Тезис известного российского лингвиста Г.О. Винокура о том, что «всякий языковед, изучающий язык <…> непременно становится исследователем той культуры, к продуктам которой принадлежит избранный им язык» (Винокур 1959: 211], – убедительно подтверждается всей историей лингвистической мысли, начиная с того времени, когда языковедение становится самостоятельной областью научного поиска.
Об активном и конструктивном свойстве языка и его способности воздействовать на формирование народной культуры, психологии и творчества определенно говорили И. Гердер (1744–1803) и В. фон Гумбольдт (1767–1831).
И. Гердер в «Трактате о происхождении языка» (1770) связывал четыре фундаментальных феномена человека – язык, культуру, общество и национальный дух. Язык по своему происхождению связан с культурой и совершенствуется вместе с обществом. Органическая связь языка с культурой и обществом делает его важнейшим компонентом национального духа. «Наипрекраснейшим эссе об истории и разнообразнейшей характеристикой человеческого разума» называл И. Гердер сравнение языков, «ибо r каждом из них втиснут разум данного народа и его характер» [Гердер 1977: 233]. «В самом деле, чем был первоначально язык, как не собранием элементов поэзии?» – вопрошал он [Гердер 1959: 148]. С этим утверждением позже согласились многие изустные филологи.
В. Гумбольдт с 1795 г. разрабатывает идею «сравнительной антропологии» – сопоставления различных человеческих сообществ с целью выявления специфики их духовной организации. Изучение языка – наиболее плодотворный путь к разгадке тайны человека и характера народов. В письме к Ф. Вольфу в 1804 г. Гумбольдт писал: «Мне удалось открыть – и этой мыслью я все больше проникаюсь, – что посредством языка можно обозреть самые высшие и глубокие сферы, всё многообразие мира» [Гумбольдт 1984: 6),
Для Гумбольдта язык – это мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека, и в нем наличествуют такие чувственно воспринимаемые объекты, как «белизна», «нежность» или «животное», которые отсутствуют во внешнем мире. Позже многие культурологи стали считать и культуру промежуточным миром, второй природой.
Универсальность и творческая мощь языка предопределена его целостностью и системностью. «Язык невозможно было бы придумать, если бы его тип не был уже заложен в человеческом рассудке. Чтобы человек мог постичь хотя бы одно слово не просто как чувственное побуждение, а как членораздельный звук, обозначающий понятие, весь язык полностью и во всех своих взаимосвязях уже должен быть заложен в нем. В языке нет ничего единичного, каждый отдельный его элемент проявляет себя лишь как часть целого» [Гумбольдт 1984: 313–314].