– И-и-и… правая ножка пошла вверх! Р-р-раз! Мах!.. И плавненько присели! – бледным кузнечиком прыгал перед ядреной девицей дохленький хореограф. – Любовь Викторовна! Красиво присели, а не раскорячились! Девочки, девочки! Работаем! Головку набочок, спинку держим, ножки в третьей позиции, не забываем! И-и-и-и… левая ножка… Любовь Викторовна, втянули бедра! Бедра втяните в себя!
– Я не могу, – пропыхтела пышная Любочка. – Я уже туда втянула живот, грудь и ягодицы, как вы просили…
– Я просил! О боже!.. Девочки! Делаем махи! И-и-и… Любовь Викторовна, к вам это не относится, не надо махов! Я говорю – не надо! Пропустите это упражнение, вы все равно только Аллочку своими ногами сносите!.. И – мах! Любовь Викторовна! А вы как присели, так и не поднимайтесь пока…
– Вот гад, ну достал… – злобно сверкала глазищами Любаша и упрямо пыталась взмахнуть многопудовой ножкой «легко», потому что сидеть в третьей позиции ей и вовсе не удавалось. – Ир, ты заметила, как он меня домогается? И на что рассчитывает, косиножка?!
– Любовь Викторовна! Ну уже не дрыгайте вы своими ногами! – выходил из себя нервный преподаватель бальных танцев. – Вы ж мне всех танцовщиц переломаете!
Люба на визгливого хореографа попросту внимания не обращала – она заплатила за месяц вперед и теперь на всех правах могла постигать азы танцевального искусства. Тем более что и балериной никакой она не собиралась делаться, а просто они с сестрой Ирой решили сбросить несколько килограммов лишней красоты, отточить плавность движений и вусмерть поразить всех здешних мужчин бальными плясками. Пока поражать было некого, но любимые мужчины должны были появиться буквально каждую минуту, со дня на день, а потому надо было спешить оттачивать совершенство.
– Любовь Викторовна! Ну хватит уже ногой об пол колотить! – подскочил к сестрам учитель танцев. – Мы уже отрабатываем наклоны!.. Девочки! Ручка пошла перед собой, крыло лебедя, девочки! ножка впереди на носочке… и наклоняемся назад, личики повернули в мою сторону. Сильнее прогибаемся в талии, сильнее… и-и-и… Любовь Викторовна, вы можете не делать, только смотрите, а то в прошлый раз вы завалились, а позади вас Аллочка…
Любочка дернула носом, набычилась и закинула голову назад – по ее пониманию, в талии она уже прогнулась. Рука Любочки с растопыренной пятерней скрючилась над животом, а нога все так же продолжала долбить пол.
– Гос-споди… Любовь Викторовна, ну зачем вам бальные танцы? – простонал несчастный хореограф. – Ну почему не бокс?
– Так если б я с вами на бокс пошла, вы бы первый не выдержали… – здраво рассудила Люба. – Померли б.
– О боже… – закатил глаза тощенький танцор и захлопал в ладоши: – Девочки! Девочки! Не расслабляемся!.. Ирина Викторовна! А вы сегодня отчего-то вовсе не работаете… я хотел сказать – и хорошо! И правильно, и не работайте! Мне одной вашей сестрицы за глаза…
Эдакое замечание пребольно ранило старшенькую из сестер, вышеупомянутую Любочку. Она ткнула Иру под ребра и затараторила:
– Ты что это у станка окаменела? Спишь, как конь в яслях! За такие-то деньги и дома могла всхрапнуть! Марьванна не за простой платила! – И тут же взяла руководство танцами на себя: – Давай мах ножкой влево – тынц! Да сильнее ногой-то дрыгай! Выше задирай! Не бойся, за все заплачено, и-и-и – тынц, тынц! Я ведь не посмотрю, что ты родня, Марьванне расскажу, она тебя посадит на свекольный салат!
Если бы эта Марьванна слышала, как ее называют Любочка с Ирой, она бы скончалась от сердечного приступа. Сама себя она величала Марианной Венедиктовной и даже являлась таковой по паспорту. Была весьма элегантна, дома носила туфли на каблуках, а чашку держала исключительно двумя пальцами. К тому же по вечерам она изрядно выматывала сестер игрой на фортепиано.
С этой дамой судьба свела Любочку и Иру совершенно неожиданно. Сестры Гороховы всю жизнь прожили в поселке, который обещал стать перспективным. Не все сельчане понимали значение этого слова, но догадывались, что их ждет нечто светлое, прекрасное и сытное. А потому не слишком торопились поселок покидать. Правда, некоторые не особенно доверчивые граждане все же тянулись в город или хотя бы выталкивали туда своих детей. После того, как Любе исполнилось двадцать пять, а Ире двадцать четыре, их матушка тоже проявила бессознательность :
– Собирайтесь в город, нечего здесь оставаться, все одно вам ни работы порядочной, ни мужей не сыскать…
– Мама! А Васька-скотник? – в один голос возопили сестрицы.
И одна и вторая уже который год страдали по веселому, разбитному Ваське, который умел играть на гитаре и с успехом обхаживал женский пол.
– Все равно вам одного Васьки на двоих не хватит! – прикрикнула мать. – Тем более что он вчера к Машке Миклухиной посватался! Собирайтесь!
Девушки от такого известия решили пустить слезу, а старшенькая – Любочка и вовсе заревела в голос. Однако матушка быстро успокоила:
– Не выть! Нашли по кому волосья драть! – и уже спокойнее добавила: – В городе вы себе начальников в мужья выберете. Там ведь этих начальников… плюнуть некуда. Начальники да эти… как их, задави их душу… лихархи!
– Олигархи, мамань, —поправила более просвещенная Ирина.
– Хоть как назови, деньги те же, – отмахнулась маманя. – Да и грех от такой удачи отказываться! Я тут бабушку одну встретила, которая… у которой вы в этом самом городу можете жить спокойно, ни о чем не беспокоиться, да еще и уму-разуму учиться. Она уж вас точно за начальников вытолкает…
Девушки про бабушку ничего толком не сообразили, однако старушка и впрямь встретила их на вокзале, привезла к себе в огромную квартиру из трех комнат, категорически запретила любые разговоры об оплате и к тому же активно кинулась устраивать личную жизнь подопечных.
Правда, в первый же вечер Марианна Венедиктовна критически оглядела девиц и пробормотала:
– И с чего это ваша мать решила, что вас здесь заждались какие-то начальники? Большое счастье, если попадется хороший работяга… Но… будем работать.
И немедленно приступила к этой самой работе. Во-первых, ей отчего-то не приглянулись спелые, хорошо откормленные фигуры девиц, во-вторых, ей не понравилось, как Любочка и Ира говорят, как двигаются, как едят, как сидят… Ей не понравилось ничего. И все же к сестрам она относилась с терпением, участием и с жгучим неравнодушием.
– Вам надо оттачивать движения – запишетесь на танцы. Надо воспитать в себе хорошие манеры… Я вас отведу в детский сад, там моя приятельница преподает в «школе джентльменов» правила хорошего тона, поменять гардероб… этим я займусь сама, – прически, макияж. И еще… девушки! Надо изучать классику! – заламывала руки Марьванна и бегом устремлялась к старенькому пианино.
После первых же нудных, плаксивых мелодий сестры чуть было не сбежали обратно в поселок. Удержало только то, что по здешнему телевидению показывали тридцать восемь программ, в то время как в их глубинке на экране светились только две, да и те приходилось разглядывать через густую рябь.
И именно по этим программам Любочка и Ира увидели, какими прекрасными могут быть женщины, если они умеют красиво одеваться и подводить глазки стрелочками. На танцы они записались сами – Любочка высмотрела в рекламе объявление. Однако, когда похвастались Марьванне, у той чуть красиво уложенные локоны не выпали:
– Вы записались на БАЛЬНЫЕ танцы?! Девушки! Но какие бальные танцы с вашим весом?! Боже! Принесите мне воды… и коньяку.
