Сильвия, заливаясь смехом, мчалась сквозь сияние ночи, среди пышных роз, космей и хризантем вдоль посыпанной щебнем дорожки, мимо груд ароматных свежескошенных трав. Повсюду вокруг мерцали бриллиантами россыпи звезд, отражающихся в лужах, но девушка, не замечая их, бежала, бежала, бежала вперед, к склону за кирпичной оградой. Подпирающие небосвод кедры пропустили гибкую стройную девушку, даже не дрогнув, и та поспешила дальше. Темно-русые волосы Сильвии развевались по ветру за спиной, глаза горели огнем.
– Подожди! – не выдержав, возмутился Рик.
Сам он, ступив на едва знакомую тропку, последовал за Сильвией с осторожностью, не спеша, но девушка, даже не думая замедлить шаг, неслась по тропе вприпрыжку.
– Да постой же! – не на шутку рассерженный, крикнул юноша.
– Не могу, мы и так опаздываем!
Внезапно остановившись, Сильвия преградила ему дорогу.
– Вынь все из карманов, – сверкнув серыми глазами, выдохнула она. – Выбрось все металлическое. Я же говорила, они не переносят металлов!
Рик послушно обшарил карманы пальто. В одном отыскалось два дайма и монетка достоинством в пятьдесят центов.
– Монеты тоже считаются?
– А как же!
Схватив монетки, Сильвия зашвырнула их в темные заросли белокрыльника у берега озерца. Кружки металла с негромким плеском ушли на дно.
– Все? Они уже близко! – Охваченная нетерпением, Сильвия крепко стиснула плечо спутника. – Рик, это все?
– А что еще? Только часы.
Рука Сильвии метнулась к его запястью, но юноша вовремя убрал руки за спину.
– Часы в кусты выбрасывать не дам!
– Тогда оставь их вон там, возле гномона. Или на ограде. Или в дупле того кедра, – взволнованно, с восторженной дрожью в голосе велела Сильвия. – Часы, портсигар, ключи, пряжка ремня… ни о чем не забыл? Сам ведь знаешь, как им металл неприятен! Скорее, опаздываем!
Сорвавшись с места, девушка поспешила дальше. Рик, хмуря брови, двинулся за ней следом.
– Ладно, ладно, раз уж связался с ведьмой…
– Не смей меня так называть! – в ярости зарычала Сильвия из темноты. – Неправда это! Наслушался сестер с матушкой, и…
И тут ее голос заглушил доносящийся с неба шум. Казалось, где-то там, в вышине, трепещут, хлопают под натиском зимней бури листья исполинских деревьев, такие огромные, что от их трепета содрогается небесный свод. На сей раз «они», подстегиваемые ненасытным голодом, явились куда быстрее обычного. Охваченный страхом, Рик побежал, помчался вдогонку за Сильвией со всех ног.
Казалось, девушка в зеленой юбке и блузке обернулась крохотным нефритовым столбиком, колонной среди кипучего водоворота. Неуклюже возясь с вентилем крана, она отталкивала, отпихивала слетевшихся свободной рукой, покачивалась, гнулась под натиском тел и крыльев, словно тростинка на ураганном ветру, а вскоре и вовсе исчезла из виду, заслоненная крылатыми существами.
– Рик! – сдавленно крикнула она. – Рик, иди сюда, помоги!
С трудом растолкав слетевшихся, она поднялась на ноги.
– Уф! Чуть не задушили!
Протолкавшись сквозь сонм сияющих белизной крылатых созданий, Рик остановился у края объемистой лохани. Слетевшие с небес существа, обступив лохань, жадно хлебали хлещущую из крана кровь. Покрепче прижав к себе перепуганную, дрожащую Сильвию, он замер на месте и не отпускал ее, пока кровавая трапеза не утратила толику буйства.
– Здорово проголодались, – негромко выдохнула девушка.
– Так зачем ты, балда, вперед-то полезла? Они же тебя сжечь могли запросто!
– Могли, это верно. Они что угодно могут…
Сильвию, взволнованную, охваченную страхом, колотила нервная дрожь.
– Погляди, каковы, – благоговейно, с хрипотцой в голосе прошептала она. – Огромные… а размах крыльев какой! И белизна, Рик, – безупречная, без единого пятнышка! Кто, что в нашем мире может похвастать такой чистотой? Такой чистотой, таким сказочным великолепием…
– Может, и так, но перед ягнячьей кровью им, как видишь, не устоять.
Со всех сторон захлопали крылья. Подхваченная токами воздуха прядь волос Сильвии коснулась его щеки. Крылатые создания одно за другим с ревом взмывали в небо, но на самом-то деле уносились не вверх – прочь, возвращались в собственный мир, откуда учуяли кровь. Однако привлекла их не столько кровь, сколько Сильвия. На Землю они спустились в первую очередь ради нее.
Сильвия, во все глаза глядя вслед поднимавшимся к небу белоснежным созданиям, потянулась за ними, поднялась на носки. Одно из крылатых существ, описав дугу в воздухе, пронеслось совсем рядом. Трава и цветы вокруг зашипели, обращенные в пепел струей ревущего пламени. Полуослепший, охваченный ужасом, Рик невольно шарахнулся прочь, а огненный силуэт, на миг приостановившись над Сильвией, с гулким хлопком угас. Стоило последнему из белокрылых гигантов исчезнуть из виду, земля под ногами, постепенно остыв, покрылась тьмой, и в саду снова сделалось тихо.
– Прости, – шепнула Сильвия.
– Не делай так больше, – с трудом одолев оцепенение, проговорил Рик. – Так ведь и до беды недалеко.
Она неловко, вымученно улыбнулась.
– Да, знаю… но порой забываюсь. Прости, Рик. Я вовсе не собиралась подманивать их так близко. И вот уже сколько месяцев не допускала подобной беспечности. С тех самых пор, как привела тебя сюда в первый раз…
Взгляд Сильвии исполнился страстной, алчной тоски.
– Но ты видел, видел, каков он? Мощь, пламя! А ведь он даже не коснулся нас, только… только взглянул. Только взглянул, и все вокруг вспыхнуло.
Рик крепко ухватил ее за плечо.
– Послушай, – прорычал он, – хватит! Больше их сюда не зазывай. Так не годится. Здесь ведь не их мир!
– Но они так прекрасны!
Пальцы Рика впились в руку девушки с такой силой, что она ахнула.
– Я же сказал: опасно это! Прекрати их сюда приманивать!
Сильвия, истерически рассмеявшись, вырвалась, отпрянула прочь, за пределы круга, выжженного на земле сонмом ангелов, взвившихся в небеса.
– Не могу! – крикнула она во весь голос. – Не могу я остановиться! Мое место – там, с ними рядом! Они и есть моя семья, мой народ! Многие поколения, уходящие далеко в прошлое…
– То есть?
– Все это мои предки. Настанет день, и я тоже присоединюсь к ним.
– Вот ведьма! – в ярости вскричал Рик.
– Нет, Рик, – откликнулась Сильвия, – я не ведьма. Разве ты сам не видишь? Я вовсе не ведьма. Я – святая.
Проводив юношу в теплую светлую кухню, Сильвия включила в сеть сайлексовскую кофеварку и сняла с полки над раковиной огромную красную банку с кофе.
– Не слушай ты их, – заговорила она, выставив на стол чашки с блюдцами и вынув из холодильника сливки. – Сам знаешь: что они понимают? Вон, посмотри на них!
Сестры Сильвии, Бетти Лу с Джин, замерли посреди гостиной, возле матери, не сводя настороженных, боязливых взглядов с пары на кухне. Чуть в стороне, у камина, отрешенно глядя куда-то вдаль, стоял Уолтер Эверитт, глава семейства.
