Наглухо тонированный чёрный кадиллак с правительственными номерами доставил Артура Уайта по девяносто пятому шоссе в Ньюарк, небольшой городок на севере штата Делавэр, между Балтимором[1] и Филадельфией[2]. В городе машина некоторое время петляла по незнакомым ему улицам, оставив слева кампус Делавэрского университета, несколько жилых кварталов, после чего в конце концов за городским сквером с фонтанами, подъехала по переулку к солидному старому зданию и остановилась. Артур осмотрел строение из окна автомобиля: ничего примечательного, никаких флагов ООН или табличек, что показалось ему странным. Три, а местами четыре частично увитых плющом этажа, узкие высокие окна с блестящими, словно зеркала, стёклами. Вокруг много деревьев, небольшая лужайка, выложенные брусчаткой под старину дорожка с парковкой, железный забор, огибающий территорию по кругу, пропускной пункт возле кованых ворот. Охранник, увидев машину, зашёл в свою будку, желая что-то проверить. Было видно, как он говорит с кем-то по телефону. Выйдя, мужчина подошёл к кадиллаку и постучал в водительское окошко. Нэвилл, шофёр, который вёз Артура, опустил стекло.
– Сэр, можно ли проверить документы ваши и пассажира, пожалуйста?
Водитель достал из кармана куртки права и ещё какие-то бумаги, передал их охраннику, повернулся к Артуру и выжидающе взглянул на него. Ну да, Уайта предупредили. Он тоже достал свои права и, на всякий случай, паспорт и передал их шофёру, который тут же вручил документы охраннику. Тот недолго, но пристально изучал их, затем вернул обратно, козырнул и подал знак напарнику в будке.
– Можете проезжать, сэр, – сказал он, дождался открытия ворот, и добавил: – Вы должны покинуть территорию, высадив мистера Уайта, ваш уровень допуска не подразумевает нахождение в здании.
Водитель кивнул, охранник снова отдал ему честь и отошёл в сторону. Надо же, они все, видимо, из спецслужб. АНБ или ЦРУ[3]? Пока что, впрочем, не столь важно. Сначала нужно разобраться, что за работа его ждёт. Артура вызвали слишком срочно, купили билет на самолёт, выделив всего два часа на сборы, и сообщили лишь, что это чрезвычайно важная для науки и безопасности задача, поэтому все детали он узнает на месте. Уайт раз десять задавал себе вопрос, почему он вообще согласился, почему отменил занятия в университете на три дня вперёд и почему побежал по первому зову правительства.
Возможно потому, что в душе любого мужчины, пусть даже он уже старик за шестьдесят, живёт юноша, подверженный зову приключений, мечтающий о том, что кто-то скажет ему что-то вроде «Ты – прирождённый джедай», или «Разве вы не получали письма из Хогвартса?». Чего бы ты ни добился в жизни, сколько бы ни повидал, какое бы признание ни приобрёл, ты всё равно хочешь чего-то большего, волшебного и неожиданного. Мечта стать частью Великого Дела живёт в душе каждого.
«Доктор Уайт, добрый день. Вас беспокоят из специальной комиссии ООН. Мы позвонили вам, чтобы вы помогли решить очень важную научную задачу, от которой может зависеть безопасность как США, так и всей планеты», – скажите честно, если бы вы услышали подобное по телефону, как бы поступили?
Артур решил, что это розыгрыш, и повесил трубку. Но всего через три минуты ему позвонил по мобильному президент университетского совета и попросил срочно перезвонить в ООН, продиктовав номер. Тут уже вероятность, что это пранк[4], начала стремиться к нулю, и он перезвонил. Профессору стало весьма интересно, что же такого астробиолог может сделать для безопасности планеты. Однако, как выяснилось, нужно было лететь через полстраны, чтобы узнать это. В результате он плюнул на всё и полетел. А что ещё интересного может произойти с тобой в таком возрасте? Инсульт. Инфаркт. Поездка с внуками в Диснейленд. Пожалуй, всё.
Водитель подрулил к парадному входу, вышел, открыл Артуру дверь и выгрузил два его чемодана из багажника. Профессор вылез из машины, опираясь на открытую шофёром дверь и слегка кряхтя. Его суставы, ожидаемо, воспалились за время перелёта из Аризоны[5] в Филадельфию и за последующее часовое путешествие в машине. Он расправил спину и плечи, слегка хрустнул шейным позвонком, а затем поправил очки на носу. После этого молча кивнул шофёру. Тот отдал честь, сел за руль и выехал. Ворота за ним закрылись.
– Простите, сэр, это точно здание ООН? – громко уточнил доктор Уайт у охранника, вернувшегося в тенёк под деревом возле ворот.
– Мы не в курсе, для нас это просто охраняемый объект, – лениво ответил тот.
Почему его вызвали именно сюда, а не в Нью-Йорк? Что за судьбоносную задачу предстоит решать в городке с населением менее пятидесяти тысяч человек? Почему охрана не в курсе того, что находится внутри здания? Почему они ведут себя как представители спецслужб? Слишком много разных «почему»… Артур прошёл ко входу, где, вполне ожидаемо, его уже встречал другой охранник, в чёрном костюме и в тёмных солнечных очках, прямо как в шпионских фильмах.
