Оскал хохлатого дрозда - читать онлайн

Часть первая Мальчишка из заведения под названием «Мятный кабан»

Глава первая, в которой мы поведаем о некоторых особенностях мест общественного размещения и проживания, а также о взаимоотношениях их обитателей

– Подойди, мой мальчик. Не бойся.

Пит обернулся, Ульри стоял в дверях, держа руки за спиной. На покрытом трёхдневной щетиной лице владельца «Мятного кабана» красовалась сальная улыбка.

– Да, хозяин? – Пит вытер руки о штаны и сделал пару шагов.

Мальчик? Что это значит? Ублюдок, маленькая дрянь, шлюхино отродье – обычно его называли именно так, а тут…

– Чего застыл? Иди же сюда, – Ульри поманил пальцем и протянул свёрток с какими-то тряпками. – Вот возьми, переоденься. Только сначала хорошенько вымойся и причешись. Хотя нет! Сходи сначала к Джулии, пусть она подровняет твои лохмы, а то ты похож на эту… ну, как её, как же зовут эту мохнатую образину?

– Кого, хозяин?

Пит с интересом рассматривал поношенные, но довольно сносные, а главное чистые вещи – рубаху и штаны.

– Эту, как её?.. собаку Эльзы.

– Нолли, – подсказал Пит.

– Нолли!!! Точно! Ты похож на Нолли, да и воняет от тебя не лучше, – Ульри поморщился, – псиной воняет.

Пит отступил, вскинул руку, понюхал засаленный рукав. Ничем таким от него не воняло. Пит повёл пятернёй по волосам, а с ними-то, что не так?

– Кстати, ты знаешь, что эта зверюга снова забралась к нам в чулан? Всё там перевернула! Разбила кувшин, просыпала муку, целый мешок, и спёрла здоровенный шмат буженины. Тварь! Когда найду её, отхожу палкой. Или нет. Я отрежу уши, – Ульри осклабился. – И Эльзе припомню. Всё припомню, – Ульри сжал кулаки – и эту её проклятую тварь…

– Нолли, – снова подсказал Пит.

– …да, да, Нолли, и безмозглую каргу Берму. Оставила в чулане две корзины с бельём и забыла про него. Совсем без памяти старуха. А бельё-то сырое! Ты только подумай, эти тряпки пролежали там две недели. Две недели! В сыром чулане! Наволочки, простыни, пара одеял – всё позеленело, покрылось пятнами, будто в эти тряпки заворачивали коровье дерьмо. И чем мне теперь заправлять койки для новых постояльцев?..

Ульри продолжал ещё что-то говорить, но Пит его уже не слышал. Он знал, что Ульри терпеть не может Берму, помощницу прачки Эльзы, но сейчас он не хотел думать о том, что станет с Бермой, Эльзой и даже этой лохматой псиной – Нолли, которая была в общем-то весьма неплохой собаченцией – огромной и очень ласковой, хотя и слюнявой. В голову Пита тут же закралось страшное подозрение: «Хозяин хочет, чтобы я снова прислуживал мэтру Шлохо, а то с чего это он такой добрый, принёс чистую рубаху – сам?»

«Мятный кабан» являлся двухэтажным строением, под которым располагались винный подвал и собственная пивоварня. На первом этаже имелись две кладовые, питейный зал и кухня, на втором помимо комнаты хозяина было пять гостевых, в которых можно было разместить до двух десятков постояльцев, и это не считая закутка, где ютились Джулия и толстуха Ханна со своими маленькими оборванцами, мальчиками трёх и пяти лет – такими же толстыми и краснолицыми, как и их мамаша. Дом и конюшню с хлевом для скота окружал высокий забор с резными воротами, во дворе имелся колодец с питьевой водой. Пит всегда трудился на конюшне и в свинарнике. Постояльцев же – таких как толстяк Шлохо, – обычно обслуживала племянница Ульри Красотка Джулия, крупная губастая девица с раскосыми зелёными глазами. Приятная глазу особа и мягкая на ощупь, так о ней говорили завсегдатаи из Щучьего Зуба, местные пьянчуги, которые любили приходить в заведение, отведать здешней еды, попить пива и просто потрепать языком.

Мэтр Шлохо – деревенский бакалейщик, плешивый толстяк с волосатыми руками и висящим животом, огромным как у толстухи Ханны, был как раз из таких. Его дом и лавка располагались на окраине Щучьего Зуба, так что в комнате он не нуждался. Мистер Шлохо просто любил приходить в «Мятного кабана», полакомиться бараньими потрохами с гречневой кашей, и не забывал каждый раз запивать их изрядным количеством тёмного пива. Шлохо, как и большинство здешних выпивох, был неравнодушен к прелестям Красотки Джулии. Любил, подпив, усадить девицу на колени, помять её пышную грудь или просто хлопнуть по заду. Джулия при этом визжала, кричала и замахивалась то подносом, то тряпкой, но никогда не приводила в исполнение своих угроз. И вот однажды, когда Джулия была занята на кухне, Ульри возложил заботу о госте на Пита. Этот день мальчик вспоминал с содроганием.

Когда Пит приблизился к столику, толстяк-бакалейщик тут же оживился и принялся постукивать по себя по ляжкам своими похожими на телячьи сардельки пальчиками. Перед Шлохо на столе, уже стояли четыре опустошённых кружки, тарелка с мясным рагу тоже оказалась пустой. Пит принялся собирать пустую посуду и, вдруг, почувствовал потную и влажную руку на собственной спине. Пит отпрянул. Бакалейщик вытер ладошкой вспотевший лоб, причмокнул покрытыми тонким слоем бараньего жира губами, весь зашевелился, заёрзал. Казалось, что только второй подбородок толстяка продолжал спокойно лежать на выпяченной груди, всё остальное его тело двигалось и трепетало.

– Желаете ещё пива, мэтр? Может ещё рагу? Есть паштет из зайчатины… – Пит не успел закончить фразу, потому что толстяк ухватил его за руку, повыше локтя, и притянул к себе.

– Не знал, что у Ульри работают такие миленькие мальчики. Ваша Джулия лапочка, но по сравнению с тобой, мой маленький красавец, – она сущее ничтожество. Напрасно твой хозяин так долго прятал тебя на конюшне?

Пит задрожал, почувствовал холод внизу живота и едва не обмочился.

– Простите, мэтр. Если вы не желаете зайчатины, могу предложить пирог с капустой и мочёные яблоки…

Пит снова не договорил. Толстяк ущипнул его за бок, прижал к себе, пухлая ладошка стала медленно опускаться вниз, коснулась бедра. Пит дёрнулся, ухватился за край стола, но бакалейщик держал крепко. Тогда Пит рванулся, что было сил, и опрокинул всё, что находилось на столе. Бакалейщик втянул голову в плечи и воровато огляделся. Однако поняв, что никто ничего не заметил, он разразился отборной бранью:

– Маленький гадёныш! Что это такое? Ты испортил мою куртку! А штаны… – бакалейщик оттолкнул Пита, тот отлетел как мячик, упал, ударившись о соседний стол. Шлохо сморщил лицо, и оно приобрело вид раздавленного помидора. Ульри появился будто бы ниоткуда.

– Что такое? Мальчишка вам нагрубил?

– Этот сопляк испортил мою одежду! – взвизгнул бакалейщик и добавил уже шёпотом: – Раз он так бережёт свой зад, сделай так, чтобы на нём не осталось живого места. Всыпь этому выродку как следует, не то ноги моей больше не будет в твоём проссаном гадюшнике.

В тот день мэтр Ульри не просто надавал Питу затрещин, как это бывало обычно – почти каждый день. Хозяин высек мальчика, за сараем, прямо напротив конюшни. Красотка Джулия, Ханна и несколько посетителей наблюдали эту сцену. Пит сгорал от стыда, понимая, что все они смеются и смотрят на его обнажённый зад. В тот день Пит поклялся, что отомстит им всем. По крайней мере, мэтру Ульри и Джулии – именно она хохотала и подшучивала над мальчиком громче всех. Лишь Ханна не смеялась, а когда Пит после порки спрятался в сарае, толстуха на цыпочках пробралась к нему и сунула в руку плачущего мальчика большое сочное яблоко.

Это случилось две недели назад; синяки на спине Пита ещё не успели зажить. Если этот толстяк Шлохо опять явится в пивную и снова захочет прикоснуться к нему. Мальчик сжал кулаки.

Увесистый шлепок вывел Пита из оцепенения.

– Негодник! Я для кого это всё говорю? Ты почему меня не слушаешь?

– Простите, мэтр. Вам показалось.

– Показалось? О чём я только что говорил?

Голова Пита вжалась в плечи.

– Вы говорили… говорили про бельё и про постояльцев.

Ульри почесал заросший подбородок, но тут же выдавил улыбку. Обычно выгнутые дугами брови приняли совсем необычную форму, рот вытянулся в тонкую гаденькую полоску.

– Ладно, врунишка, если ты всё понял, иди. Приведи себя в порядок и будь готов встречать гостей. Можешь даже поспать. Господа приедут только к вечеру, а может и завтра, поутру.

Поспать? Это днём-то? Что же с ним такое? Пит искоса посмотрел на хозяина и заметил, что руки хозяина подрагивают. Волнуется. Он сказал, господа? Значит, сегодня Питу предстоит обслуживать не Шлохо, а знатных персон?

Пит вытянул губы и со свистом выпустил воздух.

В «Мятном кабане» в последнее время останавливались лишь небогатые путешественники: мелкие торговцы, ремесленники и крестьяне. Бывали и обычные бродяги: бездомные и побирушки, стремящиеся поживиться за чужой счёт. Самыми важными, и в тоже время опасными, считались наёмники и контрабандисты. Эти, подпив, часто вели себя как заправские лорды: сорили деньгами и требовали дорогих кушаний и вин. Хотя порой именно они вели себя хуже обычных разбойников. Не раз такая клиентура оставляла Ульри без оплаты, а то и устраивала в «Мятном кабане» обычный погром.

Пит закусил губу. Кого же мы ждём? А-а-а… плевать, главное, что ему не придётся снова терпеть обхаживания мистера Шлохо. Пит подхватил свёрток, прошмыгнул под самым локтем Ульри и выбежал во двор.

Ложиться спать днём Пит, естественно, не собирался. Как бы он не уставал, как бы ни работал по ночам, всё это не заставило бы его уснуть среди бела дня. Поэтому мальчик сразу же побежал на кухню. Он приоткрыл дверь и увидел в щель Красотку Джулию.

На женщине было синее платье в рубчик, белый, относительно чистый, передник; волосы Джулии на затылке стягивала широкая жёлтая лента – чистая, хотя и немного затёртая. Красотка Джулия что-то варила, это что-то пахло бараньим салом, чесноком и рубленым укропом. Правда, все эти ароматы перебивал рыбный запах.

