В салоне «Боинга» Орехов, по русскому обыкновению, принял на грудь граммов несколько и, чувствуя, как приятное теплое облачко разрастается под ложечкой и далее нежным туманцем обволакивает голову, какое-то время бездумно смотрел в иллюминатор. Там под крылом лайнера проплывали бесконечные поля ватных облаков, залитых ярким солнечным светом. Иногда в полях образовывались голубые проплешины, вызывавшие ассоциации с небольшими озерами, окруженными белыми сугробами. Правда, таращиться в окошко подполковнику быстро надоело, и в голове снова начали роиться невеселые мысли – как о прошлом, так и о ближайшем будущем.
Орехов, конечно же, не стал рассказывать хорошему парню Дрогову о том, что для скверного настроения у него была еще одна причина. Умники не зря утверждают, что в жизни любого мужика в восьми неприятностях из десяти виновата женщина – «шерше ля фамм», если изящно и по-иностранному… Причина носила имя Елена, была рыжеволоса, очень даже симпатична и имела массу достоинств, одним из которых была вызывающая по отношению к возрасту подполковника молодость. Кроме всего прочего Елена была журналисткой, что ныне считается профессией солидной и в какой-то мере даже опасной.
Именно журналистика однажды и стала косвенной причиной неприятностей, в которые ненароком влипла девушка. А Сергею судьба подкинула возможность спасти незадачливую рыбку пера и чернильницы из волосатых рук парочки темноволосых злодеев. Согласно законам жанра спасенная девушка почти мгновенно почувствовала к очень мужественному спасителю вполне понятные теплоту, симпатию и даже в какой-то мере любовь. А поскольку подполковник не очень-то и сопротивлялся, то между не очень молодым спецназовцем и юной журналисткой случилось то, что в прежние времена красиво именовали романом.
Правда, роман получился не очень длительным: Орехов вскоре умчался в Эфиопию, и возникшая было бурная переписка до обидного быстро из полноводной реки превратилась в жалкий ручеек, а затем и вовсе капнула прощальной запиской, содержание которой было непростительно для журналистки банальным – мол, прости, дорогой, я немножечко ошиблась; все было замечательно-чудесно, но ждать неведомо сколько времени бесперспективного и немолодого, когда вокруг столько приятных во всех отношениях и богатеньких мальчиков…
Не сказать, чтобы для Орехова эта отставка стала большой неожиданностью или трагедией – мужик он был взрослый, понимающий и особых иллюзий по поводу длительности любви Елены к нему не питал. Ну да, случилась у девочки очередная влюбленность – так ведь и есть в кого! – но выветрилась. Ничего страшного, бывает. Но вот «бесперспективность» резанула подполковника прямо-таки острым стропорезом поперек закаленной армейской души: что ж вы, ребята, все меня списываете, а? То врач-лепила в госпитале с боевой работы списал, то теперь вот девчонка эта…
Что-то там в Москве еще будет… Могут ведь и действительно в отставку с волчьим билетом вышвырнуть. Да плевать на волчий билет, прикидывал Сергей, а вот без армии мне и в самом деле будет кисло, очень кисло. Как там Дрогов сказал – самурай? И ведь прав он, ох прав. Я мог сколько угодно хорохориться и перед капитаном несгибаемого бодрячка разыгрывать, но себе-то можно и нужно честно признаваться, что без армии жизнь моя, конечно же, не кончится, но потеряет очень и очень многое. Никому и нигде не нужный старый дурак. И какого черта в рожу этому полкану тогда въехал? Кому что доказал? Разве что весь белый свет еще раз увидел, какой он, подполковник Орехов, придурок и нервная барышня. Таким в спецназе не место: выпрут тебя – и правильно сделают! Ладно, в Москву прилетим, а там посмотрим. Может быть… Что может быть в Москве, Сергей додумать не успел, так как мысли вдруг начали как-то бестолково суетиться и он уснул – спокойно и крепко.
