до нас долетели и звуки. Грохот колес, дрожь земли под лапами драконов, крики погонщиков.
Мы догнали караван!
Грифон лег на крыло и, описав круг над поездом, устремился вниз.
И меня замутило снова. Несколько резких взмахов крыльев, серия выворачивающих рывков, и мы приземлились на задок самой последней повозки. Там было нечто вроде широкой веранды, нависающей над дорогой.
С крылатого скакуна я спрыгнула сама.
На крыльцо выскочила потрепанная старуха. Меня прямо на ее глазах вывернуло, и я повисла на решетчатой ограде, любуясь дорогой.
– Господи, девонька, что случилось? – подскочила ко мне женщина, поддерживая за плечи.
– Я доставил вам пропавшую адептку, ее везде ищут. Отстала от каравана. Эта последняя. – Гаденыш похлопал меня ниже спины по булкам, словно лошадь. Я была занята и не смогла достойно ему ответить, но, если таков у него расклад, что ж, нет выбора, придется лягнуть его пяткой, как названное им животное. Адепт, смеясь, увернулся от моей ноги, я стиснула зубы от злости. – Она собиралась ехать всю дорогу на грузовой повозке, – уточнил засранец.
Тошнота отпустила, я выпрямилась, размазывая сопли по лицу вместе с грязью и чернилами, в которые была испачкана моя ладонь.
– Я бы в ее положении пешком побежала! – отозвалась женщина, локтем отталкивая смеющегося парня. И чего он так веселится? – подумала я, утирая губы рукавам. Его смех раздражал.
– Это ж надо – опоздать на караван! Да после совершеннолетия любая сильная ведьмочка просто добыча для магов и ведьмаков. А если еще девица из богатой семьи, да на выданье, товар просто нарасхват! Того и гляди украдут! – отрезала женщина и, приглушив голос, осведомилась: – Она цела?
Нарасхват? Что-то я не хочу, чтобы меня хватали маги и ведьмаки, да и торговать собой не позволю! И это был последний раз, когда меня «украли» не в меру шустрые хохотуны, твердо решила я про себя.
– Целее не бывает, – отозвался парень и посерьезнел. – Аура чистая, не тронута. Ее попытался украсть элементаль. По ее неопытности сразу видно – адептка-первокурсница, без «царя в голове», но я успел вовремя. Она просто замерзла и испугана.
– Это все легко решает горячий чай с травами и кусок мыла, – деловито сказала женщина, сгребая меня в охапку. – Спасибо, Найджел! – крикнула она через плечо. – Что бы мы без тебя делали!
– Да нет проблем, мисс Гриб! – Парень запрыгнул на свой крылатый ужас и был таков. А меня, приобняв за плечи, повели внутрь вагона, рука успокаивающе похлопала по спине.
На плите уютно свистел чайник. Старуха шаманила над чашками с заваркой.
– Я тебе чайку заварила с травами, согревающими и восстанавливающими силу. – Под моим носом на столе оказалась огромная чашка с дымящимся напитком. Я взяла толстый старинный фарфор в ледяные руки и заблаженствовала, когда тепло проникло в пальцы.
Поезд упорно карабкался в горы, колеса громыхали и постукивали, а здесь были уют и покой, ароматный запах заварки и шарканье ног старушки… Шарканье? Я опустила взгляд вниз, скользнула глазами по мятому подолу холщовой юбки и шокировано уставилась на птичьи лапы, торчащие снизу.
Меня пробило понимание.
Кикимора! Болотная нечисть низшего порядка!
Я выплюнула в чашку обратно то, что хлебнула.
«Это какие такие лечебные травки она мне заварила?» После происшествия с рыжим лицемером я боялась собственной тени. Тот, кто казался тебе другом, мог на самом деле являться твоим наипервейшим врагом и предателем.
Старуха обернулась на звук и с удивлением уставилась на мое испуганное лицо.
– Что такое? Горячо? – заботливо спросила мисс Гриб.
Наши взгляды встретились, я настороженно смотрела в ясные, с зеленью глаза старухи.
