Улица Портовое шоссе, в народе известная как Портшоссе, тянется по самому центру Махачкалы, захватывая городской сад, гостиницу «Каспий», и упирается в порт Махачкалы и железнодорожную станцию, постепенно переходя в улицу Эмирова и проспект Мирзабекова.
Харон, честно говоря, не знал, что здесь было раньше, скорее всего, какое-то предприятие, но теперь здесь раскинулся огромный стихийный рынок «Портовый». Вдоль шоссе, насколько хватало глаз, стояли грузовики с откинутыми бортами, небольшие фургоны типа «Газели», с которых шла бойкая торговля. Вокруг толпился народ, в основном женщины, неохватные тетки в черных платках и с клетчатыми сумками «мечта оккупанта», раздавались крики зазывал и гомон покупателей. Частенько, сунув руки в карманы, через толпу горланящих теток пробирались парни и мужчины, выискивающие свой товар – запчасти для машин, «железо» для компьютеров, фильмы с «клубничкой», патроны или стволы. Изредка толпу прореживали отчаянно гудящие грузовики с товаром, рейсовые автобусы или легковушки. То и дело, крутя головой и многозначительно поглаживая цевье поцарапанных «калашей», проходили боевики Центрального полка патрульно-постовой службы МВД в наспех подогнанном милицейском камуфляже старого образца.
«Вот павлины!» – с легким раздражением подумал Харон, исподволь рассматривая напыщенных боевиков. Джамбулат Рамазанов, бывший директор махачкалинского порта, пять лет назад быстро сориентировался в ситуации «нежданной независимости» и, опираясь на свою портовую службу безопасности и двух братьев, сотрудников МВД Дагестана, тут же начал выстраивать свою бизнес-империю. Для начала, после короткой, но кровавой войны с конкурентами, ему удалось подмять под себя железнодорожную станцию, объединив морской и наземный транзиты в своих руках. Первый конфликт стоил жизни его брату Аслану, взорванному в собственном «Хаммере» у него на глазах. Но Джамбулат и не думал отступать, продолжая давить конкурентов и расширять свои владения. Теперь, спустя почти восемь лет, господин Рамазанов полностью контролировал центр города. Ему было плевать, кто торгует на его территории – кумыки, аварцы, даргинцы, лезгины, аккинцы или табасаранцы. Главное, чтобы исправно вносили арендную плату за место и не устраивали перестрелок. Ему было плевать, кто ваххабит, кто язычник, а кто вообще иудей. Религия разъединяет, бизнес объединяет.
Через владения Рамазанова теперь проходило до половины грузов, идущих в республику, и он по праву мог считать себя самым влиятельным и богатым человеком в Дагестане. Своих боевиков он включил в систему республиканского МВД, приписав их к специально сформированному полку ППС. Помимо официальной «милиции» была еще служба безопасности порта, выполняющая функции разведки и контрразведки, и даже несколько катеров, патрулирующих акваторию махачкалинского порта. Даже у русских, охранявших Терско-Кизлярскую линию, Джамбулат был в чести. Откровенным криминалом он не занимался, наркотиками и рабами не торговал, старался играть по правилам. Наиболее «отмороженные» исламисты хотели пару раз отправить его к Аллаху, обвиняя в сотрудничестве с неверными, но каждый раз нападавшие гибли, а Рамазанов выживал. С такими деньгами можно купить даже самого «отмороженного» муллу, который сдаст соратников по газавату.
– Батарейки, аккумуляторы к мобильным, флэш-карты, аксессуары! – заорал Мурад, подражая соседским зазывалам. – Хороший товар, налетай, разбирай! Эй, красотка, смотри, какой чехол для твоего мобильника…
Мурад Гарданов был в своей стихии. Товар, благодаря его длинному языку разлетался мгновенно, торговля шла бойко. Чем больше продаешь и больше болтаешь, тем меньше вероятность того, что кто-то заподозрит в тебе чужака.
Группа Харона уже пятый день толклась на Портшоссе и окрестностях, принюхиваясь и присматриваясь. По данным агентуры, со дня на день именно здесь, во владениях Рамазанова, в одном из прибрежных ресторанчиков состоится сходка ваххабитских боевиков. Да не простых. Чуть ли не сам неуловимый Анчар вернулся на Кавказ и собирается на ней присутствовать.
* * *
– Что, Рамазанов в край охренел? – Полковник национальной безопасности Воронков, седой и кряжистый мужик, недоверчиво повел крупной головой.
