Кто-то там вдруг подумал, – ты должен
возникнуть,
Ты возник, но не можешь к себе сам привыкнуть,
Стоит ли горевать об отсутствии власти,
Будь свободой своей хоть немножечко счастлив!…
Вот бы за тысячи лет изучив всю дорогу,
В себе обрести всемогущего Бога,
Иль за тысячи лет взмыть хотя бы травою,
Чтобы травою вернуть обладанье живое…
Одному легче высветить сердцем добро,
Чем изгнать из всех грешников гнусное зло,
И лучше забыться в плену у души,
Чем рабом прозябать в страстях у толпы…
И мудрые тщетно пытались понять,
Как мир может вечно струить благодать,
И только фантазией правя своей,
Они, как и мы, плыли в царство теней…
Кто-то вместо меня тропинку обрел
И не я откапал мудрости соль,
Неужели Творец соль подал сверху мне,
Чтобы я подсказал, – жизнь проходит во сне…
Не из тех я, кто, увидев Смерть, страшится,
И там, я думаю, не меньше будет смысла,
И в час, начертанный, я жизнь верну тому,
От кого в подарок Вечность получу…
Как много лет, Хайям, тебе любить с блаженством,
Меняя часто суету на совершенство,
Ведь все равно исчезнешь под травой
Как родник с животворящею водой…
У Аллаха был точно заранее план, —
Чтобы каждый из нас попался в капкан, —
Так мы сами, своею землей управляя,
Даже думать не можем о сказочном рае…
Ты на годы пришедший сюда словно гость,
Вдруг с уходом рыдаешь, таишь свою злость,
И как ты мог быть счастливым в мгновенье, —
Когда самый счастливый не знает рожденья…
Р. S. В этом стихотворении Омар Хайям обыгрывает и переосмысливает умозаключение, которое неоднократно встречается у многих античных философов, включая Платона: «Начало не имеет возникновения!» При этом большинство из них были уверены в бессмертии человеческой души. Однако, до Омара Хайяма это умозаключение переосмыслил Эклессиаст (под которым многие подразумевают царя Соломона), чья книга вошла в Ветхий завет, который и написал в своей книге, что счастлив лишь тот, кто не родился на этом свете… После Эклессиаста эта метафора стала довольно часто встречаться в литературных и философских произведениях наших предшественников.
Смерть придет – мое тело отдайте могиле
И прах с глиной смешайте, – вам это по силе,
А, слепив кувшин, заполняйте вином,
Дух бессмертья со мной согреет ваш дом…
Мы вместе взятые – венец Творенья,
Наш разум всюду сеет блеск прозрения,
Так всю Вселенную представив украшением,
Я тут же вижу в ней алмаз – наше горение…
От дыханья Сатурна до лона Земли
Все загадки раскрыли ответы свои,
Я решал их легко, пока текли дни,
Только Смерти загадку не вырвал из тьмы…
Мы тени в театре, кто вырезал нас,
И кто вместо истины дал нам экстаз,
Являясь на миг, мы спешим в Неизвестность
И чуем всей жизнью падение в бездну…
Старая юность и юный цветок
Заключены в отведенный им срок,
И от Вечной Вселенной какой прок живым, —
Все пройдет, все исчезнет, растает как дым…
Сколько близких, родных съела эта дорога
И кто тайну ее приоткроет немного,
И как память вберет в себя все Мирозданье, —
Нет дороги назад, а вперед – лишь в прощанье…
Этот знатный дворец был овеян величьем
И богатством людей, века живших отлично,
Но сейчас на его заросшей макушке
Сидит и поет одна лишь кукушка…
Кто не пытался взмыть порою в небо,
Земля съедает всех живых, за телом тело,
Но не гордись, что ты еще живой
И твоя очередь придет сливаться с тьмой…
Месит глину гончар в горячем поту,
Плачет глина, вздыхая: Ты мнешь красоту!