Ханна, круглая как шар, сидела на лавке неподалёку от Джулии и, широко расставив ноги, ржавым ножом потрошила озёрного леща. В своей серой мохнатой безрукавке, обнажавшей пухлые руки, в мятой бесформенной юбке из козьей шерсти, Ханна напоминала Питу доброго балаганного медведя. Того, что привели однажды на постоялый двор заезжие скоморохи-лицедеи. Женщина часто надувала губы, трясла головой и всё время что-то бормотала под нос. Чешую и кишки Ханна бросала в грязную глиняную миску, при этом косилась на сидевшую в сторонке тощую чёрную кошку. Ты часто облизывалась, шевелила усами, но подойти не решалась. Рядом с Толстухой, прямо на полу, расположились два косматых карапуза.

Пит принюхался, закрыл глаза и, некоторое время, наслаждался ароматами кухни. Джулия ловко орудовала половником, который придерживала двумя пальцами, время от времени, втягивала внутрь свои пухлые губы, и вытирала вспотевший лоб краешком передника.

– Говорю же тебе, – надменно вещала Джулия, – прежде чем прыгать в койку к очередному наёмнику или торговцу, включай свои куриные мозги. Зачем тебе такая орава карапузов?

– Почему сразу орава? По-моему, иметь парочку детишек должна любая женщина.

– Ещё чего? Мне вот и одного не надо. Заботься о нём, корми, – Джулия сложила руки на груди и устремила взор к потолку. – Женщина должна думать в первую очередь о себе. Через три года мне стукнет сорок. Раз уж я не удосужилась к этому времени выйти замуж, то теперь скорее всего и не выйду. То есть – останусь одна.

– А как же Ульри?

– А-а-а… – Джулия махнула рукой. – Это не в счёт. Лезет ко мне, когда зачешется, а так… При любом удобном случае он всегда подкладывает меня под богатенького гостя. Правда потом устраивает сцены ревности, особенно когда напьётся. Ты же знаешь. К тому же мы ведь с ним родственники. Вот если бы мне в своё время достался какой-нибудь богатей, тогда бы я, глядишь, и подумала о ребёнке, а раз уж нет… Но у меня хватило ума не забрюхатеть в молодости, и я этим горжусь. Не то, что ты, нарожала чумазых выродков – теперь мучайся.

– Какие-никакие, а они мои. – Ханна с нежностью посмотрела на сидевших на полу толстячков. Один из мальчиков постоянно ковырял в носу, второй тёр покрасневший нос пухлой ладошкой и часто-часто моргал.

– Вон Ульри, тоже туда же, – не унималась Джулия. – Зачем он держит здесь этого Неряху? Ума не приложу. Ведь он нам даже не родня.

– Ты про нашего Неряху?

– Про него. Про кого же ещё? Его мамаша, исчезла навсегда, хотя и обещала вернуться. Это всё ты. Называла его маленьким карапузом и тискала. А что теперь, он превратился в грязного ублюдка, не способного без приказа вымыть руки и расчесать себе волосы. У… терпеть не могу этого дармоеда.

– Да хватит тебе. Он же неплохой парень, к тому же, помогает хозяину, от него есть польза.

– Польза? Не смеши меня. Какая от него польза? Больше вреда. То испортит что-нибудь, то сломает. Помнишь, как он облил того толстяка? А ведь с него можно было денежки поиметь. Такого безрукого и бестолкового недотёпы я в жизни не встречала.

При этих словах Пит сжал кулаки, дверь скрипнула. Увидев мальчишку, Джулия нахмурилась. Её правое веко дернулось несколько раз. Года три назад, один из клиентов, у которого Джулия затребовала слишком высокую цену за совместно проведенную ночь в сарае на соломе, ударил женщину в висок так, что та едва не лишилась глаза. К счастью глаз не вытек, но с тех пор Джулия немного косила.

– Подслушиваешь?

– Меня прислал хозяин, – буркнул Пит, – стричься.

– Стри-и-ичься, – передразнила Джулия.

– Могу зайти позже.

– Ладно, пойдём, – Джулия вытерла руки о подол и бросила Ханне: – Пригляди за кастрюлей, я скоро.

Они устроились у забора, за домом. Голый по пояс, Пит сидел на деревянной чурке, чихал и щурился, пока Джулия огромными ножницами подравнивала его сбитые в сосульки кудри. Пит уже не помнил, когда же последний раз он подвергался подобному издевательству. Ножницы страшно лязгали, то возле глаз, то возле ушей. Несколько волосков повисли на носу, но Пит боялся пошевелиться.

– Вы только посмотрите, какие волосы достались этому крысёнышу; пышные, густые, и во что он их превратил? – Джулия, потянула Пита за ухо, тот тихонько пискнул. – Сиди смирно и не вертись, а то ухо отрежу.

Пит задержал дыхание, ужасные ножницы лязгали у его виска.

– Интересно, отчего это такой богатый господин так заинтересовался тобой? – продолжала Джулия. – Повезло тебе.

Пит дёрнулся. Несколько волосков, висевших на кончике носа, попали в ноздрю. Пит принялся чихать, но получив очередную оплеуху, съёжился и пропищал:

– Богатенький? И кто же он такой?

– Настоящий красавец! И дежежки у него водятся, – Джулия пригнулась и понизила голос, – хоть и старается это скрыть. Плащ запылён, рукава кафтана затёрты – всё вроде бы простенькое, поношенное, но меня не проведёшь. Я видела, из чего сшита его сорочка, что виднелась из-под кафтана. Голхардский шёлк. Уж я-то знаю, сколько такая может стоить. А медальон на шее, а кольцо? Руки ухоженные, пальцы длинные, как у музыканта, а речь?.. а повадки? Самый настоящий лорд. – Джулия снова дёрнула Пита за ухо. – Если он даст тебе деньги, не вздумай их припрятать.

Питу вспомнились потные и волосатые руки толстяка Шлохо. Джулия прижалась к плечу мальчика грудью, Пит почувствовал её тепло. А что если этот лорд тоже начнёт его тискать?

– Не хочу я ему прислуживать! – буркнул Пит, за что тут же получил щелчок по темени.

– Не дури, за всё уже уплачено. Из-за твоих капризов хозяин не должен терпеть убытки.

Из кухни послышался грохот, вслед за которыми раздались громкие завывания Толстухи Ханны.

– Что там у тебя? – рявкнула Джулия.

– Кошка! Стянула рыбину! Я бросила в неё тряпку и попала в кастрюлю, – послышалось из окна. – Кастрюля… она чуть не упала…

– Безрукая жирная дрянь. Никто в этом доме ничего не может сделать, чтобы что-то не загадить, – Джулия отпихнула Пита и двинулась в сторону дома.

– Я успела её подхватить, просто немного ошпарилась, – выкрикнула Ханна.

Джулия крикнула Питу напоследок:

– Я закончила, а теперь мыться и одеваться, и помни, что я тебе сказала про деньги, а то при следующей стрижке я и в самом деле отрежу тебе ухо.

Пит и нехотя побрёл к забору, возле которого стояла огромная бочка с водой.

Глава вторая, в которой Пит узнаёт, что чердак является тайником не только для перепуганных насмерть мальчиков, а потом вспоминает странную историю, которая произошла с ним ровно неделю назад

Весь день Пит нервничал, не мог ничего делать. Правда, ни Ханна, ни сам Ульри, ни даже Джулия его больше не тревожили. Пит немного побродил по двору, потом спрятался в сарае и обдумывал, как ему поступить. Когда за дверьми послышались голоса, Пит весь сжался, но увидев, сквозь щель, что у ворот столпились несколько рыбаков из Щучьего зуба, немного успокоился. В засаленных куртках, бесформенных шапках и штанах с обвислыми коленками, эти люди не казались Питу такими уж страшными, несмотря на довольно угрюмые, злобные и некрасивые лица. Однако, когда мэтр Ульри, крикнул мужчинам что на сегодня заведение закрыто, Пит снова заволновался.

– Ульри! Ты в своём уме?

– Пусти нас, мерзавец! Иначе мы спалим твою лачугу!

– Сегодня был трудный день, и нас мучает жажда! – кричали разочарованные выпивохи.

– Идите, идите. Все комнаты на эту ночь сняты, пивная для всех тоже закрыта. Нечего вам тут ошиваться, – отвечал Ульри примирительно, при этом велел Джулии вынести рыбакам кувшин медовухи, каравай и пару кусков сыра и не брать при этом с них никакой платы.

От такой щедрости рыбаки тут же успокоились. Пит гадал: «Значит этот лорд скупил весь постоялый двор, со всеми его помещениями и обслугой?» Глядя, как возмущённые посетители уходят в сторону Щучьего Зуба, мальчик наконец-то решился.

Щучий зуб – довольно крупное, по представлению самого Пита, рыбацкое поселение в несколько сотен дворов, раскинулось вдоль берегов Щучьего озера рядом с дорогой, идущей из Голхарда. Там, где начинался крутой изгиб, имелись два ответвления. Основная дорога уходила на юг, на Лессвир, две другие забирали вверх. Одна вела к морю, вторая проходила через Гиблые пущи и вела к владениям северных лордов. Именно тут, у этой самой развилки, прадед мэтра Ульри и построил когда-то постоялый двор, он же придумал ему название.

Ульри унаследовал «Мятного кабана» от своего отца, когда тот ещё считался процветающим заведением. Купцы из Голхарда устремлялись на юг, через Лессвир добирались до южного побережья, везли свои знаменитые кольчуги, мечи и другое оружие, с юга везли зерно и рыбу, горцы севера привозили меха. Однако в последнее время, когда Гиблые пущи наводнились разбойниками и грабителями, а контрабандисты с Сафских островов стали по морю переправлять привезённые от южан-кочевников товары, дорога потихоньку опустела, поэтому «Мятный кабан» большую часть времени пустовал.

До того, как доходы упали, помимо Джулии, Пита и толстухи Ханны, которая тоже являлась Ульри какой-то дальней роднёй, в заведении работало гораздо больше людей. Ульри держал двух кухарок, повара и собственную прачку, на конюшне трудился наёмный работник из местных крестьян. Но в последнее время все эти люди поразбежались. Когда прачка Ульри косоглазая Лана, сбежала в Лессвир, прихватив при этом всю дневную выручку, хозяин стал обращаться за помощью к Эльзе. Дом Эльзы находился через дорогу, на самой окраине Щучьего зуба.

Ульри и Эльза перессорились из-за Нолли и испорченного белья, поэтому у Эльзы его искать никто не станет, решил Пит. Зато с чердака Эльзы виден весь двор и все строения «Мятного кабана».

