Демонтаж символики ГДР

Федеральный архив Bild 183-1990-0607-020, Хартмут Райхе

Уже 7 июня 1990 года с Дома министерств была удалена эмблема ГДР


Стихийный демонтаж

На раннем этапе революции, осенью 1989 года, символы ГДР использовались для протеста против диктатуры СЕПГ. Дело не ограничилось одним только пением «Интернационала». Когда 2 октября 1989 года в стране общенародной собственности, Народной палаты и Национальной народной армии лейпцигские полицейские преградили путь демонстрантам, крича в мегафоны: «Говорит народная полиция…» – они услышали в ответ рев толпы: «Мы – народ!» После смены власти, когда насильственного разгона демонстраций можно было уже не опасаться, начался демонтаж государственных символов ГДР. Новое «иконоборчество» выразилось прежде всего в высмеивании самих символов и способов их пропаганды. На берлинской демонстрации 4 ноября 1989 года царили веселье и воодушевление победителей, не оплативших свою победу кровью и потому миролюбиво глядящих на настоящее и уверенно – в будущее.


Фото Фолькера Дёринга

Плакат на демонстрации 4 ноября 1989 года. Берлин, улица Карла Либкнехта, 10


Смеясь, они демонстрировали плакат, на котором партийная эмблема рукопожатия была переосмыслена как прощальный жест и снабжена подписью «Пока!».

Кто-то из демонстрантов установил гэдээровскую «почетную трибуну»: с этого возвышения люди, изображавшие руководство ГДР, благосклонно махали идущим на место митинга, пародируя старческую дрожь в руках. И «народ», берлинцы времен мирной революции 1989 года, шествуя мимо лишенной былого величия трибуны, с облегчением кивали в ответ.

После 9 ноября 1989 года, когда была открыта граница между ГДР и ФРГ, социалистические символы подверглись куда более мощным атакам.

Участник демонстрации в Лейпциге снабдил портрет Эриха Хонеккера, висевший в правительственных кабинетах по всей стране, надписью: «Разыскивается». Еще одна демонстрантка держала над головой другой его портрет (в ГДР такие было принято нести во время официальных шествий), на котором Хонеккер был изображен в полосатой тюремной одежде с надписью «Заключенный 0001». Пропагандистские штампы времен ГДР активно использовались во время протестных акций и в феврале 1990 года. Например, на «досках почета» или в заводских стенгазетах под рубрикой «Наши передовики» было принято прославлять трудовые достижения граждан. На плакате одного из демонстрантов под надписью «Наши передовики» красовались Эрих Хонеккер, Вилли Штоф и Хорст Зиндерман, размалеванные под чертей.

«Народ», с которым на протяжении десятилетий говорили на языке пропаганды, отвечал бывшим лидерам государства их же перетолкованными штампами и клише. Одновременно с переосмыслением символов ГДР начался процесс их удаления из общественного пространства. Поначалу это происходило неформально: демонстранты несли флаги ГДР с вырезанным гербом, устраивали публичное сожжение гэдээровской символики. Реформированная ГДР казалась восточным немцам все менее привлекательной. На демонстрации в Лейпциге 11 декабря 1989 года «воссоединение» пропагандировалось в качестве альтернативы «социалистической нищете».

18 марта 1990 года, на выборах в Народную палату ГДР, 48 % избирателей отдали голоса партийному блоку «Альянс за Германию», который выступал за ликвидацию ГДР и зарекомендовал себя лозунгом «Свобода и процветание – впредь никакого социализма!». В социологических опросах жителей ГДР, проводившихся в марте 1990 года, на вопрос, кем они себя ощущают, люди отвечали вполне однозначно: 61 % опрошенных чувствовали себя «скорее немцами», а 32 % «скорее восточными немцами» или «гражданами ГДР». Остальные затруднились ответить.


Кем себя ощущали восточные немцы в марте 1990 г. (в процентах от числа опрошенных):

Источник: Ежегодник опросов общественного мнения Allensbach


Легитимный демонтаж

23 августа 1990 года Народная палата ГДР приняла решение о «присоединении Германской Демократической Республики к Федеративной Республике Германии на основе статьи 23 конституции ФРГ, вступающее в силу 3 октября 1990 года». Тем самым Народная палата обозначила момент, когда с лица земли должны были исчезнуть последние следы репрезентационной среды ГДР. После стихийного демонтажа гэдээровских символов осенью и зимой 1989-го, после 1990-го, когда из публичных пространств удалялись наглядная агитация и флаги ГДР, а учреждения и предприятия отказывались от своих социалистических наименований, в ночь на 3 октября с фасадов и табличек государственных учреждений и ведомств должны были быть окончательно изъяты последние упоминания о ГДР.