Ты – глупец, и не видишь, что это судьба,
Это прах всех живых, их любовь и мечта…
Создавший чудом наше Мирозданье,
Дал смертным грусть и слезы в час прощанья,
А сколько уст сладчайших, нежных кос,
Объятых мускусом, ему зарыть пришлось…
Р. S. Мускус – ароматное вещество, добываемое из половых желез кабарги… На Востоке часто использовалась для усиления сексуального возбуждения и половой страсти…
Кому отдалось нежно Мирозданье
И кто, вкусив Любовь, пил сладкое вино,
Уже в земле хранит всю ярость обладанья,
Объятый Вечностью, он спит уже давно…
Имеющий глаза во тьме могил,
Увидит бездны пожирающих нас сил,
Царей увидит в пасти муравьев,
Кормленье Вечности в сжигании основ…
Спрячь смелость свою, ибо рок
Вмиг раскроет Смерти чертог,
Даже самая вкусная сладость
Таит яд, чтоб убить твою радость…
Проживи хоть сотни тысяч лет,
А все равно покинешь этот свет,
Беднягой в нищете иль полководцем в битве,
Цена всей жизни – Смерть, вот, главное событье…
Себя вознесший выше всех людей
Богатством, словом, вихрем злых страстей,
Взгляни, – за обликом твоей чудесной жизни
Уж Смерть зовет покинуть наши выси…
Горит в тюльпанах кровь земных царей,
Вся мудрость их с обманом и тьма лихих людей,
А в фиалках нежных безумство юных дев
Цветет из древней страсти, бросая свой посев…
Тщетно думать, когда Смерти час
Куда-то захватит с собою и нас,
Ну, что ж, виночерпий, налей мне винца,
Пока еще я не почуял конца…
Что Творец подарил, он же сам и отнимет,
Мир весь Тайной одет навек и отныне,
Мера есть у всего, – у вина и часов,
Жаль, что меряют все, даже нашу любовь…
Смертельным ядом всюду травит души зло,
И только легкость придает всему вино,
Вино излечивает боль мою и грусть,
С души срывая ее страшный груз…
Небо нашей природой не смущено,
В нем Альфа с Омегой слились в одно,
Если б чуяли мы в рождении смерть,
Никогда б не ступили на грешную твердь…
Не все ль равно, что прошлое с грядущим
Готовит нам, – мы забываемся с вином,
Из клетки разум наш на миг отпущен,
Душа свободой дышит перед вечным сном…
От страсти вспыхнул кровью как цветок,
Уткнулся в небо головой как кипарис,
Но для чего слепил меня из глины Бог,
Видно глупцом останусь на всю жизнь…
Куклы – мы, Творец наш – кукловод,
Дорогой чудною по кругу нас ведет,
Всласть наиграется и бросит нас в сундук
И вмиг растает созданный им круг…
Откуда появилось сразу все, —
И тело и душа, затем лицо?! —
Кто смог из нас бы разгадать Вселенной тайну,
Когда мы все явившись, таем в тьме бескрайней…
Разве стоит всех богатств твоя душа?!
Отчего ж ты копишь деньги, всех смеша?! —
Не трать, мой друг, напрасно время и живи,
Жизнь дорога лишь в сладостной любви…
К чему терзать мне душу и суть во всем искать,
Когда я пью вино, вкушая благодать,
Ты лучше погляди, как зелен виноград,
Так молоды и мы, но отцветет наш сад…
Хайям с друзьями закатил пирушку,
Хайям целует нежно милую подружку,
Из Вечности Хайям забрал лишь миг,
Зато в нем сладость и любовь навек постиг…
Беспечность лучше мудрости, Хайям,
Вино друзей и нежность дев из жарких стран,
Ну, а когда уже придет твоя кончина,
Налей другим вина со страстью, став кувшином…
Кувшин гончаром был подарен Хайяму,
Но по ночам он качается странно
И шепчет Хайяму: Я был знатный шах,
А теперь служу бедняку! О, Аллах!
