1 Октября
17:59
Сижу на кухне в квартире Валентины Семеновны. В полном одиночестве. Моя кружка наполнена мятным чаем. В плей-листе играет песня исполнителя «Кореш» – «Глаза не врут» *. Плачу, не понимая, почему и зачем. Ни о чём не думаю, не загоняюсь. Нервно перебираю парный браслет, подаренный молодым человеком. Магнитик всегда цепляется за что-то. Подбешивает, но я не снимала ни разу с того момента, как Женя застегнул его на запястье, на моём и своём. Браслеты должны говорить о том, что мы всегда рядом, даже находясь на расстоянии две тысячи километров. Они должны проводить тепло. Почему же сейчас жжёт холодом? А если сердце Жени тоже остыло? Нет же. Меня просто параноит. Так скоро не может быть.
3 Октября
Все уроки сижу без настроения. Почти что сплю, тогда как Егор полон сил и энергии. Снова и снова показывает тик токи, засовывает наушник мне в ухо, мол, тут надо со звуком смотреть.
– Алексеев, убери! У нас вообще-то урок идёт! Русский язык! – Повышает голос Ольга Юрьевна.
–Мне мама просто написала.
Ольга Юрьевна ойкает, закатывая глаза. После очень унылого смешка, Егор спрашивает, что случилось.
– С Женей какое-то молчание.
–Понятно, – отвернулся в экран мобильного.
И такова поддержка моего лучшего друга.
13:11
Стоя на трамвайной остановке, отшучиваюсь про запреты от Жени. Ксюша смеётся, говоря, что всё равно ничего не узнает. Не отвечаю, что точно узнает. Натягиваю улыбку, хотя внутри как-то поцарапано. Трамвай качается, стуча колёсами. Виды за окном сменяются, но такие же серые и скучные. Под мостом, по которому ходит транспорт, лежат несколько железнодорожных путей, а чуть подальше вокзал. Думаю, как хорошо было бы уехать прямо сейчас в Питер. Вздыхаю. Смотрю на время. Пол дня уже позади, ушло, можно сказать, в никуда. Ксю в левое ухо зовёт гулять. Говорю «нет», под предлогом «дома много дел». Однако, вру. Всё, чем буду заниматься, так это сидением под одеялом с кружкой какао, просматривая ролики на «Ютубе». Нам с апатией и вдвоём неплохо. Впрочем, даю ложную надежду, мол, если закончу пораньше, то смогу пойти.
14:00
Поворот ключом, и я дома. Бабушка спит. Быстро снимаю кеды и бегу к себе, дабы избежать всяких ненужных расспросов. Лестница на второй этаж скрипит, но, вроде, не будит спящую. Кидаю рюкзак персикового цвета под письменный стол. Открываю окно. Ветер раздувает белоснежный тюль. Падаю на кровать. Просто плачу. Сегодня знаю причину: Женя, его молчание.
«Ещё никогда не было так грустно. Ощущаю себя на минус пять по стобалльной шкале. Будто оторвали половинку тела. Не могу осознать, когда начала любить Женю. Ведь я не хотела. Похоже, стоит согласится, статистика не врёт: чаще всего влюбляются люди, которые совсем не хотели», – чернила размылись, и убираю тетрадь с размышлениями подальше от чужих глаз. Не хочу, чтобы кто-то узнал о настоящем внутреннем.
Под вечер более – менее успокаиваюсь. Комната утонула в закате и тоскливом холоде. Папа сообщил, что она – настоящая морозильная камера. – Заболеешь ведь. – Створка окна закрылась с ужасным грохотом. Папа не злиться, просто она того требует. – Чай будешь?
–Буду, – вяло отвечаю я.
Папа уходит на первый этаж. Последние лучи солнца медленно ползут по стене. Наблюдаю, как третье октября умирает. Оно никогда не вернётся, даже на миг, как бы сильно кому-то не мечталось. Я же напротив желаю забыть, как можно быстрее.
