Не для того мы рассуждаем, чтобы знать, что такое добродетель, а для того, чтобы стать хорошими людьми.
Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне.
Различные формы общественного сознания: этика, религия, искусство, философия, наука, эстетика и др., по-своему стремятся объяснить социальные законы, природу самого человека, тайны бытия и т. п. Искусство и литература рассматривают эстетическую сторону действительности. Понятие о прекрасном лежит в основе художественных образов, созданных мастерами слова. Художникам свойственны очень точные, часто критические оценки социальной действительности. Наука – самая рациональная форма общественного сознания. Как и искусство, она зародилась в Древнем мире, а начала складываться в XVI–XVII вв.
В основе научного знания лежат описание, объяснение и предсказание процессов и явлений действительности. А это возможно только через объективные законы. Религия основывается на вере человека в сверхъестественное. В начале XXI столетия продолжают существовать три мировые религии: буддизм, христианство, ислам. Философия – это мать всех наук. Ее функциями являются: гуманистическая (идеалы добра, любви, милосердия, знания, патриотизма), социально-аксиологическая (идеал человеческой солидарности), образовательно-воспитательная (совершенствование личности). В соответствии с этим исследуются принципы бытия и познания. Мыслители всех времен и народов ищут ответ на вопрос: в чем смысл человеческого существования? В лоне философии зародилась и этика – составная часть такого раздела философии, как аксиология. Ценностный аспект существует во всех областях жизнедеятельности человека. Ценности – это, согласно устоявшейся точке зрения, специфически социальные определения объектов окружающей действительности, выявляющие их положительные или отрицательные свойства для человека и общества. Говорят об аксиологической (ценностной) стороне искусства, медицины, политики, юриспруденции, экономики, туристической деятельности и т. д. Для нас, людей XXI в., этика – это философская дисциплина, изучающая мораль, нравственность. При этом она так или иначе взаимодействует с искусством и литературой, наукой и религией.
Этика – слово, пришедшее в русскую речь в начале XIX в. К середине столетия оно стало настолько распространенным, что даже Владимир Иванович Даль (1801–1872), противник заимствованной лексики, включил слова «этика» и «этический» в четвертый том «Толкового словаря живого великорусского языка». У слова «этика» в русском языке два значения. Во-первых, пишет Даль, этика – это «наука о нравственности; ученье о нравственности высшей, духовной…». Во-вторых, этика – «наука о законах и нормах человеческого поведения». В переводе с греческого языка, где и возникло это слово, этика значит «нравственность». Произносилось оно как ифика, в таком виде зафиксировано и в некоторых дореволюционных словарях русского языка. Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона, изданный в Санкт-Петербурге в конце XIX в., отмечает: этика – «философская наука, объектом изучения которой является мораль, нравственность как форма общественного сознания, как одна из важнейших сторон жизнедеятельности человека…». В то же время этика – одна из форм идеологии – учение о морали. Также этика в узком смысле – мораль какой-нибудь общественной группы, профессии (например, врачебная этика).
Этика взаимодействует с различными отраслями гуманитарного знания. Этика близка литературе. Как и искусство слова, она нравственными средствами воспитывает человека, формирует и облагораживает его душу. Андрей Тимофеевич Болотов (1738–1833), русский естествоиспытатель и писатель XVIII столетия, в конце жизни вспоминал, какое влияние в юности оказало на него чтение хорошей литературы. «Ум мой преисполнился множеством новых и таких знаний, каких он до того не имел, а сердце – нежными и благородными чувствованиями, способными не преклонять, а отвращать меня от пороков и худых дел…» Просветительские романы XVIII в. открыли широкий духовный горизонт для молодого человека и способствовали формированию души и сердца, «имеющего от малолетства более наклонности к хорошему, нежели к дурному, и уже хорошее основание к люблению добродетели». Добродетель – это положительное нравственное качество, высокая нравственность. Это слово можно использовать, когда речь идет о достоинствах личности: добродетельный человек. В словаре В.И. Даля добродетель определяется как «похвальное качество души, деятельное стремление к добру».
Культурным феноменом литературы XX столетия стал роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита». Написанный в 30-е гг. XX в., впервые опубликованный в период хрущевской «оттепели», он стал частью так называемой возвращенной литературы. Советская интеллигенция 1960–1980-х гг. зачитывалась этим произведением, воспринимая его как свое этическое «откровение». Вспомним некоторые нравственные максимы из романа «Мастер и Маргарита», который нередко называют «Евангелием советской интеллигенции». Эти крылатые фразы и по сей день не утратили своего значения:
«Рукописи не горят»;
«Трусость – самый тяжкий порок»;
«Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, в особенности у тех, кто сильнее вас»;
«Правду говорить легко и приятно»;
«Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит».
Что такое мораль? Как она возникла? Зачем нужна нравственность обществу? Ответы на эти вопросы искало не одно поколение людей.
