В тот день, когда я встретила Калеба Дрейка, мой мир стал чуть светлее. Это было в то невыносимое время года, когда близилась сессия и у всех студентов появились мешки под глазами. Я только что закончила заниматься в библиотеке и обнаружила, что небо снаружи обложено угрюмыми дождевыми тучами. Застонав, я быстро зашагала к общежитию, проклиная себя за то, что не взяла с собой зонт. На полпути пошел дождь. Я спряталась под раскидистой ивой и попыталась испепелить ее ветви взглядом, как будто обвиняя их в непогоде. И тогда ко мне подошел он, самодовольный и привлекательный.
– Чем это дерево так тебя разозлило?
Увидев, кто это, я поморщилась. Он рассмеялся и поднял руки ладонями вверх, будто сдаваясь.
– Просто вопрос, Солнышко, не нападай на меня.
Я злобно на него уставилась.
– Могу я чем-то помочь?
На мгновение на его лице промелькнула неуверенность, но она быстро пропала, и он снова улыбнулся.
– Мне стало интересно, почему это дерево заставляет тебя хмуриться, – сказал он, придерживаясь все той же дурацкой шутки.
За его спиной в отдалении я заметила группу баскетбольных идиотов, поглядывающих на нас. Проследив за моим взглядом, он, должно быть, состроил своей крысиной стае устрашающую гримасу, потому что через несколько секунд они разошлись. Он снова повернулся ко мне.
Ах, да… Он вроде задал вопрос.
Я посмотрела на ствол дерева, который напоминал плохо слепленное тесто, и поняла, как яростно я на него, должно быть, пялилась.
– Ты пытаешься флиртовать со мной? – вздохнула я.
Он сдавленно хмыкнул.
– Калеб Дрейк.
– Прости, что?
– Это мое имя, – пояснил он, протягивая мне руку.
Калеб Дрейк был знаменит по всему кампусу, и я совершенно не собиралась присоединяться к его фан-клубу. Я твердо пожала ему руку, чтобы он понял: ему меня не загипнотизировать.
– Да, я пытался флиртовать с тобой, пока ты не растоптала мои надежды.
Я подняла брови и натянула на лицо улыбку. Ладно, нужно заканчивать с этим поскорее – у качков обычно болезненно короткий фокус внимания.
– Слушай, я бы рада остаться и покормить твое эго бессмысленной болтовней, но мне пора.
Я прошла мимо него, чувствуя облегчение: в общежитии меня ждали пинта взбитых сливок и мороженое. Я собиралась добавить туда шоколадного соуса и сделать отличный молочный коктейль.
Я была почти у тротуара, когда за спиной раздался смех. Я напряглась, но продолжила идти.
– Если бы ты была животным, то явно ламой, – крикнул он мне вслед.
Это заставило меня остановиться. Он что, правда сравнивал меня с волосатым млекопитающим?
– И почему же это?
Я не стала поворачиваться к нему, но глаз у меня задергался.
– Погугли их.
Это точно не сон? Я повернула голову, почти как в «Изгоняющем дьявола», и уставилась на него. Он выглядел таким самоуверенным.
– Увидимся, – сказал он, сунув руки в карманы и направившись обратно к своим приятелям.
Я закатила глаза: меньше всего на свете мне хотелось видеться с ним снова. Я кипела всю дорогу до общежития. Не успела дотронуться до ручки, как дверь моей комнаты распахнулась. На пороге стояла моя соседка-первокурсница.
– О чем он с тобой говорил?
Она была светлоглазой блондинкой с нежным голосом. Как бы я ни хотела ее ненавидеть, она была слишком уж милой.
– Он вербовал новых участниц в свой фан-клуб. Я назвала ему твое имя, Кэм.
– Серьезно, Оливия, что он сказал?
Она следовала за мной по пятам, пока я складывала книги на столе. Когда я попыталась ее проигнорировать, она начала бросаться М&М’s мне в голову.
– Он просто выделывался перед своими друзьями. Не о чем рассказывать, правда.
Она дала мне пройти. Я направилась к холодильнику, чтобы насладиться взбитыми сливками, но соседка снова встала у меня на пути.
– Ты такая тупая!
– Тупая? – Я покачала головой. – Ты имеешь в виду «трудная» или «глупая»?
