Георгий вернулся из Штатов в самое беспокойное время. Москва гремела от выстрелов по Белому дому. Весь центр города превратился в какую-то клоаку, кишащую бомжами и беспризорниками, цыганами разных мастей. Через год приехала Жанна. Ей
приспичило развестись с ним официально и забрать сына с собой. Гера запил горькую. Не мудрено. Все планы разрушились. Вся жизнь впустую. Мечты рассыпались на мелкие кусочки, как старое зеркало, которое долгое время следило за жизнью своих хозяев. Которое помнило всё и хранило все тайны в своём зазеркалье. А разобьётся такое зеркало, так его никто и никогда не подумает склеить. Наоборот, все стараются быстрее собрать разбросанные кусочки, в каждом из которых одно из воспоминаний, и выкинуть подальше на помойку, чтобы не иметь под боком жестокого свидетеля, который своей правдой, как осколком поранит сердце до крови.
Иногда Гере казалось, что это Юра из загробной неизведанной жизни так изощрённо ему мстит. Неужели и правда, существуют параллельные миры? А может быть, это кара небесная?
Тогда, в восемьдесят пятом, в стране такое творилось. Пустые прилавки, работы никакой. Все, кто мог, уезжали за кордон. А он, Георгий, после убийства друга, оказавшись в Штатах, куда все стремились попасть, не смог прижиться и там.
– Жанка, эта бабёнка, с пустой головой и то пристроилась. Да ещё как! Живёт себе припеваючи. Господи, и почему я раньше так неистово завидовал Юрию? Он удачливее меня? Талантлив? Жена красавица? Да дура она, намалёванная! А был Юрка во всём и всегда первым, потому что воспитание такое. Сначала мама после смерти отца не разнюнилась, а занималась сыном и его научила побеждать. А потом и сам Юрка слыл трудоголиком. А я? А я никому не нужен был в детстве, хотя имелись и отец, и мать. Всё в семье было показное, всё всегда сводилось к тому: А что люди скажут?
Всегда говорилось вслух одно, шёпотом другое. Нет, не я виноват в том, что такой неудачливый. Сложилось бы у меня всё так, как складывалось у Юрки! А с другой стороны, удачливый, а на ножик напоролся и всё, сдулся талант.
Послушав Жанкино щебетанье о её прекрасной жизни в Штатах, и выслушав на прощанье всё, что она думает о нём и о его теперешнем быте, Гера решил последовать её совету и взяться за ум.
– Что делать? Найти бы Юркины записи. Я бы ещё мог исправить своё положение. С ними можно не только в институт вернуться. Интеллектуальную собственность можно использовать и более выгодно. Юра тоже сволочь хорошая, спрятал архив. О престиже страны думал, хотел перебиться за границей, а потом вернуться назад победителем. У матери спрятал. Больше никуда он не мог деть свой архив. Врала старуха. У неё папка. Может ещё съездить потрясти её. Пацана Жанка забрала в Америку. В доме одна мать Юрия.
Он сел, обдумывая план дальнейших действий. Идея поехать в Южногорск в последний раз, попробовать найти папку охватила его с такой силой, что он готов был немедленно двинуться в путь. От прилива энергии он не мог дождаться утра. Он ходил по квартире, рассуждая вслух с самим собой. Перспектива начать новую, другую для него жизнь сняла пелену с его глаз. И вдруг он увидел беспорядок вокруг. До его сознания дошло, в какой свинарник он превратил своё жилище.
– Жанка права, не квартира, а свинарник, – Георгий взялся за уборку. Начисто вымыл полы, протёр слоями лежащую пыль. Принял ванну, побрился.
– Я вам всем докажу… – глядя на себя в зеркало, сказал он, хотя и сам не знал, что и кому он должен доказать.
Взяв загашник, которая добрая Жанна оставила ему на прощанье, целое состояние пятьсот долларов, он поменял их у молодого парня, постоянно крутящегося у сберкассы, и, обменявшись с ним номерами телефонов на будущее, он купил билеты на плацкарт до Южногорска. Гера вошёл в вагон и, не успев обдумать, каким путём будет добиваться своей цели, заснул. Проспал почти до прихода поезда в город.