Александр Сергеевич приносит большую кружку горячего чёрного чая с двумя ложками сахара, разбавленный молоком. Благодарю папу, и он уходит, прикрывая дверь. Она издаёт противный звук, чем описывает смерть сегодняшнего.
5 Октября
Состояние подавленное. От силы спала часа полтора. Мысли весьма мешали нормальному сну. Всё чаще задумываюсь о сложившейся молчанке с молодым человеком. Прошло две с небольшим недели. Каждый день, как попытка выжить. Очень хочется не винить себя в чём-то. Только второе я тоже настроено против. Теперь делай что угодно. Успеваемость в учёбе заметно снизилась. Обвалилась, как биткоин в две тысячи одиннадцатом. В сентябре по многим предметам, включая математику и физику, выходили четвёрки, а теперь еле дотягиваю.
Сегодня не иду в школу. Ранее утро. Город не спит уже часа так три. Собравшись с силами, бреду по дворам до ближайшей кофейни десять минут. Точно знаю, закажу капучино и попрошу добавить три ложки сахара. В кармане бренчать ключи. В руке жужжит телефон.
– «Меня не будет. Сижу с младшим» – уверено печатаю я.
– «Окей»
– «Передай классной»
– «Ладно» – наверное, будучи слегка растроенным отвечает Алексеев.
В небольшом помещении аромат кофе. Мой нос в раю, в отличии от души: кажется, вода закипает в адском котле, пока меня разрубают на части. А может мою оболочку поджарят, обваляют в кляре со специями? Съедят и не подавятся ни одной косточкой. Без сожалений. Пока бариста готовит ароматное, смотрю по сторонам. Люди спешат на работу. Транспорт переполнен. Радуюсь маленькой победе -я не среди них. Никуда не бегу. Никто не дышит мне в спину, не прижимается в заполненном трамвае. А свободно дышу – трещинка пока не добралась до лёгких.
Пешком через центр пришла на своё место. Здесь комфортно, ни смотря на октябрьское утро. Ветер гоняет волны. Погода делает только хуже. Мне – морально. Так и тянет порыдать. Людям – физически. От потоков холодного воздуха так и хочется съёжиться.
Flashback*
Женя протягивает свою ладонь. Кладу в неё свою.
– А о чём ты мечтаешь? – Спрашивает он.
–Навсегда остаться с тобой, – признаюсь я.
– Получается у нас одна мечта на двоих. Всё же я люблю тебя намного больше, чем остальных людей.
Задумчиво смотрю на свои кеды, на его, потом снова на свои.
– Знаешь, а мне трудно говорить о чувствах.
– Почему?
– Если вкратце, то у меня впервые к кому-то это по-настоящему. Мне не нужно врать, притворяться. Поэтому очень боюсь в один день проснуться без тебя, – меня пробивает на слёзы. Женя впервые видит их. Внутренний мир доверяет ему больше, чем думала.
– Ну, и что за слёзы? Я же с тобой, – улыбается и резко тянет к себе. – Эй, посмотри на меня.
Поднимаю голову, делая вид, что в порядке. Однако, дрожащие губы и мокрые глаза посылают сигнал «сос».
Уголки губ ползут вверх. Воспоминание греет душу. Провожу несколько часов на пристани. От прохлады трясёт. Второй стаканчик остыл, потеряв насыщенность вкуса. Рядом кто-то присаживается. Надеюсь, увидеть знакомую пару кед. Иллюзии рушатся, когда перед мной вытягиваются тонкие ноги в стоптанных найках.
– Привет.
Молчу.
– Ты очень грустная, что случилось?
– Ничего. Всё в порядке, – обманываю и себя, и её.
– Меня Алёна зовут. Прости, ели навязываюсь, – смущённо говорит она.
– Меня Таня. Всё нормально.
Усмехается, хотя мои слова звучат с ноткой грубости.
– Что ты тут делаешь?
– Моё любимое место.
–Наверное, я прервала философские размышление? – В голосе звучит сожаление.
– Спасибо, правда. Сама бы, думаю, не справилась.