– Тогда послушай меня, – буркнул Рик. – Дар призывать их сюда у тебя есть, это точно, а остальное… Хочешь сказать, ты не… разве Уолтер тебе не родной, не настоящий отец?
– Конечно, родной, а как же. А я – во всех отношениях человек, самый обычный человек. Разве не похожа?
– Однако такого дара, кроме тебя, ни у кого больше нет!
– Телом я нисколько не отличаюсь от всех остальных, – задумчиво ответила Сильвия. – Просто умею видеть, вот и все. Причем не первая. Способности вроде моих встречались и прежде – у мучеников, у святых. В детстве мать как-то читала мне о святой Бернадетте. Помнишь, где находился ее грот? Неподалеку от лечебницы. Рядом с лечебницей они и держались, и Бернадетте посчастливилось заметить одного из них.
– Но кровь… это же чудовищно! Такого уж точно прежде никогда не бывало!
– Бывало, и еще как. Кровь – особенно кровь ягнят – привлекала их во все времена. Поэтому они во множестве собираются над полями сражений. Откуда, по-твоему, взялись предания о валькириях, уносящих погибших в Вальхаллу? Вот почему святые и мученики умерщвляли плоть, увечили сами себя. А знаешь, откуда мне стало об этом известно?
Повязав вокруг пояса фартук, Сильвия засыпала в кофеварку кофе.
– Лет около девяти я прочла об этом в «Одиссее» Гомера. Там Одиссей, вырыв жертвенную яму, наполнил ее кровью черных овцы и барана, чтоб привлечь духов. Тени из царства мертвых.
– Да, верно, – неохотно признал Рик. – Помнится, было в «Одиссее» такое.
– Так вот, на кровь слетаются призраки умерших людей. Когда-то все они жили здесь. Все здесь живущие, умирая, отправляются туда, к ним.
Лицо Сильвии засияло, озарившись странным внутренним светом.
– Представь себе, со временем каждый из нас обзаведется крыльями! Каждый сможет летать! Каждый обретет такую же пламенную мощь! Из гусеницы превратится в…
– Из гусеницы? Ты ведь меня постоянно так называешь.
– Ну конечно! Кто ты сейчас? Гусеница и есть. Все мы – лишь гадкие гусеницы, кишащие на земной тверди, в грязи и в пыли.
– Хорошо, а почему их тянет на кровь?
– Потому что их привлекает жизнь, а кровь и есть «ишке биаха»[1], вода жизни.
– Кровь – это смерть! Целая лохань крови…
– Нет, кровь – вовсе не смерть. Подумай сам: разве гусеница, забираясь в кокон, умирает?
Уолтер Эверитт, слушавший дочь, стоя в дверном проеме, помрачнел сильнее прежнего.
– Однажды, – хрипло проговорил он, – они схватят ее и утащат с собой, а ей только это и нужно. Ждет не дождется, когда же настанет тот день…
– Видишь? – сказала Сильвия Рику, выключив кофеварку и наливая ему кофе. – Он тоже не понимает. – Ты кофе будешь? – спросила она отца.
– Нет, – буркнул Эверитт.
– Сильвия, – терпеливо, точно с ребенком, заговорил Рик, – ведь если ты уйдешь с ними, то к нам, сама понимаешь, вернуться уже не сможешь.
– Рано или поздно перейти рубеж предстоит каждому. Все это – часть нашей жизни.
– Тебе же всего девятнадцать! – с мольбой в голосе воскликнул Рик, приподнявшись на ноги. – Ты молода, здорова, хороша собой. А наш брак? Как же быть с нашим браком? Нет, Сильвия, хватит! Прекрати это, слышишь?
– Не могу. В первый раз я увидела их, когда мне едва исполнилось семь…
Остановившись у раковины с кофеваркой в руках, она устремила взгляд куда-то вдаль.
– Помнишь, пап? Мы тогда жили в Чикаго. Была зима, я возвращалась из школы, поскользнулась на обледеневшей щебенке и упала. Вот, видите шрам? – спросила она, подняв изящную руку. – Упала, расцарапала руку и в слезах побежала домой. Скользко везде, ветер воет, кровь течет так, что рукавичка промокла насквозь… Подняла я взгляд и увидела их.
В кухне сделалось тихо.
– Стало быть, понадобилась ты им для чего-то, – обреченно вздохнул Эверитт. – Понадобилась, вот они и вьются вокруг, будто мухи над мясом, ждут тебя, за собой манят…
– А почему бы и нет?
Серые глаза Сильвии заблестели, подернулись мечтательной поволокой, щеки разрумянились.
– Почему нет, пап? Ты ведь видел их и понимаешь, что это означает. Преображение… из глины в божество!
Рик поднялся и вышел в гостиную. Сестры Сильвии боязливо жались друг к дружке, не сводя с него любопытных взглядов. Миссис Эверитт стояла чуть в стороне. Лицо ее затвердело, точно гранитная маска, глаза поблескивали сурово, мрачно, под стать стальной оправе очков. Стоило Рику подойти ближе, она повернулась к нему спиной.
– Что там случилось? – взволнованно зашептала Бетти Лу, голенастая пятнадцатилетняя дурнушка. Впалые щеки ее раскраснелись, жидкие пряди каштановых волос прилипли ко лбу. – Сильвия нас никогда с собой туда не берет!
– Ничего особенного, – ответил Рик.
Невыразительное лицо девчонки исказилось от злости.
– Неправда! Вы оба ушли в сад, в темноту, а потом…
– Нечего с ним разговаривать! – рявкнула ее мать.
Оттащив дочерей прочь, она полоснула Рика исполненным горькой, бессильной ненависти взглядом и вновь отвернулась от гостя.
Открыв дверь подвала, Рик щелкнул выключателем и неторопливо спустился в сырое холодное помещение. Бетонные стены и пол, немигающий желтый огонек лампочки, свисающей на пыльном проводе с потолка…
Справа в углу возвышалась топка парового отопления с толстыми, точно мамонтов хобот, трубами воздуховодов, и бойлер. Вдоль стен громоздились узлы с тряпьем, коробки ненужных книг, связки газет и старая, запыленная мебель, густо затянутая паутиной. Дальний угол подвала занимали стиральная машина, центрифуга-сушилка и рефрижератор с электропомпой. Агрегат Сильвии.
Шагнув к верстаку, Рик отыскал молоток, прибавил к нему пару разводных ключей потяжелее и направился к затейливой системе баков и труб, но тут в проеме двери откуда ни возьмись появилась Сильвия с чашкой кофе в руке.
Бросив взгляд вниз, она поспешила к Рику.
– Ты что здесь делаешь? – спросила она, пристально глядя ему в глаза. – А молоток с ключами зачем?
Рик бросил инструменты на верстак.
– Да вот, подумал: может, взять да решить все дело одним махом?
Сильвия, обогнув его, заслонила путь к рефрижератору.
– А я-то надеялась, что ты все понял! Они же давным-давно, с самого детства, – часть моей жизни! Казалось, когда я взяла тебя с собой в первый раз, ты разглядел в них…
– Я, – резко оборвал ее Рик, – не отдам тебя никому. Никому, будь они хоть из нашего мира, хоть из потустороннего. Не отдам, понимаешь?
Глаза Сильвии гневно сузились.
– Но это же вовсе не значит… кому-то меня отдать! Ты спустился сюда, чтобы все уничтожить, сломать! И, как только я отвернусь, разобьешь аппарат вдребезги, так?
– Именно.
Гнев на лице девушки уступил место страху.
– То есть тебе хочется на цепь меня здесь посадить? Мне нужно отправиться дальше! Земная часть пути для меня позади. Сколько лет уже как пройдена!
– Да зачем с этим, скажи на милость, спешить?! – взорвался Рик, захлестнутый волной отчаяния с головой. – Неужели положенный час и без того не настанет довольно скоро?