– Не верю, господа, ох не верю… У него и так все кучеряво, зачем ему эта шваль нужна? Он даже четыре года назад, когда все это отребье на европейское бабло вооружалось, сидел тихо. Сейчас-то ему зачем себе жизнь портить?
– Вопрос, конечно, интересный. – Глава РОШ генерал-майор Стасов задумчиво потер пальцем щетину на подбородке. – Что скажете, Титов? Вот «контора» вашу версию под сомнение ставит. Да и меня вы, честно говоря, не убедили.
Титов – начальник разведки 16-го армейского корпуса, в зоне ответственности которого был Терско-Кизлярский особый район, недовольно сморщил крупный нос.
– Информация проверенная. Тот же источник – Свирель, из близкого окружения Рамазанова. Он никогда не подводил.
– Помню такого, – кивнул Стасов. – Источник действительно надежный, Вадим Павлович. Только два вопроса. На хрена это Рамазанову и какого черта Анчар сюда снова вернулся?
Ранее молчавший полковник Горбачев из внутренних войск, представляющий здесь МВД, отпил чая и, крякнув, сказал:
– А если его заставили? Рамазанова?
– Кто? Кто может заставить человека, у которого почти три тысячи стволов?
– Не знаю. Но я знаю Рамазанова. Это такая хитрая и осторожная тварь, что рисковать не будет, факт. Если информация коллег из ГРУ верна, значит, на него как-то надавили. Причем надавили очень влиятельные люди. Те же, кто заставил сюда вернуться Дикаева…
– Если это правда, – вновь повторил Воронков. – У нас пока информация только из одного источника, от Свирели…
– Кто же виноват, Сергей Сергеич, что ваша агентура вообще работать не желает? – поддел конкурента Титов.
Метнув на армейского разведчика негодующий взгляд, Воронков продолжил:
– Данные надо проверить. Причем проверить тщательно. Я запрошу Москву. Пусть присылают «призраков». Иначе подобраться поближе к объекту мы не сможем.
Стасов усмехнулся.
– Сергей Сергеич, зачем Москву-то дергать? Вдруг это действительно пустышка? Тем более и у Титова или Горбачева люди есть не хуже «призраков». Уж наружное-то наблюдение и контроль с воздуха мы сами обеспечим.
Совершенно неожиданно Титов поддержал своего извечного конкурента, чекиста Воронкова.
– Здесь коллега прав, господин генерал. У нас есть надежные люди, но они могут быть уже засвечены в акциях возмездия. Вероятность небольшая, но рисковать не стоит. Я работал с «призраками» пару раз. Они молодцы, могут просочиться и в замочную скважину.
– Стоит ли игра свеч? – Стасов внимательно оглядел присутствующих.
– Еще как стоит. Вряд ли Анчар прибыл один. Есть возможность накрыть целую компанию этих ублюдков. А если возьмем живьем… – мечтательно протянул Титов.
– Даже не думай, полковник! – отрезал Стасов. – «Наружка» цель идентифицирует, нанесем авиационный удар. Все к хренам собачьим, в щепки!
– Вместе с документами и ноутбуками! – закончил за генерала Горбачев. – Нет уж, господин генерал. Такую публику, если будет возможно, надо живой брать.
– Солдат на верную смерть отправлять?! Там же осиное гнездо. И каждый абрек со стволом. Малейшая заминка – и все, против них весь город…
Стасов, в отличие от всех присутствующих, в разведке и специальных операциях мыслил слабо. Бывший командир десантно-штурмовой бригады, специалист по захвату и удержанию плацдармов. Кирпичи крушить и лбом стенку пробить – это всегда пожалуйста, но от изящества далеко.
– Господин генерал! – спокойно сказал Воронков. – Полковник Горбачев прав. Если представляется такая возможность, надо брать. Или захватить документы и средства связи.
– Какая возможность, Воронков? «Вымпел» туда отправлять?
– Лучше «дельфинов». – Титов ткнул пальцем в экран. – Это же побережье. У нас, не забывайте, их дежурная группа на вахтовой основе в Святом Кресте сидит. Если из-за «призраков» не надо Москву дергать, то о «дельфинах» поговорить надо.
Стасов поглядел туда, куда указывал палец армейского разведчика.