Алёна проводит со мной ещё двадцать минут, а потом уходит по делам, записав мой номер телефона. На последней не исписанной страничке блокнота, пишу только что пришедшую в голову строчку. Дальше рука сама продолжает рифму:
«Ты просил показать Ижевск,
Я просила показать любовь.
Но слова были немы,
Гуляли под дождём не мы.
И теперь в пустоту,
Уходили все мои мечты,
Они оказались слабы.
Наверное никогда не видел,
Таких наивных людей,
Как я. Теперь справляюсь с пустотой внутри».
Возвращаюсь домой и знаю – там пусто. Значит, буду спокойно играть на гитаре. Никто не будет просить исполнить «Кукушку» или «Фантома». Перебираю струны, понимаю, инструмент расстроился. За месяц, проведённый в углу, я бы тоже расстроилась. Гриф покрылся пылью, в некоторых местах на струнах появилась ржавчина.
7 Октября
Я спала всего полтора часа, а проснулась в ужасном треморе. Натягиваю неизменные даже в холод конверсы. Закидываю шоппер на плечо и закрываю дверь на ключ. Не сделанная домашка, таблетки аспирина и бутылка энергетика – мой непривычный набор на учёбу, не знаю, на какой срок, но надеюсь не на долго. Большую часть школьного времени молчу. Игнорирую одноклассников и учителей, кроме математички. Сегодня два урока подготовки к ОГЭ. Я слушала почти внимательно.
Дома снова занимаюсь ничего не деланием. Перед сном достало. Сорвалась и написала Жене, что мне надоело молчание. Только смысла от писем мало – он до сих пор не заходит в «Телеграмм». Беру тетрадку, выкладываю мысли, по одной букве в клетку:
«Грустно, и он бесит. Ну, правда, сколько можно? Почему, если Женя больше не хочет общаться, то не скажет прямо?! Было бы, конечно, неприятно, но, и так не лучше»
9 Октября
10:01
Что-то явно не так. Чувствую. Знаю. Проверяю наличие пропущенных и эсэмэс. Пусто. Зато заметно ощущается чье-то присутствие. Спальня, кухня и ванная пусты. На самом деле никого нет, только ощущение. Глоток кофеина заставляет очухаться. Каждый раз я захожу в «Телеграмм» с маленькой надеждой на «привет». Впрочем, не было ни вчера, ни сегодня. Как же неприятно думать о том, что общение с тобой так быстро наскучило. Ты стал не нужен. О тебе так скоро забыли. Брр, жуть. По рукам пробегают неприятные мурашки. Растираю их ладонями.
Фильм до трёх дня позволил отвлечься от самокопания. Выключаю ноутбук. Залажу в мессенджер и вижу, что чат с молодым человеком пропал. Сердце многократно ускоряет удары. Нервно сглатываю, по-новой открывая технику. Там его тоже нет. Сижу в полном онемении, и проверяю ещё раз спустя несколько минут. Ничего не изменилось. Это, не как мне казалось, лаг приложения, а Женя удалил переписку не только у себя, но и у меня.
–«Ну, может, случайно» – мелькает в голове.
Чтобы убедиться, решаюсь написать со второго аккаунта, о котором он не знает. Пишу:
– «Ну, привет»
Ответ приходит меньше, чем через минуту.
– «Привет»
Пишу, тело неимоверно трясёт в ожидании.
– «Познакомимся?»
– «Ну, давай, попробуем»
– «Есть девушка?»
Ставлю улыбку после вопросительного знака. Ожидаю, что он напишет «да». Хотя шанс один к миллиону.
– «Нет»
Мир рухнул. Плачу, неконтролируемо.
– «А я тебя любила»
– «Ага»
«В смысле?»
Слегка успокаиваюсь, утирая слёзы. За секунды осмеливаюсь записать видеосообщения. Женя кидает меня в чёрный список, даже не объяснив причину своего поступка. Больше нет никаких нас. Возможно, и не было. Возможно, сама придумала любовь. Виски сдавливает. Не контролирую свои действия. Соскакиваю с кровати и несколько раз ударяю пятернёй по шкафу, а потом падаю на колени в позу «лягушки». Ещё одно доказательство отключенного инстинкта самосохранения – неожиданное решение взять самый острый нож. Так и поступаю. Хватаю один из кухонных приборов, и на секунду останавливаюсь. Рассматриваю красоту оружия. Лезвие блестит, а затем заносится над запястьем.
