Предисловие

Коль ни полезно и приятно историческое и физическое знание обитаемого нами земного круга вообще, однако более пользы и приятности получаем от описаний стран, с коими мы имеем вящее, нежели с другими, сообщение, или коих подлинные обстоятельства с довольною достоверностию нам еще неизвестны. Пусть всякий приметит сам себе, какое ему бывает от того удовольствие, когда он читает или слышит о своем отечестве известия, подающие ему истинное того изображение.

О том ни мало сомневаться не должно, что определенным к правлению государственных дел особам весьма нужно иметь точную ведомость о землях, им в ведомство порученных; надобно знать обстоятельно о натуральном всякой земли состоянии, о плодородии и о прочих ее качествах, преимуществах и недостатках; надлежит ведать, где земля гориста и где ровна; где какие реки, озера, леса, где прибыльные металлы находятся, где места к земледельству и к скотоводству удобные, где степи бесплодные; по которым рекам ходить на судах или кои к судовому ходу способными учинить можно; как оные или от натуры или сделанными каналами соединены; какие где водятся звери, рыбы, птицы и какие обретаются травы, кусты, деревья, и что из них к лекарству, или к краске, или к другому какому экономическому обиходу пригодно; где земля обитаемая и где необитаемая; какие в ней знатнейшие города, крепости, церкви и монастыри, морские пристани, торговые места, рудокопные и плавильные заводы, соляные варницы и всякие мануфактуры; в чем состоят родящиеся в каком месте плоды и товары и чем внутренние и отъездные торги отправляются; в каких товарах есть недостаток, а особливо кои из других стран привозятся, и не можно ли оные в той земле делать самим; какое каждого места положение, натуральное или художеством и трудами человеческими устроенное; какое от одного места до другого расстояние; каким образом учреждены большие дороги и почтовые, для удобной езды, станы; какие в каком месте или уезде жители, и в каком многолюдстве, и как разнствуют между собою языком, состоянием тела, склонностями, нравами, промыслами, законом и прочим сюда принадлежащим; какие где древних лет остатки; каким образом завоевание или население какой земли учинилось; где ее пределы, кто ее соседи, и в каком оная состоит с ними обязательстве.

Когда же все сии обстоятельства нужны и полезны, то и должно оные наблюдать при сочинении достаточного земли описания, чтоб оное с предпринятым намерением было согласно. Подобное сему знание небесполезно будет иметь и о наших соседях, также о всех народах и землях, с коими у нас по торгам, или по каким договорам, некое сообщение.

Врожденное человеку любопытство еще и тем не довольно. Часто имеем мы попечение о знании таких вещей, которые ни мало до нас не касаются. Чем далее от нас отстоит какая страна, чем более она нами незнаема, тем приятнее нам об оной известия.

Кольми паче почитать нам надлежит описания, издаваемые о тех землях, о коих мы до сего или ничего не знали, или хотя и звали, но не обстоятельно; а нам бы ведать об них весьма нужно было, и хотя они находятся в дальном от нас расстоянии, однако составляют некоторую часть великого общества, к которому принадлежим мы сами.

Таким образом уповательно, что благосклонный читатель примет охотно описание земли Камчатки, предложенное здесь его любопытству. Сочинитель оного показал бы сам в предисловии случаи и способы, какими получил он сообщенные им известия, ежели бы смерть ему в том не воспрепятствовала. Но понеже о сем для вящей достоверности ведать будет не бесполезно, то предъявляем здесь краткое известие.

При отправлении в 1733 году по именному императорскому указу Второй Камчатской экспедиции для учинения разных изобретений по берегам Ледовитого моря, а паче по Восточному около Камчатки, Америки и Японии океану, воспринято было намерение, чтоб всеми мерами стараться о возможном описании Сибири, а особливо Камчатки, по точному их положению, по натуральному земли состоянию и по обитающим в них народам; словом, чтоб собрать известия по всем вышепоказанным нами обстоятельствам к совершенному земли описанию принадлежащим.

Для исполнения сего императорская Академия наук отправила вместе с морскою экспедициею трех профессоров, которые порученные им дела разделили между собою таким образом, чтоб одному исправлять астрономические и физические наблюдения; другому чинить то, что принадлежит к натуральной истории; а третьему сочинять историю политическую и описание состояния земли, нравов народных и древностей.

Сим Академии членам придано, кроме других чинов разного звания и способности людей, шесть человек студентов российской нации, дабы под предводительством их упражнялись в науках и тем бы приобрели себе способность к чинению в предбудущее время самими собою таковых же наблюдений.

Степан Крашенинников, уроженец города Москвы, положив там в Заиконоспасском училищном монастыре в латинском языке, в красноречии и в философии доброе основание, превосходил товарищей своих понятием, ревностию и прилежанием в науках, впрочем, и в поступках был человек честного обхождения.

Хотя он определен был наипаче к истории натуральной, то есть к науке о произращениях, животных и минералах, однако являлося в нем также к гражданской истории и географии столько склонности, что он еще с 1735 года употреблен бывал с пользою в особенные отправления для описания по географии и истории натуральной некоторых мест, в которые сами профессоры не заезжали.