Гардероб сестры поменяли в три дня, со стрелочками на глазах тоже быстро управились, а вот на танцах приходилось париться по два дня в неделю. Они старались, занятия не пропускали, но вот женихов из богатого сословия по-прежнему на горизонте не было.
– И куда они у вас запропастились? – обиженно спросила Ира, вернувшись однажды домой с очередного занятия.
– Это вы про мужчин? – догадалась Марьванна.
– Да мужчин-то мы видели, – отмахнулась Ира. – Нам бы начальников…
И тут Любочка проявила поразительную осведомленность:
– А я не хочу за простого начальника, я за банкомата выйти хочу! Я слышала – они ужасно богаты, красиво одеваются и их постоянно убивают.
– Банко… маты? – охнула Марьванна. – Деточка! Это же… как бы вам объяснить… за него нельзя выйти, это… выбрось из головы, завтра я пойду в сберкассу, и ты с ним познакомишься…
Ирочка с удивлением уставилась на сестру – что такое банкомат, она не ведала. Любаша тоже выхватила это словцо совершенно случайно в какой-то передаче и сразу же догадалась, что это директор банка. Ну а как же! Комбат, банкомат, депутат, мандат – сплошь одни начальники. Кстати, Любочка была уверена, что и мандат – это тоже какой-то политик, только не слишком хороший. И «одномандатный округ» они понимала как округ, у которого один начальник, да и тот неважнецкий.
Удивив сестрицу своими познаниями, Любочка направилась в ванную, накладывать на лицо куски огурцов, как им строго велела Марьванна. Все же завтра надо было встретиться со своей судьбой.
Однако на завтра у Марьванны назрели неотложные дела – ее срочно пригласила знакомая на чай, и никак нельзя было отказаться, потому что она обещала устроить девушек поварихами в заводскую столовую. А Ирине нужно было непременно поварихой, потому что у нее были необычайные способности к кулинарии, просто необычайные.
– Девушки, – уже в прихожей наставляла Марьванна, – сегодня у вас бассейн, выставка фотохудожников и «школа джентльменов». И учтите – никаких гамбургеров и чебуреков, я проверю!
– Интересно, как? – поинтересовалась Ира, когда дверь за старушкой закрылась. – Люб! Я тебе сразу говорю – в бассейн я не иду, я воды боюсь. В эту школу тоже не пойду, надо мной там дети издеваются. А выставка… слушай, а чего мы там не видели?
– Правильно, – одобрила сестра. – Мы с тобой идем в сберкассу, знакомиться с этим… с мужчиной богатым. И учти – нам надо выглядеть на все сто!
Где расположена ближайшая сберкасса, им подсказали прохожие. Отделение «Сбербанка» хоть и было небольшим по размеру, однако ж выглядело весьма достойно. Серо-белые тона призывали к строгости, белые кофточки сотрудниц с зелеными галстуками на шее говорили о том, что здесь шутить не собираются, а серьезный парень в черном костюме, с массивной челюстью и вовсе всем своим видом вызывал уважение и желание повиноваться. В зале работало только два окошечка, и к ним выстроились две длинные очереди.
– Ну и чего делать будем? – толкнула сестру Ирочка. – Где здесь директора твоего искать?
– Не директора, а… погоди, сейчас я сама…
Любочка протолкаться к окошку не осмелилась, да если сказать честно, у нее просто не хватило силы, поэтому она пристроилась в хвост очереди и, преданно заглянув последней с конца женщине в глаза, спросила, неимоверно смущаясь:
– А вы не скажите, где мне найти… банкомата?
– Банкомат? – встрепенулась заснувшая было женщина. – А вы что – деньги забрать хотите?
Любочка покраснела еще больше:
– Ну… не сразу…
– Да вон он стоит, чего его искать? – ткнула женщина пальцем по направлению к окну.
Возле окна томился тот самый парень с квадратной челюстью.
– Ну и где он? – подошла к сестре Ира.
– Вон, видишь, ворон считает… подглядывает, как его банк работает, – тяжко вздохнула Любаша.
– Что-то он не тянет на директора… – с сомнением проговорила Ира, критическим взглядом окинув парня.
Парень, заметив странные взгляды девиц, почувствовал себя немного беспокойно.
– В телевизоре всех богатых такими… седыми показывают, в костюмах… – рассуждала Ирина. – А этот…
– Молодой еще… – пояснила Любаша. – Да ты не переживай, поседеет… Только… черт, совсем забыла, как там приличные девушки должны знакомиться?…
– Они вообще сами знакомиться не должны, ждать надо, пока он первый к тебе подойдет, – напомнила Ира.
– Ага! Ваську вон сколько ждали! Он подошел, да не к нам. Нет уж, некогда здесь выжидать… – отмахнулась Люба и смело шагнула к парню. – Здравствуйте… а… у вас часов нет?
Парень насторожился, потом прищурил глаза и четко произнес:
– Часы прямо над вами. Вон, на стене, – и с грозным вниманием ожидал следующего вопроса.
Любаша обернулась – огромные круглые часы и в самом деле висели прямо над ее головой.
– Вот вы знаете… – пришла ей на помощь природная смекалка. – Я очень хочу покласть в банк денег, у меня бабушка умерла, и такое состояние оставила, что просто ужас какой-то! Я уж те деньги и в подушку затолкала, и в матрас, а они все равно не помещаются. Вот и хотела – лучше в ваш банк. Может, вы у меня их сами возьмете? Так сказать, по блату? Я бы вам встречу назначила, деньги принесла, а вы…
Парень вытаращил на Любу испуганные глаза и даже отступил на шаг:
– А чего это я? Я просто стою, жду своей очереди, а вы ко мне с матрасами!
– Так вы… вы не директор банка? – огорченно протянула Люба. – Вы не банкомат?
Парень и вовсе – звучно икнул, нервно хихикнул и прокрутил пальцем у виска:
– Вы, дамочка, того? Какой я вам банкомат? Вон он банкомат. Главное – нашла банкомат! Совсем сдурели эти путанки, уже в сберкассах снимают!
Любочка еще не успела сообразить, чем он ее назвал, а возле нее уже крутился худенький, быстроглазый молодой человек с медовой улыбкой.
– Я! Я банкомат, – вежливо представился он, нежно ухватил Любочку под руку и потащил из сберкассы.
Ирочка такого молниеносного успеха от сестрицы не ожидала. Видя, что Люба вдруг в одну минуту обрела популярность у мужчин, Ира быстро засеменила следом.
– Я смогу помочь управиться с наследством, – уже на улице ласково пел между тем незнакомец прямо в ухо Любе. – Я понимаю, как это тяжело потерять горячо любимую бабушку, да еще и заниматься финансовыми вопросами…
Желая разделить с девушкой боль утраты, он даже попытался обнять Любашу за необъятную талию. Любочка вдруг ощутила, как в ребрах бушует неведомая доныне теплая, приятная волна, и губы ее сами собой растянулись в счастливой улыбке.
– Ты чего творишь, паразит?! – вдруг раздался позади пары звонкий окрик Ирочки. – Любка! Ты чего позволяешь?
Люба растерянно заморгала глазами – про сестрицу она уже успела благополучно забыть, зато ее провожатый резко дернулся в сторону. Убежать, однако, не успел —могучая рука Ирочки так хрястнула паренька по спине, что тот свалился на землю без признаков жизни.
– Ты чего наделала? – накинулась на сестру Люба. – Он мне… Он меня… Да разве с тобой когда замуж выйдешь! Только-только порядочный мущщина, а ты… ну и кому теперь этот покойник нужен?!
– Какой порядочный?! – гневно сверкала очами Ирина. – Он же у тебя весь карман обшарил!
Она подскочила к парню и из его кармана бойко выудила связку ключей:
– Вот, видала?