Сильвия, поджав алые губы, скрестив руки на груди, в раздражении отвернулась.
– Вижу, тебе хотелось бы остаться мохнатой ползучей гусеницей навсегда. Другой жизни ты себе просто не мыслишь.
– Просто мне нужна ты.
– А я не могу, не могу остаться с тобой! – взвизгнула Сильвия, резко развернувшись к нему. – Нет у меня больше времени на этот мир, понимаешь?!
– Да-да, тебя ждут не дождутся другие, высшие сферы! – в ярости съязвил Рик.
– Конечно, – слегка смягчившись, подтвердила она. – Прости, Рик. Помнишь Икара? Тебя ведь тоже тянет в полет, я знаю.
– Верно. Но всему свое время.
– А почему не сейчас? К чему ждать? Ты просто боишься!
Ловко ускользнув от его объятий, Сильвия лукаво, с хитрецой улыбнулась.
– Знаешь, Рик, я хочу тебе кое-что показать. Только прежде дай слово никому не рассказывать.
– Что именно?
Она приложила палец к его губам.
– Обещаешь молчать? Он стоит кучу денег, и о нем еще не знает ни одна живая душа. В Китае так уже делают, а скоро примеру китайцев последует весь мир.
– Любопытно, – пробормотал Рик, охваченный смутной тревогой. – Ну что ж, показывай.
Трепеща от волнения, Сильвия скрылась за огромной махиной рефрижератора, в темноте позади обросших коростой изморози змеевиков, и с легким скрежетом потянула наружу нечто громоздкое, увесистое.
– Видишь? – выдохнула она. – Хотя нет, лучше помоги. Тяжеленный… дубовый, бронзой окован. Ручная работа – и окраска, и полировка, и резьба! Взгляни, какая резьба! Красота, правда?
– Что это? – глухо спросил Рик.
– Мой кокон, – как ни в чем не бывало пояснила она.
Удовлетворенно вздохнув, она опустилась на пол и с радостью прильнула щекой к крышке сверкающего полировкой дубового гроба.
Рик схватил ее за плечо и рывком поднял на ноги.
– Ну, знаешь, это уж слишком! Сидеть здесь, в подвале, рядышком с гробом!.. – заорал он, однако внезапно осекся на полуслове. – Что стряслось?
Лицо Сильвии исказилось от боли. Высвободившись, она поспешно сунула палец в рот.
– Оцарапалась, когда ты меня вверх дернул. О гвоздь или обо что-то еще.
Действительно, с ее пальцев на ладонь заструилась кровь, и Сильвия полезла в карман за носовым платком.
– Дай погляжу.
Рик шагнул было к ней, но Сильвия отступила назад.
– Да что с тобой? – удивился он. – Сильно поранилась?
– Не подходи, – прошептала Сильвия.
– Что стряслось-то? Покажи палец!
– Рик, – негромко, встревоженно, едва справляясь с нарастающим ужасом, заговорила Сильвия, – принеси воды и пластырь, только как можно скорее! Кровотечение нужно остановить.
– Откуда, сверху? – Рик в недоумении шагнул к лестнице. – Вроде с виду царапина пустяковая. Отчего бы тебе самой не…
– Скорее! – Голос девушки дрогнул от страха. – Скорее же, Рик!
Совсем сбитый с толку, Рик бросился наверх, но ужас Сильвии настиг его на полпути.
– Нет, поздно! – отчаянно, тоненько вскрикнула она. – Не возвращайся, оставь меня! Я сама во всем виновата – приучила их появляться… Уходи отсюда скорей! Прости, Рик… Ай!
Ее крик утонул в оглушительном грохоте. Стена подвала треснула, разлетелась на части, и сквозь пролом в подвал хлынуло, заклубилось над полом ослепительное серебристо-белое пламя.
Вот они… явились за Сильвией!
Сорвавшись с места, Сильвия бросилась к Рику, но тут же остановилась, замешкалась, а в следующую секунду вихрь белоснежных крыльев и тел накрыл ее с головой. Короткий, сдавленный вскрик… и взрыв необычайной силы превратил подвал в раскаленный кузнечный горн.
Вокруг бешено заплясал, загудел огонь. Рика швырнуло на пол. Бетон оказался сухим и изрядно горячим. Стены растрескались от сильного жара. Оконные стекла полопались под натиском белоснежных созданий, кратчайшим путем устремившихся к небесам. Дым и языки пламени взвились ввысь, с просевшего потолка множеством водопадов посыпалась штукатурка.
Собравшись с силами, Рик поднялся на ноги. Буйство огня унялось. Разоренный взрывом подвал преобразился до неузнаваемости. Все вокруг почернело, обуглилось. Под ногами похрустывала дымящаяся зола. Всюду валялись россыпи щепок, обрывков тряпья и осколков бетона. От стиральной машины и бойлера остались одни воспоминания, сложная система из помпы с рефрижератором растеклась по полу блестящей, пышущей жаром лужей. Одна из стен накренилась вбок. Под потолком, медленно оседая книзу, клубилась пыль.
А Сильвия? Сильвия, противоестественно подогнув под себя руки и ноги, без движения покоилась на полу. Сожженное дважды, ее тело сморщилось, обуглилось, превратилось в холмик золы. От красавицы Сильвии не осталось ничего, кроме праха, кроме хрупкой, выжженной изнутри шелухи.
Ночь выдалась темной, холодной, недоброй. Немногочисленные звезды над головой поблескивали, словно льдинки. Студеный ветерок слегка покачивал влажные от росы цветы белокрыльника; вдоль усыпанной щебнем дорожки, среди черных роз, змеился промозглый туман.
Долгое время Рик, сидя на корточках, вглядывался, вслушивался в темноту. За частоколом кедров на фоне ночного неба чернела громада дома. Порой по шоссе у подножья холма проносились редкие автомобили. Кроме далекого шума двигателей, тишины не нарушало ничто. Впереди, над землей, маячил приземистый силуэт фаянсовой лохани с краном и трубой, что тянулась в подвал, к рефрижератору с кровью. Теперь-то в лохани, конечно, не осталось ничего, если не считать опавшей листвы.
Сделав глубокий вдох, Рик надолго задержал студеный ночной воздух в груди, с трудом поднялся на одеревеневшие ноги и оглядел небосвод. Никого. Ни проблеска, ни движения, ни звука… однако они там, наверняка там – смутные тени, отголоски легендарного прошлого, шеренга богоподобных созданий. Смотрят, ждут, наблюдают…
Подхватив пару увесистых бочонков емкостью в галлон, Рик подтащил их к лохани, и на фаянсовое дно хлынула кровь – загустевшая, едва ли не спекшаяся бычья кровь, грошовые отходы с нью-джерсийской скотобойни. Ударившая струей в дно лохани, кровь брызнула на одежду, заставив Рика в испуге попятиться, однако в небе ничто не шевельнулось. Укрытый тьмой и ночным туманом, сад остался по-прежнему тих.
Рик в ожидании замер у края лохани. Придут ли? Кто знает… Прежде их привлекала сюда не просто кровь – Сильвия. Теперь Сильвии нет, и заманить их на землю, кроме прозаической пищи, нечем.
Оттащив пустые металлические бочонки к кустам, Рик пинком отправил их вниз, к подножью холма, и тщательно обыскал карманы, проверяя, не осталось ли при нем чего металлического.
Многие годы Сильвия приучала их являться к ней в сад, но теперь сама ушла к ним, на ту сторону. Не следует ли из этого, что они не пожелают прийти?
Из мокрых кустов донесся негромкий шорох. Кто там? Зверек? Птица?