Пробравшись на соседний двор, Пит прошмыгнул мимо двух дремлющих прямо на земле дворняг. Те, признав своего, даже не шелохнулись. Забравшись по шаткой лестнице, Пит юркнул в узкое отверстие и, убедившись, что никто за ним не следит, прикрыл за собой дверь, двигаясь на ощупь, сделал пару шагов. От пыли засвербело в носу. Маленький беглец напыжился и, всё-таки, чихнул.

Питу показалось, что этим он переполошит всех жильцов, но никакого подобного не случилось. Прикрыв лицо рукавом, Пит пробрался к маленькому окошку на другом конце чердака и выглянул наружу. На улице стояла ночь. Луна и звёзды освещали двор, и никаких признаков погони не наблюдалось. Пит облегчённо вздохнул, вытер рукавом вспотевший лоб и наступил в какую-то жижу.

Пол чердачного помещения был усеян голубиным помётом. Что ж, придётся потерпеть. Вонь – не то, чего Пит обычно страшился. Бодрствовать всю ночь он не собирался. Глаза уже немного привыкли к темноте, и вскоре Пит начал различать предметы. Заметив, в углу, целую гору разного хлама, беглец принялся его ворошить. Старое одеяло и ворох драных вонючих тряпок вскоре превратились в подобие постели. Свернувшись в клубок, Пит устроился поудобнее и уже собирался закрыть глаза, как вдруг услышал, что лестница, ведущая на чердак, скрипнула.

Значит, за ним следили. Или просто кто-то решил влезть на чердак? Посреди ночи, но, зачем? Судя по тому, как скрипела лестница, это явно не кошка.

Пит зарылся в тряпки и забился в самый угол. Дверь скрипнула, и кто-то ввалился на чердак. Свет ударил в глаза, Пит прищурился. Масляная лампа в руках женщины чадила. Запах перегара ударил в нос – это же Берма, служанка прачки Эльзы. Берма была бы последней из тех, кого Ульри послал бы на его поиски.

Сколько лет этой женщине точно, никто не знал, зато все знали то, что Берма наделена всеми теми болячками и недугами, которые обычно приносит человеку глубокая старость: склерозом, заболеваниями суставов, печени и всего прочего, что находится у человека внутри. Помимо этих болезней старуха Берма, по словам Джулии, страдала маразмом и ежедневно выпивала столько вина, сколько способна выпить целая команда моряков, вернувшихся из дальнего плавания. Кроме того, Берма вечно шмыгала носом, часто чихала и была глуховата на оба уха. Несмотря на всё это Пит втянул голову в плечи и задержал дыхание.

Женщина проковыляла мимо и стала рыться опилках, которыми был усыпан пол. Когда Пит увидел, что в руках Бермы появилась здоровенная бутыль, он облегчённо вздохнул. Женщина сделала несколько больших глотков – судя по бульканью, в сосуде было никак не меньше пинты – рыгнула и уселась на пол чердака. Губы женщины беззвучно шевелились, изо рта то и дело вырывалось громкое бульканье. Питу стало смешно, старуха пьяна в стельку. «А ведь она может тут застрять на всю ночь, – снова забеспокоился Пит. – Будет хорошо, если хотя бы уснёт…»

Старуха затянула пиратскую песню:

Пит снова начал нервничать.

Очевидно, Берма забыла слова. Она выругалась, снова приложилась к бутыли и потом долго вставляла пробку. Уходит, обрадовался Пит, и тут пыль снова попала в нос. Он чихнул.

– К-к-то здесь? – просипела старуха и прижала бутыль к груди. – Это ты, Эльза? Ты сно-о-ова следишь за мной? А зачем?.. Думаешь, что я пью твоё вино? Я купила это вино на свои деньги и не смей его трогать! Не отдам!

Прятаться не было смысла, Пит приподнялся.

– Неряха? Ты-то чего тут забыл? – спросила женщина.

Пит никогда особо не обижался на это прозвище.

– Прячусь… от хозяина. Я кое что взял… взял без спроса. Ульри меня пришибёт, если сейчас попадусь ему под руку. Ты ведь меня не выдашь?

Берма хохотнула.

– Спё-ё-ёр что-то у этого бол… болвана. И-и-ик. А что спёр?

– Кусочек окорока и копчёную куриную ножку, такую большую…

– Хе-хе… ик… стащил куриную ногу, ну ты и ловкач, Неряха. Д-д-да… А я и не знала, что ты такой ловкий маленький воришка.

– А ещё… а ещё опрокинул кувшин с вином, – придумывал Пит на ходу.

– С вином? Целый кувшин?

Пит понял, что этого не стоило говорить.

– Это было старое, прокисшее вино. Да и было-то там, всего лишь на донышке.

– Лучше бы ты его тоже стащил… и принёс мне. Л-л-ладно, это всё меня не касается. Можешь сидеть здесь сколько хочешь, я никому не скажу. Только и ты не говори, что видел меня здесь, а если прикоснёшься к моей бутылке, – Берма погрозила мальчику кулаком, – надеру уши. П-п-понял?

– Я не пью вино, – сказал Пит, – не пил ни разу.

– Не пьёт он, знаю я вас таких. С такими как ты, дремать не стоит, только отвернись, враз что-нибудь сопрёте. Когда я была помоложе, то знала одного парня, он раньше был акробатом и веселил публику на базарных площадях, а потом бросил это ремесло и стал вором. По ночам забирался в дома, умудрялся даже на верхние этажи… Это в городе было, там много высоких домов. Да-а-а… Не думай, я не всю жизнь прожила в этом захолустье. Когда я жила в Голхардее… у… А какое там вино. В Голхарде всегда ошивались моряки, настоящие моряки.…

– Вы, кажется, собирались уходить, – робко намекнул Пит.

– Не перебивай меня, негодник. Так вот, когда я жила в столице, а впрочем… – Берма махнула рукой и снова приложилась к бутылке. – Ух… Ты прав, мне и в самом деле пора. Там у Эльзы в чулане припрятана… Т-с-с. Я тебе ничего не говорила.

Шатаясь, Берма пошла к лестнице. Слезая с чердака, она едва не упала, но в последний момент смогла повиснуть на руках. Рит с ужасом созерцал всё это, опасаясь не только за старуху, но и за себя. А что если она упадёт и от её крика сбежится вся округа? Но Берма всё-таки смогла спуститься и лишь только оказалась на земле, стала ругать Эльзу, Ульри и старую лестницу, которую некому починить. Потом женщина запела во весь голос:

Послышались гневные крики, но Берма не унималась. Когда звуки песни стихли, Пит завалился на своё ложе. Похоже, старая пьяница уже позабыла о нём. Мальчик вытянулся и закрыл глаза.

Разбудили его цоканье копыт и голоса, доносившиеся со стороны «Мятного кабана». Пит бросился к окошку и увидел всадников, их было шестеро, все в высоких шапках и в плащах. В поводу они вели ещё двух, навьюченных лошадей. Похоже, знатный лорд привёз свою свиту. Пит услышал бряцанье стали, у всех прибывших было оружие. Не слишком-то эти люди похожи на слуг знатной особы – больше на разбойников. Всадники въехали во двор, спешились, один из них поднялся на крыльцо и тихо постучал. В окнах загорелся свет, мэтр Ульри с фонарём, в одной рубахе, выбежал во двор.

– О, мы ждали вас с вечера, мы никак не думали, что вы прибудете ночью. Все номера для вас уже готовы и, как вы приказали, я выпроводил всех постояльцев, а тех, кто пожелал напиться, просто выпроводил вон. Нет, не подумайте, что я жалею о том, что выпроводил их. Вы же всё оплатили. Да-да, дали хорошую цену, но и я постарался. Чистое бельё, мягкие кровати и лучшая свинина в округе и вино…

– Говори тише, – сказал первый гость, – не то переполошишь всю округу.

Пит порадовался, что выбрал для укрытия именно это место. Он слышал всё, о чем говорили хозяин и его странные гости.

– Да-да, конечно. Так я о вине. Это белое с виноградников малой Сафы. Отведав его, вы не пожалеете, что приехали сюда и потратили свои деньги. Но если хотите красного, или креплёного далийского…

– Хватит болтать, – огрызнулся чужак. – Мой господин интересуется, сможет ли ему прислуживать тот самый мальчишка, которого он видел здесь, когда побывал здесь в прошлый раз? Где мальчик, хозяин хочет его видеть.

– Да-да, конечно, так я про вино…

– Ты что идиот? Где мальчишка? Приведи его сюда. Немедленно.

– Мальчишка? Вы же говорите про нашего Неряху… – лицо Ульри стало похоже на перезревший помидор. Он обернулся. В дверях появилась Джулия и развила руками.

Значит, они хватились меня только сейчас, понял Пит, и его сердце забилось сильнее.

– Хозяину нужен тот мальчик. Тот, не другой, именно тот. Ты готов нам его показать.

Ещё один из гостей подошёл к Ульри и тихо сказал:

– Если мальчика не будет, не будет и сделки. Ты не только не получишь оставшуюся сумму, но и вернёшь задаток. Ты готов показать нам своего мальчишку?

В этот момент Джулия подошла к гостям, фонарь в её руке осветил лицо второго незнакомца, и Пит его узнал: «Он же был здесь, этот самый лорд. Я уже видел его, точно видел».

Это произошло примерно неделю назад. Был самый обычный день, и несмотря на то что посетителей в трактире было довольно много, трое из них заметно отличались от прочих. Они сидели в самом дальнем углу и вели себя тихо: не кричали, не играли в кости и ничего не пили. Судя по тому, что они попросили четвёртый стул, они явно ждали четвёртого. Джулия, учуявшая наживу, обхаживала незнакомцев с особым усердием: улыбалась, то и дело наклонялась, позволяя гостям заглянуть в разрез её платья и оценить пышную грудь. Джулия гордилась своими формами и при любом удобном случае выставляла их напоказ.

Все трое были одеты в простые походные одежды, их можно было бы принять за торговцев, если бы не чистые и ухоженные волосы, аккуратно стриженые бороды и усы. Джулия, когда подошла, недовольно фыркнула:

– Странная троица. Одеты прилично, и явно при деньгах, да только ничего не едят. И смотрят куда-то… не туда куда надо смотрят, – она поправила корсет, отчего её грудь приподнялась и округлилась. Гости тем временем тихо перешёптывались. – Я же говорю, что не туда смотрят. Пойду ка я лучше поухаживаю за их соседями, эти хоть и чумазые, да рыбой от них воняет, зато сразу видно, что они не то что эти… Обслужи эту троицу сам. Похоже денежек от них не дождёшься.

