Орудие богов - читать онлайн

Глава 3

Он был идеальным эмиссаром. Так утверждала местная газета, когда он появился здесь впервые. Правда, позже там же его называли «невыносимо медлительным» и «апостолом абсолютизма». Но, поскольку это произошло после того, как он перестал подписываться на это издание, можно считать последние слова таким же преувеличением, как и первоначальная неумеренная похвала.

Он не впервые посещал дом Блейнов, хотя почему-то Дика Блейна он ни разу не застал. Будучи холостяком, он не имел таких домашних забот, которые привязывали бы его к семье в часы, когда заканчивается утренняя работа в конторах, а будучи немногим старше сорока и имея отличное физическое здоровье, он обладал поразительной способностью работать быстро и за час до завтрака заканчивал труды, предназначенные на весь день. Это было одной из причин, почему его отправили в Сиалпур – люди более высокого ранга, получающие пособие, полагающееся после определенного количества лет службы, не любят, чтобы их торопили.

Он был красивым мужчиной – некоторые даже считали его слишком красивым. Его профиль напоминал изображение Марка Антония на медальоне. Сэр Роланд Сэмсон отнюдь не был разочарованным человеком.

Проходя по дорожке сада Блейнов, многие посетители оказывались в неприятном положении: у них появлялось ощущение, что за ними наблюдают сверху, с веранды, и требовалось минут десять, чтобы прийти в себя, окунувшись в тепло западного гостеприимства. Но Сэмсон давно усвоил, что его внешность располагает к нему. Если на него смотрели, то отношение наблюдателя складывалось в пользу Сэмсона, и он чувствовал, как истинный джентльмен, что зрителям такое зрелище не вредно.

– Совсем одни? – спросил он, чувствуя, что миссис Блейн не испытывает удовольствия при виде его и придвигая стул поближе к ней. – Муж в холмах, как обычно? В следующий раз надо мне выбраться в воскресенье, чтобы застать его.

Тесс улыбнулась. Она привыкла к этой реплике. Он всегда так говорил, но не являлся в воскресенье.

– Вчера вечером у меня были гости, и мы все согласились, что вы с вашим мужем ценное приобретение для Сиалпура. В вас столько свежести – совсем не то, к чему мы здесь привыкли.

– Мы тоже наслаждаемся новизной – хотя у Дика не так много времени для наслаждений…

– Полагаю, у него большой опыт работы в шахтах?

– О, он знает свое дело и трудится усердно. Если золото есть, он его найдет, – сказала Тесс.

– Вы мне не говорили, каким образом он выбрал Сиалпур в качестве перспективной земли?

Тесс моментально уловила отклонение от темы. Первое, что сделал ее муж после прибытия сюда – подробное заявление обо всех обстоятельствах своего приезда в местной правительственной конторе. Однако она ведь не ее муж. В повторении вреда нет.

– Секретарь магараджи написал письмо в разведывательное управление в Штатах, с просьбой порекомендовать им кого-нибудь, кто сумеет исследовать старые разработки в этих холмах. Среди прочих назвали имя моего мужа, он начал с ним переписку. Наконец, так как мы в то время освободились, мы приехали сюда, и магараджа назвал условия, которые нам подошли. Вот и все.

– Боюсь, что не все, – Сэмсон засмеялся. – Следовало бы заключить контракт с британскими властями. Я не говорю, что соглашение с Гангадхарой ничего не стоит, но…

– О, он должен платить понедельно вперед, чтобы покрыть расходы.

– Умно. А если вы найдете золото?

– Мы получим долю в процентах.

Тесс знала, что каждое ее слово эмиссар сейчас же может проверить в своем офисе. И она держалась несколько настороже, как и он.

– Боюсь, что тут возникнут сложности, – продолжал он с деланной дружеской откровенностью. – Может быть, мне лучше увидеться с вашим мужем.

– Если хотите – разумеется. Но мы с ним говорим на одном языке. Все, что вы скажете мне, дойдет до него, переданное слово в слово.

– Тогда мне лучше быть поосторожнее! – улыбнулся Сэмсон. – Умные жены не всегда все говорят своим мужьям.

– У меня нет секретов от мужа.