Парень в это время пришел в себя и обиженно захныкал:
– Ну что за невезуха, а? Ну, блин, хоть тресни – не везет и все! А ты, осиротевшее дитя, не могла сказать, что у тебя телохранитель?
Любочка радостно передохнула – парень оказался живучим.
– Ты про Иру, что ли? Да какой она хранитель? Так только… ходит рядом да ревнует без меры… Сестра она мне, младшая.
– Чего это я ревную?! – грозно отозвалась Ирина. – Я твои карманы охраняю! А ты чего по ее карманам шарил? Зачем ключи упер?
– Да не ее это ключи! Мои! – уже слабо оправдывался парень.
– А по карманам зачем?! Я ведь не посмотрю, что ты такой шустрый, мигом в милицию сдам! – пообещала Ирочка и даже раза два для убедительности крикнула: – Милиция! Где вас носит? Милиция-я?!
Парень подскочил мячиком и накинулся на крикунью:
– Ну чего орешь? Чего орешь? Чего уж я такого украл? Просто… просто мне понравилась девушка, решил ее проводить, а заодно выяснить – не напрасно ли стараюсь. Паспорт хотел у нее тихонько вытащить и посмотреть – может, она замужем? А то я за одной такой два месяца таскался, а потом оказалось, что у нее двое детей и муж. А я ей, дурак, два колечка подарил! А что мне – деньги девать некуда?! И ведь она мне ни гу-гу! Вот я теперь сам – как только мне кто по сердцу придется, так сразу – хвать паспорт из кармана и тогда уж…
– Ну правда, Ирочка, что ты такая настырная! Прямо, как участковый какой-то… – недовольно выговорила Любочка сестре.
То, что она сразу понравилась парню, довольно быстро растопило ее сердце. И теперь она уже приветливо поглядывала на паренька, играла глазками и кокетничала напропалую.
– А как вас зовут? Мы с вами так и не познакомились, вы так быстро в грязь рухнули…
– Меня Михаилом зовут, – уже отошел от потрясения кавалер. – Работаю… тренером, большой теннис преподаю. А вас, простите, как?
– Меня Любовью… – покраснела Любочка и протянула ручку пирожком. – Можно просто – Любаша.
– А вас? – не переставая улыбаться, обернулся ко второй сестре Михаил.
– А я… я твоя Совесть, – не поддалась на улыбку Ирочка. – Пойдем, Люб, нам еще в бассейн надо.
– Да пропади он пропадом, этот бассейн, – отмахнулась Любаша. – Прямо не даешь с нормальным человеком… А скажите, Михаил, тренера здесь хорошо зарабатывают?
Михаил хмыкнул и только многозначительно покачал головой.
– Совсем, совсем не плохо… – важно проговорил он.
– А зачем ты тогда к Любке в карман полез? – тут же вклинилась в знакомство Ира.
Парень хлопнул себя по бокам:
– Ну что-о-о такое? Я же объяснял – хотел познакомиться… Помочь хочу! Между прочим, дамочка, не знаю вашего имени, у вас бабушка умерла, а вы на людей кидаетесь, некрасиво.
Ира с удивлением уставилась на Любочку:
– Ты кого уже успела похоронить?
– Бабушку… – стыдливо опустила та глаза. – Ну а чего такого? Я же не соврала. Бабушка у нас на самом деле скончалась. Только двенадцать лет назад…
Михаил от такого известия пришел в бурное расстройство:
– Это как это – двенадцать? А… куда она деньги свои дела? Они у вас двенадцать лет в матрасе лежат, что ли? Нет ну… надо же их срочно пристроить!
– Да мы их уже пристроили, – успокоила Ирочка.
– Да и денег-то там было – сто рублей семнадцать копеек, – вздохнула Люба. – Это ж я так про матрас, для пущего знакомства…
Парень и вовсе обиделся – забегал кругами, начал вскидывать руки к небесам и восклицать так, что стали оборачиваться прохожие:
– Ну ващщще! Ну развели, как малыша! Ну так лохануться!.. Так это у вас вообще денег нет, что ли?! Ну ващщще! А чего тогда в банк поперлись?
– Так это… – робко проговорила Любочка. – С банкоматом знакомиться…
– С кем? – не понял парень.
– С банкоматом! «С кем, с кем»… – передразнила его Ира, потому что сестрица говорить уже не могла, она вот-вот готова была разреветься от стыда – так обмануть порядочного человека! – С банкоматом, потому что он богатый и как раз сгодится нам в женихи.
И тут Михаил рассмеялся. Он так заливисто хохотал, что и сестры не удержались – сначала перестала всхлипывать Люба и хихикнула, а потом и Ирочка расползлась в непроизвольной улыбке.
– Вот дурочки! – медленно успокаивался парень. – Это же автомат! Обыкновенный автомат, в котором деньги получают! Видели там в сберкассе коробку такую железную? Так это он!
– А нам сказали… что это парень. Он еще у окна стоял…
– Правильно, парень стоял у окна, а рядом с ним банкомат. Я же говорю – автомат!
Такое открытие Любочке совсем не понравилось, да еще и Ира пребольно толкнула ее в бок и пошипела:
– А все ты! Нашла себе жениха!
Пришлось красиво выходить из положения:
– А знаете, пойдемте к нам пить чай с малинишным вареньем, – радостно заблестела глазами Любочка.
– Пойдемте, – сразу же согласилась Ирочка. – Только вы, молодой человек, с нами не ходите, вы мне очень карманника напоминаете.
Молодой человек надменно перекривился и фыркнул:
– Не очень-то и хотелось вашей малины… что я – медведь вам, малину грызть… – И он, беспечно насвистывая, подался прочь.
Любочка была крайне расстроена. Во-первых, только что погибла ее мечта по поводу банкомата, а во-вторых, эта Ирочка!..
Марьванна уже сидела дома, одновременно с кем-то болтала по телефону и выщипывала брови.
– Да-да, Зиночка, я тебе премного… ой, я тебе перезвоню, мои девочки вернулись! – вспорхнула она с пуфика и с видом фокусника заиграла глазками: – А ну, проказницы, догадайтесь, какую новость я вам принесла?
– Хо-ро-шую! – хором, как детки старшей группы, пропели сестры.
У Марианны Венедиктовны при таком ответе улыбка тут же превратилась в плачевную гримасу:
– Девочки, ну где кокетство? Где жеманность? Где женственность? Вы должны были прыгнуть на диван, задергать наманикюренными пальчиками и заверещать: «Хочу! хочу! хочу!» Я же вас учила. Как вы мужей-то привораживать будете?
И пока Ирочка раздумывала, где бы ей взять на пальцах маникюр, Любочка кинулась на диван, задергала ногами и затрубила:
– Хочу! Хочу новость!
Но и это старушке не понравилось. Она только тяжко вздохнула и махнула рукой:
– Все. Отбой. Никакого жеманства, кокетства и «хочу, хочу», на директоров вы не потянете, а от мужа-работяги за такие выкрутасы можно и по физиономии схлопотать… Кстати, у нас уже давно вскипел чайник! А на сладкое я вам купила чудного чернослива! Совершенно без косточек и такой чистенький! Пойдемте чай пить, я и в самом деле принесла вам хорошую новость.
Девицы с самым траурным видом поплелись за Марианной Венедиктовной. Они сегодня полдня провели возле сберкассы, проголодались и рассчитывали вовсе не на чай. И уж во всяком случае,не с черносливом!
Между тем их кислого настроения старушка будто совсем не замечала – выставляла красивые чашки, серебряные ложечки, кругленький пузатый чайник с ароматным чаем, сахарозаменитель и целую вазочку черного месива – помытого чернослива.
– Прошу, барышни… – мило улыбнулась Марианна Венедиктовна. – Рада вам сообщить, что завтра вы устраиваетесь на работу. Причем в исключительно мужской коллектив.