Джулия направилась к соседнему столику, за которым сидели пятеро пьяных рыбаков из Щучьего Зуба. Они что-то бурно обсуждали, о чём-то спорили, смеялись и то и дело требовали эля.

Лишь только Джулия отошла, Пит увидел, что один из гостей манит его пальцем. Он собирался подойти, но гость остановил его жестом.

– Подожди. Стой там, где стоишь. Уж больно запах от тебя… – он достал платок и приложил его к носу. – В вашем заведении всегда такая грязь и так много народу?

Этот был круглолицый крепыш с торчащими как пики усами. У него было необычайно красное лицо и тонкие ровные брови. Пит застыл в нескольких шагах от стола и пригладил ладонью волосы.

– Два дня назад Толстуха Ханна вымыла тут полы. А Красотка Джулия, та что принесла вам мясо и вино, после предыдущих посетителей всегда протирает стол. Что же касается того, что зал почти полон, так это да. У нас очень хороший трактир, все местные очень любят здесь бывать, часто проводят здесь свободное время.

– Обычный придорожный трактир. Здесь собираются одни отбросы, – второй незнакомец, бледный морщинистый старик, отодвинул от себя тарелку. – Еда здесь ужасная, вино больше похоже на уксус, а уж эта девица… От неё пахнет брагой и потом. И кто только прозвал её Красоткой? Меня тошнит от её кривляний, даже больше чем от принесённого ей жаркого. Это что – чьи-то внутренности?

– Отварное сердце и лёгкие молодого барашка, – уточнил Пит. – С чесноком и кинзой. Если она вам не нравится, могу принести наше основное блюдо – свинину, запечённую в листьях мяты. Если господа изволят подождать, а пока, могу предложить кровяной колбасы…

– Замолчи, мальчик, а то меня стошнит. И в следующий раз не подходи так близко. От тебя воняет ещё больше, чем от твоей Джулии. Унеси всё это и принеси воды, чистой воды. Надеюсь, её вы набираете не из луж.

– А кружки с элем, их тоже уносить? – поинтересовался Пит.

– Уноси. Всё уноси и пошевеливайся. Какой же ты бестолковый!

Третий посетитель, довольно крупный седовласый мужчина со шрамом на лбу, покачал головой и протянул Питу монету.

– Мы ждём здесь друга, нам не нужны ни еда, ни этот эль. Просто принеси чистой воды, за которую мы заплатим, как за лучшее ваше вино. Ступай, мальчик, я не хочу, чтобы нам мешали.

Пит бросился собирать со стола и задел круглолицего плечом. Тот, состроив гримасу, оттолкнул мальчика, тот отшатнулся и почувствовал что-то под ногами. Раздался громкий кошачий вопль. Чёрная кошка, та самая, которая часто таскала рыбу у Толстухи Ханны, оказалась под столом и, похоже, Пит умудрился наступить ей на хвост. В следующее мгновение поднос с бараньими потрохами и кружки с элем полетели в разные стороны. Пит грохнулся, перевернув соседний столик, брызги от поппали круглолицему на сапог.

– Мерзавец! Тебе это даром не пройдёт! – возмутился мужчина.

– На тебя попало лишь несколько капель, – вступился за Пита седовласый. – Ты же сам толкнул его, к тому же тут очень некстати оказалась эта кошка.

– Несколько капель? Это слабо сказано! – зашипел круглолицый. – Ублюдок сделал это специально. Его возмутило моё замечание о том, что от него плохо пахнет, вот он и устроил всё это.

– Я согласен с Аланом, – завопил старикан. – Я всё видел, мальчишка это специально устроил. Готов в этом поклясться.

Старик подскочил к Питу и замахнулся, тот зажмурил глаза, но удара не последовало.

Когда Пит приоткрыл один глаз, то увидел, что все трое чужаков снова сидят за столом, потом почувствовал, как кто-то положил руку ему на плечо и снова сжался.

– Не бойся, мальчик. Никто из этих господ не сделает тебе ничего плохого.

Пит обернулся.

Тонкие усы, бородка, остриженная клином, пристальный взгляд. Мужчина кивнул приятелям и строго сказал круглолицему:

– Успокойтесь, друг мой. Вы же обещали, что не станете привлекать к себе лишнего внимания. Спокойнее. Спокойнее, милорд – на нас смотрят. И я же просил – никаких имён.

Потом он отвёл мальчика от стола, взял его за подбородок и заглянул в глаза. Пит ругал себя за неуклюжесть, вспоминая историю с мэтром Шлохо. Ему очень хотелось убежать, но незнакомец его не отпускал.

Тонкие пальцы мужчины были холодны, голубые глаза сверлили его, словно пытались проникнуть внутрь. Если бы не чрезмерная бледность незнакомца, его по праву можно было бы назвать красивым, хотя Пит не особо разбирался в мужской красоте. Многочисленные морщины вокруг глаз говорили о том, что он многое перенёс, вся одежда была добротной, но изношенной. Наконец гость отстранился и отвёл руку. Пит снова сжался, ожидая удара, но незнакомец лишь поправил волосы, достал платок и вытер руки. В этот момент, у столика появился перепуганный Ульри, он скорчил глупое лицо и булькающим голоском просипел:

– Господа, заведение возместит все убытки. Будьте уверены. А мальчишка, – Ульри погрозил Питу кулаком, – будет наказан. Простите. Тысячу раз простите.

Четвёртый гость, тот самый, кто явился последним, толкнул Пита в бок и прошептал на ухо:

– Убирайся отсюда сейчас же, – потом ухватил Ульри за рукав и отвёл в сторону.

Они беседовали примерно минуту, за это время Ульри то и дело косился на забившегося в угол Пита. Потом Ульри закивал и бросился к перепуганному мальчику. На этот раз наказания не последовало, Ульри вытолкал Пита из зала и сказал ни показываться сегодня никому на глаза.

Сейчас, сидя на чердаке, Пит рассматривал именно его – того самого четвёртого странного гостя, который тогда вступился за него.

Воспоминания прервали громкие крики. Ульри, Джулия, несколько людей прибывшего господина, даже толстуха Ханна носились по двору, ругались. От мысли, что это из-за него начался весь этот переполох, Питу едва не заплакал. Что же это такое? Он отскочил от окошка, забился в угол, зажмурился и пролежал так несколько часов.

Поначалу всё было тихо, лишь редкий мышиный писк беспокоил перепуганного беглеца. Пит уже начал наедятся, что всё обойдётся, как вдруг услышал собачий лай. Без сомнения лаяла Нолли – та самая псина, которой мэтр Ульри, накануне, собирался отрезать уши. Потом послышались тихие голоса, скрипнула лестница. Когда дверь чердака открылась, и яркий свет осветил всё вокруг, Пит всё ещё лежал в пыли, обливаясь потом. Когда чьи-то руки вытащили его из пыльной кучи тряпья, Пит открыл глаза. Худощавый незнакомец, тот самый, что первый вступил в беседу с Ульри, сильно тряхнул Пита.

– Он здесь! Старуха не обманула! – крикнул мужчина и, повернувшись к Питу, спросил: – Сам спустишься, или мне скинуть тебя вниз?

Когда Пит спустился по лестнице, тот увидел всех: загадочного постояльца и его слуг, Ульри, Джулию и Ханну. Отдельно стояли Эльза и Берма.

– Ты же обещала, – прогнусавил Пит сквозь слёзы, проходя мимо женщин.

– Извини, дружок, – пожала плечами Берма. – Я бы не стала выдавать тебя, если бы тебя искал Ульри; ты знаешь, что я не терплю этого ублюдка. Но тебя хочет видеть совсем другой человек, а он настоящий лорд и умеет убеждать. Ты неплохой парень и всегда мне нравился, но не настолько, чтобы я отказалась ради тебя от пяти серебряных монет.

Глава третья, в которой Пит попробует сафский виноград, познакомится поближе с несколькими примечательными личностями, а после этого навсегда распрощается с «Мятным кабаном» и его обитателями

Бок болел, ягодицы ломило так, что Пит с трудом передвигался. Морщился при каждом шаге. За то, что он ослушался и сбежал, Ульри не просто отшлёпал, он избил мальчика так, что тому показалось, что у него сломано ребро. Мучения продолжались лишь несколько минут, но это было самое страшное избиение за всю его жизнь. При этом Ульри не бил по лицу. «Лорд Альберт хочет, чтобы ты был красивым, значит, будешь красивым, – приговаривал трактирщик, нанося очередной удар, – но твои спина и зад навсегда запомнят, как от меня бегать и нарушать мои приказы». После избиения Ульри запер мальчика в чулане, а когда новый постоялец занял свою комнату, трактирщик лично отвёл Пита к нему.

Пит проклинал Ульри, проклинал Берму, Джулию и больше всех заезжего лорда. Если бы он только мог выбраться из этого проклятого места…

Гость восседал за столом, выпрямив спину и чуть приподняв подбородок. Одна его рука держала серебряный бокал на тонкой ножке, второй мужчина крутил между пальцами небольшую медную монету. Блюдо с фруктами и изящный кувшин из белоснежного сафского фарфора стояли рядом на устланном белой скатертью столе.

– Почему ты прятался? Тебя что-то напугало? – Мужчина на этот раз одет был в походный серый кафтан, из-под которого выступала белого цвета сорочка, тонкая и лёгкая, словно паучья паутина и бежевые шерстяные штаны.

От взгляда Пита не ускользнуло, что ворот и рукава сорочки выглядели довольно потрёпанными: очевидно, эту её довольно часто стирали, возможно даже штопали. Сапоги гостя из мягкой оленьей кожи, немного вытертой, были перетянуты под коленями тонкими ремешками с золочёными пряжками, одна из пряжек была слегка выгнута. На широком поясе с узорным теснением висел длинный кинжал с изогнутой рукоятью с набалдашником из слегка пожелтевшей слоновой кости. Настоящих господ он представлял себе чуть иначе.

– Не хочешь говорить? – продолжал незнакомец.

– Я испугался. Мне раньше не доводилось встречаться с такими как вы. Ведь… вы – лорд?

– Лорд? – монета в пальцах мужчины на мгновение застыла и тут же снова забегала с прежней скоростью. – Я был рождён лордом, но потом… потом… меня лишили титулов и званий, и теперь у меня нет, ни земель, ни преданных вассалов. Одним словом – нет ничего. Правда я очень сильно хочу вернуть свой титул и всё, что к нему прилагается. Ведь если чего-то очень сильно захотеть… к тому же у меня есть деньги. Много денег.

– Ну вот. Значит всё-таки лорд. А мне ни разу не приходилось общаться с лордами, поэтому я и испугался.