Древнегреческий философ Демокрит (460–370 до н. э.) отмечал: «Тот, кто с радостью в душе устремляется к делам справедливым и законным, тот радуется и во сне и наяву, здоров и беззаботен; тот же, кто пренебрегает справедливостью и не делает того, что нужно, когда вспомнит об этом, испытывает неприятности, страх и бранит самого себя»[1]. «Источник морали в самом человеке, в его чувствах и разуме», – учил Демокрит. «Дурного не говори и не делай, даже если ты один; научись стыдиться себя намного больше, чем других».
Французский философ и врач Жюльен Офре де Ламетри (1709–1751) писал: «Когда люди задумали жить сообща, им пришлось выработать систему политических нравов с целью обеспечения безопасности этой совместной жизни. А так как люди – непокорные животные, с трудом поддающиеся укрощению, и самопроизвольно всеми правдами и неправдами стремятся к своему благополучию, то те, кто вследствие своего разума или способностей были признаны достойными стать во главе других, предусмотрительно призвали на помощь правилам и законам – слишком прозаичным, чтобы пользоваться безусловным авторитетом для своенравного воображения беспокойного и грубого народа, – религию»[2]. Следствием этого стало появление морали. Священная санкция морали заключалась в определении, что хорошо, а что дурно для человека. Ламетри полагает: «Хорошие, в особенности великие, поступки стали получать награду, а дурные – наказание, и печальный пример виновных стал сдерживать намеревающихся стать таковыми».
А вот мнение Фридриха Энгельса (1820–1895), немецкого философа и социолога, одного из основоположников революционной марксистской идеологии: «…Мораль всегда была классовой моралью: она или оправдывала господство и интересы господствующего класса, или же, как только угнетенный класс становился достаточно сильным, выражала его возмущение против этого господства и представляла интересы будущности угнетенных»[3].
С древних времен общество наживы, поклоняющееся золотому тельцу, воспринималось моралистами как тупиковый путь развития цивилизации. Римский писатель Гай Петроний (?—66 н. э.), живший при императоре Нероне, в знаменитом романе «Сатирикон» приводит слова своего современника: «Жажда к деньгам все изменила». Люди стали алчными, недоброжелательными. К богам они обращаются с мольбой о деньгах, наживе. Гай Петроний писал: «Один обещает жертву, если похоронит богатого родственника, другой – если выкопает клад, третий – если ему удастся при жизни сколотить тридцать миллионов». А вот что думают представители современного поколения, живущего в России начала XXI в.: «Я считаю, что в нынешних условиях нравственное оздоровление общества вряд ли возможно. С каждым годом культурных людей становится все меньше. Когда идешь по улице и видишь школьников семи-восьми лет, которые идут и на всю улицу ругаются матом, вдобавок ко всему еще и курят, думаешь, до чего докатился наш народ? А когда заходишь в магазин и видишь продавцов, непонятно раскрашенных, как индейцы, и одетых, как попугаи, когда по телевизору рекламируют водку, выдавая ее за питьевую воду, когда политики врут нам с экранов, когда эротические фильмы показывают чуть ли не днем, когда все продается и покупается, то знаешь, нравственная болезнь поразила общество. Даже страшно подумать, что будет с нами дальше? Но будем надеяться на лучшее» (из работы студентки 1-го курса).
Этикет – составляющая часть и логическое продолжение понятия «этика». Михаил Афанасьевич Булгаков (1891–1940) в повести «Собачье сердце» показывает нам интересный пример «очеловечивания» животного. Шариков, созданный профессором Филиппом Филипповичем Преображенским путем пересадки псу гипофиза человека, не желает принимать этикетные формулы и нормы поведения члена современного общества. Профессор Преображенский и доктор Борменталь пытаются обучить его тому, как правильно вести себя за столом, рассказывают, для чего нужны вилка, ложка, салфетка и т. д. «И другим надо предложить, – сказал Борменталь, – и так: сперва Филиппу Филипповичу, затем мне, а в заключение себе». Это доктор инструктирует Шарикова, как следует предлагать закуски гостям. «Шариковский рот тронула едва заметная сатирическая улыбка, и он разлил водку по рюмкам. Но на этом диалог не заканчивается:
– Вот все у вас, как на параде, – заговорил он. – Салфетку – туда, галстук – сюда, да “извините”, да “пожалуйста-мерси”, а так, чтобы по-настоящему, – это нет. Мучаете сами себя, как при царском режиме.
– А как это “по-настоящему”? – позвольте осведомиться.
– Ну, желаю, чтобы все…
– И вам также, – с некоторой иронией отозвался Борменталь».
