Просыпаясь утром от страшного шума, создаваемого собирающейся на работу женой Евой, Адам делал одну и ту же процедуру много-много лет, пил чай с конфеткой, курил в туалете первую за день сигарету, делая себя свободным от непосильной ноши, очищая себя от вчерашних булочек, колбасы, свинины, бананов, слив и картофеля. Одно и то же, одни и те же продукты каждый день, уже несколько десятилетий.
Сейчас будет говорить: Что ты проснулся? Спи дальше, я сама на общественном транспорте доеду. Как же, сама. Раньше ты может и ездила на автобусе, а сейчас у тебя есть я – Адам и машину купили, сидишь как в самолете низколетящем и смотришь в окно, красота, а за окном лужи, грязь, снег и пьяные алкаши.
– Опять я тебя разбудила, бедный мой Адам, иди спи, я сама доеду.
– Да, да, да, сама, яйцо долго не вари, сегодня я в смятку хочу. Я тебя отвезу.
Зачем говорить «я тебя отвезу», если все и так ясно, для того и есть автомобиль и я, Адам пытался словиться с космосом, пошевелить мозгами в надежде найти не прочитанное послание сверху.
Запустив двигатель и не обнаружив в голове видимых посланий, Адам повез свою Еву в ее альмаматер, где она успешно преподает физику, первый курс. С космоса ничего, послание может быть зашифровано, если посылают, то ясное дело не для средних умов, напряжемся, расшифруем.
– Налево, мне вниз.
– Сегодня значит в ад, я знаю, не волнуйся, без команд ты, Ева, не можешь.
– Поработай со вчерашними школьниками и ты поймешь, что без тебя они не знают, когда можно поесть.
Почему, когда он с Евой целуется при расставании между ними происходит электрический разряд и такой порой сильный и видимый. Плюс и минус, философствовал Адам, самое великое сочетание, не расстающееся со времен создания Земли. Если живет и работает, то только плюс и минус, а соединять их будет искра, соединить надолго, смешается навсегда и останется твердая масса. Как можно ездить по этим дорогам? Автомобиль Адама чуть не свалился в яму. Со смеху можно умереть, Адаму стало смешно, трамвайные рельсы убрали, а яма посередине дороги осталась. Пройдет двадцать лет и снова будут рельсы тянуть, новый трамвай будет. В России так всегда была бы новая метла. Адам спешил домой, он писал очередной роман о тяжелой жизни бурильщиков-нефтяников, которые выкачивали очень много нефти из земли, а закачивали воду, чтобы земля не стала квадратной или треугольной, а оставалась такой же как вчера – круглой.
Естественно, Адам «видел» землю со стороны и неоднократно, ему не составляло труда представить себе ее треугольной. Правильно делают, что заливают водой, треугольная – некрасиво. Вывод напрашивался сам собой, все хорошо, земля пока круглая, все работают и он, Адам, будет дальше восхвалять строительство думающего общества, от хижины до белых дворцов.
– Алло.
– Московский банк, оператор Лена. По вашей задолженности минимальный платеж 1250 рублей, последний срок – пи, пи, пи.
– Знаю я, когда последний срок. – Адам обреченно закрыл телефон, не дав Лене доработать до конца.
Это ее работа, убеждал себя Адам, мысленно извиняясь за такой жест. Лучше, когда приходят SMS, тут можно возмущаться, но только себе одному.
21 век – век проектов, кредитов, постоянных революций в технике и странах.
Да, так не было еще грустно, даже когда он жил в другой стране, в другом веке. Даже тогда, когда он эмигрировал не выходя из квартиры, за один день, из социализма в капитализм, из страны «СССР» в страну «Россия». Не спрашивайте меня, говорил Адам, все перешли границу и я как все перешел, с высоко поднятой головой. А что страна новая, существует один день, можно и попробовать. Своего рода рай на территории от Брянска до Аляски, которая американская, пока. С территорией разобрались, теперь нужен главный, кто будет, кто хочет, кто достоин? Кто там, на танке, почему не я, почему не тот, кого я знаю, где я его видел этого беспалого? Вспомнил, по телевизору, он перешел в новую страну со старыми друзьями-«портфелями». Точно, он был там, он там был, он не боялся, а я – трус, вспомнив то время, усмехнулся Адам. Испугавшись капитализма, Адам в то время стал перегонять автомобили, попадая, то под бейсбольную биту бандитов на большой дороге, то под дубинку милиции, требующих денег. Страшно, но надо, кушать хочется.
Отчего так получилось, в новой стране один день существования этой страны и она – страна, сразу начала кого-то кормить, кого-то доить, а кто-то сам ест что найдет. «Обидно, понимаешь – только перешли.»
– Алло.
– Адам, здравствуй.
– Да, мама, весь внимание.
– Отвези меня в банк, кредиты оплатить.
И тут кредиты, вот неймется, всё хочет стать бизнес-леди преклонного возраста. Старые и малые – желания одни.
– Повезло.
– Кому, Адам, повезло?
– А тем, кто был в танке и рядом с танком.
– Ну да, танки грязи не боятся, всё равно все испачкались.