– Бедненькая! – подскочила ко мне кикимора, обтирая мой мокрый подбородок полотенцем. – Ты, наверно, голодная, что ж я-то, глупая, сразу не сообразила!
Мисс Гриб кинулась к плите, к шкафу, к леднику, и через пару минут передо мной на широкой глиняной тарелке лежала гора разнообразной снеди. Еды было столько, что уставший после работы мужик не справился бы с таким обильным угощением. Кикимора села на краешек стула, положила локоть на стол и, подперев щеку, выжидающе уставилась на меня.
С еще не погасшим подозрением я посмотрела на женщину, не нашла в ней ни капли фальши и сдалась. Вытянув двумя пальцами колбаску, я засунула ее в рот и неуверенно пожевала, все еще букой глядя на нежить.
По лицу кикиморы расплылось умиление.
– И как потусторонние силы могут брать на работу? – брякнула я вслух и осеклась.
Но мисс Гриб не обиделась и весело ответила:
– А ректорат Глактонберри всех берет, кто бежал из подземных измерений и честно работать хочет. Платят, конечно, не фонтан, жадюги они, скажу я тебе, но выбирать не приходится. Несладко в иных мирах живется, вот нечисть оттуда и ползет. А ты молодец, сильной ведьмой после обучения станешь, все сразу видишь, даже то, что скрыто.
– Как же скрыто? – возмутилась я. – Если у вас волосы зеленые и ноги… и на носу бородавка.
Кикимора пальцем смахнула паука с носа.
– Вот я и говорю – все видишь, приметливая. Сила, скрытая в тебе, любой морок развеивает. – Женщина встала и сняла закипающую кастрюльку с плиты, ноги ее были одеты в войлочные валенки, а на лицо наложено заклинание личины, скрывающее иномирные признаки.
«Что же это получается, я смогла увидеть сквозь обувь?»
– Только ты все равно будь в академии внимательнее. Ты первокурсница и щаз начнется. Глазам не верь, силой или сердцем проверяй.
– Что начнется?
– Как что? Драка за невест!
– НЕВЕСТ? Я же учиться еду! – в шоке воскликнула я.
– Да ты что, из глухой деревни приехала? – При этих словах я покраснела. – Глактонберри – первая ярмарка невест! Все самые лучшие семейства стараются засунуть сюда своих сыновей. Не бывало ни одной первокурсницы, которая бы к четвертому курсу не вышла бы замуж, а то и детишками обзавелась. Здесь же лучшие женихи!
– Не было печали… А я ведь здесь совсем не за этим! – сокрушалась я. С того самого момента, как я воспользовалась заклинанием из книги, мне постоянно не везет. Что в этом заклятье было такого вредоносного? Обычный призыв потусторонних сил. Или это моя несчастливая судьба как тринадцатой ведьмы? Тринадцать – число несчастливое даже для нечисти, темных магов и ведьм.
Засовывая в рот очередную колбаску (невероятно вкусно, невозможно оторваться, особенно по утреннему голодному обстоятельству), я рассуждала вслух:
– Вот так выдадут замуж за кого-нибудь типа этого Найджела, и мучайся с ним всю жизнь!
– Да ты что! – возмутилась кикимора, явно защищая своего любимца. – Он первый жених в академии! Третьекурсник, староста, опять же семья у него знатная! Его отец знаешь кто? Первый маг Долл`олнгмара и советник короля!
Меня это не впечатлило. Все эти столичные чародеи и придворные маги были для меня пустым звуком. Я больше уважала простых деревенских ведьм, ежедневно помогающих всем страждущим.
– Я бы и сама женишком обзавелась! – Кикимора кокетливо поправила прядочку зеленых волос. – Да кто ж на старую кастеляншу позарится? Разве что домового какого окрутить или лешего, – задумчиво перебирала старуха свои негустые варианты. – У тебя выбор богаче – целых четыре курса, битком набитых боевыми магами, ведьмаками и чародеями. А ты нос воротишь!
– Да не в этом дело! У меня особые обстоятельства, я не могу просто так время тратить! Я должна как можно быстрее научится защищаться и видеть скрытое. Я должна легко отыскивать прячущихся под личинами демонов и прочих существ!
