Посадив «Тузик» рядом с лагерем, принцесса заметила, что за время ее полета там добавилась лишняя палатка, отличающаяся от прочих небольшим размером, ярко-зеленым цветом и куполообразной формой. Что говорило – супружеская пара Калюжных тоже перебралась с корабля на берег.
Морпехи, почти весь экипаж «Херсона» и две трети Настиных подчиненных считали, что это какой-то довольно известный писатель, отправленный Найденовым в экспедицию для того, чтобы собрать материал для очередного своего нового романа. Или даже сериала, чем черт не шутит. А так как он недавно женился, то взял с собой молодую жену, дабы совместить командировку в экзотические страны с медовым месяцем. Но Настя знала больше.
Известный писатель, говорите? Ну-ну, может, кому-то там он и известен. Но все равно название для пары совершенно неправильное. Это не писатель Калюжный со своей молодой женой, а живая легенда СИБа старший прокуратор Герда Паульсен со своим молодым мужем. Правда, теперь ее фамилия Калюжная, а имя Галина.
Настя помнила, как, изучая в спецшколе операции этой выдающейся полевой агентессы, представляла ее здоровенной мужеподобной бабищей, способной голыми руками ломать подковы и завязывать лом морским узлом. И каково же было изумление принцессы, когда Татьяна Викторовна познакомила ее с Гердой!
Перед Анастасией стояла среднего роста худощавая миловидная женщина, выглядевшая гораздо моложе своих тридцати трех лет. Не то чтобы ослепительная красавица, но все же ее слегка неправильные черты лица чем-то притягивали взгляд. Герда редко улыбалась, но, когда это все-таки происходило, женщина преображалась. Наверное, именно такой доброй и немного застенчивой улыбкой она провожала в последний путь своих многочисленных клиентов, чье дальнейшее существование чем-то мешало Российской империи. Настя с тех пор не раз ловила себя на том, что непроизвольно пытается копировать жесты, походку и улыбку Герды.
Никакой тайны для принцессы роль этой женщины не составляла. Отец не побоялся сразу доверить дочери важное и сложное задание, но не решился отправить ее в дальние страны совсем одну. За что, честно говоря, Настя была ему очень благодарна. Все-таки с Гердой куда спокойнее, чем без нее, она в случае чего поддержит советом, а в самом крайнем варианте – и действием. Правда, в необходимости присутствия писателя принцесса не была до конца уверена. Мало ли, а вдруг он и про нее чего-нибудь напишет, красней потом. Впрочем, Настя быстро вспомнила – сколько всего, причем далеко не всегда комплиментарного, было написано про ее отца, и как он на все это чихать хотел, после чего успокоилась. Про нее столько при всем желании не накорябать. Наверное, писатель нужен для душевного комфорта своей жены, а он дорого стоит, так что пусть себе пишет что хочет.
Принцесса направилась к зеленой палатке, но Герда уже вышла ей навстречу.
– Как тебе показался остров? – поинтересовалась старший прокуратор.
– Гиблое место, каких еще поискать, – с чувством ответила Настя. – Идеально подходит под наши требования, как будто для этого и был создан. Я вот сейчас думаю, во сколько он обойдется России и кому в какой пропорции эти деньги выделить.
Далее принцесса ознакомила собеседницу со своим прикидками.
– Две тысячи этому провинциальному хлыщу, здешнему губернатору? – удивилась Герда. – Да он сам отдал бы не меньшие деньги, если бы они у него были, чтобы как можно быстрее покинуть эту глушь. По-моему, ему и семисот рублей за глаза хватит. Насчет же кому отдать оставшееся, Паше или чилийскому правительству, то мне кажется, что последнее немного предпочтительней. Просто потому, что таких денег, какие не стыдно будет предложить лорду-протектору, они не видели ни разу в жизни, не говоря уж о том, чтобы ими владеть. Ибо нищета голоштанная. Кроме того, дать денег Одуванчику придется вполне реально, а с Чили возможны и несколько иные варианты. Например, пообещать им оказать помощь в развитии туристического бизнеса. По-моему, даже до такой дыры должны докатиться слухи, насколько это выгодно.