– Это необычно! – улыбнулся он. – Можно сказать – устарело! Но вы, американцы, с вашей репутацией быть оригинальными, иной раз ведете себя старомодно, да?

– Что вы хотите, чтобы я сказала мужу? – обрезала его Тесс.

– Не знаю, понимает ли он, какие сложные здесь условия. Например, оговаривается ли в контракте, где должно быть найдено золото?

– На территории магараджи.

– В любом месте в этих границах?

– Так я понимаю.

– Качество золота упомянуто?

– А сколько здесь его видов?

Сэмсон выиграл секунд тридцать, прикуривая сигарету, и решил переменить свою позицию.

– Я ничего не понимаю в геологии. Но известно ли вашему мужу о так называемых «островках»? В границы владений магараджи входят куски британской территории, непосредственно управляемые нами; и есть в сфере влияния британцев «островки» туземной территории, управляемые чиновниками магараджи.

– Нечто вроде наших индейских резерваций?

– Не совсем, но аналогия годится. Если ваш муж найдет золото любого сорта на любом из «островков» на территории магараджи, его контракт с магараджей не будет действителен.

– Границы «островков» обозначены точно?

– Не очень. Они, разумеется, зафиксированы. На одном из них расположен старый форт, там есть гарнизон из горсточки британцев – постоянный источник сердечной боли для Гангадхары. С крыши его дворца видна верхушка флагштока. А на нашей стороне стоит славный Малый дворец, и около половины квадратной мили вокруг него принадлежит местному штату. Ваш муж, разумеется, может там копать. Но неизвестно, окупится ли это.

Тесс постаралась не показать, что поняла, как у нее что-то выведывают.

– Вы хотите сказать – там, вниз по реке, могут быть золотые россыпи? – спросила она.

– Ну-ну, миссис Блейн! – Он рассмеялся. – Вы, американцы, не такие уж простаки, какими хотите выглядеть! Вы действительно ожидаете, что мы посчитаем, будто цель вашего мужа – вовсе не в том, чтобы отыскать сиалпурскую сокровищницу?

– Никогда о ней не слыхала.

– Полагаю, он вам не сказал.

– Поспорим, если хотите, – ответила она, – ставлю наш контракт против вашего места здесь, что мне известна малейшая подробность его условий с Гангадхарой!

– Ну-ну, разумеется, я вам верю, миссис Блейн! Нас не подслушивают?

Помня, что принцесса Ясмини прячется где-то в доме, но не подозревая о таланте этой женщины собирать факты, Тесс поднялась, чтобы заглянуть в окно зала. Ей была видна вся комната, кроме отдаленного края подоконника. Кошка, например, могла приткнуться там между подушками и остаться незамеченной.

– Слуг там нет, – Тесс снова села и кивнула в сторону садовника. – Вот ближайший из тех, кто мог бы подслушивать.

– В Сиалпуре было восемнадцать раджей, все они наследовали власть напрямую, от отца к сыну, – начал Сэмсон, выставив на обозрение ногу в сапоге из буйволовой кожи, закинув ее на другую ногу и глядя на собеседницу, сужая зрачки для конфиденциальности. – Первый из них начал накапливать сокровища, каждый следующий раджа что-то к ним добавлял. Тайной каждый из них делился только со своим сыном и наследником. У последнего мужчины, Бубру Сингха, не оказалось сына. Тайна умерла вместе с ним.

– Как же кто-то узнал, что такая тайна существует? – удивилась Тесс.

– Все это знают! Повышались налоги, министры должны были передавать чеканное золото правящему радже.

– И, я полагаю, отворачивались, когда раджа его прятал, – сказала Тесс.

Сэмсон скорчил гримасу, как будто принимал горькое лекарство.

– В этом государстве есть множество способов избавляться от тех, кто слишком много знает.

Яд, змеи, самоубийства, тюремное заключение по сфабрикованным обвинениям и болезни в тюрьме, несчастные случаи. Не стоит знать слишком много.

– Значит, нас подозревают в том, что мы охотимся за сокровищами? Идея в этом?

– Вовсе нет, раз вы это отрицаете. Я вам верю безоговорочно. Но надеюсь, что ваш муж на них не наткнется.

– Почему?