Глаза у сестер настороженно полыхнули. Мариванна же продолжала как ни в чем не бывало:
– Одна из вас будет работать в мужской раздевалке, на металлургическом заводе, очень хорошая специальность…
– Я! Я буду работать в раздевалке! – не утерпела Любочка. – Потому что я старше! А Ирочка… ей еще рано на раздетых мужчин любоваться!
– Любочка, ты тоже сильно не мечтай, – остудила пыл девушки Мариванна. – Они там только верхнюю одежду снимают, и… кажется, брюки и рубашки, а ты сидишь и все это охраняешь. Работа посменная, не кропотливая, там все бабушки работают.
Любочка чуть не хлопала в ладоши – чем не рай! Сиди себе, разглядывай мущщин, а когда их нет, можно и за одеждой присмотреть…
– А начальник завода там же переодевается? – уточнила она.
– Ему не надо переодеваться, он сильно не марается, – немного огорчила Любочку Марьванна. – Да тебе он и не нужен. Между прочим, ему шестьдесят три года…
Это меняло дело. Как бы Любочка ни хотела сытой, загорелой жизни, женой престарелого начальника она себя не видела.
– А я? А меня куда? – уже теребила Марьванну Ирочка. – Я в женской раздевалке буду работать, да?
– Ну зачем, – пожала плечиками старушка и хитро подмигнула: – Ты будешь у нас работать кондуктором, вместе с внуком моей приятельницы.
Любочка завистливо прищурила глаза:
– Веззет… Пока я там на этих голышей глядеть буду, тебе уже готового жениха…
– Я рассказала подруге, что ты – совершенное сокровище, – продолжала старушка. – И она уже хочет тебя в невестки.
– А он? Внук этот тоже меня в невесты хочет? – не поверила Ира.
– Да нет, у него есть невеста. Но такая фифа, что его придется отвоевать, а то моей приятельнице она не нравится.
Ирочка так мотнула головой, будто собиралась воевать немедля.
– Ну а теперь… кстати, сколько времени? Вы еще можете успеть сфотографироваться на документы…
Уже через неделю Любочка и Ира отправились на работу. Несмотря на ранний час, Марианна Венедиктовна провожала каждую, как на смотрины.
Любочка на работу собралась наряженная, будто цирковой слон, – во все самое яркое, самое красное и блестящее.
– Это еще что? – брезгливо ткнула Марьванна пальчиком в цветастый палантин красавицы. – Что за лошадиный праздник? Сними немедленно эту попону!
– Зачем это? Я хочу выглядеть эротично и непредсказуемо! – любовалась собой в зеркале красавица.
– Нет, – мотнула головой старушка. – Ты хочешь выглядеть скромно, строго и достойно. Таков твой имидж. А самое главное – ты работящая, прилежная, умная и одна хочешь трудиться за троих!
– Трудиться за троих! На одну зарплату! И это у вас называется умная, да? – скривилась Люба.
– И запомни – никаких мужчин! – сурово диктовала старушка. – Лишь только они почуют, что ты наметилась кому-то в жены, мигом испарятся, они страшно боятся загса. Мужчину надо брать аккуратно, нежно, осторожно, как древние кости мамонта, а то уйдут сквозь пальцы. Надень тот сиреневый свитерок и джинсики, они хорошо утягивают бедра. А черный халат добавит строгости.
– Черный халат? – оттопырила губу будущая работница. – А почему черный? Как у технички.
– Да! Совсем забыла тебе сказать, – вдруг вспомнила Марианна Венедиктовна. – А когда мужчины уйдут на смену, ты должна будешь мыть полы…
С костюмом Ирочки тоже долго не рассуждали.
– Наденешь эту приятную кофточку и брючки, они придают телу стройность, – велела Марьванна, и Ирочка даже не стала спорить.
Работать Любочке предстояло в большом, светлом помещении, где частыми рядами стояли небольшие кабинки для одежды. Все подоконники были заставлены пышными цветами, у Любочки возле окна стоял свой стол, и казалось, что новое место встретило ее тепло и ласково. Тем более, что и сами мужчины отнеслись к новой работнице с веселым добродушием.
– Ну что, дочка, с почином тебя! Да ты не бойся, здесь не обидят, у нас народ смирный! – говорили пожилые мужчины и лучились морщинками.
Молодые товарищи оставили новенькую без своего драгоценного внимания. Однако, Люба не унывала, она ж понимала – за один день невозможно проникнуться к человеку сердечностью и пониманием. Хотя, если разобраться… а чего тянуть-то?
Первый рабочий день обещал быть безоблачным, однако уже через полчаса к Любочке подошел сурового вида мужчина и коротко бросил:
– Ключ от двенадцатой кабинки дай.
Любочке говорили, что ключи имеются у каждого работника. Правда, есть еще дубликаты, они находятся у работницы раздевалки, но их выдавать не рекомендуется, только в крайних ситуациях. «А то они друг у дружки тут все штаны перетаскают, а ты потом отвечай!» – говорила ей милая старушка Ивановна. Поэтому на требование напористого товарища Люба только лучезарно улыбнулась:
– А вам зачем? Что-нибудь спереть хотите?
Мужчина отчаянно заморгал, похлопал ртом, а потом взорвался:
– Чего мне переть?! Да я!.. Ключ я потерял! А у вас еще один быть должен!
– У меня-то есть, а вот с вашим надо еще разобраться, – была неумолима Любочка. – Мне вот Ивановна говорила, что вы все только и мечтаете, как друг у друга штаны спереть, а нам потом отвечай!
– Ты совсем что ли?! – задохнулся от гнева мужчина. – Давай ключ! Мне же на смену пора!
А его уже звали:
– Слав! Ну ты скоро? Славка! Догоняй, мы пошли!
Этот самый Славка теперь смотрел на Любу с дикой ненавистью:
– Дай, говорю, ключ, видишь же – мне пора уже! Сейчас опоздаю!
Любочка за ключи стояла насмерть:
– Ты можешь меня прямо разорвать здесь, прямо задушить можешь, но ключей не получишь! – отважной героиней ответила она и дерзко дернула головой.
– Ну с-с-с-мотри… – прошипел Славка. – Ты сама этого хотела!
Он подскочил к двенадцатой кабинке, резко дернул дверцу, а когда та не поддалась, попросту выломал ее. Переодевшись, Славка с вызовом бросил свои чистые вещи на стол Любочке:
– Стереги! И если хоть что-нибудь… хоть копеечка, хоть пуговочка отсюда пропадет – засужу, понятно?!
Любочка только фыркнула. С чего бы тут копеечкам пропадать? Да еще и пуговицам! Можно подумать, так все и позарились на эти штаны да рубашку, фи!
Мужчины ушли на смену, а Любочка осталась одна. Как она ни улыбалась сама себе, как ни вопила на всю раздевалку «Ты ж еще молодой! Ты еще страдаешь ерундой!», настроение у нее безвозвратно погибло. Она уже и пол везде помыла, и цветочки переставила, а на душе радостнее не становилось.
– Ничего-ничего… – вдруг придумала она как изменить к себе отношение сердитого работника. – Посмотрим, что ты скажешь мне вечером… Главное – прилежность!
Она аккуратно разложила на столе вещи этого ворчуна, расправила и увидела кучу неполадок. На рукаве одной пуговицы и в самом деле не было, точно ведь ее обвинит. На локте намечалась небольшая дырочка, а на джинсах, в самом интересном месте и вовсе ткань протерлась. И Любочка времени зря тратить не стала. Ну и пусть он ругается, просто он еще не знает, какие у нее золотые руки! Очень кстати в ящичке стола среди различного хлама обнаружились нитки с иголкой и ножницы. Правда, Любе пришлось пожертвовать карманом от своих джинсов, да еще кусочком белой нейлоновой шторы, но это совсем не бросалось в глаза. Зато теперь вся одежда этого Славки была приведена в полный порядок. В оставшееся время Люба рассмотрела его пропуск – оказалось, что звали ворчуна Вячеславом Максимовичем Сивцовым, а больше никаких интересных данных пропуск не сообщил.