Такая уверенность, что этикет не нужен, что он только усложняет жизнь, нередко бытует в среде современной молодежи. Между тем российская императрица Екатерина II (1729–1796), собственноручно составившая «Наставление к воспитанию внуков» (речь идет о будущем императоре Александре I и его брате Константине), отмечала необходимость формирования учтивости в человеке: «Благоволение к роду человеческому, человеколюбие, уважение ближнего, почтение к человечеству, осторожность в поведении, чтоб не пренебрегать, не презирать никого, но показывать каждому учтивость и приличное уважение, бдение (внимательность. – Авт.), чтоб поведение никому не обратилось в тягость, и обхождение с людьми благовоспитанными да служат в основании учтивости». Увы, но мы, люди XXI в., забыли многие слова и понятия прошлого. Одно из них – это учтивость, т. е. почтительность, вежливость. Учтивость – также составляющая этикета.
Таким образом, этика – это философская дисциплина, предметом изучения которой является мораль и нравственность. Последняя понимается как реальная составляющая моральных норм и правил. Как и филология, которая не придумывает язык, так и этика не придумывает мораль. Этические знания представляют собой зеркальное отображение культуры социума. Если главным вопросом философии является смысл жизни, то этика ставит вопрос: что есть для человека хорошее и что есть плохое?
Название параграфа может показаться читателю несколько странным, ибо уже было заявлено, что человек должен уважать себя и других, быть деликатным, применять на практике знания о морали и так далее. Воспитание человека и формирование его личностных качеств начинается в детстве и проходит под постоянным контролем семьи и школы. Что еще можно добавить к сказанному? Однако если вдуматься в положение современного преподавателя этики, то возникнут ситуации и вопросы, которые потребуют глубокого и всестороннего размышления. Авторы учебного пособия прекрасно понимают – проблематика огромна, и осветить ее можно только в серии специальных монографий и отдельных самостоятельных учебных пособий. Поэтому ограничимся несколькими, возможно субъективно подобранными, актуальными моментами преподавания этики как учебной дисциплины.
Хотелось обратить внимание на то, что этика несет в себе не только теоретическое и популяризаторское знание, сколько практические и прикладные навыки развития личности, ее сосуществования с другими полноправными представителями социума. Преподавателю этических дисциплин («профессиональная этика», «этика и эстетика», «этика и психология профессиональной деятельности» и др.) следует совмещать разъяснение философских основ духовно-нравственных категорий с примерами из реальной человеческой жизни. Это сделает процесс восприятия студентами аудиторного материала эмоциональным и запоминающимся. Тем более, что все понятия данного учебного предмета носят дискуссионный характер. Каждому знакомы такие современные проблемы этики, как эвтаназия, клонирование, аборты. Внутри самой медицинской общественности нет единства в оценке этих животрепещущих аспектов общества XXI в. Есть множество открытых тем для обсуждения и среди профессиональных нравственных кодексов поведения работников всех сфер занятости. Преподавателю целесообразно применять на занятиях метод исторического сравнения, чтобы учащиеся могли видеть динамику этических процессов, происходящих в обществе. Используя мультимедийные средства (телевизор, видеомагнитофон, компьютер и др.), можно наглядно с помощью художественных и научно-популярных фильмов показать нормативные образцы личности, идеалы той или иной эпохи. В контексте темы «Мораль и нравственность» есть смысл остановиться на вопросе, сущность которого была сформулирована еще А.С. Пушкиным: «Уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости». Об этом авторы учебного пособия хотели бы сказать несколько подробнее.
Прежде всего, следует с удовлетворением отметить, что этическая проблематика сегодня активно завоевывает учебно-методическое пространство. Много интересных, обстоятельных учебных изданий, представляющих собой серьезное подспорье нынешнему российскому студенту. Эта литература вызывает неподдельный читательский интерес со стороны не только учащейся молодежи, но и людей старшего возраста. Видимо, данное обстоятельство можно понимать как желание людей вновь обрести нравственные основы, которые были подорваны в конце 80—90-х гг. XX в. Человек устроен таким образом, что ему просто необходимо во что-нибудь верить. Надежда на лучшее, преодоление трудностей, исходя из перспективной программы дальнейшего развития, – вот что помогает людям выстоять, не опуститься до звериного состояния.
Иными словами, речь идет о государственной идее, которая была бы понятна и любима всеми, кто составляет это конкретное государственное образование. Эта идея опирается на такие важнейшие символы, как герб, флаг и гимн. А теперь задумаемся: многие ли знают слова национального гимна, понимают его значение? Как бы ни критиковали (и часто за дело) Соединенные Штаты Америки, но уважение к национальной символике для жителей этой сверхдержавы – на первом месте! И это при том, что история США невелика по своей продолжительности. Многие американские боевики имеют легко предугадываемый финал: после многочисленных перестрелок морской пехотинец вместе с женой и детьми приходит на Арлингтонское кладбище, чтобы навестить могилы своих товарищей. Или другой вариант: вся команда американского линкора на верхней палубе вместе с главным героем – спасителем мира – застыла при подъеме звездно-полосатого флага. Очень красиво и трогательно!