Кровь в лохани поблескивала – увесисто, тускло, точно древний свинец. Пора бы им и появиться… но кроны огромных кедров на фоне неба не тревожил даже ночной ветерок. Позади кедров едва заметно покачивали головами черные розы, среди кустов виднелась усыпанная щебнем дорожка, которой он еще недавно бежал следом за Сильвией. Как сверкали ее глаза, как алели губы… нет, к дьяволу, к дьяволу воспоминания! Шоссе у подножья холма… безлюдный, пустынный сад… темные окна дома, за которыми, сгрудившись кучкой, настороженно вглядываются в темноту ее родные…
Спустя какое-то время тишину нарушил глухой, басовитый свист воздуха. Рик напружинился, оглянулся, но обнаружил, что это всего-навсего дизельный грузовик, сверкая фарами, мчащийся по шоссе.
Решительно стиснув зубы, юноша расставил ноги пошире, глубоко вдавил каблуки ботинок в раскисшую черную землю. Нет уж, дудки, он не уйдет. Будет стоять и ждать, пока они не появятся. С места не сдвинется, но Сильвию вернет. Вернет, чего бы это ни стоило.
Лунный диск перечеркнули тонкие пряди туманной дымки. Небо над головой казалось необъятной голой пустыней, ледяной бездной вдали от всех солнц на свете, лишенной тепла, чуждой всему живому. Рик вглядывался в нее, пока не заныла шея. Холодные звезды мерцали, то и дело скрываясь из виду, прячась в сгустках тумана. Есть ли там, среди звезд, хоть кто-нибудь? Чего они медлят, почему не приходят? Попросту не в настроении или не видят нужды – ведь Сильвия теперь с ними, а он, Рик, им неинтересен?
Беззвучное движение за спиной. Почувствовав его, Рик вздрогнул от неожиданности, но не успел обернуться, как кусты и деревья со всех сторон подернулись рябью, расплылись, точно лопасти картонных вертушек, закружившихся на ветру, потускнели, слились с ночным сумраком. Нечто огромное быстро, безмолвно промчалось сквозь заросли и тут же исчезло.
Явились… явились! Явились, укротив мощь и пламя, однако их близость Рик почуял моментально. Еще миг, и среди деревьев возникли исполинские, куда выше кедров, силуэты потусторонних созданий – холодных, равнодушных, безмерно далеких от Рика и от всего его мира, сошедших на Землю разве что по привычке да, может, из праздного любопытства.
– Сильвия, – во весь голос заговорил Рик. – Сильвия, кто из них ты?
Ответа не последовало. Возможно, Сильвии среди явившихся нет? Дурацкое положение!
Один из неярко мерцающих белизной силуэтов приблизился было к лохани, но сразу же, даже не остановившись, отпрянул назад, к остальным. Спустя секунду воздух над лоханью снова на миг подернулся зыбким маревом: еще один из гигантов окинул содержимое взглядом и отодвинулся прочь.
Уходят! В груди похолодело от страха. Уходят обратно, в собственный мир… и лохань с кровью им безразлична!
– Постойте, – глухо пробормотал Рик.
Несколько белых полупрозрачных гигантов приостановились, и Рик неторопливо, с опаской двинулся к ним. Стоит кому-то из них коснуться его хоть пальцем, и он вспыхнет, сгорит, осыплется на землю кучкой черного пепла…
– Вы знаете, что мне нужно, – продолжил он, остановившись в нескольких футах от крылатых созданий. – Верните Сильвию. Рано еще с Земли ее забирать.
Молчание.
– Жадны вы – слов нет, – вздохнул Рик, – и вот, полюбуйтесь, к чему привела ваша жадность. Не стоило так поступать. Она ведь сама собиралась со временем отправиться к вам. Все продумала, все приготовила…
Темный туман негромко затрещал. Мерцающие фигуры среди деревьев всколыхнулись, запульсировали, откликнувшись на голос Рика.
– Ты прав, – отстраненно, бесстрастно ответил кто-то из них.
Прозвучавший словно бы разом со всех сторон, голос крылатого существа поплыл, понесся волнами от дерева к дереву, и наконец его отзвуки, подхваченные ночным ветром, утихли где-то вдали.
Задержались… видят его… слушают, что он хочет сказать!
Рик с облегчением перевел дух.
– Вот! – вскричал он. – Сами ведь понимаете, что не по совести с ней обошлись! По совести, ей бы здесь еще жить и жить, за меня замуж выйти, детей нарожать…
Ответа не последовало, однако усиливающееся напряжение Рик чувствовал, да еще как. Конечно, на слух он, как ни старался, не смог разобрать ни слова, но вскоре понял: между крылатыми разгорелся нешуточный спор. Накал страстей рос на глазах. Силуэты во мраке мерцали все лихорадочнее, масса исполинских тел затмила собой все вокруг – и тучи, и льдинки звезд.
– Рик!
Раздавшийся где-то поблизости оклик задрожал, унесся вдаль, в темное царство деревьев и росистой травы, а там почти сразу утих.
– Рик… Рик, помоги мне вернуться!
Слова Сильвии угасали, едва отзвучав. Отыскать ее взглядом Рику не удалось.
– Где ты? Чем я могу помочь?
– Не знаю! – в диком отчаянии, с болью воскликнула Сильвия. – Ничего не пойму… ошибка, наверное, вышла! Наверное, им показалось, будто я… хочу уйти поскорее, сию же минуту… а я не хотела!
– Да, знаю, – откликнулся Рик. – Случайно все вышло.
– Понимаешь, они меня ждали. Кокон, лохань… но не так же скоро!
Ужаса в голосе Сильвии не могла заглушить даже бескрайняя пропасть, бездна меж мирозданиями.
– Рик, я передумала! Передумала! Назад вернуться хочу!
– Ну, это не так просто.
– Знаю! Рик, по эту сторону даже время течет по-другому. Я здесь уже так давно… а твой мир, кажется, тоже не стоит на месте. Сколько прошло времени? Наверное, не один год?
– Неделя, – ответил Рик.
– Это все из-за них. Ты ведь меня не винишь, не сердишься, правда? Они сами поняли, что ошиблись. Виноватых уже наказали, но мне-то от этого не легче!
Голос Сильвии задрожал от обиды и страха так, что Рик с трудом разбирал слова.
– Как мне вернуться, Рик?
– Они разве не знают?
Дрожь в голосе Сильвии усилилась пуще прежнего.
– Они говорят, возвращение невозможно. Глиняная часть уничтожена, сожжена, а значит, мне просто некуда возвращаться.
Рик испустил долгий, глубокий вздох.
– Так потребуй, чтобы другой способ нашли. Чье это, в конце концов, дело, если не их? Неужели у них сил не хватит? Забрали тебя раньше срока, значит, должны вернуть. Сами напортачили, пусть сами и исправляют.
Белоснежные силуэты встревоженно затрепетали. Казалось, спор их разгорался все жарче, набирал обороты, но согласиться на чем-либо им не удавалось. Насторожившись – мало ли что, Рик отодвинулся от них еще на пару шагов.
– Они говорят, это крайне опасно, – по-прежнему неизвестно откуда, с трудом сдерживая дрожь в голосе, откликнулась Сильвия. – Однажды, говорят, уже пробовали. Связь между этим и твоим миром очень уж нестабильна. Понимаешь, в природе существует невообразимое количество свободно текущей энергии. Мощь, которой обладаем мы здесь, по эту сторону, на самом деле принадлежит не нам. Это всего-навсего струйка всеобщей, вселенской энергии, отведенная в нужное русло.
– Так почему бы им не…
– Потому что этот континуум выше земного. Естественный ток энергии направлен снизу вверх, от низших континуумов к высшим, и обращать его вспять очень и очень рискованно. Ну, а кровь – нечто вроде маяка. Яркого огонька, указывающего путь.
– Будто лампочка для мошкары, – ядовито заметил Рик.