Когда смена закончилась, Любаша ждала Сивцова с особенным нетерпением. Она даже уже придумала, что ему ответить. Он вот так возьмет свои джинсы, рубашку, увидит, что она сотворила, подойдет и скажет: «Прости меня, добрая девушка. Я так рад, что ты к нам устроилась. А с зарплаты я тебя приглашаю в ресторан!». А она так усмехнется и равнодушно ответит: «Не надо мне ваших ресторанов и зарплат…» Нет, про зарплаты она промолчит. «Не надо мне ваших ресторанов, пойдемте лучше в магазин, купим вам джинсы на распродаже. А на мою любовь не рассчитывайте, вы для меня просто товарищ». И он сразу поймет, что она бережливая и внимательная. И начнет сохнуть от неразделенной любви. А потом он познакомит ее с каким-нибудь своим молодым другом – начальником, совсем случайно, и вот тогда… ну, дальше будет видно.
Сивцов появился в раздевалке уже совсем в другом настроении. Теперь он выглядел довольным и даже весело сверкал улыбкой. Он что-то увлеченно рассказывал другу и даже, как показалось Любочке, шутил:
– Вань, там такая рыба! С меня ростом, правда не вру! Но я ее отпустил.
– Ага, так я и поверил – отпустил!
– Нет, ну серьезно! Представил, что у нее семья, муж дома ждет, жабрами шевелит, икринки беспокоятся… Ох ты, елки! Я ж кабинку разнес… Девушка! Как вас там… Девушка! Вы мои вещи сохранили? Ничего не пропало?
Он уже стоял возле Любочкиного стола и спрашивал с вежливой иронией:
– Как там у меня? Все цело? А то ведь у нас здесь все только и ходят на работу, чтобы у кого-нибудь штаны свистнуть.
– У меня не посвистишь, – с достоинством ответила Люба и шлепнула перед Сивцовым стопку с одеждой. – Переодевайтесь.
– Я все же отойду… – дурашливо поклонился Вячеслав Максимович, взял рубашку с джинсами и спрятался за кабинками.
И уже через несколько минут по всей раздевалке раздался его грозный рев.
– Это!.. Это кто мои вещи испохабил? Ну что за идиотство в самом-то деле?
Почти сразу же раздался дружный мужской хохот – товарищам по работе жутко понравился Сивцов в рубашке с ярким цветочком на локте, и с огромной, хоть и очень аккуратной заплаткой между ног.
Сивцов подскочил к Любе и, пыхтя носом от гнева, прошипел:
– Это ты специально, да? Отомстила мне, да? А ты не подумала – как я до дома буду добираться в таком позорище?!
– Да какое же позорище? – просто оторопела Любочка. Совсем не такой благодарности она ожидала. – С дырявым задом ходить не позорище, а с заплаточкой…
– Какой дырявый за-а-а-ад?! – завопил Сивцов. – Нормальный у меня зад! Эти джинсы еще можно было носить и носить, а теперь… Как я до дома-то доберусь?
– Слав! А ты между ног пакетик засунь, ну вроде как тебе его так держать удобнее, – ржали мужики. – И цветочек на рукавчике очень стильно. Главное – где только подобрала? Никак свое исподнее на заплаты пустила! Ох, Славка, пришила она тебя! Девушка! Так его! Прямо хватайте его в мужья и тяните, он сам не отважится!
Люба только обижено перекривилась:
– А чего сразу в мужья-то? Может мне кто приличнее попадется…
– Да не-е-е-е… – гоготали мужики. – Приличнее Славки не попадется. Мы его отмоем, причешем, чем не жених?
– Так… чем… – окончательно растерялась Люба. Ей и обижать никого не хотелось – вон как люди стараются, сватают, но и идти за Сивцова желания не было. Поэтому она с отчаяньем выкрикнула. – Так он же старый!
– Вот что, молодуха… – уже белый от злости проскрипел Сивцов, – а не могла бы ты куда в другое место устроиться? У нас, например, сейчас люди требуются на рытье котлована… Вот веришь – нет, видеть тебя не могу!
– Ага, так я и поверила, – надулась Любочка. – Вот маменька мне тоже всегда так говорила, а когда я уезжала, она всплакнула!
– А я удержусь, не всплакну, – перекосился Сивцов. – Я буду губы кусать!
И ушел, сверкая новенькими Любочкиными заплатками. Осталось только тяжко вздохнуть. Вот уж верно маменька говорила – чем больше мужика по голове гладишь, тем больше лысина!
У Ирочки в автобусе день начался спокойно. Правда, первое время она немножко тянула со сдачей, не могла правильно и быстро сосчитать деньги, но шофер терпеливо ждал, и она приловчилась. Потом еще пару – тройку остановок объявила неправильно, и несколько пассажиров выскочили раньше положенного на три квартала, а еще немного людей проехали нужную остановку. Однако на ропот недовольных пассажиров Ирина отреагировала достаточно мудро. Она округлила глаза и возмущенно заявила:
– А чего вы ругаетесь? Подумаешь, горе какое – остановки перепутала! Я и вообще города не знаю! Зато каким я голосом говорила! Как будто стюардесса! «Застегните ремни! Вас обслуживает экипаж…» Песня!
И уже к обеду она окончательно освоилась на высоком месте кондуктора. Этому немало поспособствовал ее шофер – длинный, прыщавый молодой человек, с реденькой растительностью на подбородке. Несмотря на свой внешний вид, он оказался парнем весьма неплохим. Сразу же велел Ирине называть его Пабло, так как своего имени – Пашка, он просто не переносил.
На очередной конечной остановке, когда у них выпала некоторая передышка, Пабло сразу же предложил:
– Давай куплю тебе булку с сосиской. Здесь делают здоровенные, и не дорого. И кофе сносный.
Вместе с бутербродами и кофе в пластиковых стаканчиках он ввалился в салон и весело сообщил:
– Любимая еда моей маменьки. А Ника меня всегда ругает за такие обеды.
– А Нинка – это твоя бабушка? – наивно спросила Ирина.
– Не Нинка, а Ника! Это моя девушка, – вздохнул парень. – Только ее мама не любит. И папа не любит. Говорят, что она много из себя строит. Ну, дескать, она мне не пара. Очень умная и выбражулистая.
– Ой, ты знаешь, я тоже таких терпеть ненавижу, – с готовностью мотнула головой Ирина.
– А мне и нужна такая! – с огнем в глазах воскликнул Пабло. – Мне может быть с простой девчонкой не интересно! Мне хочется познаний! Новых открытий! Я как цветок тянусь к солнцу, к свету!.. а меня окружают одни только серые неучи…
– Вот и я тоже! – яростно подтвердила Ирина. – Тянусь куда-то, вытягиваюсь, а меня только одна сестра окружает! А уж она на что родня близкая, а и все равно – иной раз как что скажет, так я сразу делаю вид, будто ее не знаю.
– Вот! Сестра! И ты тоже такая же! – азартно поддержал ее Пабло. – Ну вот о чем с тобой говорить, ты же ведь на выставках не бываешь, не любуешься химическими опытами, тебя не захватывало колдовство оперы, ты… ты не знаешь, кто такой Гюго, Лорка, Мопассан… да что там. Ты ведь и книгу то держала только букварь, наверное. Ну признайся!
Ирина обиделась не на шутку:
– Не признаюсь! Чего это я букварь?! Да я читала твоего Мопассана, когда мне было еще десять лет! Папке один лысый охотник подарил! Он ее спрятал, а мы с Любашей нашли! Рассказ еще такой был… «Пупырышка»!
