Яна
Что может быть хуже чувства собственной бездарности? Я в который раз за сегодня попыталась вытянуть ноту, как вдруг мой наставник хлопнул по столу, прекращая терзать мои голосовые связки, а вместе с тем и его барабанные перепонки.
– Это не годится, – разочарованно покачал головой Владимир Николаевич.
К слову, истинный эстет и весьма толерантный человек, которого я сегодня своим пением (если, конечно, те звуки, которые я издавала можно им назвать) заставила прийти в ужас.
Похоже, сегодня на его голове прибавилось седых волос. Владимиру Николаевичу едва ли перевалило за сорок. Человеком он был добродушным, но на голову себе садиться не позволял. Будь он моложе, и не знай его с детства, я бы на него запала. Впрочем, поклонниц у Владимира Николаевича хватало и среди женщин его возраста.
– Простите, – расстроенным голосом произнесла, вставая из-за пианино.
– Не понимаю, – нахмурился он, – все же хорошо было в понедельник. Что сегодня не так?
Его голос звучал искренне расстроенным, отчего мне стало не по себе. Все сегодня валилось из рук. В голове была полная каша. Мне хотелось просто уткнуться головой в подушку и кричать до тех пор, пока не пропадёт голос или же не иссякнут силы.
– Я… Я… – заикаясь промямлила, пристыженно утыкаясь глазами в пол.
– Ох, – вздохнул мужчина, а затем махнул на меня рукой, – иди. Сегодня с этого толку не будет.
Я потопталась несколько секунд на месте в надежде, что преподаватель передумает, но он развернулся ко мне спиной и начал перебирать бумаги на столе, тем самым давая понять, что разговор окончен.
– До свидания, – выдавила охрипшим голосом, и, взяв свой рюкзак, пошла на выход.
– Яна! – окликнул меня у самого порога Владимир Николаевич, – разберись в себе. Не забивай дурным голову. У тебя конкурс на носу.
Поджав губы, я кивнула, а после, закрыв дверь, скрылась из его поля зрения.
С того рокового понедельника я была сама не своя. Какое-то тревожное чувство не давало мне покоя. Сотни раз в своей голове я прокручивала сцену в университете и не могла поверить, что оказалась настолько глупа, что повелась на провокацию шалопая. Знала ведь, что согласилась добровольно отправиться в обитель зла. Даже тот факт, что там будут его родители никоим образом меня не успокаивал. Скорее нервировал. Нам придется держаться за руки, улыбаться и строить из себя влюбленных.
Признаться, мне это казалось каким-то неправильным. Ведь я любила совершенно другого человека. И пусть безответно, но у меня возникало ощущение, будто я предавала саму себя. Это чувство слишком долго во мне жило, чтобы я его с чем-то спутала. Оно сопровождало меня все время, что я встречалась с Никитой. Оно буквально въелось мне в кожу. Должно быть, своей влюбленности я предавала слишком большое значение.
Когда я уже подходила к остановке, на мой телефон пришла смс-ка.
Достав из кармана телефон, посмотрела на экран. Это была Камила.
«Ты где?»
Я нахмурилась. Желания идти на игру не было, но я уже пообещала. Согласитесь, было бы некрасиво соскочить в последний момент.
«Еду», – коротко ответила, после чего зашла в подъехавший автобус.
Всего через пятнадцать минут я стояла около стадиона, оглядываясь в поисках подруги.
На улице сегодня было довольно прохладно. Резко вдохнув холодный воздух, я зябко поёжилась. Хотелось поскорее купить горячий кофе и согреться.
Я уже собиралась набрать Камилу, как заметила подъезжающий джип Баранова, и засунула телефон обратно в карман. Она меня заметила сразу же, и буквально на ходу выпрыгнула из тачки Глеба. Тот лишь покачал головой, недовольно закатив глаза. Порой мне казалось, что Баринов ее ко мне ревнует. Впрочем, если это и была ревность, угрозу ни для кого она не представляла.
– Ты пришла, – накинулась на меня подруга, чуть не сбив с ног. Мне чудом удалось удержаться.