Настя кивнула. Да, слухи насчет сверхдоходности туризма ходили весьма интенсивные, иностранный отдел ДОМа не жалел сил на их распространение. Потому как на самом деле и Канарские, и Гавайские острова работали прачечными по отмыванию полученных не совсем безукоризненными путями средств. Канарами в основном пользовался канцлер, а Гавайями – ее величество Мария Первая при всемерной поддержке Израиля, где она являлась бессменным президентом.
– Смотри. – Герда отломила от ближайшего куста палочку и начала чертить ею на песке. – Вот остров Пасхи. Вот Маркизские острова, вот архипелаг Питкэрн, где южно-тихоокеанская база Одуванчика. Если где-то вот тут поставить еще одну точку, то остров Пасхи окажется внутри треугольника. И значит, несанкционированный доступ к нему станет весьма маловероятным. Здесь есть земля, архипелаг Хуан-Фернандес. И его не обязательно отнимать у Чили, достаточно просто организовать там туристический центр. Но вот как объяснить, с какого перепугу туда якобы попрут отдыхающие, я не знаю.
Настя ненадолго задумалась, вспоминая, что она знает об этом архипелаге. Решение нашлось почти сразу.
– Там же несколько лет жил Селькирк, прототип Робинзона Крузо! А его во всем мире знают. Вот, значит, надо быстренько переименовать место в остров Робинзона Крузо, а потом взять в руки роман и прямо по тексту создавать достопримечательности. Набросать на берегу всяких мачт и шпангоутов. Поставить частокол с палаткой на склоне холма, вырыть погреб. У Робинзона, кажется, там кошки жили? Я думаю, отец ими поделится. Опять же коз туда дрессированных и говорящего попугая – это будет место для мам с детишками. Для любителей ужасов надо соорудить кострище с человеческими костями и недоеденным мясом, а рядом – найти пещеру и сунуть туда чучело козла пострашнее. Ну а для прочих мужиков организовать стриптиз-бар «В гостях у прекрасной Пятницы».
– Насколько я помню, Пятница был мужчиной, – усомнилась Герда.
– Да какая разница! Посетителям в баре объяснят, что Англия всегда была пуританской страной, а уж в начале восемнадцатого века тем более. В силу чего Дефо просто не мог прямо написать, какого пола была Пятница и чем они с Робинзоном занимались на своем острове. Вот писателю и пришлось прибегнуть к иносказаниям.
– Интересно, – рассмеялась Герда, – ты не против, если я подкину твою идею Виктору? Он сможет сочинить неплохой сценарий.
Потянулись рабочие будни. Подчиненные принцессы дневали и ночевали в единственном поселке острова Ханга-Роа. Они знали испанский, трое имели некоторое понятие о рапануйском языке, а появление подростков, почти детей, и их искренний интерес к туземной экзотике не вызывали особых подозрений. Кое-какие нюансы они уже выяснили.
Поселок был обнесен изгородью, за которой местным жителям запрещалось ставить свои жилища, да и вообще их появление за пределами периметра не приветствовалось. Чилийцы объясняли эти строгости склонностью островитян к воровству овец, а ведь животные принадлежали военно-морскому флоту. Узнав об этом, Настя тут же отбила радиограмму Одуванчику, у которого, как она знала, на его южно-тихоокеанской базе уже проявились небольшие продовольственные трудности, связанные с тем, что рыба хуже горькой редьки надоела строителям аэродрома на острове Хендерсон и РЛС – на Питкэрне. Пусть дядя Паша отправит сюда посыльное судно, решила принцесса. За овцами. Сейчас их воровство лимитировалось, если так можно сказать, естественными причинами. Аборигены крали столько, сколько могли незаметно съесть. С такими потерями чилийский флот еще как-то мирился, особенно после восстания, вспыхнувшего несколько лет назад как раз из-за излишних строгостей, коими власти пытались прекратить воровство. Но с появлением курильского заготовительного корабля ситуация радикально изменится. Рапануйцы начнут красть не столько, сколько влезает в их желудки, а столько, сколько сможет оплатить его светлейшее высочество лорд-протектор. А это уже совсем другие цифры, овец на острове хватит максимум на два рейса. И ценность Пасхи для чилийского флота начнет стремительно приближаться к нулю, а потом и вовсе станет отрицательной величиной. Ибо адмирал Маслачак в Тихоокеанском регионе был ничуть не менее известной личностью, чем Найденов в Европе. Потому как канцлер сидел где-то на другом краю земли, в снежной России, а лорд-протектор – вот он, совсем рядом. Его корабли могли появиться в любой момент, а самого Одуванчика можно было обвинить в чем угодно, кроме хоть в сколько-нибудь заметной деликатности.