Он шёл до дома матери Юрия и всё время думал, что делать дальше? Сейчас явится к пожилой женщине, и что он ей скажет?
– Может её грохнуть и дело с концом. Сказать легко. Самому убить человека тоже мужество надо. Это не для меня. Постараюсь с ней поговорить по-хорошему.
Несколько раз он прошёл по переулку мимо дома Нины Михайловны, тренируясь, как и что он ей скажет. Он видел, как она возилась на приусадебном участке.
Весна. Хороший день, год кормит. Она заметила молодого человека, который заглядывал во двор. Подойдя к калитке, спросила его.
– Вы кого ищете?
– Нина Михайловна забыл ваш дом. Вы меня не узнаёте? Я Георгий, друг вашего сына Юрия. Я к вам Валеру привозил. Помните? Можно к вам пройти.
– Конечно, конечно, – женщина открыла калитку и впустила гостя, – входите, садитесь на лавочку. Воздух такой чистый. Может, вам чаю с дороги? – предложила она.
– Нет, нет спасибо, – ответил Георгий и тут же пожалел об этом. Разговаривать во дворе, который просматривался с улицы, было не в его планах, – а впрочем, можно. С дороги хорошо бы, – он поднялся, чтобы встать и пройти в дом, но женщина движением руки остановила его.
– Вот у меня самовар разошёлся, пойдемте за стол, – Георгий увидел стол в импровизированной беседке, которая была увита диким виноградом, почки которого ещё не спешили раскрываться, ждали боле продолжительного солнечного тепла. Георгий представил, как было бы здесь хорошо сидеть летом, под тенью душистых листьев и виноградных гроздьев.
– У тебя гости никак, соседка? – послышалось из соседнего двора.
– Да Капа! Друг Юрочки моего, приехал проведать, – ответила она, разливая душистый чай по чашкам.
Георгий растерялся, обмяк и сидел с потерянным лицом, думая, что всё-таки он зря приехал. После дежурных вопросов о самочувствии он никак не решался задать важный для него вопрос, но старушка опередила его.
– Георгий, вы к нам в город по делам или приехали справиться о моём самочувствии?
– И то, и другое, Нина Михайловна. Вы знаете, мы с Юрой в институте долго работали над получением материала, представляющего большой интерес для нашей науки. Вы должны меня понять, я слышал, что и вы в некотором роде тоже физик. Так вот, этот материал представляет собой особую форму углерода с кристаллической решеткой, толщиной всего в один атом. Такая кристаллическая структура вполне распространенного материала, которым является углерод, придает ему ряд уникальных физических, химических и электрических свойств.
Это прорыв в науке! Это, в конце концов, Нобелевская премия!
– Георгий я не понимаю, зачем вы мне всё это объясняете? Причём здесь премия Нобиле? Что вы от меня хотите?
– Нина Михайловна, умоляю вас. Тогда нам с Юрой осталось всего ничего, самая малость в работе. Но прекратилось финансирование. Мы договорились, что Юра будет вести записи всех испытаний. И он вёл их. Перед закрытием лаборатории он спрятал папку с нашими записями. Понимаете, с нашими записями. Я вам очень сочувствую. Потерять сына – это большая трагедия. Но и вы поймите меня. В конце концов, это не честно лишать меня кровью заработанного результата. Пожалуйста, верните мне наши записи. Очень вас прошу.
– Георгий я уже как-то раз вам сказала, что я не знаю ни о какой папке и не о каких записях. Не надо рвать мне сердце. Уходите, мне очень тяжело вас слушать.
Георгий стоял с поникшей головой и сжатыми кулаками, готовый задушить вредную старуху.
– Прошу вас, – она показала рукой на выход со двора, – и впредь прошу не беспокоить меня своими визитами с непонятными мне требованиями.
Георгий не помнил, как возвращался назад в Москву, как дошёл до своего подъезда. Очнулся он от окрика.
– Сосед! Стой, не спеши, – обернувшись, он увидел соседку, дочь Вити Штыря, Ольгу. Девчонка лет девятнадцати уже знала толк в жизни. Живя с отцом, который время от времени пропадал в тюрьмах, давно потеряв мать, она была боевой и шустрой. С самого начала перестройки не побежала на «панель» за красивой жизнью. Влилась в стройные ряды перекупщиков и «челночила» привозя товар по заказу торговок с рынка.