– Твою мать.
Кровь медленно стекает вниз по ладони на пол. Ноги подкашиваются и теперь падаю не по своему желанию, а от того, что испугалась. Через пару секунд прихожу в себя и рассматриваю небольшую лужицу крови, подрываюсь вытирать. Плюю на то, что в первую очередь надо передавить вену и обработать место ранения.
Через три минуты подъезжает синяя «лада». Сажусь в салон, здороваюсь. Как только машина трогается с места, тупо пялюсь в окно. Прячу под рукавами тату. Иероглиф на левой руке означал первую букву моего имени на японском. Иероглиф на правой – айдзё, означает верность. Мне невероятно грустно. Сдерживаюсь, чтобы не начать плакать.
– Вы чего такая грустная? – Спрашивает водитель.
– Меня парень бросил, – честно отвечаю, стискиваю зубы.
– Да ничего. Найдёте лучше.
Не найду. Никого лучше не будет. Я знаю.
22:20
Отвратно. Сижу на окне в забытом Женей худи, заполняя комнату холодом. Пускаю дым, случайно найденной в кармане сигареты. Трещит, оставляя послевкусие. Тушу об руку, пытаясь заменить моральную боль физической. И мне смешно от безысходности. И что остались слова, которые не успела сказать. «Я люблю тебя» – кто врал больше? Я, со своим непонимание того, что происходить внутри, или же Женя, со своей любовью с первого взгляда?
Flashback*
Троллейбус пустой. Кладу голову Жене на плечо и задаю вопрос, который испытывает на протяжении всего знакомства:
– А почему я?
Его плечи приподнимаются, губы издают смешок. Проходит на порядок меньше, чем ожидала.
– Веришь в любовь с первого взгляда? Вот и я нет. Но ровно до той ночи, как познакомился с тобой.
Расплываюсь в предательской улыбке. И несмотря на сентябрь, пролетающий за окнами, у меня цветёт весна. Сирень красиво сыпет лепестки и так чудно пахнет. Хочется кружиться с бабочками, которые поселились теперь и в лёгких тоже.
Кому теперь будут принадлежать мои мысли? Смотрю вниз, в палисадник. На землю падает свет из окон, но тут же гаснет. Ветер качает деревья, срывая последнюю листву. Я покачиваюсь из-за того, что не держусь. Возможно, хочу упасть вниз. Хотя лететь не высоко и вероятность летального исхода мала. Разве что покалечусь, не больше. Тогда это того не стоит.
Я не хочу спать, но это лучшее решение. Завтра станет легче. Завтра станет лучше. Давай, договоримся, ты предотвратишь болевой шок, если вдруг присниться, как мы гуляли ночью, как нежно он целовал, как крепко обнимал. Давай, договоримся, ты спасёшь меня от лишних мыслей. Пожалуйста. Хотя бы на некоторое время. Пока сама не начну справляться.
И я засыпаю в своём тёплом укрытии из безнадёжных иллюзий.
14 Октября
Первая часть репетиции пролетает незаметно. В старом актовом зале появляются новые лица: Саша Федоров и Никита. Спускаюсь со сцены вслед за другими вокалистами и прямиком к ним. Никита подходит и сразу замечает мою новую татуировку – дракона Хаку из «Унесённых призраками» на предплечье. Обнимает так, будто не виделись много лет. Не то чтобы мы близки, просто когда-то я попросила его быть моим другом.
– Классное тату, – оценивает он.
– Пасиба, – улыбаюсь.
Бегу из рук Ника к Саше. Он болтал с Машей. Останавливаюсь в метре от них. Федоров замечает, и, улыбнувшись, подзывает к себе. Радостно прыгаю к нему и крепко-крепко сжимаю, он в ответ.
– Ты куда пропал? – Спрашиваю, не вылезая из замка рук.