Я тоскливо посмотрела на холодильник поверх ее плеча.
– Калеб Дрейк не подходит к девушкам – это девушки подходят к Калебу Дрейку! Он нарушил свое правило и заговорил с тобой, а ты его отшила!
– Я его не интересую, – вздохнула я. – Он просто понтовался.
– Даже если так, какая разница? Он заслужил право понтоваться. Он великолепен!
Я изобразила тошноту.
– Оливия, – умоляла она, – в жизни есть не только книги и учеба! – Она сбросила учебники с моего стола для пущего эффекта. – Мальчики… могут… делать всякое, – закончила она, кивая мне.
– Ты, – начала я, тыкая ее в ребра, – просто шлюшка.
Я подняла учебник с пола и начала его читать.
– О-ли-ви-я!
Я зажмурилась. Я ненавидела, когда она вот так произносила мое имя.
– М-м-м?
Она выхватила из моих рук книгу.
– Слушай сюда, неблагодарная ханжа. – Она схватила пальцами мой подбородок и вздернула его вверх, заставляя посмотреть на нее. – Он заговорит с тобой снова, просто потому что ты его отвергла. Ему это вроде как понравилось даже. И когда он объявится снова, – она закрыла мне рот ладонью, видя, что я готова запротестовать, – ты поговоришь с ним и пофлиртуешь. Ты меня поняла?
Я пожала плечами. Кэмми взвизгнула:
– А-а-ар-р! – и заперлась в ванной.
Мне было абсолютно все равно, какой эффект Калеб Дрейк производил на остальных студенток. Для меня он ничего не значил. Он никогда не будет для меня что-то значить. Ему не удастся влюбить меня в себя. Точка.
Кэмми оказалась права. Позже на той неделе она стала донимать меня, чтобы я пошла с ней на баскетбол.
– Я куплю тебе горячий шоколад.
– С дополнительными взбитыми сливками?
– С целым облаком сливок, если ты поторопишься!
Десять минут спустя я сидела на скамейке, попивая горячий шоколад с дополнительными взбитыми сливками из маленького пластикового стаканчика. Кэмми меня игнорировала, и я уже жалела о том, что пришла. Калеб Дрейк скакал по площадке, как венчик в миксере. Честно говоря, у меня от его метаний кружилась голова.
Наступил перерыв, и я встала, чтобы найти уборную. Я пыталась протиснуться мимо Кэмми, когда на площадку вышел президент студсовета и поднял руку, призывая к тишине.
– Лора Хильберсон, одна из наших студенток, пропала около пяти дней назад, – произнес он в микрофон. Я остановилась, чтобы послушать. – Ее родители и администрация университета просят всех, у кого есть любая информация о местонахождении Лоры, обратиться к ним как можно скорее. Спасибо за внимание. Наслаждайтесь игрой.
У меня было несколько общих занятий с Лорой Хильберсон на первом курсе. Студенты колледжа иногда любили исчезать на несколько дней, когда стресса становилось слишком много. Она, наверное, пряталась в доме у кого-то из друзей, объедаясь шоколадом и жалуясь на преподавателей. Люди вечно делали из мухи слона.
– Она встречалась с Калебом Дрейком на первом курсе, – прошептала Кэмми. – Интересно, сможет ли он сконцентрироваться на игре после таких новостей.
Я взглянула на Калеба, сидевшего на скамейке: он пил воду из бутылки. Он выглядел расслабленным. Вот придурок. Только во время последней четверти игры, когда оставалась минута до финала, команда противников разыграла маневр с «переходом через Красное море», добившись счета 72–72 с «Пумами». Я бы не знала этого, если бы Кэмми не рассказала мне, потому что последние двадцать минут я убирала катышки со своего свитера.
Калеб Дрейк стоял на штрафной линии, готовясь к самому важному броску за этот вечер. Он казался спокойным, как будто знал, что победит. Впервые за вечер спортзал был странно тихим. Заинтригованная, я забыла о своих катышках и выпрямилась на скамейке. Я хотела, чтобы он победил. Знаю, глупо, но так и было. В тот момент я наконец поняла всю эту Калеб-манию. Он был как перчик халапеньо: яркий и гладкий, но мог и обжечь. Мне вдруг захотелось его укусить.