– Помоги, слышишь? Возьми, донеси до лифта пару сумок.
Георгий еле оторвал от земли неподъёмные полосатые тюки. Загрузив кабинку лифта почти доверху, они втиснулись меж сумок, почти вплотную друг к другу.
– А ты ничего, парниша, – заигрывающее сказала Ольга, – хочешь, я к тебе сегодня зайду, обмоем мой приезд? Я так удачно съездила. Идёт? – лукаво спросила она его.
– Ольга, когда ты вырасти успела? Ну, заходи, – ответил он без энтузиазма, – я только что приехал, дома в моём холодильнике, наверное, мышь повесилась от голода.
– Да ладно, мы её быстро реанимируем. Как-никак я с Польши вернулась. Разной вкуснятины навезла. Давай, жди. Стукну. Стаканы-то есть? Или с горла пить будем?
Не успел Георгий выйти из душа, как в дверь позвонили. Открыв двери, Георгий увидел обвешанную пакетами Ольгу.
– Чего стоишь? Давай, принимай. Я картошку уже успела сварить, давай сковородку, сейчас быстро колбаски нажарю. Они такие вкусные!
Она вела себя так, словно никогда не покидала его квартиру. Открывала шкафчик за шкафчиком, будто знала, где лежат ножи, вилки, тарелки и бокалы.
Через минут пятнадцать стол был накрыт, и по квартире разнёсся вкусный аромат еды, которой он не пробовал с того момента, когда они расстались с Жанной.
Ночь после выпитого бренди показалась ему сказочной. Ольга, конечно, не Жанка. Георгий даже подумал, что влюбился, но потом быстро отогнал эту мысль.
– Послушай, а давай я тебя Юрой буду называть? – сонно спросила Оля.
– А я тебя мышью, – закуривая сигарету, ответил он ей.
– О! А чего это мышью? – обижено спросила она, игриво надувая губки.
– А чего это Юрой? – раздражённо ответил он ей. Его покоробило от этого имени.
– Ну, тогда Егором? Или нет, тебя как называли друзья?
– Друзья? – он усмехнулся, – а они вообще в принципе бывают? Всё! Как называли, так уже не назовут. Нет у меня друзей, поняла?
– А чего ты психуешь? Нет и не надо. Слушай, Герыч, а где ты работаешь? Раньше ты вроде как учёным работал?
Гера усмехнулся, – учёным работал? Вспомнила, что было раньше. Нигде сейчас я не работаю. Не нужны нашей стране учёные, – ответил он ей всё так же раздражённо, уже желая, чтобы эта совершенно необразованная девица быстрее покинула его квартиру.
– И Америке не нужны учёные? Кажется, ты там был? Слушай, так ты ценный кадр! Мне помощник нужен, хочешь, поехали со мной.
– Что, носильщик нужен?
– Ну почему носильщик? Я же из Москвы, тоже товар везу, там, на рынке продаю. Кому утюги наши, ерунду всякую, часы, например, зубную пасту, даже зубные щётки, представь? А кому валюту. Чего ты? Прибыльное дело. Тебе что, деньги не нужны?
– Деньги всем нужны. Как ты видишь меня, кандидата наук, на рынке?
– Обыкновенно, не ты первый, не ты последний. Ты знаешь, сейчас на рынках кого только нет. Профессора стоят, не то, что кандидаты. Жить-то надо, детей растить. Смотри, подумай, я через две недели поеду опять. У тебя же паспорт есть заграничный?
– У меня всё есть, но забудь, никуда я не поеду.
– Ладно, время есть, надумаешь, скажешь.
Через две недели Георгий стоял на центральном рынке Варшавы и, смущаясь, предлагал купить у него утюг и водонагреватель.
Вернувшись назад в Москву, тюки с вещами Ольга сразу стала заносить в квартиру Георгия.
– Знаешь, от греха подальше. Папаша такой тип, сопрёт и не подавится. И вообще, давай, пока он опять не загремит в тюрягу, я поживу у тебя? Давай, соглашайся, – Оля играючи толкнула его плечом, – не бойся, обогрею, обласкаю, обкормлю. А то мне от попоек отца тошнит что-то. Да не переживай ты, так он скоро всё равно сядет. Не может он долго на воле, привык уже.