Почему же в нашей стране, история которой намного внушительнее, чем у США, такое равнодушное и часто грубое отношение к национальным памятникам, героям и событиям? Может быть, потому, что в конце XX века наше прошлое старательно хотели переписать и представить Великую Россию в виде «кровавой империи», «тюрьмы народов», «варварской страны». Уже не редкость, когда студент затрудняется назвать годы Великой Отечественной войны, не знает, чья могила находится в Александровском саду у Кремлевской стены, и даже считает, что между СССР и фашистской Германией нет никакой разницы! Тем более молодежь часто не знает о русских воинских традициях, кодексах офицерской чести как в императорской, так и советской армии. А откуда взяться такому знанию, если вокруг так много криков о советской и русской угрозе! Кстати, слово «патриот» не так давно считалось практически ругательным и рассматривалось как синоним слова «фашист» (коммунопатриоты, красно-коричневые, красный фашизм и т. д.).
Вот несколько цитат из книги А. Авторханова «Империя Кремля. Советский тип колониализма», появившейся в печати еще в 1990 г., до распада Советского Союза: «…большевики могут осуществить свою цель, только принося в жертву собственное население и осуществляя геноцид чужих народов, как это показал опыт Афганистана». «Преступный пакт Сталина с Гитлером развязал Вторую мировую войну…», «Россия всегда дорожила своим военным величием больше, чем своей социальной благоустроенностью. Когда после победы союзников в Крымской войне 1853–1856 годов Россия вынуждена была топить свой Черноморский флот, русские адмиралы и генералы плакали прямо на глазах у солдат»[4]. Время все расставляет по своим местам, и сегодня мирные жители Афганистана с ностальгией вспоминают советских воинов-интернационалистов, относившихся к ним по-человечески. Что касается сил, развязавших Вторую мировую войну, то авторы пособия придерживаются традиционной точки зрения, что началом конфликта стало Мюнхенское соглашение 1938 г. (Мюнхенский сговор) между Англией, Францией с одной стороны и фашистскими странами – Германией и Италией с другой. Согласно третьей цитате, выходит, что лучше бы у России вообще не было бы своего флота…
В 90-годы прошлого столетия сформировалась тенденция по замалчиванию достижений советского периода русской истории. А между тем страна смогла возродиться после братоубийственной гражданской войны, отразить и разгромить фашистскую армию (на которую работала практически вся Европа), осуществить первый полет человека в космос, вытянуть из мрака средневековья и благоустроить целые регионы. «Россия, в ущерб своей экономике, стала донором для национальных окраин <…> целые промышленные районы Средней Азии, Кавказа и Казахстана (добавим и в Прибалтике. – Примеч. авт.) под ключ построены на средства «Центра», то есть России. И руками в первую очередь – русских рабочих»[5]. Возникла опасность потери исторической памяти. Перед юбилеем Великой Победы в московской газете «Метро» за 4 мая 2010 г. появилась заметка с шокирующем заголовком – «Историю войны стали забывать». Оказывается, был проведен социологический опрос, где респондентам предложили вспомнить основные даты и сражения Великой Отечественной войны. Социологи с удивлением отметили, что 42 % молодых россиян не смогли вспомнить ни одной битвы. А среди взрослых (35–44 года) историческим беспамятством страдает каждый пятый! «… несколько участников опроса назвали главным сражением Великой Отечественной Куликовскую битву, – говорит Мария Вакатова, директор по маркетингу… – Хотя, наверное, это нормально, что со временем в сознании общества даже такая трагедия постепенно уходит в прошлое. Плохо, если с датами из памяти сотрутся и ее уроки»[6].
В последние годы появились более объективные (чем работа Авторханова) оценки российской истории, о чем говорит цикл книг В.Р. Мединского «Мифы о России». Вот, что пишет их автор: «В ноябре 1941 года, когда стал очевиден провал «блицкрига», немецко-фашистские газеты вновь повсеместно публикуют «документ» (мифическое завещание Петра Великого о планах завоевания Европы. – Примеч. авт.), предваряя его крикливым заголовком: «Большевики выполняют завещание Петра Великого о мировом господстве».
Уже в XXI веке экс-министр обороны США Дональд Рамсфелд заявил, что «Россия – это новая угроза», и ссылался на «Завещание». Начиная со второго президентского срока В.В. Путина, в США стало просто дурным тоном не кричать на каждом углу об «имперской политике» России. При этом снова можно слышать о «русской угрозе», «руке Москвы». Миф о русской «империи зла» снова раскручивается в некоторых наших бывших союзных республиках[7].
