Мы переживаем сегодня острейший кризис цивилизации. Не только наступление беспредельного зверства извне возвещает его. Из обихода исчезает классика, освобождая место примитивной развлекательной пустоте, в которой нет ничего, кроме щекотания тех или иных нервов. Такая псевдокультура, подобно наркотику, требует увеличения дозы, переходя с легких видов она тяжелые, и, как разрушение тела в данном примере, происходит распад души вместе с ее отрывом от реальной действительности, что облегчает нашествие дикости.
И если на Западе переходный период был долгим, постепенным и незаметным, то в зоне влияния русского языка произошел катастрофический слом. Железная печь, из которой все мы вышли, являлась огромным и страшным заповедником слегка модернизированного средневековья, но в нем же парадоксальным образом консервировался приоритет классики. Крушение этой резервации создало внезапный вакуум и в данной сфере.
В противовес варваризации извне и изнутри необходимо заново и напрямую приобщиться к могучему корню, на протяжении веков подпитывавшему одухотворенную культуру. Если в основе таковой лежит Книга вообще, то ее подлинная первопричина – Книга Книг. Это переносная родина не только скитавшегося народа, но и духовной культуры вообще, и у них обоих в равной мере в отрыве от Писания – нет шанса на выживание! Лишь оно является нерасщепимым ядром их внутренней самоидентификации.
Тема, язык ракурс, глубина и широта изложения, творческий метод – нередко являются непростым выбором автора. Погружение в Книгу Книг делает первый выбор естественным. Что сравнится с этим произведением Творца, и что более требует соучастия человека? Не это ли партнерство через жизнь и творчество и было главной целью творения?
Писание дано на еврейском, и без оригинала, как и без связанной с ним устной традиции – подлинное понимание невозможно. Естественным было бы и его исследование оставить в той же лингвистической стихии. Однако печатный рынок перенасыщен комментариями на священном языке, которые нередко противоречат друг другу, оставляя читателя в затруднении и недоумении. Поэтому требуется и более свободное, отстраненное, не ангажированное языковое пространство, и иной подход, который позволит преодолеть основную массу "неразрешимых" противоречий, вызванных традиционно – дедуктивным методом, исследованием частностей, чаще всего на уровне фразы, слова, буквы, знака препинания. При нынешнем массово-раскованном стиле исследовательского процесса и публикаций такой подход уводит в непроходимые джунгли противоречивых мнений, эмбрион которых проявлялся и в более дальние времена. Интегральное восприятие текста способно резко сузить сферу разногласий, поскольку глобальная структура событий подчиняет себе детали, делая их логичными звеньями цельной картины, а не хаотичными фрагментами, которые можно толковать в любом направлении.
Именно поэтому мы сосредотачиваемся в первую очередь на событийной стороне Писания, целостность которой с очевидностью продиктована Единым Автором величайшей драмы.
Кроме того, мы ограничиваемся лишь той первой половиной Книги Книг, где все падения являются лишь пружинами общего великого подъема, столь актуального для нас сегодня. Вторая же половина Писания повествует о глубочайшем падении (с самого дна которого мы ныне, срываясь, карабкаемся вверх), и даже подъемы в ней – лишь временное торможение на том страшном обрыве, преисподней которого оказался Холокост.
Актуальность, потребность часа, играет не последнюю роль в выборе темы и ее границ. Мы ведь заново переживаем переходный процесс от единиц к народу, к стране и, с Б-жьей помощью, – далее, к Храму. Более глубокое понимание первого витка поможет осознать кризисы, потребности и перспективы его повторного, всемирно-акселеративного разворота.
Чтобы книга не оказалась чересчур "элитарной", она должна быть ограничена и по своему объему. Но как уместить бесконечность в пару сотен страниц? Немало тем вынужденно поданы тут беглым образом, не говоря уже о внесобытийных разделах. Однако их более углубленное, подробное и обстоятельное изложение возможно в лекционном порядке, способном дополнить и развить сжатые печатные формулировки, а также оставить достойное место живому диалогу, основе настоящего контакта и понимания.
Мы старались нащупать золотую середину между непостижимой глубиной и плоской популяризацией, не впадая ни в одну из крайностей. Та же умеренность руководила нами и в решении противоречия между лаконичностью и широтой палитры. Насколько книга преуспела в этом, судить читателю. Итак, перед Вами попытка целостного осмысления Книги Книг, ТАНАХа (аббревиатура еврейских слов "Тора, Пророки, Писания"). Нет ничего величественнее, глубже, тоньше, страшнее, прекраснее. Нет ничего более многопланового и таинственного. Здесь мы соприкасаемся с вечностью, человек контактирует со Вс-вышним. По сути, это последний уголок высшего мира, если хотите, рая, ограда которого поддается преодолению усилиями ума и сердца. Многое требуется для этого. Богатый жизненный опыт и очищающий образ жизни, концентрация внутренних усилий, подходящая питательная среда и просто помощь свыше. ТАНАХ подобен морю. Человек может плыть по его поверхности, лицезреть зеркальную гладь или бушующие валы. Но, вооружившись внутренним аквалангом, он может погрузиться в великие пучины, и тогда перед ним откроется совершенно иной, незнакомый мир, полный прелести таинственного узнавания чего-то сокрытого на самом дне души. Около тысячи лет составлялась Книга Книг. За это время рухнули и возникли заново народы, империи, цивилизации. Кто из нас сегодня мыслит и чувствует в тех же категориях, что и сорок лет назад? Танах же не только пронизан единым неразрывным духом, написан как бы на одном дыхании, но он еще и стал ядром единственной бессмертной цивилизации, наследницы Адама, Ноаха и Авраама! Есть ли еще одна книга, ставшая мировым бестселлером всех поколений, да еще и вдохновлявшая людей на протяжении практически всей истории. Все преходящие моды разбиваются об нее, как волны о незыблемую, надежную скалу в зыбком океане времени… Куда исчезла извечная проблема отцов и детей? Великие мужи комментировали эту Книгу. Они продирались в дебрях запредельного языка, неведомых ситуаций, пытаясь разгадать секреты каждого выражения, превратить его в сверкающий и отточенный, прозрачный бриллиант. Заниматься тем же после них – неблагодарное дело. Здесь не идет речь о комментарии в традиционной форме, не тот или иной штрих мы пытаемся уловить. Это попытка комплексного подхода, цель которого – схватить внутреннюю суть целой картины, а не того или иного мазка. Акваланг готов, начинаем погружение, и да поможет нам Г-сподь.