– «Пы-ы-ышка», – устало протянул Пабло и горестно вздохнул. – Читать надо, Ирочка, читать…
За ту оценку, которую ей дал этот длинновязый Пабло, Ирочка на него так обиделась, что две остановки проехала молча и даже назло воителю выпустила четырех пассажиров без оплаты. На третьей же остановке она задумалась – а может и в самом деле у нее на лбу написано, что она книг не читает и опера ее не околдовывает? Да она и не была в этой опере ни разу… И зря, наверное. Ведь и Марьванна говорила то же – надо расти! Не даром же она их заставляла и в школу эту джентльменскую бегать, и на танцы, и в бассейн. Нет, конечно, горожане и сами по этим театрам не носятся с утра до вечера, но что ей – Ире до каких-то там горожан? Она должна!
– Останови, – гордо попросила она, когда автобус проезжал мимо книжного киоска.
Пабло не стал спорить, хотя пассажиры, вероятно, были не в восторге. Он ее понял.
– И мне купи чего-нибудь… научно-фантастического! – крикнул он ей вдогонку.
Ирина вернулась в автобус уже с двумя толстенными книжицами. Пабло она купила сентиментальный роман, а себе красивую кулинарную книгу.
Увидев покупки, парень только привычно вздохнул и так рванул автобус, что несчастные пассажиры попадали друг на друга перезрелыми ранетками.
Потом Ирочка проявила рвение в работе и пару раз прошлась по автобусу, самолично вручая билеты счастливым пассажирам. И, кстати, совершенно напрасно, потому что, когда она вернулась на место кондуктора, красочной кулинарной книги не оказалось. А ведь она ее положила на свое сиденье!
– Паблик, ты книжку не брал? – на всякий случай спросила Ира у напарника.
Тот только удивленно поморгал глазами и чуть не врезался в бордюр.
– Та-а-а-к, – уперла руки в бока разозленная Ирочка. – Граждане пассажиры! Кто свистнул у меня с сиденья большую такую, толстую книгу? Признавайтесь, а то автобус дальше не пойдет!
Граждане сделали вид, что кондукторша беседует сама с собой. Тем более, что и автобус останавливаться не собирался.
– Я повторяю еще раз! Кто стащил книгу про всякие яичницы?! – уже повысила голос Ирочка. – Не сознаетесь, вызову милицию!
Пассажиры не испугались. Правда какой-то зоркий мужчина нехотя спросил:
– А вон тот молодой человек не вашу книжицу листает?
Ирина обернулась – на задней площадке автобуса стоял какой-то маленький господин, препротивной наружности, и увлеченно листал Ирочкину кулинарную книгу.
– А-а-а-а… – вдруг узнала парня Ирочка. – Старый знакомый! Мишка-Мишка, стырил мою книжку! У-у, ворюга! Ну теперь-то я тебя точно в милицию сдам! На вечное поселение!
Парень, а это был и в самом деле старый знакомый Михаил, такому обещанию не обрадовался.
– Здра-а-а-сссьте! Я с ней, можно сказать, заигрываю, а она так в милицию и норовит! Не крал я твоей книги, понятно?
– Это ты расскажешь майору милиции, – цепко ухватила его за рукав Ирочка и завопила. – Пабло! Паблик! Поворачивай автобус, добросишь меня до ближайшего РОВД с этим ворюгой!
Пассажиры недовольно зарокотали, а Мишка так и вовсе принялся извиваться ужом.
– Ну… вот ведь уцепилась… Гражданин водитель, никуда не надо сворачивать! Я сейчас все объясню! – и тут же Мишка стал нервно пояснить Ирочке. – Я никакой не ворюга. Ну во-первых, я пошутил. А во-вторых, эта книга мне и самому нужна. Я столько за ней бегаю! Я даже могу возместить ее стоимость, частично, конечно. Потому что она уже около часа как бэу.
Естественно, его жалкие отговорки Ирину не убедили, и она продолжала крепко держать парня до конечной остановки. Стоит ли говорить, что половина пассажиров выскакивали из автобуса, не оплатив проезд, и лишь особенно нудные толкали свои деньги в кулак кондуктора, отвлекая ее от важного дела.
На конечной остановке к Ирине подключился и Пабло.
– Молодой человек! – начал он, высоко задирая небритый подбородок. – Куда вы подевали свою сознательность? Как вы осмелились украсть книгу у этой славной девушки? Как у вас рука-то поднялась? Вы что – не видели ее кулаков?
– Да видел я, встречались уже… у нее и ладошка, между прочим, как лопата… – нахмурился Мишка и кинулся в объяснения. – Понимаешь, у меня такая ситуация, что эта книга позарез нужна! От нее весь мой бизнес зависит! И тут, смотрю – вот она, голубушка! Как кто специально положил! Ну, думаю, полистаю, пока еду, а тут эта…
Пабло ходил на оперу, читал правильные книги и потому любил людей. Он сразу же поверил Мишке и даже посоветовал Ирине его отпустить. Тем более, что из-за этой новенькой он сегодня вообще ничего не заработал, зато негатива получил…
– И что? Мы с тобой будем плодить преступников? – уставилась на водителя Ирина.
– Понимаете, я не преступник, – прижал руку к груди Мишка, обращаясь исключительно к Пабло. – Конечно, если она хочет с вами кого-то плодить, я не против, езжайте себе плодиться, но меня в тюрьму нельзя. У меня в субботу банкет, я должен показать на что способен…
– Вот! – обрадованно вскричала Ира. – Он еще до конца не показал! А вот на банкете!..
– Понимаете, – перебил ее Мишка. – Я работаю в маленькой столовой при большом офисе. А шеф у нас такой мужик классный, если он увидит, что у меня получается хорошо кормить людей, он обязательно откроет свое небольшое кафе и поставит меня туда шефом. Нет, ну деньги он будет себе забирать, это ясно. Но и я буду получать прилично! А я могу! Только шефа надо убедить. И вот я уже подговорил его на этот банкет, так готовился и… поэтому в тюрьму мне совсем некогда.
– Да ничего-ничего… – трогательно хлопал Михаила по плечу Пабло. – Вы ступайте, а мы с Ирочкой…
– Как это ступайте?! – взвилась Ирочка. – Он тебе здесь наплел, а ты… Какое кафе, когда он вовсе даже тренер по теннису?!
– И что? Спортсменов кормить не надо?! – грозно сдвинул брови Мишка. Тут же обернулся к Пабло и покрутил пальцем у виска. – Господи! Ну какой я теннисист! Ирочка выдумывает, фантазирует…
Ирочка захлебнулась от негодования.
– Я придумываю?! Да ты сам мне говорил!.. Кафе он открыть хочет! Да кто тебя к продуктам пустит?! Ты же даже манную кашу не сваришь!
– Это я-то не сварю?! – всерьез оскорбился Михаил. – И не сварю! Потому что не люблю эту размазню! Зато какое мясо я готовлю! Из курицы! У нас все только и ждут, чтобы я сготовил, потому что я им так хвалил, а они еще ни разу не пробовали!
– Представляю, как они удивятся, – фыркнула Ирочка. – Нет бы барашка на вертеле зажарить, а ты им свинину из курицы!
Мишка загрустил.
– Я не умею барашка, и вертело не умею, ну в смысле, не сталкивался с этими делами… Можно подумать, ты дак прямо знаток!
– А у нас отец охотник был и рыбак, к нему знаешь какие люди на охоту приезжали! – похвасталась Ирочка. – У нас даже специальная тетка Надя работала, чтобы гостей кормить… Только тетка Надя ленивая была, она все меня заставляла, а мне интересно было… Так что готовлю я не чета тебе, спасибо тетке Наде, научила.
Михаил уже слушал девушку не дыша. Он смотрел на нее с немым обожанием и даже забыл свой родной язык. Изо рта у него вырывалось только козлиное блеянье:
– Ме-е… мне-е-е-е… я-я-я… Тьфу ты! Меня, говорю, научи, а? или знаешь как, давай в субботу вместе на банкет поедем, а? Я скажу, что ты со мной, а ты этого барана приготовишь, а?
Ирочка опять раздула ноздри:
– Да что вы все, как сговорились! То тетка Надя меня вместо себя горбатиться заставляла, то ты теперь!