– Неужели для тебя присутствие такого как я, страшнее, чем общество, ну скажем, какого-нибудь пирата, разбойника или контрабандиста? – гость повёл бровью.

– От них знаешь чего ожидать, к ним я уже привык. К таким, как вы – нет.

– А мне кажется, что ты что-то скрываешь. Зачем? Мне кажется, что ты парень не робкий, не верю, что лишь громкий титул так тебя напугал. Такие как ты мальчишки обычно любопытны и довольно бесстрашны.

– Такие как я?

– Такие как ты: простолюдины, бездомные бродяжки или те, кто вынужден с ранних лет сам зарабатывать себе на хлеб, сироты в конце концов.

– Я не бездомный, и не бродяжка! – вскинув голову, гордо заявил Пит.

– Но ведь ты сирота. Твой хозяин сказал, что твоя мать подбросила им тебя…

– Моя мать умерла, – Пит сжал кулаки и нахмурил лоб. – Так сказала Толстуха Ханна.

– Вот видишь! Значит ты им не родной. Не похоже, что тебе здесь хорошо живётся и люди, обитающие в этом доме, любят тебя.

Пит с трудом сдерживал злость, бок заломило ещё сильнее. Ему хотелось что-то ответить, нагрубить этому лорду или швырнуть в него чем-нибудь тяжёлое. Или хотя бы опрокинуть на него этот поднос и кувшин с вином. С другой стороны он понимал, что чужак прав. Он, Пит Неряха, здесь не нужен никому. Кроме Толстухи Ханны никто не был с ним добр, сколько он себя помнил. Но у Толстухи есть свои дети, зачем её любить чужого. Все в этих местах не любят его, и дразнят, и бьют. Вон даже эта вечно пьяная старая карга Берма, и та выдала его богатому гостю, прекрасна зная, что за это его будут пороть. Гость, внимательно наблюдавший за реакцией Пита, снова ласково заговорил:

– Пойми меня, дружок, я не хотел тебя обидеть. Кроме того, я вовсе не желаю тебе зла. Наоборот, хочу помочь. Только ответь, чем я тебя так напугал, что ты спрятался на чердаке?

Пит гневно выкрикнул:

– Один из наших постояльцев всё время ко мне пристаёт! Он пытается погладить меня, всё время говорит ласковые слова, а сам… А мэтр Ульри… в общем он не против этих приставаний. Но я не хочу, что бы кто-то меня гладил. Когда хозяин заставил меня вымыться, остриг и приодел, как девчонку, я подумал, что вы… Я слышал, что многие богатые господа любят не только женщин, – от собственной смелости и смущения Пит залился краской и напоследок процедил сквозь зубы: – В общем если вы приехали сюда, чтобы гладить меня и тискать…

Громкий смех помешал мальчику закончить фразу.

– Гладить? Тебя? – мужчина вынул из кармана тонкий платок и утёр выступившие на глазах слёзы. – Посмотри на меня. Разве я похож на человека, который подвержен похоти?

– Никогда не угадаешь, кто ей подвержен, этой вашей похоти, а кто нет, – ответил Пит, надув щёки.

Мужчина тут же перестал смеяться, убрал платок и сказал уже серьёзно:

– Я не интересуюсь мальчиками, даю тебе слово. Я предпочитаю женщин, точнее лишь одна женщина представляет для меня интерес.

В глазах незнакомца сверкнула огонёк.

– Тогда зачем вы приехали сюда? Вашим друзьям совсем не понравилось у нас. Они ругали всё: нашу еду, напитки, даже Джулию, которая прислуживала им за столом. Джулия нравится всем мужчинам, которые приходят сюда. Даже таким, которые, – Пит замялся, – которые приставали и ко мне.

Мужчина скривил лицо.

– Неужели ты думаешь, что меня возбуждают трактирные девицы. Говорю же, я люблю лишь одну женщину и хочу добиться её признания, – гость задержал дыхание, – и ты мог бы мне в этом помочь. Это моя большая тайна и я доверяю её тебе.

– Помочь, но как?

– Меня зовут Альберт Кохни. Можешь называть меня лорд Альберт, или просто милорд. Тебе ведь не сладко живётся в этом захолустье, населённом пьяными старухами, похотливыми бакалейщиками и вульгарными девицами. Твой хозяин с тобой жесток, а я мог бы изменить твою жизнь. Изменить раз и навсегда. Я хочу забрать тебя из этого ужасного места. Избавить от этих людей, которые не ценят тебя и издеваются над тобой. Для начала ты должен будешь поехать со мной, что бы я познакомил тебя с той самой женщиной, о которой я тебе рассказывал.

– Это ещё зачем? – вновь насторожился Пит. В его голове снова завертелись тревожные мысли. А что если этот человек врёт?

– Я хочу, чтобы ты произвёл на неё впечатление, понравился ей.

– Понравиться благородной леди? Думаете, я смогу?

– В таком виде, конечно, нет. Тебе нужно будет измениться, научиться правильно говорить, сменить причёску и отмыться от грязи.

– Я регулярно моюсь в бочке, Джулия недавно стригла меня, просто на чердаке было столько голубиного помёта, что мои волосы слиплись.

Лорд Альберт рассмеялся. Для того чтобы превратить тебя в приличного юношу я нанял специального человека. Он мастер своего дела, и тебе придётся слушаться его. Признаюсь, для такого как ты это будет нелегко.

– Но ведь это не труднее, чем чистить конюшни и отхожие места.

– Не труднее, и я уверен, что ты справишься со своей задачей.

Лорд Альберт встал, монета в его пальцах снова забегала быстрее. Пит почувствовал азарт. Лорд Альберт задумался о чём-то, потом резко заговорил:

– Эта женщина живёт на одном из островов Сафского моря. Ты слышал о Сафских островах? Чтобы туда добраться, нужно долго плыть на корабле. Ты, когда-нибудь ходил под парусом? Море, чайки, простор. Тебе это понравиться.

– Я всегда мечтал увидеть море.

– Ты увидишь море, я даже порошу капитана, чтобы он дал тебе возможность самому постоять у руля.

– Постоять у руля? Мне?

– Тебе, тебе, – гость подошёл к Питу и положил руку ему на плечо, но тут же отдёрнул. – Сколько же времени ты просидел на своём чердаке?

– Совсем недолго, я залез туда вечером, а нашли меня уже под утро, – Пит посмотрел на поднос с фруктами и спросил: – Скажите, это и есть настоящий виноград. Я много слышал о нём, но никогда не пробовал, Да что там говорить, если честно, то я и вижу его впервые.

– О… прости, я должен был раньше об этом подумать. Бери и ешь, сколько хочешь. Вот виноград, груши, фробские сливыи. Там, куда мы с тобой отправимся, такой виноград растёт повсюду. Если ты согласен мне помогать, то ты никогда не будешь голодать. Сядь за стол и поешь.

– Никогда-никогда? Даже если в чём-нибудь провинюсь. Мэтр Ульри за некоторые мои провинности не только порол меня, но ещё и лишал еды.

Лорд Альберт подошёл к столу, указал Питу на место за столом и подвинул поднос с фруктами.

– С этого дня тебя не будут порот, и у тебя всегда будет много пищи, но за это ты должен будешь стараться. Ты понимаешь меня?

Лорд Альберт легонько подтолкнул Пита к столу. Тот снова почувствовал боль в боку, но не придал вину, подошёл, уселся и сунул в рот несколько ягод. Он едва не подавился. Мягкий медовоый вкус наполнил рот слюной. Пит проглотил ягоды, почти не жуя. Ему очень хотелось съесть ещё, но он не решился. Виновато посмотрел на лорда и сказал:

– Я хотел бы поплыть на корабле. Но, боюсь, мэтр Ульри не отпустит меня.

– Забудь навсегда про этого человека. Ты будешь жить в достатке: есть и пить, сколько хочешь, носить дорогие одежды, никто и никогда не станет домогаться тебя. Но не забудь, ты должен будешь понравиться той женщине, о которой я говорил.

Пит слушал и совал в рот ягоды одну за другой, виноградный сок тёк по щекам, что-то хрустело на зубах.

– А мэтр Ульри точно меня отпустит, – произнёс Пит с набитым ртом. – Я знаю, что Джулию я раздражаю, но хозяину нужен кто-нибудь, кто убирал бы в свинарнике и чистил отхожие места.

– Я найду способ убедить твоего хозяина. Я очень богатый человек.

– А если я не понравлюсь той женщине, что тогда?

Лорд Альберт подошёл к Питу, взял за подбородок, приподнял.

– Почему-то мне кажется, что ты понравишься ей. Об этом я позабочусь. Ты умеешь ездить верхом? – Пит потупился. – Так я и думал, это усложняет дело, но думаю, мы с этим справимся. Кстати, можешь выпить вина. Это фробское белое, тоже с островов, – лорд Альберт наполнил кубок. – Это очень хорошее вино, только не пей много, это вино быстро кружит голову. И больше не ешь виноградные косточки, иначе у тебя случатся колики. Научиться правильно есть – тоже очень важно.

Оставив Пита наедине с фруктами и вином, странный гость вышел из комнаты.

Оставшись один, Пит тут же схватил бокал и набросился на содержимое подноса.

Ночь он провёл на сеновале, возле лошадей. Уснул сразу, хотя всё время ворочался и кряхтел от боли. Ему снилось море, путешествия под парусами, огромные гроздья винограда и красивые замки. Проснувшись, Пит почувствовал, что боль в боку поутихла, зато появилась резь в животе, голова трещала. Сколько же он вчера выпил этого вина? Да ин а подносе, когда он уходил лежали только ветви винограда без ягод и косточки от слив. Пит вышел из сарая, пошатываясь, и направился к отхожему месту.

Когда он оттуда вышел, навстречу ему выбежала Нолли и, поднявшись на задние лапы, забросила передние ему на грудь, лизнула в лицо. Пит отмахнулся от собаки и поспешил дальше. Толстуха Ханна, когда увидела Пита, подошла и, сунув ему в руку кусок пирога, украдкой шепнула:

– Тебя вчера досталось, я знаю. Вот, возьми. Он с курятиной, очень вкусный. Джулия сказала, что ты от нас уезжаешь?

– Тебе-то что? – Пит отмахнулся и не стал брать пирог. – А это отдай своим карапузам.

– Ну знаешь… – возмутилась Ханна и тут сама откусила кусочек от пирога.

О том, что его мутит от еды, Пит говорить не стал. Выйдя во двор, он увидел мэтра Ульри, тот у здоровенной колоды, ощипывал тощего цыплёнка и насвистывал себе под нос. Пит остановился, почесал затылок и, придерживая рукой штаны, осторожно приблизился к хозяину.

– Доброе утро, мэтр… как вам спалось?