– Или, если так случится, он найдет способ сначала известить меня.

– Будет ли это честно?

Он задумался. Сэмсон гордился тем, что не ограничивал себя одним планом, как иные, но мог держать в голове две-три возможности и использовал ту, которая подходила больше всего.

– Учитывая, что мы совершенно одни и вы исключительная женщина, я посвящу вас в дипломатическую тайну, миссис Блейн. Только вы не должны о ней никому говорить. Теперешний магараджа, Гангадхара, слишком много тратит. Он бы глаз отдал, чтобы захватить эту сокровищницу. А если бы она ему досталась, нам понадобилась бы целая армия, чтобы подавить его амбиции. Мы совершили ошибку, когда умер Бубру Сингх; осталось два его племянника с примерно одинаковыми правами, и мы сделали неверный выбор – в пользу прирожденного интригана. Теперь слишком поздно его смещать – если не случится поймать его на месте преступления.

– Каким образом? С сокровищницей?

– Нет, нет. За совершением чего-то незаконного. Но вы уловили суть. Если сокровищница будет найдена, как может случиться, зарытой где-то на нашей стороне реки, наша задача окажется довольно простой. Будьте уверены, этим фондом распорядятся должным образом. Но если Гангадхара найдет ее в холмах и промолчит, что он, безусловно, и сделает, он сможет материально поддержать любой мятеж в Индии, а это чрезвычайно серьезно.

– А кто другой – которого не выбрали британцы? – спросила Тесс.

– Весьма достойный человек по имени Ютирупа. Когда нужно было выбрать, его сочли слишком юным; но он понимал достаточно, чтобы перебраться туда, где магараджа не может до него дотянуться. У них, знаете ли, есть пословица: «Ненавидят, точно кузена». Родство у них отдаленное, но они терпеть не могут друг друга.

– Так что, вам больше хотелось бы, чтобы сокровищницу не выкопали?

– Не совсем так. Магараджа изо всех сил старается изобразить свое к этому пренебрежение. Могу обещать десять процентов клада тому, кто доставит нам верную информацию о его местонахождении, прежде чем магараджа им завладеет.

– Я скажу об этом своему мужу.

– Скажите.

– Разумеется, будучи в некотором смысле компаньоном Гангадхары, он мог бы…

– Разрешите мне вас предостеречь. Мы – наше правительство – не признаем права вывезти эту сокровищницу из страны кем бы то ни было.

Десять процентов – максимум, и только в том случае, если нам вовремя сообщат точные сведения.

– Разве не соблюдается пункт пятый закона о найденных ценностях?

– В некоторых случаях – да. Но не тогда, когда властям известно о существовании клада огромной ценности.

– Значит, если его найдет магараджа, вы все у него отберете?

– Нет. Мы окажем на него давление, чтобы этот фонд расходовался должным образом, если мы о нем узнаем, но ведь он нам не скажет.

– Тогда как вы узнаете, что он уже нашел клад?

– Так ведь многие его личные счета не оплачены, а политические буревестники еще не направляют его путь. Он связан по рукам и ногам и не может открыто гоняться за кладом. Любой неосмотрительно выбранный советчик может выдать нам его находку.

– Как, должно быть, ужасно быть магараджей! – Вырвалось у Тесс после минутного молчания.

– Иногда ужасно быть и эмиссаром, миссис Блейн.

– Была бы я Гангадхарой, уж я бы разыскала эти денежки – или лопнула бы! А уж когда бы я их нашла…

– Вы основали бы приют для сирот?

– Я бы устроила вам, британцам, столько хлопот, что вы бы с радостью надолго оставили нас в покое!

Сэмсон добродушно захохотал и подергал кончики усов.

– Разрази меня гром, вы удивительная женщина! Значит, вы целиком сочувствуете Гангадхаре?

– Вовсе нет. Я считаю его преступником. Он покупает женщин, мучает животных на арене и содержит девушек, которых называют танцовщицами. Я видела его глаза по утрам и подозреваю его во всех пороках. Он вызывает презрение. Но я на его месте отыскала бы эти денежки и добилась бы, чтобы вам, англичанам, жарко стало!

– В вас есть ирландская кровь, миссис Блейн?

