– То есть вы женщина одинокая? – Собеседница посмотрела на Анну сквозь очки в массивной оправе.
Собеседование длилось уже сорок минут, и чем дальше, тем неприятнее становились формулировки.
– Сложно назвать одиноким человека, который имеет дочь, зятя, внучку. – Анна улыбнулась и добавила: – И морскую свинку.
– Вы прекрасно понимаете, о чем идет речь.
– Не понимаю. – Анна честными глазами посмотрела на чиновницу.
– Речь идет о вашем семейном статусе.
– Ах об этом! Да, в браке я не состою.
– Это может быть причиной, по которой вам откажут в визе.
– Жаль.
– Мы должны очень внимательно относиться к тем, кто въезжает к нам в страну…
Анна уже не слушала чиновницу. Та, в своих очках, сером костюме и маленьким платочком на шее, была точной копией тех дам, с которыми Анна уже имела дело в некоторых посольствах. Мало того что они внешне были похожи, но и вели все они себя одинаково, – так, словно с линейкой в руках охраняли вазочку с вареньем. Только потянешься ложкой к вазочке, а они тут как тут – бац, прямо по рукам. И уже не хотелось варенья, потому что можно было съесть конфету или торт, которые с линейкой никто не сторожил. Так случилось и сейчас. «Ну, в конце концов, я проведу отпуск на даче, а осенью поеду в Италию. Там в посольстве никаких проблем. Да и туристов будет не так много, и жара спадет. По музеям похожу», – подумала Анна, улыбнулась посольской чиновнице и произнесла на отличном латышском:
– Прошу прощения, если ко мне нет вопросов, вынуждена откланяться.
Торжествуя небольшую моральную победу и не обращая внимания на даму, Анна легко поднялась, собрала все свои бумаги и вышла из посольства.
Ей было жаль потраченного времени и ехать уже никуда не хотелось. Более того, Анна не понимала, как ей вообще могла прийти такая безумная мысль: все бросить и в разгар сезона отправиться в Юрмалу. С детских лет, которые она провела на их старенькой даче в Лиелупе, Анна знала, что июль на Взморье – это «курортное безумие». «Ну откажут в визе, и слава богу! Огурцы надо засолить, цветами заняться да и просто вечером на собственной веранде с книжкой посидеть. А то ведь времени на это не хватает!» – еще раз успокоила себя Анна.
Выйдя из прохладного здания на летний солнцепек, она на минуту замешкалась. Час был сравнительно ранним, день свободным, а потому спешить не хотелось. Анна прошла по переулку, вывернула на Мясницкую улицу и направилась на бульвар. «Если ты хочешь узнать город, то должен посмотреть на него в будни, часов в одиннадцать утра. Вот как сейчас!» – думала она. И действительно, московский воздух был свеж, бульвар просторен и на его скамеечках не было праздных личностей с пивом, не галдели туристы, не высыпали на обеденный перерыв служащие близлежащих контор. В этот час было уютно, чисто и как-то особенно спокойно. Анна шла и старалась не особенно расстраиваться. Эту поездку на море она планировала давно. И долго. Анна каждый год собиралась посмотреть родные места, но обязательно случалось что-то, что переворачивало все планы. И вот сейчас, когда уже прошло тридцать два года, когда откладывать задуманное было глупо, да и страшно, вот именно сейчас оказалось, что ее семейное положение может быть помехой планам. «Это просто смешно! – возмущалась про себя Анна. – Можно подумать, я молодая женщина, которая норовит выскочить замуж за латыша и получить гражданство! Нет, конечно, это с некоторой точки зрения лестно. Но и глупо! А как хочется оказаться там, на море…» Анна сокрушалась, но то обстоятельство, что долгие годы планы оставались лишь планами, что ничего реального за ними не маячило, не предпринималось никаких конкретных шагов, не позволяло возможному консульскому отказу превратиться во что-то фатальное. «А, ладно! До сих пор не съездила, значит, не судьба!» – наконец уговорила себя Анна. Она дошла до конца бульвара и тем самым поставила точку в огорчениях.
– Ну, как наши «соседи»?! Милостивы были к просителям?! – В вопросе чувствовалась насмешка. Дочь Наталья не понимала материнского стремления посетить места детства и юности.
– Увы, они сочли меня слишком молодой. Побоялись, что я закручу там роман. И останусь в их стране, выйдя замуж.
– Это же отлично! – рассмеялась Наталья.
– Что именно?
– Что ты еще производишь такое впечатление, мама.
– Ах да мне какая разница!
– Большая, ты просто еще это и не осознала. – Наталья что-то выхватила из холодильника и быстро проглотила.
– Подожди, я тебя сейчас покормлю.
– Нет, спасибо, я не голодная, – отмахнулась дочь.
Никто из домашних никогда не видел Наталью сидящей за столом перед тарелкой. Она предпочитала есть на ходу, на бегу, стоя. Чем безумно раздражала мать.
– И потом, мам, посуди сама, – Наталья опять нырнула с головой в холодильник, – сама подумай, зачем платить деньги недружественной стороне. Причем настолько недружественной, что она позволяет себе ремарки по поводу твоего семейного положения. Это прямое вмешательство в личную жизнь. Ты же туда поедешь, потратишь свои сбережения, а они перед этим тебя еще и унизят.
– Ничего ты не понимаешь, я еду за воспоминаниями, за прошлым, – мечтательно вздохнула Анна. – Я еду по душевной необходимости, а не тратить деньги.
– Видишь ли, в данном случае это все совпадает.
– Наташа, при чем тут все это?! Я хотела всего лишь пройтись по улицам, где жила в детстве и юности, – возмутилась Анна.
– Мама, жизни вне политики быть не может, – назидательно провозгласила дочь, дожевывая украденный из холодильника сырник, и стала прощаться. – Ну пока. Мне надо бежать. Ты не переживай, что-нибудь придумаем мы с твоим отпуском. Хотя я даже не понимаю, отчего так можно расстраиваться. Понимаешь, прошлое – это очень коварная штука. Почти ящик Пандоры.
Анна не смогла сдержать ироничной улыбки. Рассуждения дочери прозвучали очень трогательно и наивно. Впрочем, доля истины в них была.
– Не надо ничего придумывать, – наконец ответила Анна, – проведу отпуск на даче. Дел полно. Вы же думаете, что, кроме шашлыков, там заняться нечем!
– А что, есть?! – почти искренне удивилась дочь.
В действительности Наталья была серьезной и ответственной молодой женщиной. Она ни разу за все время не скинула маленькую дочку на бабушкины руки, умело сочетая работу с воспитанием ребенка и получением высшего образования. На даче, где признанной хозяйкой была Анна, дочь старательно сажала цветы, а мужа заставляла стричь газон.
Анна вздрогнула от громкого хлопка двери – дочь все делала внушительно. Потом подошла к окну и проводила ее взглядом, налила себе большую чашку кофе и устроилась на диване. Сегодня у Анны был выходной, и он еще не закончился. А потому она с удовольствием мысленно представит, что было бы, если визу бы все-таки дали. Анне вдруг очень захотелось прямо сейчас сесть в поезд, вдохнуть запах угольной смеси, которой до сих пор топят некоторые вагоны, и, прижавшись лбом к холодному стеклу, провожать взглядом проплывающие мимо пейзажи.