– Кто тебя учил так подкрадываться к людям со спины? Чего ты тут шастаешь, ты уже собрал свои вещи?

– Все мои вещи – это то, что надето на мне. Я хотел спросить, – Пит втянул голову в плечи.

– Валяй, – пробасил Ульри.

– Я тут подумал. Мне ведь совсем неплохо живётся у вас, мэтр. Вы и мисс Джулия всегда были ко мне так добры…

– Ну, и… – лицо Ульри скривилось.

– Я просто подумал, что я мог бы остаться. Не уезжать с этими людьми…

Пит застыл на полуслове, потому что Ульри стиснул бледно-розовую тушку так, что позвоночник и рёбра цыплёнка хрустнули, словно скорлупа лесного ореха под сапогом великана. Щёки мужчины надулись, лицо приобрело пунцовый оттенок и снова стало похоже на перезрелый помидор.

– Ты знаешь, сколько золотых теймов за тебя уплачено, гадкий мальчишка? И ты хочешь, чтобы я вернул их нашему гостю? Я растил этого оборванца! Ухаживал за ним и заботился как о собственном сыне, а он!.. Он хочет лишить меня кровно заработанных денег! А это ты видел? – Ульри сунул под нос Пита кулак. – Если ты ещё хоть раз заикнёшься о том, чтобы остаться, или если наш любезный гость вдруг передумает, я взгрею тебя. Убирайся, что бы я тебя больше не видел. Мерзавец! Негодяй!

Ульри ещё долго что-то кричал, но Пит, уже забежал за конюшню, и тут на глаза ему попался один из людей лорда.

Это был коротышка в коричневой шерстяной куртке, плечи которой свисали едва ли не до локтей. Смешная шапка сидела на голове, прикрывая уши. Мужчина был уже не молод, и был прям как палка и надменен как индюк. Когда Пит вышел за ворота, он увидел, что коротышка идёт следом.

«Похоже его приставили следить за мной? Это всё Ульри, намекнул лорду, что я могу снова удрать, вот тот и приставил ко мне этого коротконогого», – размышлял Пит, косясь на плетущегося за ним мужчину. Тот то и дело сдвигал назад свою огромную шапку и поправлял готовый выпасть из-за пояса кинжал.

Пит воровато огляделся, и сиганул в ближайшие кусты.

– Подождите. Подождите же, молодой человек, – бросился следом, запнулся о корень, упал и выронил при этом кинжал.

Пит остановился. Коротышка сидел на земле и тянул себя за ворот куртки.

– За чем? Зачем я на это согласился? Я не желаю носить эту ужасную одежду и выдавать себя за деревенщину. Зачем мне нужен этот нож? Я ненавижу оружие, я создан для другого.

Пит подошёл ближе спросил:

– Это мэтр Ульри вас послал за мной следить?

Коротышка поднялся, вытянул шею точно гусь.

– Я не знаю никакого мэтра Ульри. Моё имя Рикон, я твой будущий наставник. И не смотри на мой странный костюм и на этот злосчастный клинок. Это всё лишь временно, чтобы не бросаться в глаза.

– Ваш лорд хочет, чтобы я понравился какой-то женщине. Не скажите, кто она?

– Я ничего про это не знаю. Лорд Альберт так любит секреты. Это Эйн попросил меня приглядывать за тобой, – коротышка сделал паузу, – не смей больше от меня убегать.

Пит рассмеялся, но тут чья-то рука легла ему на плечо. Цепкие пальцы сильно сжали плечо, Пит обернулся.

– Ты познакомился с коротышкой, теперь пора познакомиться и со мной.

Говоривший, тот кто не так давно отыскал его на чердаке, был довольно высок. Чернобровый, с длинными прямыми волосами и взъерошенной бородой. Улыбка на тонких губах незнакомца скорее походила на грозный оскал, он говорил гнусаво, сквозь зубы. Волосы его были стянуты налобной повязкой, одет он был в коричневую стёганую безрукавку с ровными рядами стальных клёпок. Поверх безрукавки мужчина носил потемневший от времени, местами помятый, нагрудник из прессованной кожи. На поясе, помимо кинжала, висел меч, короткий, но довольно массивный. Глаза его сияли так яростно, что у Пита тут же пропало всякое желание спорить и сопротивляться.

– Ты как всегда много болтаешь, Рикон, – обратился к коротышке бородач. – Я велел тебе присмотреть за мальчишкой, а не болтать с ним, и уж тем более не обсуждать планы хозяина. Тем более, здесь, где так много ушей.

– Я просто решил с ним познакомиться, а он…

– Снова хотел удрать?

Пит опять почувствовал урчание в животе.

– Я вовсе и не думал бежать, – жалобно проверещал он.

Мужчина, державший его, нагнулся к самому уху и прошептал:

– Этот болван Рикон – сущий простофиля, от него даже гусеница сможет удрать. Я – не такой. Хозяин велел за тобой присмотреть, и я присматриваю. Попытаешься сбежать, я тебя достану, – мужчина притянул Пита ближе. – Меня называют Эйн Гуриец. Я недавно в этих краях, но там, откуда я родом, моё имя наводит страх даже на тех, кто посильнее и посмышлёнее тебя. Помни, я смотрю за тобой, а значит, ни один чердак больше не станет для тебя надёжным убежищем.

В день отъезда Пит ни с кем не хотел разговаривать. Ульри и Джулия занимались своими делами, а вот Ханне он снова нагрубил, когда та пыталась всучить ему мешочек с тыквенными семечками. Сама мысль о том, что его продали приводила Пита в бешенство. Лорд Альберт заперся в своей комнате, его люди готовились к отъезду. Пит нервничал всё больше и больше. Этот лорд, без земель и родового имения, слишком уж походил на самозванца. Пит весь день просидел в сарае среди кур и свиней, при этом изгрыз себе ногти. Кончики пальцев покраснели, что вызывало ещё большее раздражение. Потом выяснилось, что выезд назначен на вечер.

Куда же он так спешит – этот таинственный Альберт Кохни?

Последние слова Гурийца тоже не выходили у Пита из головы. Приятной неожиданностью стало появление Рикона. Перед отправкой коротышка сменил свой походный костюм на светскую одежду. Пит даже присвистнул, когда впервые увидел своего нового знакомого в, по всей видимости, в привычной для него одежде. На этот раз на Риконе был хорошо подогнанный и суженный в талии зелёный кафтан с галунами, узкие светлые штаны, на ногах красовались коричневые башмаки с золочёными пряжками и на квадратном каблуке. В общем выглядел теперь Рикон очень даже благородно и на лорда, по мнению Пита, даже больше чем сам Альберт Кохни.

Рикон заглянул в сарай и гордо сообщил, что поедут они в повозке.

Неужели они поедут на карете, настоящей, с огромными колёсами, какие он видел на картинках – с резной люлькой, подвешенной на гнутых рессорах, с орнаментом и узорами, с высоким облучком? Но то, то Пит увидел потом, его немного разочаровало.

Это была старая четырёхколёсная подвода, в которую была впряжена такая же захудалая лошадка, буро-пегая с обрубленным хвостом. Пит хорошо знал эту повозку, знал и её хозяина – Транжиру Ганза, тощего торговца рыбой с лысой макушкой, вечно красным лицом и носом, похожим на сморщенный баклажан. Оказывается, после приезда лорда Альберта и его людей, Ганз заявился в «Мятного кабана» в поисках выпивки. Ульри выпроводил его, как и тех выпивох, что приходили накануне, но Ганз успел познакомиться с одним из людей Кохни, долговязым Мелом, которому было поручено разыскать транспорт для мальчишки. Узнав о проблеме и почувствовав запах денег, хитрый торгаш тут же предложил Мелу свою развалюху. На этой повозке Транжира Ганз регулярно возил в город пойманный рыбаками-селянами улов. Повозка досталась Ганзу ещё от его папаши, а кому она принадлежала до этого – уже не знал никто.

Когда повозку увидел Рикон, он разразился гневной тирадой:

– Мы не можем ехать на этой рухляди. Она же развалится на первом ухабе. Что такое? От неё воняет!.. воняет рыбой! Меня уже тошнит!

– Так иди и сунь два пальца в рот, пусть тебя вывернет. Может хоть тогда ты заткнёшся, хотя бы ненадолго, недомерок, – зло проворчал Мел.

Его такая повозка, видимо, вполне устраивала. Рикон аж подскочил и замахал руками.

– Гони колымагу обратно – туда, где взял и ищи другую, на этой я никуда не поеду.

Мел отшвырнул вожжи и сжал кулаки.

– Если тебе нужна королевская карета, то боюсь, что не смогу тебе помочь. Так что, закрой свой рот, а заодно и заткни чем-нибудь свой чувствительный нос и занимайся своими делами. А не хочешь, так надевай снова эту хламиду и поезжай верхом.

К повозке подошёл ещё один из людей лорда Альберта. Это был невысокий смуглый крепыш в вытертой кожаной куртке. Голова здоровяка было обрита наголо, шея была такой короткой и мощной, что казалось, что её просто нет, вали здоровяка Джаго. Он подмигнул своему приятелю и сказал:

– Мел, может чтобы он меньше принюхивался, стоит сломать ему нос? – здоровяк заржал.

– Давно собираюсь это сделать, но боюсь, что наш лорд этого не одобрит, а вот когда получу свои денежки, подумаю об этом.

Рикон, с возмущённым видом бросился в дом.

– Смотри, жаловаться побежал. Как бы ни влетело тебе от лорда, – продолжал посмеиваться Джаго.

– Не очень-то я его и боюсь, если бы не Гуриец…

Пит с интересом наблюдал за ссорой и не заметил, как сзади к нему подошёл ещё один из слуг лорда Альберта, мрачный паренёк с осунувшимся худым лицом, с тёмными впадинами под обоими глазами. Приятели называли его Малыш Гук.

– Тебя тоже пугает запах рыбы, мальчик? – сказал Малыш.

– Я привык к запаху рыбы.

– Тогда прыгай в повозку, пора ехать.

Пит попятился, но парень ухватил его за руку и подтолкнул.

– Коротышка сказал, что никуда не поедет. Транспорт и в самом деле никудышный. Может и впрямь поискать что-то получше? – в присутствии этого парня, Пит ощущал страх. – Я знаю, в Щучьем Зубе есть мельник по имени Хугар, у него…

Пит не договорил, потому что палец Малыша Гука прижался к его губам.

– Тебе сказали садиться, значит садись.

Пит отступил и прижался спиной к повозке, ему просто хотелось потянуть время, а вдруг Ульри передумает… Если сам лорд Альберт показался Питу славным малым, то его слуги внушали страх, в особенности Гуриец и этот Малыш.