– Да нет же. Я янки из Коннектикута. А мой муж с Запада. Не нужно быть ирландкой, чтобы иметь собственные мысли, правда?

Сэмсон не знал, принимать ли ее всерьез, но понял, что его надежды на флирт с ней обратились в ничто. Он, разумеется, задумывал для начала легкий флирт, всегда надо начинать легко, если хочешь вывести человека из игры. Тем не менее, он привык разбираться в сложных ситуациях и предпочел пока отступить. Всегда оставляйте за женщиной последнее слово, но убедитесь, что остался вопрос, на который вы не дали ответа.

– У вас красивый сад.

Минуту-другую они беседовали о цветах, в которых он понимал немногим более, чем ничего; затем о музыке, в которой он чуть-чуть разбирался.

– У вас как следует оформлена аренда на дом? – спросил он затем.

– Думаю, да. А что?

– Мне говорили, что тут кое-что под вопросом. Кто-то затевает судебный процесс против вашего хозяина насчет его прав на владение какой-то частью земли.

– Ну и что? Если та сторона выиграет – тогда нас могут выставить?

– Не знаю. Зависит от влиятельности вашего хозяина.

– Но мы подписали соглашение. Разумеется, пока мы выплачиваем аренду…

– Я не в курсе. Что ж, если возникнут сложности, – обращайтесь ко мне.

– Но кто же затевает этот процесс?

– Не знаю ни его имени, ни подробностей. Надеюсь, вы выкрутитесь. Конечно, помогу, как сумею. Ну, передайте мое почтение вашему мужу. До свидания, миссис Блейн.

Его излюбленная теория заключалась в том, что мало кто обращает внимание на то, что происходит у него за спиной. Он эту теорию вовсе не проповедовал, ибо проповедь есть лишь способ проговориться, если собеседник тебя слушает, а если не слушает, получается напрасная трата времени.

Но он не забывал, что у людей, находящихся у человека за спиной, есть глаза. И он, соблюдая большое достоинство, ступил на дорожку сада, предоставив миссис Блейн сказать все то, чего может ожидать мужчина.

Тереза улыбнулась ему вслед, раздумывая, какое впечатление произвела она сама, но достаточно времени на раздумья у нее не оказалось. Ее внезапно схватили из окна, потащили назад и обняли.

– Вы изумительны! – промурлыкала ей в самое ухо Ясмини, целуя ее. – Определенно, вы одна из фей, посланных жить среди людей! Теперь этот надутый Сэмсон сагиб помчится в город, в суд и в другие места и начнет расспросы о хозяине вашего дома. Но Том Трайп уже сообщил, что я в доме этого надутого чиновника и Гангадхара пошлет туда людей с расспросами, и им придется долго ждать, пока эмиссар наконец приедет и начнет отрицать, что я там была. Посланный вернется к магарадже, а тот не поверит ни одному его слову. А когда он узнает, что я вернулась в собственный дворец, Гангадхара опять попытается меня отравить. Подойдите же ближе и дайте мне…

– Дитя! – протестовала Тесс. – Вы сознаете, что одеты как красивый молодой мужчина и целуете меня из окна на виду у всего Сиалпура! И как вы думаете, что от моей репутации останется через час?

– Есть только одна разновидность репутации, – засмеялась Ясмини. – Знать, как победить!

– А что это вы сказали насчет яда? – спросила Тесс.

– Он всегда пытается меня отравить. Надо быть осторожнее.

– Как вы можете ему помешать?

Тесс поняла, что ее заботит судьба этой юной бродяжки-принцессы. Сначала та ее заинтересовала, через минуту Тесс ощутила к ней привязанность, теперь уже беспокоилась. И у нее не было времени даже удивиться: Ясмини не давала ей перевести дыхание.

– Я часто буду жить у вас в доме. Потом вы поедете со мной путешествовать. А после эта огромная свинья Гангадхара пожалеет, что пытался меня отравить.

– Скажите мне, детка, разве у вас нет матери?

– Она умерла год назад. Если есть ад, она отправилась туда, а для рая никто не хорош в достаточной степени. Но я не христианка и не индуистка, так что мне нет дела до ада.

– Тогда кто же вы?