Сама же принцесса каталась по острову на кроссовом мотоцикле в компании с Галиной Калюжной. Девушки осматривали статуи, а параллельно провели первые геодезические работы на месте будущего большого аэродрома. Кроме того, Герда тоже несколько раз слетала на «Тузике». Однако ее маршруты проходили на большей высоте и были строго прямолинейными – госпожа старший прокуратор проводила аэрофотосъемку.
Вскоре появился средних размеров корабль под курильским флагом, а через день губернатор напросился на прием к принцессе. Первым вопросом было: не знает ли ее прекраснейшее высочество, что за корабль стоит напротив Ханга-Роа?
– Знаю, – кивнула Настя, – это личная посыльная яхта дяди Паши. На ней есть хороший бассейн, теннисный корт и не то две, не то три пусковые установки для крылатых ракет среднего радиуса действия. Хотя, может, их четыре, я специально не интересовалась.
– Э-э-э… – растерянно проблеял губернатор, – а не будете ли вы столь любезны разъяснить, кто такой дядя Паша? Прошу простить, но у нас тут не Европа, и личности, известные в ней, могут быть неизвестны здесь.
– Дядя Паша – это один хороший знакомый моего отца. Его светлейшее высочество лорд-протектор Курильского королевства адмирал Пол Маслачак. Неужели вы о нем ничего не слышали?
– Слышали, – обреченно вздохнул Луис Амадо Дюран. Губернатор ясно чувствовал, что у него со дня на день, а то и с минуты на минуту могут начаться большие трудности.
– Ну а раз так, то нам пора поговорить предметно. – С этими словами принцесса выложила на походный столик пачку денег. Довольно тонкую, но зато это были не чилийские песо и даже не американские доллары, а самые настоящие рубли.
– Как вы, наверное, уже поняли, отныне остров Пасхи не представляет для Чили интереса как поставщик мяса и шерсти. Правда, все это нужно господину адмиралу, но он как деловой человек наверняка предпочтет платить не чилийскому правительству и даже не вам, а туземцам. Если я не ошибаюсь, он это уже предпочел.
– За одну ночь исчезло триста пятьдесят голов, – горестно подтвердил губернатор, косясь на вожделенную пачку и пытаясь дистанционно сосчитать, сколько в ней купюр.
– Не расстраивайтесь, это только начало. В связи с чем у меня к вам есть деловое предложение. Вы отправите в Чили рапорт, в котором, не жалея красок, опишете сложившуюся ситуацию. Мол, ни сохранить овец, ни тем более оборонять остров у вас нет ни малейшей возможности. То, что вызвало у вас такой интерес, – это небольшой аванс. Если ваш рапорт произведет должное впечатление, то вы получите как минимум вдвое больше. Берите, не стесняйтесь. Но это еще не все. В том же рапорте вы напишете, что готовы организовать поставки продовольствия с архипелага Хуан-Фернандес в случае, если вас назначат тамошним губернатором.
– Но ведь там невозможно разводить овец, безуспешные попытки уже были.
– Зато коз – вполне возможно. Кроме того, в прибрежных водах есть много гигантских лангустов. Однако это далеко не главное.
Далее принцесса изложила губернатору свою идею относительно острова Робинзона Крузо.