Возрадуйся, приятель, хотя б тому, что жив,
Ибо душу с телом ждет в будущем разрыв,
И никогда не хвастай умом и головой,
Когда-то это станет кувшином и водой…
О, как тверд у молящихся чудо – язык,
Все твердят и твердят, что Коран наш велик,
Но слова, что украсили с верою чашу,
Проливают вино как забвение наше…
Как странно, когда нет вина
И так хочется напиться до несчастья,
То ли небо, то ль жестокая судьба
Нас без воды бросает в пекло вечной страсти…
Р. S. Дословный перевод этой строки звучит так: " И так хочется напиться, предчувствуя свое несчастье до того как оно наступит…»
Разве дурно вином наслаждаться или деву
со страстью объять?!…
Или может трепаться повсюду о том, как сильна
благодать?!…
И если любовников, пьяниц ждет один только ад,
То кто тогда скажи, Боже, счастьем наполнит твой
сад?!…
Р. S. Второй вариант перевода 45 Стиха
Что может лучше быть вина и нежной девы,
Зачем болтать, что благодать зовет нас в небо,
И если за любовь с вином гореть потом в аду,
Скажи, Господь, тогда кому блаженствовать в раю?
Опять я ругаю суровое небо,
Чуя волю его забрать мое тело,
Как странно, что видя со смертным беду,
Оно дважды ворвется бедою в судьбу…
Люблю вино, оно вошло в мою судьбу
Грехом подвластным только Вечному Суду,
Видно, меня таким решил устроить Бог,
Чтоб я сам с собою разобраться смог!
От разума слишком много печали,
Без разума люди счастливыми стали,
Так лучше забудусь, выпью, напьюсь,
Может развею на старости грусть…
P. S. Как ни странно, но перевод первой строки стиха дословно воспроизводит перевод изречения царя Соломона из Ветхого Завета из книги Еклиссиаста- проповедника: «От большого знания слишком много печали!» По всей видимости Омар Хайям знал Ветхий Завет, а вполне возможно, что ее воспроизводит и великий Мохаммед в Коране, который переосмыслил по своему Библию, или же великие мысли совпадают по времени с деяниями великих людей!
Знаю, что мне вино не приносит беду,
Почему ж говорят, что я буду в аду?
Я несчастный молчу, я отчаянно трезв,
Но как выпью вина, – от меня бежит бес…
Подскажи мне, законник, наш строгий судья,
Раз вина ты не пьешь, значит, лучше чем я?
Только все же заметь, на мне кровь винограда,
На тебе кровь людей из нашего стада!
Кувшин разбился, ну, неужто, божья сила
Кровь виноградную безжалостно пролила,
Чем мне несчастному заполнить свою плоть,
Даже маленькой любви лишил Господь…
Рукою держу свою чашу с вином
И рука заполняет меня сладким сном,
Мне внезапно вино заменило любовь,
Как красавицей я наслаждаюсь им вновь!
Да воцарится во мне пьяное безумство,
Да вновь раскроются красавицы уста,
Кто мне сказал: Неси Аллаху свои чувства!
Божью милость не приму я никогда!
Отчего ты печален, несчастный Хайям,
Грешный мир вдруг извлек, обнажил твой изъян,
Если б только ты знал, как Аллах к тем суров,
Кто живет в нищете, не имея грехов!
Пью вино, но не чтоб навредить лицемеру
Иль пуститься в разгул, уподобившись зверю,
Мне бы воздух глотнуть и простор с облаками,
Чтоб исчезла совсем моя жалкая память!
Любовь первою раскрыв земное лоно,
Началом песни стала у влюбленных,
И ты несчастный, не познавший миг Любви,
С ней испытай само творение земли…
Раз решил насладиться прекрасною розой,
Глупо сердце лечить, извлекая занозы, —
Даже гребень расходится на сто частей,
Обладая косою подруги твоей…
Долго ль, коротко жить, – молодым наплевать,
Ад иль рай в небесах, – молчит мудрая знать,
Дворец иль лачуга, камень или постель, —
Для согретых любовью – везде колыбель…
Что поделаешь, друг, ты имеешь язык
И надеяться я на тебя не привык,
Ближе мне кипарис, – тьма его языков
Молчанье хранит уже много веков…