– Да, с моря как-то сподручней. Выскочили, дело сделали и обратно ушли. И погони не будет. Хорошо, господа, ваша взяла. Будем «чертей» с моря брать. У флота – свои заморочки, как и у УСО. Но связи у меня нет. Решим проблему.
* * *
– Они клюнули! – Шик оторвался от бинокля и повернулся к одетому в форму местной милиции Алексу. Англичанин смотрелся в чужом обмундировании весьма органично, а светлые волосы, вытянутое лицо и нос с горбинкой даже придавали его облику легкий налет горского аристократизма. Не хватало только коня, папахи и бурки для полного антуража.
Переводчик, молодая лезгинка Мадина, с закрытым никабом лицом, быстро перевела англичанину слова Фарида, стрельнув зелеными глазами.
«Вот проститутка. Вроде в наморднике, а все туда же, умудряется глазками стрелять», – подумал Шик и усмехнулся. Строй халифат, не строй, все равно получается смесь базара и борделя.
Англичанин кивнул и обратился к Фариду на арабском:
– Вы заметили снайпера на крыше вон той закусочной?
– Конечно. Я даже засек, что у него укороченная СВД в десантном варианте. С глушителем и ночным прицелом.
Англичанин снова кивнул. Они вообще были неразговорчивые, эти выходцы из туманного Альбиона. Драгун привез с собой десять человек: восемь англичан и двух арабов из какого-то крутого арабского спецназа. У арабов, как выразился заместитель Драгуна, первый лейтенант Уэйн Нолан с позывным «Волшебник», была «боевая практика» перед каким-то важным заданием.
– Как эфир?
– Засорен, – ответил Нолан. В отличие от Драгуна лейтенант говорил по-арабски с сильным акцентом и страшно этого стеснялся. – Но пока ничего интересного.
Фарид пожал плечами и спустился в подвал. Здесь их штаб, склад и оперативная база. Капкан для русского спецназа. Задумано рискованно: ведь русские, получив информацию от двойного агента, могут вызвать бомбардировщик или вертолет и смешать дом с землей, вместе с обитателями. Все рассчитано на то, что русские соблазнятся взять Анчара живьем.
Именно Фарид настоял на том, что ловушку лучше делать прямо на объекте, а не в соседних строениях.
– «Русню» будет страховать спецназ. Будет или группа поддержки, или воздушное прикрытие. Увидев угрозу группе захвата, их командование тут же нанесет огневой удар. Но если мы встретим русских внутри объекта, то они не станут наводить управляемые ракеты на объект, где находятся свои. Никогда.
– Кто нам будет противостоять? Ваше мнение…
– Судя по добыче, которая их ждет, – Шик покосился на Дикаева, – отправят элиту: «Вымпел» или «Сапсан»…
– Я бы отправил «лодочников»! – задумчиво ответил англичанин. – Море рядом, рукой подать. И уходить проще…
Фарид еще раз посмотрел в окно на шумную улицу.
– Вы правы, мистер Драгун! Аллахом клянусь!.. У русских есть боевые пловцы. Здесь, на Каспии. Форт Святой Владимир, там их база…
– Ай шайтан! – один из боевиков Дикаева – младший командир, что-то типа десятника, – которому разрешили поучаствовать в совещании, потеребил густую бороду.
– Что, Абу? – вскинулся Анчар. – Знаешь их?
– Эх… знаю, господин. Они три месяца назад груз Хуссейна Слепого перехватили в Дербенте. Ночью из моря вышли, как черти, все в черном, костюмы блестят. У Хуссейна была охрана из бывших ахмадовцев – надежные люди. Да еще продавцы вооружены были, все шестеро. Так их всех положили, прямо там, возле пляжа, вместе со Слепым. И почти никто из них выстрелить не успел. А в людях Слепого, в каждом, по десятку дырок настрочили зараз.
– Сам видел, что ли? – спросил Шик.
– Трупы видел, – невозмутимо ответил боевик. – И следы к морю видел.
Драгун глотнул чая и подошел к карте.
– Да, место мы выбрали удачное. Придут они по земле или по морю, деваться им некуда. Пора их женщинам надевать траур.
* * *
– Кофе будешь, Харон? – Тихий голос отвлек его от наблюдения за окрестностями. Рядом, присев на запасное колесо и протягивая ему термос, оказалась Нафиса. Харон долго смотрел на ее аккуратную руку с длинными пальчиками и думал, что нет в природе ничего более совершенного, чем эта маленькая рука.