– Как ты не понимаешь?! – захлопал себя по карманам Мишка. – Мы ж с тобой только покажем, как работаем, а потом шеф нам откроет кафе, и мы там, знаешь, как развернемся!
– А чего это он нам открывать станет? – перекривилась Ирочка. Хотя предложение Мишки показалось таким заманчивым…
– Он не нам, он себе! А мы с тобой будем эти… как их… соучредители! Ну как тебе объяснить… Мы займем деньги в банке, сложимся вместе с ним и будем такие хозяева! Одному мне не потянуть, а вдвоем… Это моя мечта!
– А я тоже директором буду? – прищурилась Ирочка.
– Ты? Ты будешь моим главным замом! – пообещал Мишка. – Представляешь – заместитель директора Ирина… как тебя целиком зовут?
– Ирина Викторовна Горохова.
– Вот! Ирина Викторовна Горохова – заместитель директора кафе «Мишкино счастье». Это я так придумал кафе назвать. Здорово?
Здорово! Еще как здорово! Ирочке так захотелось стать заместителем директора, что на рядом стоящий автобус она смотреть уже не могла. Пабло же уткнулся в сентиментальный роман, вероятно выискивая там фантастические приключения. Оттого и на парочку особенного внимания не обращал.
– Ну что – договорились? Поедешь со мной на банкет? – спросил Мишка Иру. – Мы его у нашего главбуха на даче решили устроить. Там такая дача-а-а… но не завидуй, если все получится, у нас еще лучше дача будет.
– А во сколько банкет? – спросила Ира.
– В пять.
– Тогда ты ко мне прямо в девять утра заезжай, – велела она и пояснила: – Хорошего барашка еще найти надо.
Больше речи о воровстве никто не поднимал, Мишку с почестями отвезли до нужной остановки, и всю дорогу парочка не умолкала.
– А знаешь, как я готовлю молочного поросенка? Я даже саму тетю Надю переплюнула!
– А в следующую пятницу у нас в офисе опять торжество! Вот туда твой поросенок как раз и сгодится. Нет, поросенок лучше на день рождения нашего шефа! Ему свинья – самое то!
– А еще гусь с яблоками, пробовал? Нет? Ну значит, сначала надо купить гуся…
Первой домой с работы заявилась Люба.
– С началом трудовых будней тебя, – поздравила ее Марианна Венедиктовна. – Мой руки – и к столу. Я приготовила тебе ароматную геркулесовую кашу и суп-пюре со шпинатом.
Суп-пюре Любочке не нравился, а шпинат она и вовсе на дух не переносила. Тем более, после работы она с удовольствием бы навернула сковороду жареной картошки, но Марианна Венедиктовна упрямо пеклась о девичьих фигурах.
– Расскажи мне, как тебя встретили? – уселась напротив Любочки пожилая леди. – Мужчины тебя заметили?
– Конечно, заметили, я же не швабра какая-то, – даже немного обиделась Любочка. – Меня там все так заметили…
Любочка решила Марьванну не расстраивать и про Сивцова не рассказывать, поэтому, для яркости ощущения, некоторые детали пришлось додумать:
– Меня там сразу как давай все хвалить, как давай мне эти мужчины цветы дарить, прямо не знала, куда деваться… – приврала Любочка.
– Очень любопытно… – заморгала глазками Марианна Венедиктовна. – Откуда на заводе цветы? И чего ж ты букет домой не принесла?
Любочка почесала ухо.
– Понимаете, там не букет… они мне с окошка цветочки брали и вручали, хи-хи… прямо в горшках. А потом еще напомнили, что эти цветочки необходимо полить и опрыскать… Эти мужчины там такие интересные. Такие!.. Прямо такие внимательные… к цветочкам…
– Да и бог с ними, с цветочками, – отмахнулась Марианна Венедиктовна и заблестела глазами. – Ты мне скажи, ты кого-нибудь из работников рассмотрела?
– Да как же я их рассмотрю! – вытаращилась Любочка. – Они переодеваются только возле своих кабинок, а там ничего не увидишь – когда смена приходит, там некогда разглядывать…
Марьванна разочаровано швыркнула носом:
– А ты все же постарайся, разгляди. Не век же тебе в мужской раздевалке отсиживаться. Да и Ивановна только на три месяца тебе свое место уступила… И все же – приглядись. Мне говорили, что там очень интересные мужские представители есть, очень интересные!
– Да? – удивилась Любочка.
Никаких «очень» интересных она не заметила. Но, возможно, она еще не все смены видела…
Ирочка пришла домой очень поздно, когда Любу уже сморил сон. Вставать завтра надо было ужасно рано. Но это было не страшно, девушки работали по два дня, а потом два дня отдыхали, и заботливая Марианна Венедиктовна специально подгадала так, чтобы их рабочий график совпадал. Поэтому сестрам надо было оттрудиться еще один день, чтобы потом заслуженно отдыхать два дня.
На следующий день в раздевалке была другая смена. И Любочке она не слишком понравилась. Мужчины там были все какие-то хмурые, комплиментов даме не отвешивали и совсем не собирались ее за кого-то сватать. Приходилось самой среди сердитых дядек выискивать свою «жемчужину». И все же с «жемчужинами» в этот раз было туговато. Никто так и не сумел привлечь Любочкиного внимания. Правда, один пожилой господин проворчал, что им не нужен надсмотрщик, а коль уж этого соглядатая все равно посадили, так не постирает ли она ему носки, пока он трудится? А еще один безрадостный тип, не поздоровавшись, сразу же накинулся на Любочку из-за грязных полов.
– Я их мыла перед вашим приходом, – попыталась оправдаться молодая работница.
Но скандалист был неумолим:
– Надо мыть не перед приходом, а когда мы переодеваемся! – наставительно поучал тот. – Потому что женщина не должна сидеть сложа руки! Она должна работать, работать и еще раз работать! Никого нет прекраснее работающей женщины! Вон ваше ведро! Вперед, а я буду наблюдать!
Любочка чуть было и впрямь не схватила ведро, но за нее заступился почтенный дядечка:
– Ты, Семеныч, домой придешь и будешь на свою жену любоваться. А здесь девку не тирань. Чисто здесь было. Ивановна и вовсе мыла только раз в день. Вот она придет, ты ее попроси, она тебе как угодно изогнется – стой, да наблюдай! Иди давай на смену, начальник!
Любочка все же проявила рвение к труду, она схватила тряпку и принялась активно стирать пыль с подоконников. А заодно поглядывать – не просмотрела ли она какого-нибудь красавца. Этих мужчин здесь так много, не ровен час и проглядишь свое счастье. И все же счастья не проглядывалось. И смена от этого казалась скучной и долгой.
– Девушка, – вдруг обратился к Любе парень с веснушками. – А вы что – в душевых кабинах не моете?
– Кого? – не поняла Люба.
– Полы! Там надо тоже чистоту наводить.
– Так как же я буду наводить, если там все время кто-то плюхается! – возмутилась Любочка. – Вдруг дверь открою, а там кто-то… голый!
– А вы постучитесь, – назидательно поучал парнишка. – В кабинках должна быть чистота…
Любочка занервничала. Вот ведь незадача – она забыла у Ивановны спросить, как мыть эти самые кабинки. И вчера в душевых и впрямь не мыла. А, оказывается, надо… Дождавшись, пока все мужчины уйдут на смену, Люба взяла ведро с водой, тряпку и отважно направилась к кабинке. Возле первой кабинки она стучала минут пять – никто не отвечал. Она рванула дверцу на себя и тут же дико заверещала – прямо перед ней стоял тот самый парень, в чем его произвели на свет, и бесстыже обтирался полотенцем.
– Мама-а-а!!! – прикрывала глаза половой тряпкой Любочка.