– Ну, нечисть ты лихо определяешь.
– Нет, мне нужно еще лучше… – Вспомнив свой промах с огненным элементалем, еле слышно проговорила я. В руке запекло, и я задумчиво погладила место дискомфорта.
– Еще лучше? – В голосе кикиморы послышалось удивление, помноженное на любопытство. Тонкий нос старухи безошибочно уловил тайну и сплетню. – Зачем это тебе? Нелады с потусторонними силами?
Прямо в точку! Вот проницательная перечница! Я угрюмо покивала, признаваясь в своем незавидном положении.
– Ох-ох-ох! Бедняжечка моя! – Сухие руки, натруженные, но неизменно осторожные и нежные, обняли меня. – Не ты первая, несчастная капелька, ты не последняя, которую спрятали в академии! – Меня успокоительно хлопали по спине. – Сама знаю, как это бывает: отец-маг проигрался в карты или задолжал потусторонним силам, а те возьми и потребуй дочкину чистоту в уплату долга! Когда демон требует право первой ночи – тут уж ничего не попишешь. Сплавишь любимую доченьку не только в академию сладкой ягодки, но и к чертям в ад, коли там будет безопасно, хотя вряд ли. Не отдавать же родную кровиночку демонюкам, они те еще охальники! Неутомимые и неугомонные! Я-то уж знаю, какие они ходоки, пожила в нижнем мире!
Ужас отразился на моем лице, хорошо, что сердобольная болотная нечисть его не видела, тогда стало бы и вовсе стыдно. Почему они все так свободно разглагольствуют насчет этого загадочного ночного процесса, и глаза так закатывают, неужели других тем нет?
– Угадала? – Минуту я раздумывала, как быть? Но в реальности все было еще хуже, чем предположила старуха, потому я согласно закивала, все равно этот инквизитор тайн выпытает.
Кастелянша задумчиво пожевала губами.
– Если что, у меня есть некоторые связи в нижнем мире. Очень даже с высокопоставленными демонами знаюсь, конечно, придется заплатить… – Почесывая сухую щеку, кикимора закатила газа к потолку, вспоминая имена потусторонних сил. – Хотя есть парочка, что мне должны, можно должок стребовать.
За войлочной перегородкой заговорили, кто-то зашел в соседний вагон. Послышались звуки магии, короткая резкая команда, и дверь хлопнула, поглощая говорившего.
На запястье вспыхнуло клеймо, прожгло рукав, пламя полыхнуло к потолку, я закричала от боли и рванулась в сторону, сбивая вещи со стола на пол.
– Поганки тебе в печенку! – завопила кикимора и бросилась к леднику.
Минута боли, и я смогла дышать. Рука, засунутая в целое ведро ледяных осколков, медленно коченела.
Слава доброй старушке, которая столь быстро среагировала. Но эту боль, прорезающую руку до плеча, не забуду никогда.
От пережитого я дрожала и всхлипывала, не в силах перетерпеть.
Чародейка носилась по своей кухне, сбивая мебель, и что-то искала на полках.
– Что… что это было… – Я только и смогла обессиленно выдохнуть, буквально на грани потери сознания.
– Знак! – Склянки и крынки летели на пол, наконец кикимора нашла то, что искала. – Он поставил на тебе знак!
Старуха подлетела ко мне и рванула на себя рукав. Я взвизгнула, ткань порвалась и одновременно оторвалась от раны, обнажив живую кровоточащую плоть.
– Терпи… Терпи… сейчас все пройдет. – Кикимора шаманила над моими ранами, а я всхлипывала, уткнувшись в сильное старухино предплечье. Из пробирки на руку вывалилось что-то зеленое и, к моему ужасу, поползло по ожогу.
– Ничего-ничего, сейчас заживет. Видать, сильный демон твоему батеньке попался.
Тварь, словно крупная капля болотной жижи, ползла по коже, ощупывая рану. Странное дело, боль уходила, рука немела.
– Что это?
– Зеленка. Болотная нечисть низшего порядка. Она у нас еще личинка, взрослая особь способна быка переварить.
Я сбледнула с лица. Что эта гадость делает с моей рукой?