– Да учёба, фотосеты, снова учёба. Вот. А ты куда? Тоже редко появляешься.
– У меня тоже учёба.
– Понятно, – протягивает Саша.
Бегаю глазами по Сашиной тёмно-зелёной рубашке, засматриваясь на пуговице. На его груди висит фотоаппарат, значит сегодня он будет ловить коллектив в объектив.
– Ну, ладненько, мне пора домой, а то как-то поздновато.
– А, уже уходишь? Жалко, что тебя не будет на снимках. Что ж, значит, в следующий раз.
Снова обнимаемся. Двигаюсь в сторону выхода. На встречу, из кабинета вылетает Андре. Надо же, даже не заметила его появления. По-дружески жмём руки и расходимся.
Вышли на Центральной площади. Новая плитка, уложенная от силы год назад, разваливается. Особенно на лестницах. Даю диву с людей, что смогли угробить за такой короткий срок. Запинаюсь, ругаюсь. Небо начинает плакать, словно обиженный ребёнок. Ругаюсь на то, что вымокну до ниточки. Хотя не страшно. Так даже лучше. Не будет видно слёз, вновь собравшихся на глазах. А размытая косметика ни о чём не скажет. Оно рыдает, не думая, что делает только хуже.
Под каплями дождя телефон открывает совсем не то, что нужно. С горем пополам добиваюсь открытия «Телеграмма». Нажимаю на «избранное» и записываю голосовым на ходу придуманный рэп.
– Хей, йоу, двадцать двадцать два. Это токийская братва.
– Это будет лучший рэп октября, – продолжила Ксю.
– Корейская капуста – даже папа скажет: «вкусно».
15 – 16 Октября Сон*
Я сижу на скамейке в парке. Вокруг цветёт лето. Сочная трава и одуванчики. Но почему-то пусто. Никого нет. Держу в руках букет ромашек. Не знаю, кто и когда подарил их. Собираюсь уходить, но замечаю Женю. Он стремительно приближался ко мне. Хочу убежать, но ноги словно вросли в асфальт.
– Прости. Давай, начнём всё сначала?
19 Октября
Сегодня снова еду до бабушки. Дома отключили свет, за якобы неуплату за несколько месяцев. Правда, я не углублялась в вопрос, потому что хватает думать о Жене, о том, как болит.
«Что я чувствую? Сложно выразить словами. Проще будет разбить стеклянную бутылку и указать на неё пальцем, мол смотрите – это я. Запах свежего постельного белья и тела – так пахнет одиночество. Стала замечать, что не живу, а просто существую. Ничего не желаю, только если вернуться хотя бы на день в август или сентябрь. Пережить заново то, что испытывала. Почему именно он? Я ведь не люблю слишком настойчивых и требовательных манипуляторов, эгоистов, как сама. Но видимо тем и понравился, что у нас схожи характеры».
25 Октября
Стою на светофоре. Пока горит красный мой трамвай успевает уехать, обещая незабываемые десять минут в холодном осеннем утре. Кленовый лист тонет в луже на путях. Смотрю, представляя себя на его месте. Было бы лучше, если бы там тонуло моё тело. Перебираю в кармане ключи от квартиры. Они царапают экран смартфона, но я и не думаю перекладывать их. Перебирание железок действительно позволяет не думать о трёх градусах выше нуля, стоявших на улице.
«Двенашка» прикатила пустая. Забиваюсь в угол и протягиваю неприятному кондуктору проездной. Он с такой же неприязнью возвращает назад корочку и билет. Была бы его воля, возможно бы сорвался, за все косые взгляды, за то, что заставила тащиться через весь вагон.
Размышляю о том, что нужно прекращать тупо плыть по течению. Я никогда не была такой, как все люди, вся серая масса. Но сейчас попросту нет сил что-то поменять. Обещаю, вернусь в присущее себе состояние, но позже, когда отпустит. Не сейчас. Не сегодня.