– Если меня отправят назад, но что-либо не заладится…
Осекшись, Сильвия на секунду умолкла, но тут же продолжила:
– Если они в чем-нибудь ошибутся, я могу навсегда пропасть между мирами. Раствориться в токах свободной энергии. Похоже, она тоже отчасти жива, но… о ней не так уж много известно. Вспомни Прометея, принесшего людям огонь…
– Ясно, – с трудом сохраняя спокойствие, оборвал ее Рик.
– Милый, если меня попробуют отправить обратно, мне придется найти себе тело. Тело для нового воплощения. Понимаешь, сейчас же у меня тела нет вовсе. По эту сторону вещественных, материальных предметов не существует. То, что ты видишь – крылья, белизна, – все это нематериально. Если мне удастся пережить возвращение на твою сторону…
– Придется себе что-нибудь вылепить, – закончил за нее Рик.
– Придется взять что-либо глиняное там, на месте, воплотиться в нем и придать ему новый, собственный вид. Как поступил Он в давние-давние времена, когда в ваш мир отправили первую, изначальную форму, вылепленную из глины…
– Ну, если один раз получилось, значит, получится и во второй.
– Видишь ли, Его – Того, Кто это сделал, – здесь больше нет: Он отправился дальше, – с невеселой иронией в голосе пояснила Сильвия. – Этим миром лестница не заканчивается, и сколько еще миров там, наверху, никому неизвестно. Похоже, они просто тянутся все выше и выше – мир за миром, ступень за ступенью.
– Кто принимает решения насчет тебя? – спросил Рик.
– Я сама, – негромко ответила Сильвия. – Если соглашусь рискнуть, они попробуют.
– А ты согласна? Согласна на риск?
– Боязно как-то… Вдруг не получится? Ты просто не видел ту область, что разделяет миры. Там столько всякого может произойти… в дрожь бросает, и не меня одну! Только Ему и хватило мужества. Все прочие не решились.
– Однако кашу-то заварили они – стало быть, им и расхлебывать.
– Они понимают…
Жалобно всхлипнув, Сильвия замялась, задумалась.
– Рик, милый, решай ты. Как мне быть?
– Возвращайся!
Молчание… и вновь ее голос – негромкий, дрожащий, тоненький:
– Ладно, Рик. Если ты так считаешь…
– Да, – твердо ответил он, старательно гоня прочь любые мысли, любые фантазии. Он должен, должен вернуть Сильвию. Должен, и точка. – Скажи там: пусть начинают немедленно. И еще передай…
Оглушительный грохот. Волна жара, ударившая лицо и в грудь, подхватила Рика, оторвала от земли и швырнула в бескрайнее огненное море чистой энергии. Стоило крылатым созданиям отправиться восвояси, вокруг вскипел, забурлил водоворот слепящего белого пламени. В огне Рику на долю секунды привиделась Сильвия, умоляюще простершая к нему руки.
Спустя какое-то время пламя угасло, в саду стало тихо, и полуослепшего, оставшегося в одиночестве Рика снова окутала промозглая ночная тьма. Там, на земле, его и отыскал Уолтер Эверитт.
– Вот идиот! Вот идиот, будь ты проклят, – как заведенный твердил он, помогая Рику подняться. – За каким дьяволом ты опять их сюда приманил? Мы и без этого довольно от них натерпелись!
Сам не заметив как, Рик оказался в просторной, теплой гостиной. Напротив молча, с окаменевшим лицом, застыла миссис Эверитт, а ее дочери в нетерпении, снедаемые любопытством, вились вокруг. Глаза девчонок горели лихорадочным, нездоровым огнем.
– Сейчас… сейчас, отдышусь малость, и все будет в порядке, – пробормотал Рик, стирая со щек пятна копоти.
Одежда его обгорела до черноты. В волосах застряли стебли засохшей травы: взвившись в небо, крылатые существа выжгли землю вокруг него начисто. Откинувшись на подушки дивана, Рик устало смежил веки, а как только открыл глаза, Бетти Лу Эверитт сунула ему в руки стакан воды.
– Спасибо, – из последних сил выдохнул он.
– За каким дьяволом тебя туда понесло? – снова завелся Уолтер Эверитт. – Чего ради? Что тебе там понадобилось? Видел же, что с ней стало! Хочешь, чтоб самого поджарили?
– Я обратно ее вернуть хочу, – негромко ответил Рик.
– Что? – Эверитт конвульсивно сжал губы. – Ты в своем уме, парень? Она мертва. Погибла на твоих глазах.
Бетти Лу замерла, не сводя с Рика глаз.
– Что там случилось? – резко спросила она. – Рассказывай. Ты ее видел, да?
С трудом поднявшись, Рик вышел на кухню, выплеснул воду в раковину и налил себе виски. Но стоило ему устало прислониться бедром к шкафчику мойки, следом за ним в кухню вошла Бетти Лу.
– Чего тебе? – буркнул Рик.
Щеки девчонки вспыхнули жутковатым, болезненным румянцем.
– Я знаю, уверена: в саду что-то произошло, – заговорила она, подойдя ближе. – Ты их подкармливал, так ведь? Назад ее вернуть думаешь?
– Именно, – отрезал Рик.
Бетти Лу истерически захихикала.
– Не выйдет! Она мертва. Мертва, а тело ее сожжено, я сама видела!
Возбужденно осклабившись, девчонка придвинулась к Рику вплотную.
– Папа сколько раз говорил: не кончатся добром ее штучки, и вот! Так и вышло! Воздалось ей, ведьме, по заслугам!
– Она уже возвращается, – заметил Рик.
Бесцветное, невыразительное лицо девчонки исказилось от страха.
– Нет!!! Не может она вернуться! Она мертва! Превратилась из гусеницы в бабочку, как сама же нам вечно твердила – бабочкой и останется!
– Ступай в комнату, – велел Рик.
– А ты мне тут не указывай! – истерически взвизгнула Бетти Лу. – Здесь мой дом, мой, и ты к нам не ходи больше! Папа как раз собирался тебя выставить навсегда. Ни он, ни я, ни мать с сестрой знать тебя больше не…
Начало преображения застало врасплох обоих. Поперхнувшись на полуслове, Бетти Лу замерла перед Риком с поднятой вверх рукой и наполовину раскрытым ртом, будто кадр на экране, когда пленку заедает в аппарат. Приподнятая над полом, безжизненная, бессловесная, девчонка казалась кем-то вроде насекомого под предметным стеклом, пустой оболочки, досуха высосанной изнутри… не мертвой, нет, но в один миг возвращенной какой-то неведомой силой к первозданной неодушевленности.
В эту-то опустошенную оболочку и хлынула новая сила, ток нового бытия. Бурлящая, как кипяток, радуга жизни заструилась внутрь, во все поры, со всех сторон. Девчонка покачнулась, испустила стон, судорожно выгнулась, задергалась всем телом и отлетела к стене. Фарфоровая чашка, упавшая с полки над раковиной, со звоном разбилась об пол, а преобразившаяся девчонка, округлив глаза от боли и изумления, прижав ладонь к губам, машинально отодвинулась прочь.
– Ай! – выдохнула она, покачав головой и взглянув снизу вверх в лицо Рика. – Поцарапалась. О гвоздь или обо что-то еще.
– Сильвия!!!
Подняв Сильвию на ноги, Рик оттащил ее от стены. Плечо… ее плечо – теплое, нежное, живое. И омраченные недоумением серые глаза, и темно-русые волосы, и слегка подрагивающие груди… все сделалось точно таким же, как в тот, последний вечер, в подвале!
– Дай погляжу!
Охваченный дрожью, Рик отнял ее ладошку от губ и осмотрел палец. Нет, никаких царапин… только тоненький белый шрам, исчезающий на глазах.
– Все хорошо, сердце мое. С тобой все в порядке. В полном, в полном порядке!