Разбудил Орехова довольно-таки приятный женский голос: бортпроводница объявила, что самолет вот-вот начнет заходить на посадку, и предложила пассажирам пристегнуть ремни. Подполковник щелкнул застежкой, без особого интереса глянул в иллюминатор, где далеко внизу уже виднелась живая топографическая карта Подмосковья, слегка заштрихованная сероватыми облаками, и снова прикрыл глаза. Перелет заканчивался – пора было заканчивать и пустые бабьи охи да ахи. В ту минуту, когда колеса шасси осторожно коснулись бетонной ленты взлетно-посадочной полосы, приноравливаясь соприкоснуться уже основательно и уверенно, Орехов твердо решил для себя, что просто так вышвырнуть себя из армии он никому не позволит. Умные люди говорят, что спецназ в отставку не уходит. Все верно. Только подполковник добавил бы, что и сдаваться спецназ не приучен – нет у спецназовцев такой дисциплины, как «сдача в плен». Сергей уже не помнил, где и у кого прочел красивую фразу: «Серебряные волки бьются до конца!» Да это и неважно, кто сказал, – главное, что фраза подполковнику нравилась, и он собирался именно биться, и непременно до конца. А исход этой драки мог быть только один – победа…
Посадка «Боинга» в домодедовском аэропорту прошла в штатном режиме, то бишь вполне успешно, и подполковник вместе с десятками остальных пассажиров неторопливо спустился с высокого трапа на московскую землю, старательно прикрытую слоями качественного бетона и асфальта.
Терминал, таможня вскоре остались позади, затем Орехов миновал огромный и сдержанно-шумный зал прилетов и направился к стоянке такси. Можно было, конечно, не шикуя и не тратя лишних денег, скромненько добраться до столицы и на электричке или на простой маршрутке, но Сергей решил не мелочиться – не каждый день подполковники спецназа возвращаются на Родину из служебных загранкомандировок. Примерно через час Орехов расплатился с таксистом и, окинув уважительным взором солидное здание, имевшее самое прямое отношение к Министерству обороны, решительно выдохнул и направился к высоким входным дверям.
– Орехов! – негромкий оклик вывел подполковника из состояния некоторой озабоченной задумчивости и мрачноватой печали. Сергей приостановил свое восхождение по широким, по-армейски чистым ступеням и поискал взглядом владельца довольно приятного баритона, каковым скорее всего мог быть только хорошо знакомый подполковнику человек. Так, а вот и человечек: крепкий мужик в общевойсковой форме с погонами полковника. Да никак сам товарищ Вашуков встали с диванчика и неторопливо шествуют к прибывшему из африканских краев старому другу!
С Вашуковым Сергей был знаком уже несколько лет, а в недалеком прошлом им вместе пришлось поучаствовать в одной очень даже серьезной операции все в той же Африке. Полковник, обычно носивший форму морского пехотинца, возглавлял созданное под крылышком ГРУ подразделение боевых пловцов, носившее красивое название «Дельфин» и базировавшееся неподалеку от славного города Калининграда. Подразделение было создано еще во времена СССР и в основном предназначалось для разведывательно-диверсионной работы за рубежами Родины. Сколько было таких операций и были ли они вообще – открытые источники умалчивают, поскольку секретность некоторых действий военных никто и нигде в мире еще не отменял. Вообще-то, это не столь и важно – главное, что такие подразделения в ВМФ России были, есть и будут, покуда существуют армия и флот, до тех пор в них и останутся отлично подготовленные боевые части, занимающиеся серьезной работой.
– Ты какими судьбами здесь? – не скрывая иронии, спросил Орехов полковника после обмена обычными в таких случаях приветствиями-рукопожатиями. – Погоди-ка… Уж не по мою ли душу? Господин полковник, не смею верить своему счастью! Для нас это… В общем, приятность невероятная и честь неслыханная!
– Хватит придуриваться, – негромко оборвал Вашуков дурашливое ерничанье товарища и предложил: – Вон, давай на лавочку отойдем, присядем да покурим маленько.
– Как ты узнал, что я именно сегодня и в это время сюда приду? – выпуская в сторону голубоватую струйку дыма, подозрительно прищурился Орехов.
– Я смотрю, тебе там в Африке и правда здорово голову напекло. Ты не забыл часом, в какой конторе мы работаем? А поскольку ты для меня человечек не совсем чужой, то карьерой твоей умопомрачительной и подвигами я маленько интересуюсь. Так что можешь считать, что я в курсе той замечательной истории с мордобитием, и более того – я на твоей стороне. В штаб, так понимаю, прибыл за большим пряником?
– Ну да, что-то вроде этого, – уныло кивнул Орехов, прикуривая новую сигарету. – За большим – это точно. Боюсь, даже не унесу…
– Ладно, не буду томить и терзать твою нежную душу, – понимающе улыбнулся Вашуков и негромко прихлопнул ладонью по солидной кожаной папке, лежавшей рядышком на широких рейках скамейки. – Вот здесь, в этой папочке, лежит приказ о переводе одного разгильдяя из, так сказать, сухопутного спецназа в доблестную морскую пехоту. Добро пожаловать в корпус морской пехоты, сынок! Как-то так америкашки в своих кинах говорят, нет? А про того мудака с его доносом просто забудь. У нас, между прочим, тоже есть серьезные мужики за спиной, и лампасы у них даже поярче будут, понял? Вот и ладненько.