Через остановку выхожу и жду Егора. До восьми шесть минут. Скоро прозвенит звонок на первый урок, только вот опоздание не пугает. Скорее пугает, что придётся сидеть шесть уроков и слушать, как учителя срываются на одноклассников. В кабинете повиснет напряжение, перешёптывание, чей-то тяжёлый вздох. Мел продолжит скрипеть по доске, выводя тему: «История создания романа Евгений Онегин».
Литература – единственный предмет за последние недели, на котором вникаю во все слова учителя. Но то, что требовало записи, очень неохотно появлялось в строчках. Прошло несколько перемен, а Ксю ни разу не повернулась ко мне, не сказала ни слова. Она полностью переключила внимание на Уоллес. Каждые пять минут свободы она с ней. Теперь я и ей не нужна. После алгебры подхожу к ним двоим. Смотрят фотографии какой-то к-поп группы. Наклоняюсь к Кристине и произношу:
– Привет.
– Угу, – ответила она отрешённо.
Даже не оторвалась от листания фоток своих корейцев. Я ухожу обратно за парту и жалуюсь Егору, что чувствую себя третьей лишней. Ничего не отвечает. Протягивает наушник, открывая «Тик Ток». Следующие пятьдесят минут проходят за просмотром коротких роликов, которые вызывают двойственные чувства.
0:12
Я забралась с головой под одеяло, будто от кого-то прячусь. Нет, прячу не оболочку, а раздумья. Нахожу фотографии Жени в телефоне, не понимая, что заставило сделать сие. Русые волосы, карие глаза, родинка на левой щеке, как у меня. И почему-то приходит осознание, я правда люблю. Дура. Возможно, от незнания настоящего внутреннего, было бы проще забыть, но теперь станет хуже. Смотрю ещё чуть-чуть и начинаю реветь о том, что никаких «нас» больше нет и не будет. И вот. Наконец-то трещинка добралась до лёгких. Рывком глотаю воздух, в то же время пытаюсь не разбудить бабушку. Сжимаю руками подушку от злости. Закусываю одеяло, если вдруг крик решит сорваться. Невольно вспоминаю слова о любви, произнесённые так, что растрогали бы любого. Прикосновения губами. Царапины, случайно оставленные мной на его спине. Засосы на наших шеях. Сжимаю кулаки до хруста костей, не замечая боли. Закусываю губу до крови. Облизываю, на языке появляется привкус металла. Пытаюсь распробовать ещё и меня воротит. А потом повторяю пробу. Желудок скручивает с невероятной силой. Теперь больно и физически.
26 Октября
Просыпаюсь от хлопка входной двери. Валентина Семеновна ушла на работу. Смотрю на тыльную сторону ладони – вся расцарапана. Плетусь по холодному полу в кухню. Чайник ещё не остыл.
В зеркале, висящем над раковиной, вижу эти искусанные губы, на которых запеклась кровища. Ощупывать больно, даже если аккуратно. Опухшие веки и полопавшиеся капилляры в глазах. Бледное лицо, на котором нет желания жить.
Ещё только среда, а ехать на учёбу уже не хочется. Но придёт фотограф, снимать нас на выпускной альбом. После горького кофе, пытаюсь спасти своё лицо мейкапом, чтобы не казаться таким трупом.
19:19
Залезаю под душ. На тело обваливается кипяток и обжигает. Меня устраивает. Не знаю, куда себя деть. Может проще покончить с собой? Везде лишняя. И всё только порчу. Закрываюсь от всех, в том числе и друзей, поэтому они и не общаются со мной. Я не интересна.
Снова начала сидеть в том чат-боте, в котором познакомилась с Женей. Никаких симпатий. Или они есть, но парням нужно только одно. А мне нужно внимание, забота, тепло, красивые слова, к которым привыкла. Но не будет ли тошно от того, что это пишет совершено другой, чужой человек. Называет своим солнцем. Мне же нравилось, когда так называл именно он. Только ему я позволяла делать сие. Но наше время истекло, не дав возможность в полной мере насладиться друг другом. Прошло не несколько месяцев, а только тридцать четыре дня.
Flashback*
Женя приобнимает сзади, а я почти засыпаю. Резко повернувшись к нему, осматриваю через полусомкнутые веки.