– Рик, я побывала там, – негромко, взволнованно зашептала Сильвия. – Они слетелись ко мне, утащили меня с собой, и… Рик, я действительно вернулась обратно?
– Да, – подтвердил Рик, прижав ее к себе что было сил.
– Как долго… как долго… я ведь провела там не меньше века, бессчетные годы, и думала…
Внезапно она отстранилась.
– Рик…
– В чем дело?
Лицо Сильвии исказилось от страха.
– Тут что-то не так.
– То есть? Все замечательно! Ты снова здесь, дома, а остальное неважно!
Однако Сильвия отступила от него еще на пару шагов, в страхе повысила голос.
– Но ведь они взяли живую… живую, не опустевшую глину, верно? Им не хватило сил… и вместо этого они переиначили Его труд! Переиначили, хотя прекрасно знали, чем грозят колебания равновесия. Равновесие так неустойчиво, и, если что, никому из них не управиться с…
Рик, шагнув к двери, заслонил собою дверной проем.
– Брось, пустяки все это! – горячо заговорил он. – Дело того вполне стоило. Черт с ним, с их равновесием. Нарушили – сами и виноваты.
В голосе Сильвии зазвучали резкие, визгливые нотки, сродни дребезжанию туго натянутой проволоки.
– Нам не по силам его восстановить! Мы бросили в воду камень, подняли волны… нарушили установленное Им равновесие! Непоправимо!
– Оставь, милая, – урезонил ее Рик. – Пойдем-ка в гостиную, посидим малость с твоими, тебе и полегчает. Ясное дело, оправиться после таких вещей нелегко, но ты уж постарайся.
Оба приблизились к сидящим. Двое на диване, третий в кресле возле камина… и ни один даже не шевельнется! Глаза родных Сильвии остекленели, сделались странно тусклыми, тела обмякли, будто подтаявший воск. Казалось, вошедшей пары никто из них не заметил.
Озадаченный, Рик замер посреди комнаты. Уолтер Эверитт склонился вперед, будто тряпичная кукла: в руке газета, на ногах шлепанцы, в глубокой пепельнице на подлокотнике кресла дымится трубка… Миссис Эверитт держала на коленях шитье. Лицо ее, по-прежнему суровое, жесткое, отчего-то утратило обычную четкость черт, как будто материал, из которого оно вылеплено, отсырел и раскис. То же самое творилось и с сестрой Сильвии, Джин, свернувшейся клубком в уголке дивана: тело девчонки на глазах оплывало, все сильнее и сильнее напоминая бесформенный глиняный ком.
Еще секунда, и Джин раскисла окончательно. Руки ее безвольно упали на диван, голова поникла… однако в следующий же миг и туловище, и плечи, и бедра раздались в ширину. Черты лица преобразились. Вслед за чертами лица изменилась одежда. Глаза, волосы, кожа вновь обрели цвет. От восковой бледности не осталось даже следа.
Прижав ладошку к губам, девушка в оцепенении уставилась на Рика, моргнула, и взгляд ее снова сделался ясным.
– Ой, – выдохнула она.
Губы девушки шевелились неловко, с заметным трудом, голос звучал слабо, прерывисто, будто со старой граммофонной пластинки. Нелепо дернувшись всем телом, путаясь в руках и ногах, она с грехом пополам поднялась и шаг за шагом – ни дать ни взять манекен на шарнирах – двинулась к Рику.
– Рик, я палец поцарапала, – пожаловалась она. – О гвоздь, кажется… или обо что-то еще.
Бесформенная, оплывшая груда на месте миссис Эверитт встрепенулась, глухо замычала, расплылась сильнее прежнего, но постепенно вновь отвердела, обрела форму.
– Палец, – негромко охнула бывшая миссис Эверитт.
– Палец, – подобно эху, угасающему во тьме, подхватил и сидящий в кресле возле камина.
Вскоре все то же самое зазвучало со всех сторон. Четыре пальца… губы, шевелящиеся в унисон…
– Палец. Рик, я палец поцарапала.
Попугайская точность в интонациях… те же слова, те же движения, пусть даже сходство со временем идет на убыль… и, мало того, новый облик каждого знаком, знаком до единой подробности! Повторяется снова и снова, дважды на диване, и в кресле, и совсем рядом – так близко, что дыхание щекочет ухо!
– Что с тобой? – забеспокоилась Сильвия, стоявшая рядом.
Сильвия на диване продолжила шить – методически, аккуратно, с головой погрузившись в работу. Сильвия в кресле возле камина подняла с колен газету, сунула в рот трубку и принялась за чтение. Еще одна боязливо, нервно втянула голову в плечи. Еще одна, ближайшая, последовала за Риком, попятившимся к двери. Серые глаза ее округлились, заблестели, дыхание участилось, ноздри подрагивали от волнения.
– Рик…
Рик распахнул парадную дверь, шагнул в темноту, ощупью спустился с крыльца и, будто робот, не огибая глубоких студеных луж, скопившихся всюду вокруг, двинулся к подъездной дорожке. Сильвия, замершая в желтом прямоугольнике света за спиной, с грустью глядела ему вслед, а позади нее, в глубине дома, как ни в чем не бывало занимались своими делами еще три Сильвии – точно такие же, неотличимые одна от другой.
Отыскав свое «купе», Рик выехал на дорогу.
За окном замелькали темные, мрачные громады домов и деревьев. Где все это кончится, далеко ли распространится? Кто ж его знает… Камень, брошенный в воду, поднял разошедшуюся кругами волну, а куда докатится, где остановится волна дисбаланса – об этом теперь оставалось только гадать.
Стоило вывернуть на автостраду, вокруг появились другие машины, но как Рик ни щурился, стараясь заглянуть в окна встречных автомобилей, мчались они слишком быстро, и разглядеть сидевших за рулем не удавалось.
Водителем попутного красного «Плимута», показавшегося впереди, оказался грузно сложенный коммерсант в синем деловом костюме. Радостно хохоча, он о чем-то беседовал с девушкой на пассажирском сиденье. Толстяк сверкал золотыми зубами, оживленно размахивал мясистыми ладонями, а девушка – темноволосая, довольно симпатичная с виду – улыбнулась ему в ответ, поддернула белые перчатки, поправила челку и подняла боковое стекло со своей стороны.
Но вот «Плимут» исчез из виду, заслоненный громадой обогнавшего купе Рика дизельного грузовика. В отчаянии Рик принял влево, прибавил газу, обогнал и грузовик, и быстроходный красный седан, слегка сбавил ход и вскоре сумел отчетливо разглядеть пассажиров «Плимута», вновь вырвавшегося вперед. Девушка очень напоминала Сильвию. Та же изящная линия подбородка… те же алые, слегка раздвинутые в улыбке губы… те же узкие плечи и тонкие пальцы… да, вылитая Сильвия! Может, просто похожа? А тот, за рулем?..
Тут «Плимут» свернул на боковую дорогу, а больше попутных машин впереди не нашлось. Оставшийся в одиночестве Рик гнал «купе» сквозь непроглядную ночную тьму не один час. Стрелка уровня топлива неумолимо клонилась к нулю. Впереди простирались унылые склоны холмов да черные поля, разделявшие городки и деревни, в мрачном бездонном небе, не мигая, сияли ледышки звезд. Замаячившую на горизонте кучку красно-желтых огней – перекресток с парой заправочных станций под огромными неоновыми вывесками – он миновал без остановки.
Отыскав небольшую заправку с одной-единственной помпой, Рик сбавил ход, свернул с автострады и выбрался из кабины. Замасленный гравий заскрежетал под каблуками ботинок. Сорвав с крючка шланг с «пистолетом», Рик отвернул крышку бензобака, наполнил бак почти доверху, и тут…
Дверь грязно-серого, неухоженного станционного павильончика отворилась, и за порог выступила стройная девушка в белом комбинезоне, темно-синей спортивной фуфайке и крохотной шапочке, сиротливо затерявшейся среди пышных темно-русых кудряшек.