Я повернулась к Кэмми, глаза которой распахнулись от предвкушения. Похоже, тут происходило нечто важное. Мой взгляд вернулся к площадке – и я вздрогнула: Калеб смотрел прямо на меня. Все студенты в зале смотрели на него, а он смотрел на меня. Рефери не успел подуть в свисток: Калеб зажал мяч под мышкой и подошел к своему тренеру.
– Что происходит? Что такое? – Кэмми подскочила на месте – хвостики на ее голове подпрыгнули в такт музыке.
Что-то было не так. Я поерзала на сиденье, скрестила ноги и выпрямила их обратно. Калеб вручил мяч тренеру. Внезапно мне показалось, что я сижу в сауне.
– Он идет по лестнице, Оливия! Он поднимается сюда! – пискнула Кэмми.
Я сползла ниже на сиденье. Не может быть, чтобы это все было по-настоящему. Он направлялся прямо ко мне! Я притворилась, что занята копанием в сумочке. Когда он остановился рядом с моим сиденьем, я удивленно подняла голову.
– Оливия, – сказал он, приседая, чтобы заглянуть мне в глаза. – Оливия Каспен.
Я увидела, как у Кэмми упала челюсть. Куча болельщиков повернулось в нашу сторону.
– Браво, ты узнал мое имя, – понизив голос, я добавила: – Какого черта ты делаешь?
Он проигнорировал мой вопрос.
– О тебе в кампусе почти никто ничего не знает.
Голос у него был хрипловатый – такой, от которого пойдут мурашки, если он прошепчет что-нибудь тебе на ухо.
Я прочистила горло, притворяясь раздраженной.
– Ты собираешься переходить к делу или задерживаешь игру просто для того, чтобы похвастаться своими детективными навыками?
Он рассмеялся. Посмотрел вниз, потом снова на меня.
– Если я попаду, ты пойдешь со мной на свидание?
Его взгляд бродил между моими глазами и губами. Лицо у меня вспыхнуло, и я наклонила голову, чтобы это скрыть. Мне не нравилось то, как он на меня смотрел: как будто уже планировал наш первый поцелуй, оценивая мои губы. Я встряхнула головой. Это нелепо. Он просто пытался реабилитировать свое уязвленное эго.
Я сузила глаза.
– Если бы ты был животным, знаешь каким? – спросила я.
На его лице снова промелькнула неуверенность. После нашей встречи под дождем я погуглила лам, как он и сказал. По всей видимости, это довольно грубые животные: плюются, лягаются и бодаются в процессе общения.
– Павлином.
Он ухмыльнулся:
– Ты над этим всю неделю думала, да? – Его глаза снова задержались на моих губах.
– Ага, конечно. – Я пожала плечами.
– Значит, можно сказать, что ты всю неделю думала обо мне?
Настала моя очередь выглядеть потрясенной. Проклятие. Я ведь почти его достала…
– Нет… и… нет, я не пойду с тобой на свидание.
Я откинулась на спинку кресла и решила посмотреть на табло. Возможно, если я буду игнорировать его, он уйдет. В динамиках громко играли The Black Eyed Peas. Я притоптывала ногой в такт.
– Почему нет? – Он казался нетерпеливым. Мне это нравилось.
– Потому что я лама, а ты – птица, и мы несовместимы.
Люди начали вставать со своих мест, заинтересованные происходящим. Я начинала нервничать.
– Ладно, – сказал он непринужденно, – тогда что мне нужно сделать, чтобы ты согласилась?
Он наклонился ко мне так близко, что я почувствовала его дыхание, пахнущее мятой. Я попыталась успокоить бешено бьющееся сердце.
И тут мне пришла в голову гениальная идея.
– Брось мимо.
Он озадаченно наклонил голову. Я подалась ближе, прищурившись, и на этот раз повторила медленнее, чтобы не возникло недопонимания:
– Брось мимо кольца, и я схожу с тобой на свидание.
Игривое выражение мигом сошло с его лица. Опустить свой хвост для павлина – немыслимая задача.
Он быстро встал – даже слишком быстро – и побежал обратно на площадку. Довольно улыбаясь, я снова устроилась в кресле. Наверняка он этого не ожидал. Напористый идиот.
Кэмми смотрела то на меня, то на Калеба: на лице ее читалось нечто вроде восхищения. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но я жестом велела ей молчать. Сейчас не время для ее болтовни.