Городской архив Эрфурта

Замена табличек с названиями улиц. 1990


Что произошло с названиями улиц

Названия улиц, площадей и мостов, памятники и мемориальные таблички предъявляют традиции того или иного общества. В определенном смысле они отображают его коллективную память. Историческая наука в этом случае говорит о «каноне культурной памяти»[1]. В демократических обществах этот канон является предметом постоянного обсуждения. В ГДР он существовал в русле социалистической, радикально-демократической и «гражданско-гуманистической» традиции. Но поскольку канон насаждался сверху, население отождествляло его содержание с диктатурой СЕПГ. Именно поэтому местные законодательные органы довольно быстро начали пересматривать и ликвидировать публичные указания на корпус традиций ГДР. Обновление репрезентационной среды «новых» федеральных земель обеспечивалось политической поддержкой большинства и регулировалось нормами правового государства. С содержательной точки зрения оно базировалось на ценностных представлениях новых политических элит Восточной Германии. Наиболее ярко этот процесс проявился в переименовании улиц или возвращении им старых названий. В первую очередь из публичного пространства были изъяты имена деятелей социалистических диктатур и западных коммунистических партий – за исключением тех, кто сам пал жертвой в борьбе с диктаторскими режимами. Так, из оборота были выведены Хо Ши Мин, Клемент Готвальд, Луис Корвалан, Морис Торез, Вальтер Ульбрихт. Однако и в 2015 году на территории некоторых общин Восточной Германии можно встретить улицы Ленина и Вильгельма Пика.

Процесс переименования улиц хорошо виден на примере Лейпцига, второго по величине города «новых» федеральных земель. С 1945 по 1989 год около 400 улиц и площадей Лейпцига были переименованы или получили новые названия в честь различных деятелей. После 1990 года эти 400 имен, в некотором смысле символизировавших ГДР, были подвергнуты ревизии, которая повлекла за собой две волны переименований – 1992 и 1999 года. Заметим, что из улиц и площадей, получивших названия при советской военной администрации и во времена ГДР, переименовано было 12 %[2]. Еще до первой волны переименований, на внеочередном заседании городского совета Лейпцига было принято решение об изменении названия площади Карла Маркса. Эта площадь, где 9 октября 1989 года прошла массовая демонстрация, знаменовавшая начало мирной революции, через год, в день воссоединения Германии (3 октября 1990 года) обрела свое старое имя – Аугсбургская площадь.

Легитимный демонтаж гэдээровских символов в Лейпциге выявил две основные тенденции. Во-первых, в особо важных с символической точки зрения местах – в пределах Ринга, опоясывающего исторический центр города, и вокруг Федерального административного суда – были ликвидированы все указания на социалистическое прошлое. То же, за двумя исключениями, произошло и с одиннадцатью главными городскими магистралями.

Во-вторых, в других частях города была предпринята попытка соединить разные традиции. Однако, при всем стремлении соблюсти баланс, новое внедрялось за счет принятого в ГДР. Поясним это на следующем примере. Еще при ГДР, в 1986 году, одна из новых улиц на окраине города была названа в честь Йоргена Шмидтхена, унтер-офицера пограничных войск, застреленного на границе в 1962 году (убит двумя дезертирами из Национальной народной армии, учившимися в школе зенитной артиллерии в Штансдорфе. – Прим. пер.). В 1999 году было решено, что эта улица сохранит свое название при условии, что «улица, расположенная рядом, будет поименована в честь одной из жертв побега»[3]. С этой целью улица Йозефа Цеттлера, участника Гражданской войны в Испании, впоследствии полковника Национальной народной армии ГДР, была переименована в улицу Цилля – в память о Вольфганге Цилле, застреленном при попытке пересечения границы в 1969 году. Так что теперь улицу Йоргена Шмидтхена пересекает улица Цилля.

В обращении с символической средой ГДР существовало четкое различие между провинцией и большими городами. Мэрии крупных городов избавлялись от социалистической символики быстрее и решительнее, чем органы местного самоуправления сёл и небольших городов. Так, на протяжении первых двух десятилетий после объединения за пределами столиц можно было встретить множество памятников и произведений декоративно-прикладного искусства времен ГДР. Аналогичная ситуация наблюдалась и с переименованием улиц. Даже в наши дни, путешествуя на машине по «новым» федеральным землям, можно увидеть весь спектр социалистических названий: от улиц Единства, Товарищества, Земельной реформы, просто Дружбы и Дружбы народов до Жертв фашизма, Строителей новой жизни, Юных пионеров. А мужчины и женщины, являющиеся носителями социалистической традиции, продолжают служить в местных топонимических комиссиях. Однако количество их постепенно сокращается.

Что произошло с памятниками

По поводу социалистических памятников возникли серьезные разногласия. Например, решение о сносе 26-метрового памятника Ленину, принятое магистратом Берлина 10 сентября 1991 года, вызвало протесты защитников культурного наследия, политиков и гражданских активистов. Деятели искусства предложили другой способ борьбы с социалистической монументальной пропагандой: вместо обычной практики бесследного исчезновения из публичного пространства примет «проблемного» прошлого – постепенное преодоление и прощание с ним с помощью художественных методов. У художника Манфреда Бутцманна возникла идея увить берлинский памятник Ленину на площади Ленина диким виноградом и плющом, чтобы он исчез в их зарослях. Бюст Эрнста Тельмана на Гайфсвальдерштрассе предлагалось окружить тополями и водяным рвом, уподобив это место «острову Руссо» в Эрменонвиле. 4 октября 1991 года на памятнике Ленину все еще красовалась лента с надписью «Нет насилию», которую два года назад, во время мирной революции, несли участники демонстрации. Однако 8 ноября – под охраной полиции – его все же начали демонтировать. За несколько дней памятник распилили на 125 частей и закопали в одном из песчаных карьеров на окраине города.

Загрузка...