Если российская молодежь будет воспитываться в духе американской пропаганды, западной массовой культуры и политкорректности, согласно которой мысль о русском народе как о государствообразующей нации – это уже призыв к насилию и погромам, то, конечно, ни о какой русской духовности и самобытности не может быть и речи. Студенты часто задают вопросы: почему так много иностранных вывесок и слов; почему у себя дома мы вынуждены подстраиваться под вкусы представителей других культур; почему наше образование копирует зарубежные стандарты? Как раз здесь и пригодилась бы модель развития общества и государства, о которой в свое время сказал В.В. Путин: «Духовное единство народа и объединяющие нас моральные ценности – это такой же важный фактор развития, как политическая и экономическая стабильность. Убежден, общество лишь тогда способно ставить и решать масштабные национальные задачи, когда у него есть общая система нравственных ориентиров (выделено нами. – Примеч. авт.). Когда в стране хранят уважение к родному языку, к самобытным культурным ценностям, к памяти своих предков, к каждой странице нашей отечественной истории»[8]. Преподавание этики и этикета сталкивается с проблемой существования не только у нас, но и в мире в целом двойных стандартов. Ранее мы говорили об обвинениях в нецивилизованности, агрессивности в адрес России со стороны Запада. В то же время обстоятельства дел таковы, что нашим дипломатам пришлось обратиться в Комитет по социальным и гуманитарным вопросам Генассамблеи ООН с резолюцией об осуждении прославления нацизма. «Москва возмущена возведением памятников в честь бойцов Waffen SS и демонстрациями „в целях прославления нацистского прошлого, нацистского движения и неонацизма“». Речь идет, разумеется, об Эстонии и Латвии, где каждый год маршируют легионеры СС, а власти ведут войну с советскими мемориалами и могилами. Также в проекте резолюции говорится об осквернении и разрушении памятников борцам с нацизмом в годы Второй мировой войны. К странам, воюющим с памятью, можно причислить и Грузию, где год назад по указке Саакашвили был подло взорван монумент славы, установленный в честь советских воинов»[9]. Но спустимся с политических высот на обычное бытовое пространство. И здесь есть место для двойных стандартов. Нередко от старшего поколения можно услышать: какая невоспитанная молодежь! Возникает вопрос: куда же в свое время глядело это поколение тех, кому сейчас за 50 и 60? О чем думали эти «наставники» молодежи? Умеют ли они сами подать хороший пример юношеству? Между тем, немало студентов и особенно девушки жалуются на грубость, оскорбления, физическое насилие со стороны людей, по возрасту годящихся им не то что в родители, но даже в бабушки и дедушки. Часто в транспорте знание этикета (уступить место, помочь при входе в транспортное средство, позаботиться о вещах человека) более свойственно именно молодым людям и девушкам! Последним приходится опираться на примеры из своих семей и на очень небольшой процент действительно культурных телевизионных передач и старых художественных советских фильмов.
К сожалению, на наших экранах очень много жестокости. Кстати, в ряде случаев она совершенно не нужна. Как, допустим, в рекламе крема, восстанавливающего упругость кожи. Совершенно ни к чему девушке в боксерских перчатках наносить удар прямо в центр экрана, от чего зритель невольно зажмуривает глаза. Авторы сериалов просто смакуют садистские наклонности и способы доставить человеку боль. Например, один из бандитов, пытающихся получить нужную ему информацию от человека, достает секатор (садовые ножницы для обрезки веток) и со словами «Сейчас я тебя сделаю» отрезает ему палец. 28 июля 2010 г. на телеканале «Звезда» в вечернем выпуске новостей был показано, как депутаты индийского парламента избивают человека пластмассовыми стульями. Несколько раз бьют ими об голову, разбивая стулья в куски. Ведущая информационной программы с улыбочкой сказала, что этот сюжет она со своим коллегой телеведущим оставляет без комментария. Зачем показывать насилие в прямом эфире? Чему доброму может научить этот «сюжет»? Можно ли потом удивляться, что некоторые человекообразные особи, находясь в московском переполненном метро, готовы растерзать любого, кто чем-то не пришелся им по вкусу! Очень плохо, что примеры насилия подают и известные люди, актеры, певцы, политики.
На станции московского метро «Менделеевская» не так давно был установлен памятник бродячей собаке, которую очень любили и подкармливали местные жители и пассажиры, но которую по непонятным причинам зверски убила представительница «слабого пола». Язык не поворачивается назвать ее женщиной! Этот маленький памятник при входе на станцию метрополитена уже стал достопримечательностью: около него постоянно лежат цветы, люди назначают свидания. Говорят, что если дотронуться до мордочки собаки – снова вернешься на это место! Об этом и других подобных примерах следует говорить на занятиях по этике. Может быть, воспитанность и сострадание, которые будут привиты учащимся в рамках этих бесед, сделают наш мир хоть чуть-чуть добрее и адекватнее!