– Кто испачкался? Ты о чём, мама?
– Я про кино военное, ты же любишь про войну, когда наши танки в атаку шли, освобождая страну, много таких фильмов и танков.
– Ох, – Адам очень глубоко вздохнул.
– Я про один танк и он же не по грязи ехал, по брусчатке, а убил страну за один день тремя выстрелами.
– Ты не заболел, сынок? Такого не бывает, только в сказке.
– Бывает мама и уже было, ты просто не заметила.
– И что это за страна такая слабая, может предали?
– Да, ладно, фиг с ней, с этой страной, иди корми железного троглодита бумажными деньгами.
– Не говори, сколько не суй, все ест и ест, не подавится.
Трудно, очень трудно написать в таком ритме жизни библию, получаются не нужные никому триста страниц бреда. Если бы не заказ от нефтяников, где Адам должен был разрушить иллюзию у обывателя, который боится пустот в земле, боится провалиться, если бы не надо было объяснять про воду вместо нефти, он бы точно написал фолиант. Волноваться обывателю не стоит, скоро будет водородный двигатель у всех, выпил воды из скважины и иди себе, родной, куда хочется. Горький юмор обжигал изнутри и раздражал снаружи. На всех фронтах идет битва человека против человека, выигрывает всего один из двух. Последний бастион с человеческим резервом – это любовь мужчины и женщины. Весь вопрос в резерве: чего ждут? Команды – умереть, сдаться на милость других, надеяться на перемирие, бояться оказаться последними или всё-таки всем отступить пока земля под ногами есть.
– Алло, здравствуй сынуля. Книгу мою отослал в Америку, фотоаппарат получил?
– Отослал, получил, как дела, чем занимаешься?
– Как всегда, сын, наслаждаюсь жизнью, мысли продал за фотоаппарат, буду теперь сохранять свои замершие движения с идиотской улыбкой на лице.
– Напиши что-нибудь ещё про брата, я у него ноутбук попрошу для себя.
– Ты хочешь новое слово техники из Америки? Сам и пиши своему брату.
– Поговорили. Я шучу. Что пишешь?
– Про воду в скважинах.
– Артезианские колодцы?
– Да, воду выкачивают, а чтобы не было пустот закачивают нефть.
– Здорово. Где?
– Что, где?
– Колодцы, закачанные нефтью где?
– Поговорили, пока, деньги не трать.
Молодежь даже не слушает, как их легко обмануть, сразу «где», «что». Время отсеивать ложь не пришло. Пошутить решил, теперь одолеет месторасположением колодцев.
Однако вернемся к любви мужской и женской. Адам напрягался с главными героями нефтяных скважин. Он – герой, добывал нефть, она – его спутница, спускала её в Куршавеле, в Монако. Он – герой, менял её на другую спутницу и снова добывал нефть, а она не спускала её в Куршавеле и Монако, она спускала её в других нуждающихся в деньгах местах. Он снова её менял и снова всё повторялось, нуждающихся мест было много. Когда же это закончится, метался из угла в угол герой, когда нефть закончится, отвечал, звонок.
– Алло.
– Ты сильно занят? Я уже почти свободна, приезжай за мной.
– Еду Ева, уже в пути.
Хоть бы снег пошёл, подумал Адам, тогда за Евой ездить не надо, водитель он не ахти какой, и лучше переждать непогоду. Стоит только подумать Адаму, как тут же, ну, не сразу, конечно, но обязательно сбудется. Только он приехал за Евой, как тут же пошёл такой снег, что Адам вспотел, пока доехал обратно. Понятное дело, мысль тоже имеет свою скорость, не говоря уже за исполнение.
Усталость, накопленная за последние дни, неразбериха в голове, стресс, полученный от городских дорог и ещё уйма причин, по которым Адам имел полное право, с его точки зрения, на снятие напряжения. Снимается всё и сразу, только вливанием в себя разной жидкости от пива до коньяка.
Подъезжая к дому, Адам запричитал и то плохо, и то, а вот тут совсем нельзя исправить, если не увидеть все проблемы в розовом свете, хотя бы на один вечер и этот вечер почти наступил.
– Пойду в бар, выпью кружку пива, – Адам говорил с неохотой, вроде не хочется, а надо.
Ева сжала губы и отвернулась от Адама.
– Опять пиво и чем заканчивается это уже известно, смотри сам, кружка пива.
Вот оно, «смотри сам», так много в этом смысла, а что смотреть-то, утром, Адам согласен, смотреть сам на себя не можешь, но ведь стресс. Можно и ограничиться одной кружкой, можно обманывать себя, но стресс, стресс точно не обманешь. Короче говоря, Адам выпил сразу две кружки пива, потом 150 водки, потом какое-то вино, пиво. Коньяк он пил уже дома.
На улице разыгралась пурга. Адам поблагодарил кого-то там наверху, всматриваясь в окно (жену везти на работу не надо), встал из-за стола, дошёл до дивана. Хорошо рядом есть стены, они-то и помогли бедному человеку. И вот он, Адам, уже спит и видит кошмарные сны.