– Да вы заходите-заходите, не стесняйтесь, я сейчас выйду… – спокойно пригласил парень. – Только не надо визжать, будто вас режут. Начинайте мыть. Здесь и познакомимся…
Его спокойный, наглый тон привел Любу в сознание. Она выплеснула воду из ведра в ухмыляющуюся физию и в нее же швырнула тряпку.
– Ты ч-чо?! – быком попер на Любу парень, но та успела с силой захлопнуть дверь душевой.
Дверь ударила парню по бровям, и бедняга аж взвыл:
– Убй-й-й-йю! – кинулся он на обидчицу.
Люба лихо отскочила к столу, схватила стул и пригрозила:
– Только тронь – изувечу. Я в нашей деревне быков с ног валила! А ты не бык.
И все же парень был так разозлен, что даже угроза инвалидности его не остановила – разнес бы. Но тут раздался грозный окрик:
– Эт-то чт-то за номера? – В дверях стоял какой-то невзрачный мужчина преклонного возраста. – Эт-то почему тут голые скачут?!
Вместо того, чтобы стыдливо прикрыться, парень вытянулся стрункой и отрапортовал:
– Отстаиваю свою мужскую честь, Федор Петрович!
– Ты бы ее у станка отстаивал, – грозно хмурил брови вошедший. – А не с голым задом! Не совестно перед девушкой голышом?!
– Да отпустите вы его, пусть оденется, – вдруг подала голос Люба. – Ну срам ведь – прыгает тут лягушонком, весь синий и еще про честь какую-то…
– Ничего-ничего, – строго зыркал глазами мужичок. – Пусть знает в следующий раз, как перед молодыми работницами голым скакать.
Парень боялся шелохнуться и только судорожно прикрывал рукой срамное место. Терпение Любочки лопнуло.
– Да вы что – издеваетесь надо мной?! – взревела она. – Один тут мощами трясет, другой нудит уже полчаса! А ну пошли отсюда оба! Мне полы мыть надо, сейчас смена пойдет, а они тут устроили черт знает что! А ну давайте отсюда! Бегом! А то ведь я тряпкой как наверну!
Уже и парнишка юркнул к своей кабинке, и мужичок, удивленно поморгав, выскочил из раздевалки, а Люба все не могла успокоиться. Она терла пол шваброй и все ворчала себе под нос – так сильно ее оскорбил этот недоделанный кузнечик своим голым видом. И добро бы было что показать!
– Слышь, деваха, – подошел к ней уже одетый парень. – Меня Гришкой зовут, а тебя как?
– Любой меня звать… – буркнула Люба. – И не твое дело, как меня звать!
Гришка как-то подозрительно хихикнул и вдруг спросил, невинно пялясь в окно:
– А знаешь ли ты, госпожа Любовь, кого ты только что тряпкой вытолкала? Это между прочим, начальник нашего цеха был – Федор Петрович Клыков.
– Да иди ты, со своими шутками… – усердно терла плитку Люба. – Носки надень, клоун!
Но Гришка не отставал.
– Я серьезно тебе говорю! Я бы чего перед кем другим на вытяжку стоял! Говорю тебе – Клыков! Начальник!
До Любы теперь дошло.
– И что? – растерянно спросила она. – Он вот такой… серенький? Старенький какой-то…
– Нормальный он, – обиделся за начальство Гришка. – И не серенький никакой. И с возрастом у него порядок…
Люба была поражена. Что и говорить, в душе она еще лелеяла розовую мечту стать супругой какого-нибудь начальника. А оказывается, что этот вот директор цеха… начальник, вовсе и не принц…
– А у вас какого покрасивей начальника не найдется? – с надеждой спросила она у Гришки.
– А тебе зачем покрасивей-то? Тебе ж не замуж за них, – захлопал рыжими ресницами Гришка. – А Федор Петрович у нас мужик неплохой, рабочего никогда не обидит…
Любочка Гришку уже не слушала – и зачем, спрашивается, она весь день тряпкой машет, если здесь и глаз положить не на кого… Эх, лучше б Васька деревенский…
У Ирочки все было гораздо романтичнее. Уже после обеда в их автобус втиснулся Мишка и по-свойски шлепнул девушку по плечу:
– Привет! Ну как, ты продумала меню? – с ходу спросил он.
Ирочка оторопела:
– Ты же говорил, что все сам… мне только барана надо…
– Ну и что, что я говорил, а ты бы могла проявить инициативу! Мне что ли одному это кафе надо! Нельзя так наплевательски относится к «Мишкиной радости»!
Ирочка даже немножко почувствовала себя виноватой. И в самом деле – парень ведь не только для себя старается…
– Ну ладно, – великодушно простил Мишка, – не грузись. Давай мне деньги и работай. А уже в пятницу мы с тобой все обсудим.
– Хорошо, в пятницу обсудим, – кивнула Ирина. – А то у меня сейчас пассажиры… Гражданочка! Ну и куда вы заталкиваете свою сумку?! Вы ж ее на чужие колени заталкиваете! Вам наверное не видно, а я со своего места вижу – не ваши это коленки! Бабушку вон придавили!
– Нет, Ир, я не понял, – опять отвлек ее от работы Мишка, – а деньги-то где?
– Какие деньги? – опешила девушка.
– Ну молодец! Какие! А на что я продукты закупать буду?
Этого ему говорить не надо было, потому что Ирочка сурово сдвинула брови, наклонила голову и ринулась в бой:
– Ах, тебе деньги нужны, да? – зашипела она, тяжело пыхтя от возмущения. – А ты забыл, что я еще тебе до конца не доверяю! Думаешь, я не помню, как ты мою Любочку обокрал?! Как ты у нее из кармана ключи спер!
– Да мои это были ключи! Мои! Сколько раз повторять?
– Пабло! – уже зычно командовала Ирина. – Срочно поворачивай в милицию! Мне этого ворюгу пристроить надо!!!
От справедливого гнева ее попытался отвлечь какой-то пассажир:
– Барышня, – интеллигентно произнес он, поправляя очки. – А не могли бы вы потом эти свои дела решить? Мне выходить надо, а я еще не расплатился…
– Пабло! Оглох что ли? Нам срочно надо в милицию! – еще строже сказала Ирина. – У них здесь целая банда! Этого, очкастого, тоже в тюрьму!
Пабло старался относится ко всему философски – если ему не судьба изменить кондукторшу, надо просто изменить свое к ней отношение. В принципе, ему даже менять ничего не приходилось – он продолжал ее дружелюбно не замечать.
Все повторилось, как и вчера – Мишку довезли до конечной, и он яростно принялся доказывать Ирочке, как она в нем ошибается.
– Ирина! Ну я же ничего плохого не хотел!
– Понятно! Ты хотел хорошего – денег!
– Правильно! – не успокаивался парень. – А продукты мне на что-то покупать надо или нет?! Это ж тебе не булку хлеба купить, тут целый банкет!
Ирина прищурилась и вдруг выдала:
– Я вот так думаю… а я сама, без тебя заявлюсь к твоему шефу и скажу, что могу великолепно готовить! Пусть он для меня кафе открывает, зачем мне ты?
Мишка выкатил глаза и возмущенно зашипел:
– Ах, та-а-а-ак… Тогда… тогда ты меня вообще никогда не увидишь! И знай – только что, собственными руками… нет, собственным языком ты закопала свое счастье!.. в последний раз спрашиваю – деньги дашь?
– Ни за что! – торжественно провозгласила Ирина и демонстративно крикнула: – Паблик! Поехали! У нас еще куча дел, столько остановок объехать…
В это раз она даже категорически не пустила Мишку доехать до нужного места.
– Хватит, – резко сказала она ему, выталкивая парня из салона, – мы тебя вчера бесплатно катали, так и по миру пойти не долго.
Мишка сначала что-то пытался сказать, потом плюнул и гордо пошагал к другому автобусу.
Ирочка же весь остаток дня посвятила работе. Она так яростно собирала деньги за проезд, что некоторые платили дважды.