В IV в. до н. э. великий древнегреческий философ Аристотель (384–322 до н. э.) произвел от слова «этос» два других – «этический» и «этика». Термин «этический» он использовал для описания совершенных качеств человека, которые назвал «этическими добродетелями» (умеренность, мужество, щедрость, спокойствие). Этические добродетели являются «похвально приобретенными качествами души». Они отражают наличие у человека потребностей в духовных ценностях, способности вести себя культурно и ответственно по отношению к другим людям. Вместе с этим добродетели – хорошее и прекрасное выполнение человеком своего назначения. Они одобряются обществом и приобретаются в результате сознательной и преднамеренной деятельности: «Счастливая жизнь и счастье состоят в том, чтобы жить хорошо, а хорошо жить – значит жить добродетельно. В этом цель, счастье и высшее благо»[10]. Мерило наших поступков – удовольствия и страдания. Основополагающая добродетель: способность поступать наилучшим образом во всем, что касается удовольствий и страданий, а порочность – ее противоположность[11]. «Добродетель, следовательно, есть некое обладание серединой», – писал Аристотель.
Сделав добродетель предметом своего исследования, Аристотель дал новое название этой области знаний – «этика». Воспитатель и на ставник на жизненном пути великого Александра Македонского, Аристотель писал ему: «Старайся превратить свою власть не в высокомерие, а в добрые дела сообразно добродетели, выше которой в жизни ничего не может быть». Аристотель, великий моралист прошлого, считал, что на правителе лежит огромная ответственность перед народом, ведь государство в идеале – это объединение «мужей в полном смысле справедливых». В веках остаются хорошие дела, и истинно мудрые люди «гордятся только добродетелями, умением хорошо и благоразумно гражданствовать»[12].
Основными понятиями этического знания являются этика, мораль, нравственность и духовность. Они часто используются как синонимы. Однако это не совсем так. Как уже говорилось, этика (от греч. – «обычай», «характер») – часть философии, изучающая мораль, в свою очередь, мораль – форма общественного сознания, регулирующая поведение людей в обществе, а нравственность – более частное, конкретное функционирование моральных норм. По словам Альберта Швейцера (1875–1965), немецко-французского мыслителя, «этика есть безграничная ответственность за все, что живет». Этика есть живое отношение к бытию, проявляющееся в мышлении и творчестве. Именно мышление дает человеку силу противостоять жизнеотрицанию.
Этика противоречит целесообразности. Она выше обстоятельств и тем самым дает возможность в максимальной степени сообразовываться с ними согласно этике, добро – это сохранение и развитие жизни, зло – уничтожение и принижение ее. Конкретные способы осуществления этого зависят от обстоятельств, умения, силы воли, практической смекалки и при чем ясно сознается, что зло можно уменьшить, но избежать его полностью невозможно. Поэтому этика не выдвигает абсолютного запрета на уничтожение и принижение жизни, она только обязывает всегда считать такое уничтожение и принижение злом[13]. Категории этики – добро и зло. Сущностью первого является все, что заслуживает одобрения, выражает всеобщие интересы; второго (зла) – все, что наносит людям вред, представляет опасность для здоровья, жизни, духовности, материального благополучия.
«Следует подчеркнуть, что одно и то же явление в одно и то же время может быть оценено и как добро, и как зло. Убийство человека само по себе – зло, но если в схватке сотрудников правоохранительных органов с бандитами последние были убиты, то это деяние получает нравственное оправдание и рассматривается как добро, благо. Призывы к убийству людей с позиции общей нравственной нормы безнравственны и представляют зло. А вот статья Ильи Эренбурга под названием „Убей немца“ во время Великой Отечественной войны стала своеобразной программой действий для бойцов Красной Армии»[14].
Понятие «моральное сознание» включает в себя познание, знание, волевое побуждение, оказывающее воздействие на нравственные отношения. Особо здесь стоит отметить моральное самосознание и моральную оценку. Они порождают такие нравственные чувства, как стыд, укоры совести, раскаяние или же удовлетворенность своими действиями, сознание правоты, довольство собою, гордость за совершенный поступок.
Моральное сознание всегда аксиологично (ценностно), ибо в каждом своем элементе оно заключает оценку с позиции выработанной системы ценностей. Моральные представления непосредственно вплетены в человеческую деятельность, выступая мотивами поступков. Моральное сознание носит обязательный характер. Можно представить себе человека, который далек от философии и политики, но трудно предположить, что человек не имеет представления об этических нормах и у него нет своей системы ценностей.
Мораль несет в себе следующие функции:
1) нормативную, регулирующую отношения между людьми, человеком и природой, человеком и государством;
2) аксиологическую, представляющую собой оценку с точки зрения морально – аморально;
3) гносеологическую (познавательную), формирующую знания о моральных ценностях, проблеме морального выбора, способности видеть перспективы развития человечества;
4) воспитательную (педагогическую), являющуюся комплексом методик, с помощью которых молодежь приобщается к моральным идеалам и осознает себя в качестве творческого субъекта общественного бытия;
5) мировоззренческую, создающую картину мира в сознании человека и решающую вопросы предназначения личности, счастья, долга, совести.
Сущность морального сознания проявляется в его принципах: коллективизме, гуманизме, справедливости.