Кабинет, куда его проводили, вполне соответствовал внешнему облику здания. Он радовал глаз роскошной старинной отделкой дубом и красным деревом. Но при этом, судя по всему, был защищён от прослушивания и подглядывания: на окнах были установлены какие-то приборы, наличие которых Артур объяснил для себя защитой от электромагнитного сканирования, а затемнение стёкол в сочетании с зеркальным эффектом снаружи наводило на мысль о том, что кабинет отлично спрятан от посторонних взглядов. По углам стояли четыре рабочих стола. На трёх находились включённые ноутбуки, а на четвёртом виднелись хаотично разбросанные бумаги и папки. Царило тёплое желтоватое освещение, на окнах красовались тяжёлые тёмно-красные отдёрнутые шторы, у стен стояло несколько дубовых шкафов с книгами, а перед одним из столов располагалась оттоманка работы девятнадцатого века. Довершал картину овальный стол из красного дерева, человек на шесть-семь, в центре комнаты.
Сейчас за ним сидели трое. Слева, закинув ногу на ногу, разместился серьёзный чёрный мужчина лет пятидесяти, по ощущениям потомок выходцев из Кении с небольшой примесью североевропейской крови. В его волосах проглядывала седина, а под глазами пролегли лёгкие морщины, однако он был в хорошей физической форме и весьма высок, – около ста девяноста сантиметров. На нём был чёрный костюм, фиолетовая рубашка и весьма стильные туфли. Мужчина казался приятным, в меру щеголеватым. Справа, облокотившись на стол, обосновался полноватый тип в форме военного образца, но не армейской. Лет сорока, с намечающейся проплешиной, форма которой намекала на его немецкое или голландское происхождение, хотя было в нём и что-то от итальянца, этот мужчина производил противоположное коллеге впечатление, кроме того от него пахло чем-то ярким и неуместным. Напротив Артура находилась женщина, во внешнем облике которой угадывались черты североамериканских индейцев, возраста примерно лет тридцати пяти. Она была неприметной, не вызывающей никаких эмоций, словно серая офисная мышка. Мужчина в форме привстал и жестом пригласил профессора присоединиться. Артур, немного замешкавшись, подошёл к столу. Все смотрели на него, а он на них. Странные какие-то люди, совсем на представителей ООН не похожи. Тот же, напоминающий немца тип, протянул ему руку, и Уайт автоматически пожал её.
– Полковник Сэмюэл Джулиа́ни, ЦРУ, – представился мужчина. Артур подметил, что он угадал с итальянскими корнями, а вот выправка всё-таки вполне немецкая.
– Агент Джоанна Коллинс, Агентство Национальной Безопасности, – привстала женщина и тоже пожала ему руку, нависнув над столом.
Ну и ну. ЦРУ и АНБ, как он и думал. А кто же третий? По его опыту, когда оказывались замешаны спецслужбы такого уровня, связи с наукой не наблюдалось. Как будто значимые для неё события и такие люди словно материя и антиматерия отталкивали друг друга со страшной силой. Всё, чего касалось АНБ или ЦРУ, было связано, скорее, с военной и технологической областями, а чистая наука не входила в зону их интересов. Возможно, они впервые видят перед собой учёного. Уж он-то точно первый раз сидит за столом с агентами спецслужб, и первый раз за его более чем сорокалетнюю научную деятельность им от него что-то нужно.
– Ричард Хейз, НАСА, – встав, протянул руку темнокожий мужчина.
Надо же, НАСА. Единственное, что как-то связано с его деятельностью. Но пока непонятно, как именно. Ведь всё происходит под патронажем ООН. Что может объединять дипломатическую международную структуру, космическое агентство, астробиолога и американские спецслужбы?
– Доктор Артур Уайт, Аризонский университет, – представился он. Агент ЦРУ кисло улыбнулся. Конечно, было очевидно, что собравшиеся знают, кто он, но привычка есть привычка.
– Присаживайтесь, пожалуйста, доктор Уайт, перейдём сразу к делу. Мы очень благодарны вам за то, что вы приняли наше приглашение и выделили время для перелёта в другую часть страны. Однако, к сожалению, для того, чтобы мы могли продолжить разговор, вы должны подписать документы о неразглашении. Данные, которые мы вам предоставим, относятся к самой закрытой информации в США, – сообщил Джулиани, садясь напротив него, после чего аккуратно пододвинул к профессору небольшую папочку с печатями Госдепартамента. – Если вы согласны, подпишите, пожалуйста, четыре экземпляра. Один пойдет в ЦРУ, один – нашим коллегам в АНБ, – он указал на агента Коллинс, и та кивнула, – ещё один отправится в ООН, а последний – в НАСА.
