Ветер становился всё холодней, и ближе к полуночи луны уже не было видно за плотным пологом туч. Туманное озеро погрузилось в полную темноту, и Давен почувствовал на щеках холодные капли дождя. Сильвена стояла, кутаясь в промокший плащ, и необычайно остро ощущала, что под ним не надето почти ничего.
Наконец Давену удалось разглядеть небольшую расщелину между скал на другом берегу, и он отдал приказ направиться туда. Лодка медленно повернулась и, вспарывая острым носом гладь воды, двинулась к цели.
Дождь становился всё сильней. Каена принялась чихать, и Давену пришлось сменить её на вёслах, иначе скорость оказывалась слишком мала. Дая, снова усевшаяся у его ног, изо всех сил жалась к нему. Чародей смотрел на них холодно и зло, но поделать ничего не мог.
– Лучше бы на вёслах помог, – пробормотала Варна, покосившись на него, но тот проигнорировал её слова.
К тому времени, когда лодка наконец вошла в небольшой залив, за серыми тучами уже начинал заниматься рассвет.
Оставив лодку в кустах, весь отряд выбрался на берег и принялся взбираться по крутому серпантину, на другом конце которого виднелся вход в пещеру.
– Хрен мы в такую погоду костёр разожжём, – заметила Варна без особой радости.
– Пусть чародеи работают, их очередь выступать, – ответил Джудас.
«Был бы ещё у нас хоть один чародей», – мрачно подумал Давен и покосился на Вермандо.
Маги не носили кольчуг. Зато кольчуги носили жрецы. И, хотя Давен не встречался со жрецами, владевшими магией тьмы, он вполне допускал, что у людей есть и такие.
Жрецов Давен не любил даже больше, чем колдунов. Война тех и других разрушила его дом. Но были причины и более личные: именно предписания жрецов запрещали рыцарям-стражам вступать в брак. Давен принёс обет служения своей принцессе, не думая о том, что когда-нибудь полюбит её. И не один год понадобился, чтобы он понял, что загнал себя в ловушку: каждый день он находился рядом с Сильвеной так близко, как никто другой, и в то же время, как никто другой, далеко.