– Помолчи, Камадора.
Все мое внимание было сосредоточено на фигуре на линии штрафного броска. Калеб больше не выглядел таким спокойным, как несколько минут назад.
Рефери просвистел, сигнализируя конец перерыва, и Калеб поднял руки, держа мяч обеими ладонями. Я попыталась представить, о чем он думает. Он больше не станет мной интересоваться, это точно. Вероятно, он злился, что я посмела… тут я потеряла мысль: настал момент истины.
Мышцы на его руках напряглись. Мяч вылетел из рук и направился к кольцу. За эти несколько секунд я успела понять: что-то не так. А затем это случилось. Мяч промахнулся на тридцать сантиметров мимо кольца и упал на пол с тошнотворным глухим «бам». Я с ужасом смотрела, как разверзаются врата ада.
– Нет, нет, нет, нет… – прошептала я себе под нос.
Как он только решился? И зачем? Какой же он дурак!
– Оливия, я притворюсь, что ничего не слышала, – прошипела Кэмми, хватая меня за запястье. – Нам нужно бежать, пока кто-нибудь тебя не убил.
Пока она тянула меня к выходу, я бросила последний взгляд на зал. Калеб уже куда-то пропал.
Я не видела его больше недели. На место самодовольной уверенности в собственной правоте постепенно пришло болезненное чувство вины. Я не хотела этого признавать, но Калеб Дрейк удивил меня, согласившись опозориться. Такие, как он, не способны удивлять таких, как я… верно?
Каким-то образом новости о том, что он саботировал игру ради девушки, быстро расползлись по кампусу. Поскольку именно со мной он говорил за несколько минут до провального броска, я была главной подозреваемой. Девушки шептались при виде меня, а баскетбольная команда бросала на меня угрожающие взгляды.
– Она ведь не такая уж и красивая, – услышала я как-то разговор двух чирлидерш. – Если уж он собирался саботировать всю свою будущую баскетбольную карьеру, то ему стоило сделать это ради задницы получше.
Я виновато склонила голову, поспешив скрыться в библиотеке. Откуда мне было знать, что на игре были спортивные скауты? Мои знания о спорте ограничивались способностью различать мячи разного цвета, и вообще – кто мог подумать, что он реально это сделает?
Я стала проводить больше времени перед зеркалом по утрам, нанося макияж и завивая волосы. Поскольку теперь все смотрели на меня, я хотела выглядеть хорошо.
Я была слишком симпатичной, чтобы казаться простушкой, но не выглядела экзотично. Кэмми однажды сказала мне, что людей отпугивает мой угрюмый вид. И все же Калеба Дрейка это не напугало. Он провалил бросок намеренно. Он сыграл по моим правилам, и я проиграла.
– Оливия, тут, э-э… доставка для тебя, – позвала Кэмми из комнаты однажды вечером, пока я была в ванной.
На моей аккуратно заправленной кровати лежала коробка. Я быстро убрала ее оттуда и отряхнула покрывало. Кэмми закатила глаза и упала на свою кровать, которую не заправляла уже неделю.
– Открой коробку! Ее доставил тот жуткий парень из почтовой службы колледжа. Он попытался понюхать мои волосы, когда я брала посылку.
– У него просто насморк, – пробормотала я, хватая ножницы. – Не льсти себе. – Я открыла коробку и растерянно уставилась на то, что лежало внутри. – Это сдутый баскетбольный мяч, – сказала я, показывая мяч Кэмми.
К нему был прикреплен конверт. Кэмми села, внезапно посерьезнев.
– Нет, гений, это тот самый сдутый баскетбольный мяч!
Я тяжело сглотнула, читая записку:
«Оливия,
пора платить по счетам. Встретимся в библиотеке через десять минут.
– Невероятно! – сказала я, держа мяч в руке. – Даже без «пожалуйста»! Да он практически приказывает мне туда пойти!
– И ты пойдешь. – Кэмми встала, уперев руки в бока.
Я втянула воздух сквозь зубы и отрицательно мотнула головой.
– ОЛИВИЯ! Ты испортила для него самую важную игру сезона! За тобой должок.
Вероятно, она была права.