Артур достал из кармана платок, снял очки и протёр их. Потом неспешно водрузил обратно на нос, сложил платок и убрал его в карман. Мелькнула мысль, что он забыл расчесаться, и седые волосы, которые Уайт не стриг уже месяца четыре, после длинного перелёта наверняка выглядели неухоженными. Мысль мелькнула, а потому астробиолог на всякий случай рукой разгладил шевелюру. Только после этого он раскрыл папку. Четыре одинаковых листочка, на каждом из которых был длинный текст, а внизу напечатаны его имя и строка для подписи. В заголовке значилось: «Соглашение о неразглашении любой информации, полученной в рамках операции "Мыльный Пузырь" или же любых выводов и материалов, созданных в процессе работы в рамках данной операции». Какое нелепое название. Это тебе совсем не «Буря в пустыне»[6]. Интересно, как связаны наука и какая-то спецоперация? И какое отношение к ней имеют ООН и НАСА? Артур начал было читать напечатанный мелкими буквами огромный, отдающий жуткой бюрократией текст, но глаза сразу же начали болеть.
– Доктор Уайт, это стандартный договор с общей формулировкой. Нарушение соглашения подразумевает осуждение по статье «Государственная измена», как и положено в таких случаях, – уточнила агент Джоанна Коллинс, заметив его потуги. – Можете смело подписывать, документы не содержат ничего противозаконного.
– Вы знаете, уважаемые господа, – Артур аккуратно сложил бумаги стопкой в папке и прикрыл её, – я много лет сотрудничал с правительством, в основном по вопросам консультационного или образовательного характера, но ещё никогда мне не предлагали подписать соглашение, из-за которого я могу стать преступником, если случайно где-то что-то скажу или предположу. Поймите, как учёный, я часто пишу научные статьи, а основа любой науки в том, что мы раскрываем секреты. Если я буду знать что-то, о чём не смогу написать, то я автоматически должен буду свернуть любую публичную деятельность в направлении, в котором спокойно мог работать до того момента, как подписал эти бумажки. И раз уж я вам понадобился, вполне может так быть, что я уже достиг какого-то прогресса в интересующем вас предмете. Так что же, мне ради какой-то неизвестной истории, отказываться от возможности быть учёным? А что я скажу студентам? Чему мне их учить, как смотреть им в глаза, если я буду вынужден всю жизнь обходить стороной нечто столь важное?
Ричард Хейз серьёзно посмотрел на него, а затем медленно и тихо произнёс:
– Доктор Уайт, позвольте мне вам кое-что сообщить. Уверяю, вы ещё никогда не участвовали ни в чём подобном. Равно как и остальные здесь присутствующие. Ситуация, вынудившая вызвать вас в столь сжатые сроки, мягко говоря, уникальна. Однако, к сожалению, бюрократии избежать не удаётся ни нам, ни вам. Хочу вас заверить, что эти формальности отделяют вас от самых интересных событий в вашей жизни. Узнав то, во что мы собираемся вас посвятить, вы согласились бы на риск и ограничения, не думая ни секунды, но из-за определённых протоколов мы просто не имеем права сделать это без вашей подписи. Вам стоит знать: требовалось очень быстро найти специалиста вашего уровня, и, слава богу, что вы – уникальный и практически единственный в своем роде астрофизик и астробиолог. Нам повезло, ведь если бы таких профессионалов, как вы, было много, мы рисковали бы погрязнуть в долгих разбирательствах с критериями отбора, проверкой надёжности и прочими вечными спутниками прогресса. Так что это огромное счастье для нас, что вы специализируетесь по двум дисциплинам одновременно. Есть и другие учёные, но нам необходим кто-то, обладающий уникальным видением. Поэтому именно вы сидите сейчас здесь. Вам тоже повезло, ведь я уверен, что вы – настоящий фанатик, человек, который женат на науке, который никогда не останавливается и который никогда не позволил бы себе пройти мимо подобной задачи, – Хейз сделал небольшую паузу, наблюдая за лицом Артура, и оценивая произведённое впечатление. – Мне разрешено добавить к ранее сказанному ещё только одно слово, после которого вы должны либо подписать бумаги, либо мы извинимся за потраченное вами время, проводим вас обратно до аэропорта и посадим на рейс до Тусона[7].
Артур замялся. Речь представителя НАСА была впечатляющей, хотя в той части, где тот назвал его уникальным и лучшим специалистом, сам профессор не был бы так категоричен. Доктор Уайт мог с ходу назвать им десяток фамилий людей, в основном из США, но также из Великобритании, Японии, Италии и Австралии, которые не хуже, чем он, разбирались в астробиологии и астрофизике. Особенно в последней. Видимо, у них действительно оставалось мало времени на поиски, а Аризонский университет, где он работал – один из крупнейших в стране с уклоном в астрофизику и с собственной программой по астробиологии. Возможно, поэтому спецслужбы и выбрали именно его. Ну, или он единственный, кто согласился полететь. Так что может быть, что его уникальность заключается в наивности. Но всё же, раз уж приехал…
– Какое же это слово? – спросил он нерешительно.
– Марс, – ответил Хейз.