– Добрый вечер, Рик, – негромко сказала она.
Поспешно повесив «пистолет» на крючок, Рик прыгнул в кабину и сам не заметил, как выехал на автостраду. Так, а крышку-то он завинтил? Не припомнить… ну и черт с ней. Ходу, ходу! Позади сто с лишним миль. Еще немного, и он минует границу штата.
Впереди, в промозглых предутренних сумерках, замерцал уютный желтый огонек придорожного кафе. Сбросив газ, Рик свернул на безлюдную стоянку у обочины автострады, протер опухшие, воспаленные с недосыпу глаза, толкнул дверь и переступил порог.
Навстречу дохнуло теплом, аппетитными ароматами жареной ветчины и черного кофе. Вид мирно завтракавших посетителей навевал покой. В углу гремел, завывал музыкальный автомат. Рухнув на стул, Рик склонил голову, подпер ладонями лоб. Тощий фермер, сидевший рядом, с любопытством взглянул на него и снова уткнулся в газету. Две строгие женщины напротив тоже на миг подняли взгляды и продолжили есть. За соседним столиком ладно сложенный, симпатичный парнишка в синем джинсовом костюме увлеченно уплетал рис с красной фасолью, запивая пищу дымящимся кофе из увесистой кружки.
– Что будем заказывать? – спросила подошедшая официантка, бойкая блондинка с карандашом за ухом и тугим узлом волос на затылке. – Похоже, вы, мистер, неплохо вчера погуляли!
Рик заказал кофе и овощной суп и вскоре принялся за еду. Казалось, руки работают сами собой. Со временем он обнаружил, что жадно поглощает сэндвич с сыром и ветчиной, хотя сэндвич вроде бы не заказывал. Музыкальный автомат заливался вовсю, дверь то и дело хлопала: поток посетителей не иссякал. В отдалении, на склонах пологих придорожных холмов, раскинулся небольшой городок. С приходом утра небеса за окном налились суровой, студеной серостью. Покончив с горячим яблочным пирогом, Рик машинально вытер губы салфеткой и откинулся на спинку стула.
В кафе как-то вдруг сделалось тихо – умолк даже музыкальный автомат. Снаружи тоже не доносилось ни звука. За стойкой все замерли, точно оцепенев. Тревожную тишину нарушил лишь рев огромного грузовика с поднятыми доверху ветровыми стеклами, промчавшегося мимо в облаке мелких брызг.
Подняв взгляд, Рик увидел стоящую напротив Сильвию. Скрестив руки на груди, она безучастно глядела мимо него, куда-то вдаль. За ухом ее торчал ярко-желтый карандаш, затылок украшал тугой узел темно-русых волос. Неподалеку, в глубине зала, сидело еще с полдюжины Сильвий – перед каждой тарелки, кто ест, кто читает газету, кто попросту дремлет… и каждая похожа на всех остальных во всем, не считая одежды.
Вернувшись к оставленной на стоянке машине, Рик сел за руль и спустя полчаса пересек границу штата. За окнами сплошной чередой замелькали незнакомые крохотные городки. Усеянные капельками росы, крыши домов и мостовые искрились в слепящих холодных лучах взошедшего солнца.
Вскоре на сверкающих от росы улицах появились первые прохожие, ранние пташки, по двое, по трое спешащие на работу, – и тоже все на одно лицо. Цокот их каблучков отдавался в утренней тишине гулким эхом. Сильвии, Сильвии, Сильвии – сотни, тысячи, бессчетные легионы. Поднимающиеся с постели, завтракающие, умывающиеся, одевающиеся за стенами домов, толпящиеся кучками у автобусных остановок… Целый город Сильвий, готовящихся встретить наступающий день, вновь взяться за привычное дело! Круг расширялся, рос на глазах.
Еще немного, и городок остался позади, но тут отяжелевшая нога соскользнула с педали газа, и машина замедлила ход. Через открытое поле шагали рядышком еще две Сильвии, и обе прижимали к груди стопки книг. Детишки, идущие в школу… и тоже совершенно одинаковые, ничем не отличающиеся от других! Вокруг обеих как ни в чем не бывало вьюном вился, скакал, приплясывал лохматый пес – похоже, перемена ничуть не омрачала его радость.
Прибавив газу, Рик миновал идущих и покатил дальше. Спустя какое-то время впереди показались очертания большого города – прямые, строгие колонны высотных зданий на фоне синего неба. Шумные улицы деловых кварталов кипели, бурлили жизнью. Невдалеке от центра города Рик сумел обогнать волну перемен, миновать границу расширяющегося круга. Бессчетные Сильвии сменились множеством разных лиц и фигур, сероглазые темноволосые девушки уступили место мужчинам и женщинам, взрослым и детям всех возрастов. Прибавив скорости, Рик выехал из города с противоположной его стороны и свернул на широкую четырехполосную автостраду.
К сожалению, скорость со временем пришлось сбросить: многочасовая езда подточила силы настолько, что все тело тряслось от усталости.
Впереди, у обочины, голосовал, выставив перед собой сжатый кулак с поднятым большим пальцем, тощий, как жердь, долговязый морковно-рыжий парнишка в свободных штанах кофейного цвета и светлом свитере верблюжьей шерсти. Приняв вправо, Рик остановил машину и распахнул пассажирскую дверцу.
– Садись, – сказал он.
– Спасибо, дружище!
Поспешив к машине, парнишка забрался в салон, и Рик тронулся с места. Тем временем случайный попутчик захлопнул дверцу, с удовольствием откинулся на спинку сиденья и вытянул ноги.
– Уф… ну и жара! Совсем запарился!
– Далеко едешь? – спросил Рик.
– Далеко, аж в Чикаго, – застенчиво улыбнувшись, ответил парнишка. – Но на то, что ты прямиком туда меня и отвезешь, конечно же, не рассчитываю. Десяток миль – и на том спасибо. А ты куда направляешься?
Во взгляде, брошенном им на Рика, чувствовалось искреннее любопытство.
– Куда глаза глядят, – кивнув вперед, отвечал тот. – Могу и до Чикаго тебя подбросить.
– Это ж две сотни миль!
– Ну и ладно.
Свернув на левую полосу, Рик прибавил скорости.
– А хочешь, можем в Нью-Йорк махнуть, – добавил он.
Парнишка опасливо отодвинулся от него подальше.
– С тобой все в порядке? То есть спасибо, конечно, но… – Тут он слегка замялся. – Не хотелось бы, знаешь, навязываться: у тебя небось и своих дел полно.
Рик, крепко стиснув баранку руля, сосредоточился на дороге.
– Ничего. Поедем быстро, без остановок. Вмиг долетим.
– Ты лучше слишком-то не гони, – встревожился попутчик. – В аварию попадать мне совсем ни к чему.
– Волнения оставь мне.
– Но ведь опасно же! На дороге чего только не случается. Зачем зря рисковать?
– Зря? Ну нет, ошибаешься, – мрачно буркнул Рик, не сводя глаз с дороги. – Дело вполне стоит риска.
– Но если что-либо не заладится…
Осекшись, морковно-рыжий парнишка на секунду умолк, но тут же продолжил:
– Если что-либо не заладится, я могу пропасть навсегда. Проще простого. Все так неустойчиво, шатко…
Голос попутчика дрогнул от страха.
– Прошу тебя, Рик…
Тот, вздрогнув от неожиданности, повернулся к нему:
– Откуда ты меня знаешь?
Парнишка съежился, вжавшись в пассажирскую дверцу. Лицо его обмякло, расплылось, утратило четкость, словно восковая маска под жарким солнцем.