Между тем, прибывшие в Якутск в 1736 году академические члены уведомились, что учреждения ко вступлению в морской путь далеко не доведены еще до такого состояния, чтоб можно было продолжать им путь до Камчатки без замедления. Нельзя им было препроводить на Камчатке несколько лет, когда, кроме описаний оных, находилось для них множество дел других в Сибири, которых упустить им не хотелось.

Потому рассудили они за благо послать на Камчатку наперед себя надежного человека для учинения некоторых приуготовлений, дабы им там по приезде своем меньше времени медлить. И в сию посылку выбрали господина Крашенинникова тем наипаче, что можно было ему поручить на время отправление всяких наблюдений, и к сему делу снабдили его инструкцией, предписав ему довольное наставление во всем том, что на Камчатке примечать и исправлять надлежало.

По случаю сделалось, что из профессоров до Камчатки доехал токмо упражнявшийся в чинении астрономических обсерваций; прочие же оба указом правительствующего сената уволены были от камчатской поездки, а вместо того велено было им на возвратном пути обстоятельнее описать все те в Сибири страны, в коих они до того не были или хотя и были, но токмо на малое время.

И тако едва не все на Камчатке испытания досталися к отправлению одному только господину Крашенинникову, которые он, уповательно, и мог бы исправить без знатного недостатка, ибо упражнением привел он себя от времени до времени в большее искусство; профессоры снабдили его теми же способами, какие дозволено было им самим употреблять правительствующего сената указом; он объездил всю Камчатку из конца в конец и имел при себе толмачей, стрелков и других людей потребных; ему позволено было пересматривать и списывать приказные дела в острогах; а когда случалася ему в делах, до наук касающихся, какая трудность, что профессоры могли усматривать по часто присылаемым от него рапортам, то отправляли они к нему при всяком случае вновь наставления.

Но между тем, Академия, усмотрев множество дел в Сибири, рассудила за благо в 1738 году послать туда еще, для вспоможения в делах по натуральной истории, адъюнкта Георга Вильгельма Стеллера[1], который следующего года приехал к профессорам, находившимся уже на возвратном пути в Енисейске.

Сей искусный и трудолюбивый человек имел превеликую охоту ехать на Камчатку, а оттуда желал также отправиться в морской путь; того ради и отправлен он был туда по его желанию. Для сего дали ему профессоры инструкцию, равно как и господину Крашенинникову, с предписанием довольного наставления во всем, что о Камчатке ведать ни надлежало, и послали с ним живописца к исправлению рисунков к натуральной истории и к описанию народов надлежащих.

Как по прибытии его на Камчатку господин Крашенинников мог полученным уже своим искусством чинить ему вспоможение, так, напротив того, господин Стеллер был ему полезен в некоторых случаях своим руководством. Они вместе были на Камчатке по 1741 год, в котором учинилось отправление в морской путь для изобретения находящихся близ Камчатки земель американских.

В сей путь поехал и господин Стеллер, а господин Крашенинников отправлен был от него в Иркутск, о чем как уведали находившиеся тогда еще в Сибири профессоры, то приказали они ему ехать к себе с возможным поспешением, что и учинилось; и в 1743 году возвратился он купно с ними назад в Санкт-Петербург. А господин Стеллер умер ноября 12 дня 1745 года[2] в городе Тюмени горячкою, на возвратном пути из Сибири в Россию.

По подании от господина Крашенинникова Академии наук об учиненных им в бытность его на Камчатке делах обстоятельного рапорта и по получении оставшихся после господина Стеллера писем рассуждено было запотребно обоих оных труды совокупить воедино и совершение всего дела поручить тому, который имел уже в том наибольшее участие. Из того произошло сие «Описание земли Камчатки».

Оно приятно будет читателям по причине пополнения особенных тамошних земель обыкновений разными и еще не слыханными достоверными известиями, каких в других географических описаниях не много находится. Кто желает оное читать для увеселения, тому большая часть содержания оного имеет служить к забаве; кто же смотрит на пользу, тот без труда найдет оную, хотя бы похотел он пользоваться чем-нибудь, до наук или до употребления в общем житии касающемся.

Надобно желать, чтоб предприемлющие впредь намерение упражняться в описании не знаемых или не с довольными обстоятельствами описанных земель труды свои располагали по примеру сего сочинения.

Сочинитель произведен в 1745 году при Академии наук в адъюнкты, а в 1750 году пожалован профессором ботаники и прочих частей натуральной истории. Конец житию его последовал в 1755 году февраля 12 дня, как последний лист сего описания был отпечатан.

Он был из числа тех, кои ни знатною природою, ни фортуны благодеянием не предпочтены, но сами собою, своими качествами и службою, произошли в люди, кои ничего не заимствуют от своих предков и сами достойны называться начальниками своего благополучия. Жития его, как объявляют, было 42 года, 3 месяца и 25 дней.

Для лучшего разумения находящихся в сем описании географических известий усмотрено запотребно приобщить к оному две ландкарты земли Камчатки с окрестными ее странами, на которых любопытный читатель приметить может много разности против того, как Камчатка и соседственная часть Сибири представлены на ландкартах в прежде печатанном при Академии атласе; но сочинитель оных уверяет, что изменения учинены были не без довольного основания, о чем он намерен объявить впредь с такими доказательствами, которые, чаятельно, и другим довольно важными к такому предприятию покажутся.