– Ладно. ЛАДНО! – закричала я ей в тон. Схватив из шкафа первый попавшийся худи, я агрессивно натянула его через голову. – Но на этом все, ясно? – Я обвиняюще ткнула пальцем в ее сторону. – Я встречусь с ним в библиотеке, но потом я не хочу ничего слышать об этом ни от тебя, ни от него, ни от этой чертовой группы поддержки!
Кэмми просияла.
– Только запомни все до мельчайших подробностей и не забудь упомянуть мое имя.
Я хлопнула дверью, уходя.
В пятницу вечером библиотека кампуса напоминала город-призрак. Женщина с хмурым лицом стояла за стойкой и испепеляла взглядом двух первокурсников, которые целовались неподалеку. Я прошла мимо фотографии Лоры Хильберсон на стене, под которой значился призыв связаться с администрацией, если кто-то ее видел. Она была симпатичной, как Дейзи Дьюк, – блондинка, насыщенный макияж, чувственные губы, которые будто только что сосали леденец. Она пропала шестнадцать дней назад, и Нэнси Грейс – моя героиня – занималась освещением ее истории в прессе.
Я вздохнула. Было еще рано. Я решила пройтись до секции художественной литературы, чтобы посмотреть, нет ли там чего-нибудь, стоящего прочтения.
Калеб нашел меня там несколько минут спустя.
– Привет, Оливия.
Он шел с такой нелепой уверенностью, что мне немедленно захотелось поставить ему подножку.
– Калеб, – я сухо ему кивнула.
На нем был черный бушлат поверх дорогого кремового свитера. Мое сердце забилось чаще. Я попыталась его успокоить и повернулась к парню. Он стоял, засунув руки в карманы своих вельветовых брюк – прямо в стиле модного мужского журнала. Я ожидала, что он заявится в одной из тех дурацких баскетбольных курток и в старых джинсах.
– Почему ты так вырядился? – огрызнулась я, добавляя еще один роман к растущей кипе книг на столе.
– Как ты находишь время на чтение? – спросил он, поднимая книгу со стола, чтобы взглянуть на обложку.
Я не собиралась признаваться ему, что у меня не было личной жизни и что все выходные я читала. Вместо этого я послала ему неодобрительный взгляд, надеясь, что он сменит тему. Глупый качок, вероятно, в жизни ничего не прочитал от корки до корки. Я так и собиралась ему сказать, когда он прошелся вдоль стеллажа и принес мне потрепанную книгу.
– Прочти вот это. Мой любимый роман.
«Большие надежды» Диккенса. Я никогда их не читала.
– Ты шутишь?
Он ухмыльнулся.
– Думаешь, раз я играю в баскетбол, то не умею читать?
Я фыркнула. Именно так я и думала.
– Почему ты решил встретиться именно здесь?
– Я подумал, что здесь тебе будет комфортнее. – Он уселся на край стола. – Ты думала, что я не вспомню про нашу договоренность?
Я впервые заметила его акцент. «Британский», – решила я, но точно сказать не могла. Что бы это ни было, оно оказывало на меня такой же эффект, как водка.
– Я просила тебя бросить мимо кольца. Я не говорила, что пойду с тобой на свидание в этом случае.
– Правда? А я помню все иначе. – Он прищурился и наклонил голову, притворяясь озадаченным.
Возмутительно. Только мне можно быть саркастичной.
– Ты пойдешь со мной на свидание, Оливия, потому что, как бы ты ни хотела это признавать, ты ошибалась на мой счет.
Я открыла и закрыла рот. Куда пропало все мое остроумие?
– Я… э-э-э…
– Нет, – перебил он. – Никаких отговорок. Я свожу тебя на свидание.
– Ладно. – Я зажмурилась и глубоко вдохнула. – Сделка есть сделка.
Кэмми будет обожать меня за это. Просто обожать!
– Среда, восемь вечера.
Калеб встал. Я отступила. Он был таким высоким. Он повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился.
– Оливия?
– Что? – огрызнулась я.
– Я собираюсь поцеловать тебя. Просто чтобы ты знала.
Его смех прошелся эхом по библиотеке. «Только через мой труп», – подумала я. Почему он так чертовски хорошо выглядит? И почему мое имя звучит так приятно из его уст?
Я схватила свои книги и побежала к кафедре выдачи.