Коллективизм является одним из важнейших принципов не только профессиональной, но и общечеловеческой морали (противоположный принцип – индивидуализм). Коллективизм не потерял своего значения и сегодня, хотя казалось бы, он присущ исключительно социалистическому обществу. Но успех предпринимательской деятельности, научного исследования, семейной жизни зависит от того, насколько интересы людей в социальных группах (от семьи до профессионального коллектива) однородны и сплоченны. «Есть хорошая английская поговорка: „Если ты не можешь делать то, что тебе нравится, пусть тебе нравится то, что ты делаешь“. В самом прямом смысле это относится и к сочетанию личных и служебных интересов: если ты не можешь согласовать личные интересы со служебными, пусть служебные интересы станут твоим личным интересом»[15].
Гуманизм воплощает в себе милосердие, доброту, отзывчивость. Данный принцип представляется важнейшим для жизни современного человека. Так или иначе, оценка любого поступка в результате сводится к признанию его гуманным, прекрасным, гражданственно ответственным либо аморальным, безнравственным, пошлым, предательским. Гуманизм должен быть ориентиром для каждого человека, стать опорой в его профессиональных интересах.
Принцип справедливости учитывает все аспекты человеческой деятельности, что включает половые и возрастные характеристики, социальное и материальное положение, физические и интеллектуальные возможности, национальную психологию и религию. Справедливость является синонимом беспристрастия и истины. В жизни принцип справедливости может проявляться в выборе между целями и средствами. Нельзя жить в соответствии с установками: «Цель оправдывает средства»; «Лес рубят – щепки летят»; «После нас хоть потоп».
Указанные принципы развивают в человеке моральные качества, что проявляется в отношении к личности как к высшей ценностной категории, защите человеческого достоинства, понимании своей ответственности перед обществом, бескомпромиссности к злу, подлости, насилию.
Нравственность представляет собой воплощение морально безупречного человека, несущего в себе добродетели, необходимые для конкретной исторической эпохи. Например, в эпоху Античности добродетель определялась такими качествами, как мужество, умеренность, мудрость. Их венцом служила справедливость.
Древнегреческий мудрец Сократ (470–399 до н. э.) связывал нравственность с поведением человека. Благо реализуется в поступках личности. Добродетель состоит не в абстрактном знании добра и зла, а в действии в соответствии с этим знанием. Например, храбр тот, кто знает, как нужно вести себя в момент опасности. Сократ считал, что добродетель (мудрость, справедливость, постоянство, умеренность) есть всегда знание, а порок – всегда невежество. С его точки зрения, никто не грешит сознательно, а тот, кто совершает зло, делает это вследствие ошибки разума, непонимания истинного блага[16].
Христианская этика на первый план выдвинула такие добродетели, как вера, надежда, любовь. Здесь очевиден религиозный подтекст: вера в Бога, надежда на его милость и любовь к Богу. Однако веками человеческой истории было выработано «золотое правило нравственности». Оно гласит: (Не) поступай с другими так, как ты (не) хотел бы, чтобы поступали с тобой. Древнекитайский мудрец Конфуций говорил: «Не делай другим того, чего не желаешь себе». Евангелист Матфей передает нам такие слова Иисуса Христа: «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними…» Русский фольклор иллюстрирует «золотое правило нравственности» такой аксиомой народного сознания: «Чего в другом не любишь, того и сам не делай». Революционер П.А. Кропоткин также призывает нас: «Поступай с другими так, как бы хотел, чтобы в тех же условиях другие поступали с тобою».
Духовность интерпретируется как способность к добру и сопереживание. Речь идет о положительных действиях человека, его внимательном отношении не только к самому себе и близким родственникам, но и к окружающим людям, природной среде, человечеству в целом. «Что составляет в человеке его высшую, его благороднейшую действительность? – спрашивал русский критик и публицист Виссарион Григорьевич Белинский (1811–1848) и сам отвечал: «Конечно, то, что мы называем его духовностию, т. е. чувство, разум, воля, в которых выражается его вечная, непреходящая, необходимая сущность»[17]. Духовность, согласно словарю В.И. Даля, это «всё относимое к душе человека, все умственные и нравственные силы его, ум и воля».
Духовная жизнь общества – это способ жизнедеятельности человека и общества, их реального бытия. Одновременно с этим духовная жизнь есть относительно самостоятельная сфера, связанная с конкретной исторической эпохой. Идеи, взгляды, представления и другие духовные образования, взятые в их динамике, составляют одну из сторон духовной жизни.