– Да не дергайся ты так, они в основном падальщики, мертвечину поедают, но анестезирующие компоненты в слюне присутствуют.
– А теперь быстренько вот эти капельки. – Кикимора нажала мне на щеки и влила в меня прозрачный эликсир.
Кислятина!
Вскоре я почувствовала себя лучше, а спустя какое-то время зеленка, отвалившись от руки, сыто рыгнула. Меня передернуло от отвращения, но в тот же миг я с изумлением уставилась на красные ожоги, которые розовели и бледнели прямо на глазах.
На руке отчетливо проступал знак.
Нет не так, а вот как: ЗНАК!
И этот знак был подозрительно похож… Мои щеки начали краснеть, вслед за ними и уши.
Кикимора деловито вгляделась в оставшееся от ожога родимое пятно.
– Какой-то герб огненного клана, видать, сильный демон из правящих, – с сомнением проговорила она.
И этот герб представлял из себя… Жезл! Да-да, тот самый. Я сморгнула, и картинка изменилась, я уже видела щит и свернувшегося в кольцо дракона, из пасти чудища вырывались языки пламени.
Это было похоже на двуликую «даму», продаваемую на ярмарках. Если посмотреть на гравюру под определенным углом, то можно увидеть молодую женщину, но если взглянуть иначе – видна дряхлая старуха.
Какое же самомнение должно быть у конкретно этого демона, чтобы на свой герб поместить неприличную штуку, да еще такую большую!
Кикимора бегло и схематично срисовала герб, наложила повязку и перебинтовала руку до локтя, скрыв тайный знак. Я порадовалась, что срамной жезл не будет видно.
– Вот что, девонька! – уперла руки в боки кастелянша. – Я тебя полюбила, по сердцу ты мне пришлась! Нету у меня своих дочерей, не о ком позаботиться, так я тебе помогу, как родной! Уж больно жалко мне тебя! Фиг с хреном демону достанется, а не твоя чистота! Странно, что он на тебе знак поставил, а не на должнике…
– Никто меня в карты не проигры-ы-ывал, – роняя крупные слезы, хлюпая носом, завыла я со стыда и досады, только теперь понимая, как вляпалась.
Даже когда Ша`ранге Блек пугала меня последствиями, не было так страшно, море ощущалось по колено, горы – по плечо. И только здесь, вдали от дома, по которому уже скучала, я поняла, как непросто будет сразиться с демоном на равных.
– Я сама виновата, вызвала-а-а его… а он… он… Ик! Яви-и-ился! У меня никогда не получались заклинания, а в этот раз сработало! Как назло…
– Ну вызвала и вызвала. Эка невидаль – потерпит! Я, когда на болоте жила, кто ко мне только не таскался! И клады искать, и топиться, и железо в трясину закладывать. А демоны, они… Они только рады, когда их красивая девушка вызывает. В аду женщин мало, я на своих гиблых топях была первой красавицей! – отрезала кикимора и, задумчиво почесав в волосах с проседью, оглядела свое разоренное хозяйство.
Я, успокоенная ее словами, перестав ныть и жалеть себя, спросила:
– А что они с женщинами делают?
– Как что? Хватают и под венец тащють!
Наверно, ужас отразился на моем лице, потому как кикимора махнула рукой и сказала:
– А! Забудь, нам как раз противоположное надо, чтобы демон не добрался до тебя. Эй, там! – завопила она в соседнюю комнату. – Воды сюда! Мы тебя сейчас так отделаем – ни один демон не узнает!
В кухню вбежали, скрипя ножками, коряги, разлапистые, что твои пауки. Сверху на одном пеньке стоял таз с водой.
– Нагинайся! Будем тебя преображать! – И что-то при этой фразе меня кольнуло, предчувствие какое-то… Но обещание укрыть меня от демона пересилило всякую осторожность, и я доверилась бывшей хозяйке болота.
Для начала меня прополоскали в тазу, в разных порошках и жидкостях, после усадили на высокий стул. Кикимора колдовала над моими волосами, что-то втирала в кожу. Я сидела, поджав ноги, ни жива ни мертва и тревожно ждала окончания процедур.