Пришлось согласиться.
Геру разбудил настойчивый стук в дверь, на пороге его квартиры стояла испуганная Оля. На лестничной площадке собрались любопытные соседи и шепотом переговаривались, делясь случившимся.
– Что случилось? – спрашивал заспанный Георгий с удивлением на лице.
– Отца, папу, папочку убили! – заголосила Ольга.
– Как? Когда он же утром приходил ко мне… правда, пьяный… – растерянно говорил Георгий.
– Так! С этого места, пожалуйста, подробней, – на пороге показался мужчина средних лет, он вытащил из кармана милицейское удостоверение и показал его Георгию.
– Проходите, проходите, – держа в объятиях Ольгу и успокаивая её поцелуями в волосы, Георгий указал мужчине на кухню. Следом за оперативником вошел человек в милицейской форме с папкой в руках.
Они сели за стол, и один из них стал задавать вопросы Георгию, а другой записывать опрос в протоколе.
– Так вы говорите, он к вам сегодня приходил? Зачем?
– Затем, что и всегда. Взять денег и выпивку. Он знал, что мы с его дочерью недавно приехали из Польши. Да, он всегда приходил ко мне за деньгами.
– Правильно, я не даю, а ты у нас добренький, – хныча, проговорила Оля.
– Вы видели сегодня кого-то в его квартире?
– Нет, но к нему такой контингент ходит, что даже Оля не смогла его вынести, переехала ко мне. Так безопасней.
– Понятно, – произнёс мужчина в штатском.
– Как вы думаете, убийцу вы найдёте? – грустно спросил Георгий.
– А его и искать нечего, он спал в соседей комнате. Когда мы приехали по вызову, он сидел в кухне и ругал себя. Говорит, не помнит, как завалил друга. Ему было известно о том, что тот хотел взять у вас деньги и продолжить банкет. Так что я думаю дело закрыто. Всего доброго.
Так Ольга и осталась у Георгия после похорон отца, потому что физически не могла находиться в собственной квартире. Решила сделать в ней ремонт, а там дальше решить, что да как.
Через некоторое время через своих знакомых она устроила Георгия преподавателем в престижный закрытый колледж, сделала ремонт в собственной квартире и родила ему сына, который родился на два месяца раньше срока, наверное, из-за тяжести привозимых баулов. Назвала она сына Мареком. Жизнь Геры потекла другим руслом. Вскоре в нём проснулась предпринимательская жилка. Пока Оля занималась воспитанием сына, Гера незаметно нашёл свою нишу в сложном криминальном автомобильном бизнесе, взяв в помощники «на подхвате» всё того же корявого лицом от перенесённой оспы в детстве, молодого, но ушлого парнишку. Через несколько лет Гера стал владельцем нескольких магазинов запчастей, автосалона, да Ольгу пристроил, купив ей парикмахерский салон.
Но в душе Геры остался сидеть маленький червь недоделанного дела.
– Теперь, с моими возможностями, связями, с моим умом я бы мог так развернуться! Прошло столько лет, одинокой старухи наверняка уже и в живых давно нет.
Гера решил привлечь Корявого. С ним у него время от времени возникали совместные «делишки». Осторожный Гера старался редко прибегать к его помощи. Но сегодня он решил встретиться с ним в последний раз.
– У меня законный бизнес, а ты, Корявый, чистый криминал. Всё ищешь приключений в стиле девяностых. Время меняется, а ты застрял в прошлом веке. Смотри, уже не мальчик. Байки, это игрушки для моего Марека. Не вздумай его в свои делишки втянуть. Знаю я вас: девочки, наркота, – предупредил он его при встрече, – лучше послужи на благо отечества.
– Нет проблем. Приеду, помогу. У меня один вояж намечается в южные края.
– Не секрет, куда собрался? Я тоже тебя на юг хотел отправить. Дело одно незаконченное у меня там есть.
– Какой секрет? Южный, портовый, но тихий курортный городок. Южногорск называется.
– Так не бывает, – удивился Гера, – неужели сама удача пошла мне навстречу, – туда я и хотел тебя направить.