– Погоди, не гони кобылу… Вот так, да? Полковник, а ты меня спросил? – Орехов посмотрел на друга серьезно и откровенно неприязненно. – А если я просто не хочу больше щеголять в казенных сапогах, а? Ты не подумал о том, что мне, может быть, уже осто… чертели все эти рожи, которые творят с армией что им заблагорассудится! И такое порой творят, что закрадывается мысль, что России ли они с таким рвением служат? Так вот, дорогой мой морпех, я в эти игры больше не играю. Все, наигрался! Пошло оно все к чертовой матери! А работу я себе найду – вон, в какой-нибудь банк охранником устроюсь.
– А это ты видел? – Вашуков с неожиданным проворством сложил пальцы в кукиш и ткнул затейливую фигуру подполковнику чуть ли не в глаз. – Надоело ему! Ты в кусты убежишь, я на покой уйду, Скат с Тритоном в деревню самогонку жрать отправятся – с кем армия и флот останутся? Кто дело будет делать?! Эти… рожи, о которых ты толкуешь? Ну уж нет, родной ты наш, ни хрена у тебя не получится! Ты, между прочим, Родине присягал, и никто тебя от этой присяги не освобождал, понял?! И погоны с плеч не снимал. Так что утри сопли, закури еще одну свою атомную «Приму» и слушай сюда, товарищ подполковник спецназа…
– Скат с Тритоном где сейчас? – хмуро поинтересовался Сергей и, заметив, как насмешливо-недоуменно поднял брови морпех, досадливо поморщился: – Да ладно тебе невинной девицей прикидываться! А то я не понимаю, что вместе с формой морского пехотинца ты сейчас всучишь мне предписание смотаться куда-нибудь на другой край света и раздобыть для тебя аленький цветочек, разве нет? Так я и не против – но беспременно только в компании с этими шустрыми ребятами. Так где твои ластоногие сейчас воду мутят? Если это не жуткая военная тайна, конечно.
– Да какая тайна, – лениво отмахнулся Вашуков и ткнул пальцем куда-то себе за спину: – В далеком Южно-Китайском море твои друзья-соратники плещутся – учения там совместные российско-китайские. Делятся, так сказать, опытом с китайскими товарищами. Но об этом чуть позже и не здесь. А здесь мы с тобой сейчас… В общем, должны мы за встречу по стакану накатить, или мы не русские, а?
– Да я что, – пожал плечами Орехов, – мы насчет водки завсегда. Слушай, а с чего Каткова с Трояновым на учения в такую даль отправили? Там же, во Владивостоке, своя база морпехов есть и пловцы небось не хуже твоих имеются.
– Мои круче! А вообще-то, начальству виднее, – многозначительно сказал морпех и, понизив голос, пояснил: – Я так понимаю, что на те учения собрали боевых пловцов со всех наших частей. Это чтобы наши ребята на работу китайцев вблизи посмотрели. Соображаешь? Они у нас учатся, мы что-то полезное у них перенимаем – это нормально. Все, идем в корчму! Я тут неподалеку знаю одно очень даже приличное местечко…
В небольшом кафе, которое Вашуков пренебрежительно обозвал корчмой, нашлись и свободные по дневному времени места, и весьма недурная водка, и приличествующая случаю закуска. Выпили по первой, слегка закусили, потом повторили. Не забыли и о традиционном тосте, когда пьют не чокаясь – что у одного, что у другого, конечно же, нашлось, за кого выпить. Некоторое время молча курили, окутываясь серо-голубоватыми лентами дыма, а затем Орехов недобро кивнул в сторону, где осталось молчаливо-солидное здание штаба, и ощерился чисто по-волчьи.
– Так как, говоришь, они называли меня? – припоминая старый мультик про Маугли, спросил подполковник морпеха. – Желтой рыбой?
– Безногим земляным червяком! Желтым жирным червяком, – ухмыльнулся, подхватывая игру, Вашуков. – А еще толстым и глухим старым бревном – падла буду, если вру!
– Ну, старый удав Каа еще покажет этим бандерлогам, где у рака… – не закончив фразы, Орехов сплюнул, прикурил новую сигарету и уже серьезно и требовательно посмотрел в глаза морпеху: – Ну давай, господин полковник, выкладывай, «и где, и что у нас случилось?..»