– В случае если им будет руководить вменяемый человек, я готова вложить в проект свои собственные средства. Столько, сколько понадобится, ибо у меня нет сомнений в высокой доходности подобного бизнеса, – закончила княжна.
– К сожалению, связь Чили с островом Пасхи осуществляется всего одним кораблем, приходящим сюда раз в год, и он был тут незадолго до вашего появления, – развел руками Дюран.
– Не волнуйтесь, ваше дело только написать рапорт, а его доставку по адресу обеспечу я, и это не займет много времени. Согласны? Отлично, никто не сомневался в вашем глубоком уме и трезвости оценки обстановки. Тогда сразу по возвращении домой садитесь писать и не думайте ни о каких овцах, это отвлекает от творчества. Все равно никакого влияния на их дальнейшую судьбу вы оказать не сможете. И кстати, не подскажете, почему на острове нет священника? Как-то это не очень похоже на обычную колониальную практику.
– Отец Алонсо умер полтора года назад, мир праху его. А нового с материка до сих пор не прислали. Очень жаль, это был весьма достойный человек, и вообще, без церковного руководства туземцы ведут себя заметно хуже.
– В таком случае, надеюсь, вы не станете препятствовать тому, что наш священник проведет тут несколько воскресных служб?
– Но ведь вы же… умоляю, не примите за оскорбление… но вы ортодоксы, а здешнее население исповедует католичество.
– Это будет самый настоящий католический батюшка, не сомневайтесь. В России действует свобода вероисповедания, причем не только на бумаге, но и по факту. Там можно встретить не то что католиков, лютеран и мусульман, но и вудуистов.
Анастасия говорила чистую правду. Среди выпускников духовного факультета Георгиевской высшей спецшколы ДОМа случались даже адепты Ктулху.
– И еще один небольшой вопрос, – продолжала принцесса. – Вы же понимаете, что военная служба тяжела сама по себе, а уж на корабле, вдали от твердой земли, и тем более. Морские пехотинцы моей охраны устали. Я уже подписала сорока человекам разрешение на полугодовой отпуск для восстановления сил, который они собираются провести на вашем прекрасном острове. Не беспокойтесь, жить они будут на месте моего лагеря, и мы снабдим их достаточными запасами, чтобы они не только не обременили местное население, но и могли оказать ему помощь в случае необходимости. Они не собираются ни во что вмешиваться – если, конечно, их на это не спровоцируют. Возможно, некоторые местные женщины захотят поправить свое материальное положение, а заодно скрасить солдатам тяготы одиночества. Не нужно им препятствовать. Все детали на ближайшей же проповеди объяснит священник. Не беспокойтесь, наши морские пехотинцы абсолютно здоровы, за этим постоянно следят.
Ну вот и все, подумал губернатор, седлая коня для возвращения в Ханга-Роа. Разумеется, русские не собираются ждать, пока в Сантьяго примут какое-то решение. Хотя, наверное, у них есть основания предполагать, что оно в конце концов будет положительным. Единственное, что пока еще не очень ясно, – будет ли остров Пасхи аннексирован официально или тут произойдет что-либо иное.
Некоторое подобие ответа на этот вопрос Дюран получил через два дня. Среди туземцев вдруг возникли разговоры про какой-то референдум о восстановлении независимости острова Рапа-Нуи. В основном островитян интересовало, что это такое, поместится ли оно на центральной площади поселка и чего от него будет больше – вреда или пользы. Большинство склонялось в сторону второго предположения, мотивируя это тем, что неведомый референдум готовят русские, которые очень приличный народ, по щедрости не сравнить с чилийцами. И они дружат с теми, которые приплывали на белом корабле за овцами и обещали скоро повторить визит, а это вообще просто замечательные люди. Ведь они расплачивались ножами, ложками, кружками, рыболовными крючками, отрезами ткани и прочими необходимейшими в хозяйстве вещами, причем за хорошую овцу давали целых два предмета, а за очень хорошую и все три. На выбор!