– Конечно, разве могло быть иначе.
– Мне утром показалось, что ты не в настроении, – несколько робко произнесла Ками.
– Просто день дурной, – махнула рукой, мол, ничего важного. – Не бери в голову.
Она хотела еще что-то сказать, но ее прервал Глеб и его загребущие руки, что притянули к себе тонкую фигурку. Своим ростом и внушительный фигурой, казалось, Баринов полностью окутывал Ками.
Не удержавшись, я окинула подругу завистливым взглядом. И дело даже не в отношениях. Просто пока я стачала зубами, она грелась в объятьях.
– Привет, рыжая, – поздоровался со мной Глеб, отчего я нахмурилась. Он никогда раньше меня так не называл.
– Привет, – пробурчала, пряча нос в шарф, чтобы хоть как-то спасти его от обморожения.
– Ой! – очнулась вдруг Камила. – Да ты же совсем продрогла! Идем скорее. Возьмем что-нибудь в кофейне.
Парочка шла в обнимочку, а я, впрочем как и всегда, шла в ногу с ними. Сперва мне было несколько неловко ходить вот так с ними, откровенно говоря, как третий лишний, но сейчас уже не придавала этому особого значения.
Зайдя в кофейню «Шоколадка», что стояло неподалеку, Глеб взял Камиле чай, а мне мой любимый латте. Себя же он обделил. Через час должна была начаться игра. Наедаться или напиваться не лучшая идея для игрока.
– Спасибо, – улыбнулась, забирая стакан с заветным напитком.
Когда мы вышли из кафе, возле нас со свистом остановился уже знакомый мне белый джип. От неожиданности я дернулась и пролила на себя кофе. Мою руку резко обдало жаром, и от боли я зашипела, точно разгневанная кошка.
– Дерьмо, – брякнула не то на кофе, не то на Лисина, вышедшего из машины.
Как только он меня заметил, на его губах расплылась дерзкая ухмылка.
Какой же болван! Небрежной ленивой походкой Тим обошел машину, словно устраивая из своего появления какое-то шоу. Возможно, не будь я к нему так предвзята, оно бы произвело на меня впечатление. Однако сейчас, когда я рылась в сумке в поисках салфетки, чтобы вытереть липкие от кофе руки и рукава, у меня была только одна мысль:
«Казнить, нельзя помиловать!».
– Ты задался целью меня убить? – сердито рявкнула, вытаскивая салфетку, которой с каким-то остервенением принялась вытирать руки.
– Во-первых, – поднял Лисин палец вверх, точно профессор, – я смотрю, куда еду, – и это было правдой. Тим проехал в метре от меня, и своими липкими руками я была обязана своей впечатлительной натуре, а не его плохой езде. – А во-вторых, – продолжил он, – мне кажется, это ты задалась целью броситься мне под колеса.
«Вот же дурень!», – мысленно усмехнулась.
– Конечно, только об этом и мечтаю, – язвительно выплюнула, выкидывая салфетку в урну.
Я осмотрелась. Глеб с Камилой стояли чуть поодаль нас. Парочка обнималась, о чем-то шепчась. Не было ни единой возможности избавиться от этого недоразумения.
С кислой миной оглядела свою куртку, и не смогла сдержать раздосадованного вздоха. На белых рукавах виднелось несколько темных пятен от кофе.
– Приятно слышать, что ты обо мне мечтаешь, – подмигнул этот голубоглазый дьявол.
То как шевелились его брови, выглядело чертовски сексуально. Казалось, все в этом парне обаятельно. Меня до жути бесило, что он такой привлекательный. Однако то как он себя преподносил, заставляло меня сходить с ума от раздражения. За несколько дней он успел стать моей самой большой аллергией с симптомом зуда, который не в силах унять даже самый дорогой препарат.
– У тебя нервный тик? – любезно поинтересовалась, окидывая Тима стервозным взглядом.
Лисин, должно быть, не сразу понял, что я имею ввиду, отчего нахмурился, но как только до него дошло, то возмущенно вспыхнул. Уже хотел что-то сказать, но лишь покачал головой, будто ожидал от меня подобного выпада.