– Я очень хочу вернуться назад, – утробно, глухо продолжал он, – но боязно, Рик. Страшно. Ты просто не видел ее… ту область, что разделяет миры. Там нет ничего, кроме тока энергии. В давние-давние времена Ему удалось укротить ее, но как это сделать, не знает больше никто.
Голос попутчика зазвучал отчетливее, выше, ярко-рыжие волосы сделались темно-русыми, из-под густой вьющейся челки блеснули серые, округленные в испуге глаза. Рик, мертвой хваткой вцепившись в руль, подался вперед, плавно сбросил скорость и свернул на правую полосу.
– Останавливаемся?
Окончательно преобразившийся, голос парнишки, подобранного на обочине, сделался голосом Сильвии. Еще секунду спустя новый облик, подобно бабочке, только что вылупившейся из кокона, подсохшей на солнце, окончательно приняло и его тело. С трудом выпрямившись, Сильвия выглянула за окно.
– Где это мы? Кажется, где-то за городом?
Ударив по тормозам, Рик наклонился над ней и распахнул пассажирскую дверцу.
– Вылезай!
Сильвия в недоумении подняла брови.
– То есть? – пролепетала она. – В чем дело, Рик? Что стряслось?
– Вылезай, тебе сказано!!!
– Ничего не понимаю…
Слегка подвинувшись вправо, Сильвия коснулась асфальта носками ног.
– С машиной что-то не то? По-моему, все в порядке.
Рик мягко, но непреклонно вытолкнул ее из кабины и с лязгом захлопнул дверцу. Сорвавшись с места, машина легко влилась в общий поток, хотя движение к этому часу, в разгар утра, сделалось куда оживленнее, а ошеломленная, обиженная до глубины души девушка замерла у обочины, с тоской глядя вслед. Сжав зубы, Рик отвел взгляд от зеркала заднего вида и вдавил педаль газа в пол.
Ненадолго включенное радио зажужжало, разразилось еле слышным треском помех. Покрутив ручку настройки, Рик нащупал трансляцию известной радиостанции с кучей филиалов по всей стране. Голос… негромкий, растерянный… женский. Разобрать слова удалось не сразу, однако, едва узнав этот голос, Рик в панике выключил радио.
Ее голос… голос Сильвии, с грустью шепчущей что-то… а вещали откуда? Хм-м… из Чикаго. Выходит, волна преображений уже докатилась и туда?
Устало вздохнув, Рик сбросил скорость. Какой смысл спешить, когда спешить-то и некуда? Волна, обогнав его, хлынула дальше. Еще немного, и фермы Канзаса, и ветхие лавочки старинных городков на берегах Миссисипи, и мрачные улицы крупных промышленных центров Новой Англии – весь континент заполнится толпами сероглазых девиц с темно-русыми локонами, спешащих куда-то, каждая по своим делам.
Затем волна, хлынув за океаны, захлестнет весь земной шар. Ну и чудной же вид примет Африка! Целые краали белых девиц, похожих одна на другую как две капли воды, занятых примитивным повседневным трудом африканских аборигенов – охотящихся, собирающих фрукты, трущих зерно в муку ручным жерновом, снимающих шкуры с газелей… и разводящих костры, и ткущих грубое полотно, и заботливо затачивающих до бритвенной остроты обсидиановые ножи!
Да и Китай… Представив себе Сильвию в строгой, почти монашеской униформе китайской коммунистической молодежи с глухим стоячим воротом, застегнутым под самый подбородок, Рик невольно расплылся в идиотской улыбке. Парад на главных улицах Пекина. Стройные ряды длинноногих, полногрудых девиц с тяжелыми винтовками русского образца. С лопатами, кирками, мотыгами. Солдаты в тряпичных обмотках над башмаками. Быстроногие рабочие, ремесленники с лучшим своим инструментом. И на всех них взирает с затейливо украшенной трибуны, принимает парад точно такая же девица: изящная ручка поднята, нежное, миловидное личико бесстрастнее резной деревянной маски…
Съехав с автострады на боковую дорогу, Рик развернулся и спустя пару минут безучастно, неторопливо покатил обратно.
Разумеется, коп в форме дорожной полиции, подошедший к его машине на перекрестке, тоже оказался Сильвией. Рик замер в оцепенении, что было сил вцепившись в баранку руля.
– Рик, – с мольбой в голосе зашептала Сильвия, подойдя вплотную к открытому окну, – скажи, ведь все в порядке? Все хорошо?
– Ну… да, – глухо подтвердил он.
Протянув к нему руку, Сильвия робко коснулась его плеча. Те же пальцы, те же алые ногти, та же ладошка, знакомая до мелочей…
– Мне так хотелось вернуться к тебе, и вот мы снова вместе. Я ведь вернулась?
– Ну да.
Сильвия печально покачала головой.
– Ничего не пойму, – повторила она. – Казалось бы, у нас снова все хорошо…
Рик резко вдавил в пол педаль газа. Машина сорвалась с места, и вскоре перекресток остался далеко позади.
Дело шло к вечеру. Устал Рик – словами не описать, и до родного городка добрался, как говорится, «на автопилоте». На улицах его встретили толпы деловито спешащих куда-то Сильвий. Одинаковых. Вездесущих. Подъехав к своему дому, он припарковал машину и вошел в подъезд.
Смотрителя здания, встретившего его посреди пустынного холла, Рик сумел опознать только по грязной тряпке в руке, огромной швабре да ведерку с опилками.
– Прошу тебя, Рик, – умоляюще пробормотала Сильвия, – объясни, в чем дело? Пожалуйста, объясни!
Рик обогнул ее, но Сильвия в отчаянии ухватила его за плечо.
– Рик, я вернулась! Я снова здесь! Ты разве не видишь? Меня забрали туда раньше срока, по ошибке, а после отправили назад. Не думай, больше я их не позову! Ни разу больше не позову! – заговорила она, семеня следом за Риком к лестнице. – Все это в прошлом!
Рик двинулся наверх. Сильвия, приостановившись, проводила его взглядом, опустилась на нижнюю ступеньку, ссутулилась, поникла головой и замерла – крохотная, обиженная до глубины души, в грубом рабочем комбинезоне и громадных, подбитых стальными подковами башмаках.
Отомкнув замок, Рик вошел к себе.
Предвечернее небо за окнами потемнело, налилось яркой, густой синевой. Белые крыши соседних домов искрились в лучах заходящего солнца.
Все тело мучительно ныло после долгой езды. Едва волоча ноги, Рик доковылял до ванной. Квартира казалась чужой, незнакомой, и отыскать ванную удалось не без труда. Наполнив раковину горячей водой, он закатал рукава, подставил руки под тугую, обжигающую водяную струю, ополоснул лицо, на миг поднял взгляд… и похолодел от ужаса.
Заплаканное лицо, отраженное в зеркале, исказилось в гримасе отчаяния. Разглядеть его толком Рик не сумел: отражение расплывалось, подрагивало, рябило. В серых глазах под вьющейся темно-русой челкой поблескивали искорки страха, алые губы дрожали, на шее под подбородком лихорадочно трепетала кровеносная жилка. Взгляд, устремленный на него из зеркала, исполнился беспросветной тоски… а еще секунду спустя склонившаяся над раковиной девушка выпрямилась и поднесла к лицу полотенце.
Вытершись насухо, она развернулась, вздохнула, вышла в гостиную, озадаченно огляделась, рухнула в ближайшее кресло и устало смежила веки. Усталость валила с ног, сердце щемило от горя.
– Рик, – умоляюще забормотала она, в недоумении покачав головой, – постарайся помочь мне, пожалуйста! Я ведь вернулась, правда? Пожалуйста, Рик! По-моему, теперь-то все хорошо…