– Ясмини. Нет никого, подобного мне… Я совсем одна. Верю только в то, что знаю, и смеюсь над священниками. Я знаю все законы касты, это необходимо, чтобы понимать людей. А священники, – она засмеялась, – много глупее тех дурней, которых они обольщают и запугивают. Но у браминов есть власть. Гангадхара их страшно боится. Всякий служитель храма Джинендры прикидывается, будто может открыть, где спрятана сокровищница. Гангадхара делает им ежедневные подношения, и они всё жиреют.

– Кто вас обучил такому великолепному английскому? – спросила Тесс. Она не слышала в речи принцессы ни следа акцента, и в выборе слов Ясмини не колебалась.

– Отец Бернард, иезуит. Моя мать за ним посылала, он приходил день за днем, год за годом. У него была в Сиалпуре часовенка, куда ходили люди из всех низших каст молиться и исповедоваться. Это могло бы дать ему большую власть, но он говорил мне, что в этой стране никто не исповедуется полностью, как европейцы, они предпочитают ложь правде о себе самих. Я отказалась креститься, потому что он мне надоел, а после того, как моя мать умерла и ее похоронили по индуистскому обряду, ему пришлось уехать.

Они все еще сидели у окна. Ясмини расположилась на коленях в подушках, а Тесс спиной к свету.

– А! Хасамурти приближается, – внезапно сказала Ясмини. – Она моя чети, горничная.

Тесс быстро обернулась, но увидела только одного из трех нищих, который возле калитки плел венок из украденных им цветов.

– Теперь меня ждет коляска, придется оставить мою лошадь у вас в конюшне.

Нищий поднял сплетенные цветы, чтобы полюбоваться ими на фоне солнца.

– Мне надо ехать. Поеду в храм Джинендры, тамошний брамин не друг никому из людей, он воображает, будто я ему друг. Он пообещает мне все, что угодно, если я ему скажу, что говорить Гангадхаре. Но он может договориться с Гангадхарой меня отравить, и они в сговоре с Сэмсоном сагибом, который только что объяснял вам, как нехорошо знать слишком много. Но нехорошо и слишком опаздывать! Я выйду через калитку. Отошлите садовника. Другие слуги в задней части дома? Они будут подглядывать, но они считают, что я выхожу тем же путем, каким пришла!

Тесс отправила садовника за корзиной для цветов, и, когда она снова повернула голову, Ясмини уже ступила из окна, кутаясь с головы до пят в накидку из верблюжьей шерсти, какие носят ночами в Биканирской пустыне, верхнюю часть лица она скрыла под капюшоном.

– Вы же потом изойдете! – засмеялась Тесс. – В верблюжьей шерсти жарко!

– Разве пантера потеет под шкурой? А я сильнее пантеры. Теперь вот что! Я, наверное, скоро вернусь. Вы мне друг.

Она исчезла, точно тень, делая большие торопливые шаги, не замечая нищих и незамеченная ими. Тесс присела выкурить сигарету и обдумать все.

Не успела она задуматься, как внезапно вернулся Дик Блейн к раннему ланчу, он принес целый мешок мелкого кварца.

– Посмотри на цвет! – он так и сиял. – Еще рано говорить, но, кажется, я нашел жилу, которая может куда-то привести. Неужели Гангадхара не возрадуется?

Она рассказала ему о визите Ясмини во всех подробностях. Дик внимал, точно пьесе в театре. Тесс обладала даром рассказчика.

– Поезжай с ней путешествовать, Тесс, если хочешь, – посоветовал Дик. – Тебе здесь тоскливо одной целыми днями. Прими разумные меры предосторожности, но развлекись.

Так как Ясмини занимала ее воображение, Тесс только за ланчем рассказала Дику о визите чиновника – тоже в подробностях.

– Он что, хочет, чтобы я нашел сокровища и одурачил Гангадхару? За кого он меня принимает? За своих стукачей? Я бы предпочел один процент от магараджи большему от него. Если мне даже попадется этот клад – в гробу я видел британские власти!

– Они никогда не поверят, что Гангадхара тебя не вознаградил, – заметила Тесс.

– Ну и что? Какое нам дело, во что они поверят? В настоящее время я партнер Гангадхары.