– Вот перееду в Питер, тогда сможем быть вместе не пару дней в год, а почти каждый день.
– А почему почти? – Шёпотом спрашивает он.
– Думаю, твои родители не оценят такого сюрприза.
Женя смеётся и прижимает к своему горячему телу ближе:
– К тому времени я уже буду снимать квартиру. Ты переберёшься ко мне. Будем вместе двадцать четыре на семь. Иной расклад не устраивает.
Глубоко вдыхаю запах его кожи. Низ живота тянет. Меня волнует.
– Представь, какие у нас дети будут красивые, – замечтался он.
– Представляю… Я люблю тебя.
– И я тебя.
27 Октября, запись из дневника*
«Привет. Скоро буду ложиться в постель. Время на часах десять часов сорок две минуты. Который день мне плохо. Печально, не знаю, куда деться, куда податься. Мне ужасно хочется домой»
29 Октября
Спускаясь от репетитора по математике на старом лифте, накрывает воспоминание.
Flashback*
Пришло время прощаться. Никогда не делаю первый шаг, но сама тянусь к Жене. Дрожу, а он обнимает за талию. Я почти умираю в предвкушении. Ладонями обхватываю его лицо, бегаю глазами по мягким чертам. Наконец-то касание случается. Щёки покрываются румянцем, и чьи-то слёзы скатываются вниз, делая переплетение языков солёным. Он открывается, жадно вдыхая воздух. Ему приходится наклоняться из-за разницы в росте. Выдыхает прямо в уголок губ:
– Я люблю тебя.
Женя продолжает французский поцелуй, всё сильнее углубляя. В кармане джинсов вибрирует телефон. Такси уже у подъезда.
– Пожалуйста, не уезжай. Останься ещё не на долго.
– Ты же знаешь, я бы остался с тобой на всю свою злополучную жизнь. Но нужно возвращаться домой. Хотя, дом – это там, где твоё сердце. Моё сердце здесь. – Женя тыкает пальцем в мою грудь, – Мой дом – там, где есть ты. Я тебя правда люблю. Ты мне веришь?
Опускаю голову, нервно перебирая шнурки на оверсайз худи молодого человека. Губы трясутся. Пытаюсь выдавить хоть слово, это даётся не легко. Сейчас он уедет и неизвестно, когда увидимся опять.
– Верю. Я буду сильно скучать. А ты?
Со стороны была похожа на наивного ребёнка, но с Женей я могу быть собой, не боясь осуждений.
– Конечно. С нетерпением буду мечтать о следующей встрече с тобой, солнышко.
Улыбаюсь, поднимаю голову и смотрю мокрыми глазами.
– Ну, солнце.
Он разводит руки, и я падаю. Мне тепло, комфортно. Мне лучше, чем всегда.
Осень больше не полыхает красками. Всё утонуло в вечерней темноте. Погода мерзкая и только угнетает. Шмыгаю носом и тороплюсь на автобус. Иду по лужам. Ни один взгляд не смущает. Мне так хочется. Так я чувствую себя живой. Беспроводные наушники по-новой вещают приторные песни. Или их грусть притворная, и ни одна рифма не опишет моё состояние. Но я не выключу. Они намного лучше, чем шум города. Меня успокаивает вид из окна. Фонари, светофоры, фары размываются в астигматизме.
Сворачиваю за угол дома. Вытаскиваю из сумочки несчастную убийцу лёгких – сигаретку с кнопкой. В телефоне пролистываю ленту во «Вконтакте». Ничего интересного. В личных сообщениях пусто. А сигаретка почти дотлела до фильтра. Через сладость дыма выбрасываю негатив, накопленный за день, чтобы проще было уснуть. Бросаю окурок, и бренча ключами, тащусь в подъезд. Домофон противно пищит, открывая тяжёлую металлическую дверь. Тот же запах из подвала, но обоняние притупилось, и уже не получаю большого удовольствия от каждого вдоха. Двухцветные стены, мигающая лампочка – обыденность. Но эта эстетика будоражит.