– Но коротышка сказал…

– Эйн сумеет убедить нашего маленького друга, и он займёт место кучера, даже если ему придётся при этом дышать через раз.

Вскоре действительно появился Рикон, мрачный как ночь, в сопровождении Гурийца. Эйн что-то шепнул Джаго, и они с Мелом выпрягли из повозки буро-пегую, заменив её парой вьючных лошадок, загрузили провизию. Рикон занял место кучера, его лицо выглядело так, будто он только что проглотил стручок жгучего перца.

Открылась дверь, и из дома вышел лорд Альберт. На нём был просторный плащ с капюшоном, из-под которого торчали ножны длинного меча. Джаго подвёл коня, и лорд взобрался в седло.

– Вы выезжаете втроём, но не переживай, мы скоро вас нагоним, – сказал Малыш Гук.

– Разве лорду не положена охрана? – удивился Пит. – Дороги небезопасны.

Малыш усмехнулся.

– Сэр Альберт способен и сам за себя постоять. Чего не скажешь о твоём вознице.

Возмущённый Рикон бросил на парня недобрый взгляд, но так как из дома вышел Гуриец, высказывать свои замечания парню он не стал.

Ульри и Красотка Джулия даже и не вышли его проводить. Мальчик увидел лишь, Толстуху Ханну, которая напоследок, через окошко, помахала ему рукой. Откуда ни возьмись, появилась лохматая Нолли. Она долго бежала за повозкой, высунув язык и виляя хвостом. Рикон замахнулся на собаку кнутом, та отскочила и разразилась лаем. Потом она отстала, и Питу стало совсем страшно и одиноко.

Глава четвёртая, которая подтверждает истину о том, что дурные предчувствия имеют свойства сбываться

– Опять Ханна не закрыла окно. Налетело дряни, хоть из дому беги. Вот возьму и поколочу эту толстую корову, – Ульри взял тряпку и прихлопнул огромную ночную бабочку, сидевшую на столе возле коптящей лампы. – Закрой окно, пока в него ещё кто-нибудь не залетел.

Он сидел на смятой кровати, свесив ноги. На мужчине была длинная ночная рубаха до колен. Джулия, также одетая лишь в лёгкую ночную сорочку, подошла к окну.

– Голуби загадили подоконник, – сказала женщина.

– Это всё Ханна, прикармливает их, а они гадят. Один из них сегодня даже влетел к нам в окно, еле выгнал его, чуть подсвечник не перевернул. Терпеть не могу этих тварей.

– Если птица влетела в окно – жди беды. – Джулия захлопнула окошко, подошла к камину и стала сгребать угли кочергой.

Ульри завалился на спину.

– Ты, что замёрзла? Или ко мне, я тебя согрею. Не хочешь? Что-то я тебя не узнаю, мы заработали хорошие деньги, надо радоваться. Или ты переживаешь из-за этого мальчишки? Что-то я не припомню, чтобы ты его любила.

– На мальчишку мне плевать. Кому нужен такой грязнуля?

– Вот именно, поэтому ты должна радоваться, что мы провернули такую удачную сделку.

– Если мальчишка такой никчёмный, зачем этот чужак вывалил за него такие деньги? Сколько он тебе заплатил?

Джулия повесила кочергу на крюк и подошла к кровати, Ульри приподнялся на локтях.

Пока женщина ворошила угли, она немного вспотела, отчего лёгкая полупрозрачная сорочка приклеилась к телу. Ульри вытер ладонью губы и устремил взор на проступившие сквозь ткань огромные соски. Джулия нахмурилась и одернула рубаху.

– И не думай об этом больше, ты своё получил. Как же вы мне все надоели: ты и твои вонючие посетители. Всем вам нужно только одно.

– Не бурчи, иди лучше ко мне, – Ульри протянул руку.

Джулия отступила.

– Так ты мне не ответил. Сколько?

– Двойная плата за все наши комнаты за неделю, плюс десять золотых теймов за мальчишку. Представь, что это за деньжищи. Я, конечно, мог бы всё забрать себе, но, если ты будешь послушной девочкой, я поделюсь с тобой.

– Тут что-то не так!

– Что не так? Щедрый простофиля укатил, денежки у нас. Что тут может быть не так?

Джулия подошла к двери, прижалась к ней ухом, потом вернулась и заговорила тихо:

– Лорд с коротышкой уехали, но четверо его людей всё ещё здесь. Странные они какие-то. Лорд явно не беден, но его одежды так изношены, будто он носит их, не снимая. Коротышка заявился к нам похожим на пугало оборванцем, и вдруг напяливает на себя наряды, в которых не стыдно явиться на королевский пир. И это несмотря на то что ему уготовано стать простым возницей для нашего Неряхи. Странно всё это… очень странно. Чернобородый и парень, похожий на скелет, смотрят так, точно готовы тебя съесть, а дылда и здоровяк – настоящие бродяги с большой дороги.

– Я слышал, что здорового они называли мясником.

– Джаго Мясник – это же прозвище. Очень сомневаюсь, что он промышляет рубкой мяса. Скорее всего потрошит купцов на большом тракте. И долговязый ему под стать.

– Подумаешь. Тут у нас проходной двор, тут проезжают разные люди. В том числе и бродяги с большой дороги, и контрабандисты, и даже беглые солдаты, а ещё наёмники.

– Только все они не знают, что у тебя припрятаны золотых десять теймов, не считая двухнедельной платы за все комнаты нашего заведения. Да чтобы получить такие деньги, эти четверо прирежут тебя и глазом не моргнут…

– Зачем им было отдавать эти деньги нам, чтобы потом ограбить? Ты в своём уме? – Ульри махнул рукой, достал из-за кровати бутыль. – Смотри, что у меня есть.

– Что это, откуда это вино? – воскликнула Джулия.

– Предлагаю отпраздновать сделку, – оскалился Ульри. – Это не просто вино с Сафы, это фробское белое, такое делают только на юге в двух провинциях, у него самый тонкий вкус.

– Я спрашиваю, откуда оно у тебя? Ты стянул бутылку у нашего гостя?

– Почему сразу стянул? Он очень спешил, вот и оставил корзину, а в ней целая дюжина таких бутылок.

– Может он оставил вино для своих людей?

– Не думаю. Сама посуди, чернобородый и тот тощенький парнишка со змеиными глазками всё это время пили только воду, а здоровяк и дылда не способны оценить тонкий вкус фробского белого. Они лакают только медовуху и эль. Перестань, говорю же, наш гость свою корзину просто забыл.

– А ты не думаешь, что этот лорд может вернуться?

– Не думаю, ведь он так спешил.

Джулия покосилась на дверь. Ульри снова потянулся к Джулии, но та резко ударила мужчину по пальцам, потом тихонечко открыла дверь и на цыпочках вышла в коридор. Вскоре они так же тихо вернулась и снова заперла дверь на задвижку.

– Чернобородый и дылда всё ещё здесь. Сидят на первом этаже, не пьют, не едят. Просто сидят, словно чего-то ждут. Говорю тебе, у меня плохое предчувствие. Мне страшно. Ты видел их рожи?

– Рожи, как рожи, – Ульри открыл бутылку зубами, наполнил два стакана и протянул один Джулии. – На вот, успокой нервишки. Попробуем, что пьют эти богатеи.

Снизу послышались голоса. Джулия резко обернулась. Увидев, что женщина отвлеклась, Ульри тихо поднялся обхватил её сзади. Та вырвалась и съездила Ульри по уху кулаком.

– Отстань! Не смей меня лапать.

Джулия снова отошла к двери.

– Иди же ко мне, – Ульри приложился к бутылке и прямо из горлышка осушил её до половины. – А вино и вправду забористое, хотя сразу и не почувствуешь.

– Перед тем, как я ушла, чернобородый разговаривал со мной. Просил помнить уговор: за комнаты заплачено на неделю вперёд, а значит, мы никого не должны в них пускать. Интересовался соседями, спросил про их дом, кто в нём живёт кроме Эльзы и Бермы.

– И что с того? Говорю же, наш лорд не вернётся. Так что, это вино мы можем спокойно выпить сами. Ого, а оно и правда очень пьянит.

Лицо хотел встать, но покачнулся и сел на кровать. Лицо его раскраснелось, он жадно облизывал губы. Он снова попытался ухватить Джулию, но опять получил по рукам; тут же взвыл, потом осушил бутылку до дна, хлопнул кулаком по подушке и рявкнул:

– А, может, ты бережёшь себя для тех двоих, что сидят внизу? А ну подойди!

– Не ори, идиот. С каких это пор ты стал ревновать меня к постояльцем, раньше я за тобой такого не замечала.

– Это всё потому, что они хорошо платили тебе за ласки, – Ульри хихикнул, – а ты делилась этими денежками со мной. А сегодня я богат и могу позволить себе всё, даже ревность.

Джулия стиснула зубы и нависла над мужчиной.

– Скажи!.. куда ты спрятал деньги?

Ульри скорчил гримасу и, икнув, погрозил женщине пальцем.

– Решила обчистить меня и сбежать? Не выйдет.

– Я просто хочу получить свою долю.

– А не дам я тебе, ничего не дам, пока не ублажишь моего маленького дружка, – Ульри почесал сначала промежность, потом потёр щетинистую физиономию и на этот раз всё-таки встал и шагнул к Джулии. – Пока живёшь в моём доме, будешь делать то, что я велю…

В этот момент на лестнице послышались шаги, и в дверь постучали.

– Это я, Ханна. Наши гости зовут вас, мисс Джулия, – раздался за дверью приглушённый шёпот Толстухи.

Джулия отворила дверь и так же тихо спросила:

– Они зовут только меня?

– Этот чернобородый был очень груб. Они разбудили меня, но не тронул ребятишек, велели явиться вам.

Свет ночника осветил Толстуху, она тоже была в ночной рубахе, поверх которой был накинут измятый шерстяной плед, с него свисала солома.

– Они сказали, что им нужно?

– Вы велели мне присматривать за оставшимися постояльцами, мисс, когда вы с мэтром поднялись наверх. Я так и сидела внизу, пока они не выгнали меня. Я вышла, но подслушала их разговор. Они что-то там говорили про Эльзу и её дом, а ещё про старую пьяницу, так они называли Берму.

– Вот видишь, – Джулия ткнула Ульри в бок. – Они хотят ограбить не только нас, помнишь про серебро, которое лорд дал Берме?

– Когда они велели мне уйти, здоровяк и молодой собирались куда-то уходить. Когда я спросила, куда это они собрались на ночь глядя, верзила сказал, чтобы я не совала свой нос, куда не следует.