– Готова к пятнице? – поинтересовался, никак не прокомментировав мои слова.
Я насупилась.
– Пятнице? – переспросила, желая убедиться, что не ослышалась.
Он кивнул, а затем произнес:
– Именно.
– Но я думала, мы едем в субботу!
Тим лишь пожал плечами, словно ничего важного в этом не было. Однако было, было и еще раз было! Он даже не посоветовался со мной! Решил все сам! Это он должен подстраиваться под меня! В конце концов, это ему нужно, а не мне.
Вероятно, все то негодование, что было в моих мыслях, отразилось на моем лице, и Лисин поспешил поднять руки, словно защищаясь.
– Ничего такого, милая. Но нам нужно выехать в пятницу, чтобы добраться к ночи. В субботу мы всей семьей завтракаем. Это традиция. В воскресенье с утра уезжаем домой.
Господи! Почему я такая глупая? Как я могла на это подписаться?
– Хорошо, – сквозь зубы прорычала, сжимая руки в кулаки.
«Это просто нужно пережить», – мысленно успокаивала я себя.
– Отлично, – хлопнул Лисин в ладоши, будто ни на секунду не сомневался, что я поеду.
Я демонстративно отпила латте, отвернув голову от Лисина, чтобы с ним не разговаривать. Но, очевидно, он был расположен к беседе.
– Будешь за меня болеть?
– Я буду болеть за команду, а не за тебя, – поспешила ответить, по-прежнему на него не смотря. Вид на стадион был интересней, ага.
– Однажды ты будешь болеть за меня, – вдруг заявил он голосом полным уверенности.
Фыркнув, я закатила глаза, а затем все же кинула на Тима скептический взгляд.
– Откуда в тебе столько уверенности?
Его глаза вспыхнули огнём, и я уже пожалела о сказанном. Разумеется, он уже придумывал остроумный ответ.
– О, бусинка, – ухмыльнулся, – с тех пор, как на меня напали в собственной комнате, покушаясь на мою невинность, мне сложно не верить в собственную неотразимость.
Я вспыхнула, точно факел. На моих щеках растекся румянец. Как долго он будет это вспоминать?!
– Ты закончил? – рявкнула, призывая всю свою силу воли, чтобы сдержаться и не плеснуть горячую жидкость ему прямо в лицо. Хотя искушение было велико.
– Ты же знаешь, – пожал мерзавец широкими плечами, – мне так и не удалось кончить.
Я тяжело задышала, и тут же развернулась, чтобы покинуть его общество, но Лисин схватил меня за локоть.
– Расслабься, рыжая, – хмыкая, притянул он меня к себе. Я фыркнула, упираясь руками ему в грудь. – Я шучу.
Из-за того что Тим меня держал, мы стояли достаточно близко. В животе сладко потянуло, напоминая, какими настойчивыми и неприличными могут быть его руки.
Втянула воздух в легкие, что не осталось незамеченным, однако и Лисин задышал чаще.
Что за черт?
– Нам определенно нужно закончить, – прошептал змей искуситель, опуская взгляд на мои губы.
Словно отрезвев от его слов, я дернулась и вырвалась из его захвата, чудом не пролив свой кофе.
Мне определенно нужно расставить все точки над «и».
Я провела рукой по лицу, приводя свои мысли в порядок, а затем сдержанным и непреклонным тоном отчеканила:
– Если тебе действительно нужна моя помощь, то держи свои руки при себе. Я согласилась тебе помочь на своих условиях.
Тим уже собирался произнести что-то дерзкое, но, встретив мой решительный взгляд, вздохнул и кивнул.
– Яна! – окликнула меня Камила, на что я обернулась. Глеб уже направлялся в здание, и мне показалось странным, что он не поздоровался с Тимом. Впрочем, может я накрутила себя.
– Мне пора, – пробормотала, и, поправив сумку на плече, пошла к подруге.
Последнее, что я услышала от Лисина было:
– И где я потерял свои яйца?