30 Октября
Просыпаюсь и первым делом тянусь смотреть время. Семь двадцать два. Замечаю сообщение из «Телеграмма». Пишет кто-то без имени:
– «Приветик. Как ты?»
– «Нет», – проноситься в голове.
Мне до последнего хочется верить: это не он. Но я открываю чат, смотрю информацию и вижу знакомый никнейм – он. Ужасаюсь. Рука с телефоном трясётся. Не могу спокойно дышать. Конечно, кто же ещё может написать в два часа ночи. Такое в его стиле. Зачем Женя написал? Не знаю. А предполагать не хочу.
Квартира пустая. Бабушка уже уехала на дачу. На кухонном столе расположилась тарелка с оладьями и сметаной. Ставлю чайник и пока ожидаю, отвечаю бывшему молодому человеку.
– «Привет. Всё супер».
Немного погодя дополняю ответ:
– «Ты как?»
Сегодня пустота стен давит. Я ведь почти смирилась с потерей. Да, поняла, что люблю, но смогла бы выгнать из головы. Хоть и просыпалась каждый день с образом Жени в голове.
0:17
День прошёл в одиночестве, серо и скучно. Я ничего не делала. Разве что заполняла свой желудок едой, а мозг просмотром сериалов. Телефон громким звуком информирует, что пришло сообщение. От неожиданности я вздрогнула, и уже зная, кто написал.
– «У меня нормально»
«Обижаешься?»
– «Это было неприятно»
Стараюсь держаться и отвечать нейтрально. Хоть и тело безумно трясёт в агонии.
– «Извини»
«Я одумался, и понял, что это всё было зря»
«И вот, решил вернуться»
Выключаю телефон и отбрасываю в сторону. Теперь я точно умерла. Мне требуется ровно четыре минуты, но не для того, чтобы подумать, а для того, чтобы погонять воздух через нос и рот, вытереть вспотевшие ладони и ответить:
– «Окей»
«Смотри, ещё один косяк»
– «Прощаешь меня?»
– «И я уйду.
«Последний шанс»
Женя присылает мне улыбающийся смайлик и сердечко.
– «Даже несмотря на то, что у меня есть к тебе чувства»
– «У меня тоже они есть»
Час ночи. Я сижу, схватившись за голову руками.
– Зачем? Ха-ха-ха.
В кружке остаётся пару глотков вина, а смартфон снова заставляет вздрогнуть.
– «Спокойной ночи, милашка»
Залпом опустошаю посуду и иду спать. Не верю в происходящее. Поэтому стараюсь уснуть, чтобы завтра проснуться, а ничего не было.
31 Октября
Нет, всё взаправду. Я нахожу чистый лист и пачкаю чернилами, рассказывая о самом неожиданном возвращении:
«Доброе утро. Пью кофе, с тремя ложками сахара. Первый день каникул.
Ночью переписывалась с Женей. Он решил вернуться. Одумался, мальчик мой. Под предлогом, что у него ко мне чувства. Я сказала, что простила, но до первой ошибки. Вернулся, чтобы поломать мою психику и нервы в конец?»
Я не сдерживаю желания написать Жене.
– «Доброе утро»
Он не отвечает сразу. Не отвечает и через два часа. Отвечает только в четыре вечера, когда я прихожу с вокала.
–«Привет. Прости, был на тренировках»
Вспоминаю, что хотела написать утром. Пробивает на эмоции и выдаю всё в сообщение.
– «Мне плохо, Жень»
– «Что случилось?»
– «Я стала любить тебя сильнее»
– «Я тебя тоже»
– «Ты уверен?»
– «Да. Поэтому и вернулся»
Улыбаюсь. Откладываю смартфон в сторону. Повторяю слова Андрея Чайки. Он сказал, что я поступила правильно, давая второй шанс человеку, которого люблю. Меня накрывают ложные надежды, что мы с Женей будем существовать ещё долго. Как и хотели, на всю жизнь. Понимаю, хочу прямо сейчас оказаться в его объятиях, как тогда. Чтобы было тепло, комфортно. Чтобы было лучше, чем всегда.