– Да успокойтесь вы, трясётесь как кролики? Джулия спустись и выясни, что им надо, а я не пойду. Скажешь им, что я не здоров. Сейчас глубокая ночь, не обязательно хозяину вставать, если у него есть помощники. Лорд уехал… Слишком много чести таким как эти…

– Значит, считаешь, что мы не достойны того, чтобы ты лично обслужил нас, когда мы этого просим?

По лестнице поднимался долговязый Мел в стёганке с закатанными по локоть рукавами. Он держал в правой руке яблоко, левую держал за спиной, очевидно сжимая ей рукоятку заткнутого за пояс ножа. Ульри попятился и, запнувшись о табурет, грохнулся на пол.

– Я уже собирался идти… как только Толстуха сказала… сразу собрался.

Хмель из головы трактирщика тут же улетучился, лицо побледнело, а капли пота выступили на висках.

– Ладно уж, сиди где сидишь, мы не гордые, – Мел втолкнул в спальню перепуганную Ханну и, взяв, табурет, уселся у двери. – Вы слишком долго собирались, поэтому я и решил сам наведаться к вам.

Джулия отошла к окну, Ханна вжалась в стену и прикрыла рот краешком пледа. Массивный подбородок женщины дрожал, как подтаявшее желе.

– Все трое здесь – это хорошо, – сказал долговязый, откусывая от яблока кусок. – Присядьте, я должен задать вам несколько вопросов. – Ульри тут же вскочил и устроился на краю постели, Ханна уселась рядом. – Вы заставили меня придти к вам, отказались обслужить, это очень обидело меня. Вам за это стоит заплатить. Где деньги, которые дал вам хозяин? Я сказал всем сесть! – рявкнул Мел на Джулию, та не сдвинулась с места. – Ты что, оглохла? Тебе же сказали, сядь!

– Некогда мне с вами сидеть, я устала и хочу спать. Этот говнюк, – женщина кивнула на Ульри, – сам вас обслужит, вы же этого хотели? Я ухожу.

Мел бросил огрызок на пол, поднялся и преградил ей дорогу.

– Боюсь, тебе придётся остаться, крошка.

– Да пошёл ты…

Мел схватил женщину за рукав и рванул на себя.

– Сядь, сука!

Джулия вырвалась и ударила долговязого коленом между ног. Мел заревел и согнулся.

Половицы скрипнули и в комнату вошёл Эйн Гуриец. На этот раз он был без стального нагрудника, однако меч и кинжал по-прежнему висели на поясе. Увидев вошедшего, Мел с трудом поднялся. Эйн саказал:

– Я же сказал привести всех вниз, а ты, я вижу, решил всё-таки выпытать, где они спрятали деньги.

– Эйн, это же целая куча золота. Стоит нажать на этого слизняка и он расколется. Мы заберём монеты себе и дело сделано.

– Ты скажешь ему, где спрятал деньги? – спросил Гуриец, обращаясь к Ульри.

– Я… я… я отдал их одному торговцу, в счёт долга… – замямлил трактирщик.

– Довольно! У нас нет времени, нужно убираться. Мел, кончай их и уходим. Тебя наняли для этого, так делай своё дело…

– Но, Эйн… дай мне всего полчаса, и я вытрясу из него всё, – взмолился Мел.

– Хорошо. Времени у тебя, пока не явятся Джаго и Малыш. Как только они будут здесь, мы уезжаем.

Мел засиял, как начищенный тейм, выхватил из-за спины нож и двинулся к Ульри.

– Не говори им, где деньги. Как только они это узнают, сразу же прикончат нас всех, – сказала Джулия. Ульри застонал и начал всхлипывать.

Мел тут же приблизил нож к его лицу. В этот момент Джулия ринулась к двери, но прежде чем она исчезла в коридоре, Мел бросилс я за ней и на ходу ударил ножом в спину. Женщина схватилась за косяк и медленно сползла вниз. Когда её тело опустилось, вокруг неё образовалось тёмное пятно. Лицо Джулии исказила предсмертная гримаса.

– Не говори им где деньги, пока они у тебя, ты будешь жить… – это были её последние слова.

Долговязый стоял, высунув язык, и трясся от возбуждения. Он не замечал, что кровь с ножа капает ему на сапог.

– Я спрятал золото. Зарыл его, только не здесь. Далеко, когда ходил в Щучий Зуб, зарыл их у дороги. Я покажу… – застонал перепуганный трактирщик.

– Кончай его, у нас нет времени, сказал Гуриец.

Толстуха Ханна жалобно скулила и всё время вытирала пледом вспотевшее лицо. Послышались шаги, в дверях появились Джаго Мясник и Малыш Гук. Первый ткнул носком сапога тело Джулии.

– А у вас тут тоже весело. Это ты её уложил, братец? – спросил Джаго всё ещё трясущегося от возбуждения Мела.

– Почему так долго, или старуха с прачкой тоже прятались на чердаке? – спросил Гуриец.

– Он решил узнать, куда старуха подевала серебро, которое вручил ей хозяин, – проворчал Малыш, исподлобья косясь на Джаго.

– Ещё один. Вы сделали то, что я велел?

– Прачка и та старуха того… – крепыш провёл большим пальцем по горлу, после чего переступил через тело Джулии, прошёл в комнату и уселся на сундук. – Немного терпения, и монеты у меня. А вы уже вытрясли золото у этих?

– Делайте своё дело и уходим, – приказал Гуриец.

Джаго оскалился и вытащил свой клинок из ножен.

– Ты думаешь, что я оставлю золото этому ублюдку? Ну уж нет. И не советую никому вставать на моём пути. Твой мальчишка, Гуриец, уже пытался мне помешать, когда я начал расспрашивать полупьяную старуху, но мне плевать на его запреты. Пять монет, которые вручил старухе ваш лорд уже у меня, скоро я получу и остальное.

Джаго хищно улыбался, кося одним глазом на Гурийца, а другим на Ульри и Ханну. Он то и дело утирал рот и облизывал губы.

– Мы уходим сейчас, или ты об этом пожалеешь, – Гуриец небрежно опустил ладонь на рукоять меча.

– Только дёрнись и я выну твои кишки. Да что ты мне сделаешь, ты – чистоплюй? Слышал, что у тебя репутация настоящего убийцы – не верю. Кто ты, охотник на людей, или невинная маленькая леди? Может ты такое же трепло, как ваш коротышка Рикон. Может у тебя в сумке тоже парадный костюм с голунами, или женское платье? – Джаго рассмеялся. – Если ты мужчина, зачем же вы наняли нас с Мелом, чтобы избавиться от этих хлюпиков.

– Я не убиваю детей и женщин, – сказал Гуриец, его лицо побледнело. – Делай своё дело, и мы уходим.

– Посмотрите ка на этого героя, лорд Альберт приказал ему сделать грязное дельце, но он не хочет пачкать руки, потому что не может убить безоружного… не может убить женщину… а вот я могу. Могу! Могу! – заревел Джаго, подскочил к Ханне и вонзил ей в сердце нож, та не успела даже пискнуть. – Так же я расправлюсь и с тем, кто помешает мне получить моё золото.

Сорочка Ханны окрасилась кровью. Она упала прямо на Ульри, залив его лицо кровью.

Тот с выпученными глазами сполз на пол и заорал:

– Я отдам! Отдам всё! Только не убивайте!

Ульри ползал на четвереньках, стирая одеялом кровь со своего лица.

– Посмотрите-ка, а он не такой уж и жадный. Мне кажется, что мы найдём с ним общий язык, – хохотал Джаго. – А вы оба можете проваливать, раз вы так спешите, мы с Мелом можем поделить деньги на двоих.

– Мы уедем, когда вы закончите начатое. Вы получите свою плату, когда закончите дело, – сказал Гуриец.

В этот момент Улри ухватился за грудь и скривил лицо от боли. Его лицо покраснело, а губы посинели. Он вытянул руку вперёд, захрипел и опрокинулся на спину. Несколько раз дёрнулся и застыл.

– Эй, ты чего? – Джаго опешил. – Где деньги, скотина?

Здоровяк опустился на колени и стал трясти Ульри за плечи.

– Он мёртв, – сказал Гуриец. – От страха у него остановилось сердце. Дело сделано, теперь мы все должны отсюда убраться.

Джаго схватился за голову и бросился к Мелу, схватил его за руку, потом, опомнившись, отпустил.

– Я переверну здесь всё вверх дном, но отыщу золотишко, или меня зовут не Джаго Мясник. Мел ты со мной? – Верзила кивнул. – А вы оба можете проваливать, только заплати мне то, что остался должен.

Джаго повернулся к Гурийцу и выкинул вперёд руку с мечом. В ответ Эйн лишь коротко взмахнул рукой. Джаго тут же схватился за горло и захрипел. Метательный нож угодил здоровяку прямо в кадык. Мясник сначала выронил своё оружие, потом рухнул сам прямо к ногам своего убийцы. Мел шагнул вперёд, припал на колено.

Малыш Гук подскочил к верзиле и накинул на шею удавку. Оба упали и несколько минут извивались как змеи, лёжа на полу. Гуриец всё это время на шевелился. Когда всё было кончено, юноша встал и отряхнулся. Эйн одобрительно кивнул.

– Долговязый мне никогда не нравился, – тяжело дыша, сказал Малыш.

– А мне не нравились они оба, – сказал Эйн

– Стоило ли вообще их нанимать? С самого начала от них были одни проблемы.

– Ты смог бы прикончить этих женщин и безоружного трактирщика, у которого как оказалось ещё и больное сердце.

Малыш пожал плечами.

– По сути, в их смерти всё равно виноваты мы. Так что какая разница?

– Лорд Альберт приказал избавиться от всех, кто его видел, и я не мог не выполнить его приказ, хотя, конечно… Смерть этих бедняг на мне и на тебе, но довольно.

Гуриец вынул из сумки, висевшей на поясе у Джаго Мясника, кошель и сунул в свою. – Вернём деньги хозяину, они ему ещё пригодятся. Всё вышло не так, как я хотел, но свидетелей больше нет, а значит, мы выполнили свою работу.

– В кошельке только то, что Альберт дал пьянчужке, а что с остальными деньгами? Мясник был прав, жаль оставлять такую сумму.

– Ты же знаешь, что я служу Альберту не ради золота. К тому же нам нужно спешить – лорд Альберт слишком поглощён своими заботами, а Рикон хороший воспитатель, но плохой сторож. У мальчика бегали глазки, когда он уезжал. Я ему не доверяю.

Спустя некоторое время, когда двое всадников мчались по Голхардскому тракту, вслед за недавно проехавшей по нему повозкой, над крышами «Мятного кабана» и домика прачки Эльзы поднимались языки пламени.

Двое пухлых малышей стояли у дороги, плакали и тёрли ручонками раскрасневшиеся от дыма глаза.