Нам очень близки в этом плане мысли русского религиозного философа и педагога Семена Людвиговича Франка (1877–1950). Он предлагал оценивать духовную и нравственную сторону деятельности, исходя из посылки, что «чем более конкретна нравственная деятельность человека, чем больше она считается с конкретными нуждами живых людей и сосредоточена на сегодняшнем дне, …тем ближе человек к подчинению внешней деятельности духовной задаче своей жизни (курсив наш. – Авт.)»[18]. Итак, С.Л. Франк применяет к абстрактной, на первый взгляд, сфере, как духовность и нравственность, совершенно конкретный критерий: жизнедеятельность человека, будучи производной «от основного, духовного делания и им только и осмысляясь», должна стоять в нашей общей духовной жизни на надлежащем ей месте; «чтобы не было опрокинуто нормальное духовное равновесие».
Совесть, честь, долг – составляющие понятия «духовность». По «Толковому словарю живого великорусского языка» В.И. Даля, совесть – это «нравственное сознание, нравственное чутье или чувство в человеке; внутреннее сознание добра и зла; тайник души, в котором отзывается одобрение или осуждение каждого поступка; способность распознавать качество поступка; чувство, побуждающее к истине и добру, отвращающее от лжи и зла; невольная любовь к добру и истине; прирожденная правда в различной степени развития».
Совесть есть осознание всей полноты ответственности человека за совершенные им поступки перед окружающими его людьми и находящимися в обществе социальными институтами. Потеря совести означает потерю человеческого достоинства. По словам русского религиозного философа Ивана Александровича Ильина (1882–1954), «дело не в том, чтобы все люди стали праведниками; и неизвестно, осуществиться ли и когда – это неправдоподобное блаженство. Дело в том, чтобы каждое новое поколение расчищало в себе внутренние пути, ведущие к совести, и держало бы открытыми те священные ворота, за которыми она скрывается. Ибо бессовестное поколение, если оно придет когда-нибудь, погубит жизнь человека и его культуру на земле»[19]. «Формой проявления совести является стыд… Чувство стыда испытывается как перед другими людьми за безнравственное деяние, ставшее известным им, так и перед самим собой – за поступок или поступки, о которых люди, товарищи по службе могут даже не догадываться. Этот стыд может проявляться в форме угрызений совести. В последнем случае нравственные переживания, душевные терзания могут приобретать даже большую силу… «Стыд, – отмечал К. Маркс, – это своего рода гнев, только обращенный вовнутрь». Честное признание своей вины, глубокое раскаяние в совершенном, честный труд, честная служба выступают главным лекарством для очищения совести. Еще Демокрит писал, что «раскаяние в постыдных делах есть спасение жизни»[20].
Честь, отмечает В.И. Даль, «внутреннее нравственное достоинство человека, доблесть, честность, благородство души и чистая совесть». Отсюда и честный (человек, поступок) – это тот, «в ком или чем есть честь, достоинство, благородство, доблесть и правда».
Честь зависит от общей культуры человека, способности мыслить в соответствии с интересами общества. Нужно признать, что существует ложное понятие чести: так называемая «защита чести мундира» – показная деятельность, якобы направленная во благо общества. На самом деле речь идет о корыстных интересах, желании выслужиться. Указанные моменты приводят к замалчиванию преступлений, подтасовке фактов, дезинформации. Академик Дмитрий Сергеевич Лихачев (1906–1999) по этому поводу говорил: такая «…честь мундира… заставляет руководителей отстаивать ложные или порочные проекты, настаивать на продолжении явно неудачных строек и т. д. <…> Честь истинная – всегда в соответствии с совестью. Честь ложная – мираж в пустыне, в нравственной пустыне человеческой (вернее чиновничьей) души»[21].
В словаре В.И. Даля долг – это «всё должное, что должно исполнить, обязанность». Всем известны такие крылатые выражения, которые показывают практическое значение слова долг: «Сам погибай, а товарища выручай», «Отступать некуда: позади Москва», «Долг не ревет, а спать не дает», «Долг платежом красен». Сущность долга можно видеть в обязательстве перед обществом, семьей и природой. «Мы в ответе за тех, кого приручили» – говорит Маленький Принц из повести А. Сент-Экзюпери.
Человек с высокоразвитым чувством долга может подняться над своими субъективными желаниями и страстями, подчинить всего себя требованиям долга, которые как бы растворяют в себе все личное. Таким образом, должное становится могучим, несокрушимым желанием, превращается из внешнего во внутреннее побуждение личности[22]. Пожалуй, универсальная формула для исполнения долга православным воином предложена митрополитом Московским Филаретом (Дроздовым) (1782–1867): «Прощайте врагов личных, гнушайтесь врагами Божьими, сокрушайте врагов Отечества».
Подводя итог данной главы, отметим, что понятия морали, нравственности и духовности взаимосвязаны и представляют основу, вневременной фундамент культуры. Они помогают человеку осознать себя творцом добра и ощутить в себе нравственную радость. Ибо, как справедливо утверждал великий немецкий философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770–1831), «когда человек совершает тот или иной нравственный поступок, то он этим еще не добродетелен; он добродетелен лишь в том случае, если этот способ поведения является постоянной чертой его характера».