Нафисе Марьяновой, как и другим бойцам специальной группы «Призрак», пришлось хлебнуть горя полной чашей, другие в эту группу не попадали.
История Нафисы простая и страшная одновременно. Девочка, тогда еще студентка сельскохозяйственной академии, взяла да влюбилась. Все бы ничего, но она влюбилась в русского. Рослого и веселого, похожего на белого медвежонка старшего лейтенанта – пограничника Олега Марьянова. Отец, узнав об этом, так избил ее, что она две недели не могла выходить из дома, отлеживалась и ждала, чтобы синяки сошли. Недолго думая, родня решила срочно сыграть свадьбу, подыскивая жениха подальше от города, чтобы «дурь городскую из ее башки выбил». В итоге нашли жениха из числа родственников, живущих высоко в горах. Жених был на десять лет старше, сильно хромал из-за травмы, полученной в детстве, и слегка «не дружил» с головой. К тому же был ассенизатором. Свадьбу наметили через три месяца, постоянно держа Нафису под присмотром сестер и братьев и отобрав мобильный телефон. Но она один раз позвонила. И этого было Олегу достаточно.
За два дня до свадьбы при походе на рынок Олег, оттолкнув ее брата, похитил Нафису, затащив в свою «десятку» со свинченными номерами. Свадьбу, но уже с Олегом, она сыграла, и все было хорошо… Кроме одного. Отец поклялся убить ее, «как шлюху, опозорившую род».
Сначала Нафиса испугалась, но потом поняла, что это пустые угрозы. Олег всегда был рядом, всегда держал ее за руку и всегда носил с собой оружие. Такой большой и сильный…
Страшно стало, когда стали огораживать Кавказ стеной, и вся республика в один день восстала против «русского гнета». Бои вокруг городка, где были расквартированы пограничники, страшные бои, доходившие до рукопашных, шли две недели. Пока под градом авиабомб и крупнокалиберных снарядов исламисты не убрались в горы зализывать раны.
Потом наступило относительное затишье, и вскоре Нафиса поняла, что их стало не двое, а уже трое. Когда она сказала об этом Олегу, тот засмеялся, схватил ее на руки и долго кружил по маленькой комнате, а она кричала: «Дурак, поставь нас на пол!» – и крепко обнимала его за шею.
Олега убили на ее глазах спустя два месяца, в апреле. Они уже выбирались из пропахшего кровью, ложью и ненавистью Дагестана, муж получил новое назначение на финскую границу в пограничную комендатуру. Они уже собрали вещи, когда она вспомнила, что забыла купить новую косметичку. Старая вся облезла… Олег шел чуть сзади, не отпуская жену далеко от себя.
Молодой человек, почти мальчишка, с редкой бороденкой и оловянными глазами, появился внезапно, выскочив откуда-то сбоку. Заорав «Аллах акбар!», он вскинул потертый «ТТ» и стал с двух метров всаживать пули, одну за другой, в широкую спину Олега… Еще через две недели у Нафисы случился выкидыш от нервного потрясения, и пожилой гинеколог сказал, что детей у нее никогда не будет…
Олег был сиротой и вырос в детском доме. Своя семья желала Нафисе только смерти, и возвращаться ей было некуда. Все дороги ведут в Москву, и, собрав пожитки, потемневшая от горя и постаревшая до седых прядей девушка оказалась в столице.
Вы знаете, о чем думает и мечтает женщина, у которой в один момент отобрали самое дорогое? Правильно, она мечтает о мести, сладостно, словно дитя, лелея свою ненависть. Как говорится, не бойтесь ядерной войны, бойтесь женской мести.
Едва оказавшись в мегаполисе, Нафиса попыталась устроиться на работу в полицию. Посмотрев документы, ее отправили обратно, покрутив пальцем у виска.
«Нам здесь еще чурок не хватало», – деловито сказал кадровик, указывая на дверь. Но через три дня ей позвонили. Сильный, с железными нотками голос предложил ей встретиться в чайхане на Волгоградском проспекте.
Человек, представившийся просто Петром, задал ей несколько вопросов, внимательно следя за реакцией. Потом дал визитку с адресом в самом центре Москвы.
– Медосмотр! – коротко сказал Петр, собираясь выходить.
– А что, вам нужны чурки? – тихо спросила Нафиса.
– Именно чурки нам и нужны, – не поведя бровью, ответил Петр. – И не опаздывайте, Нафиса.
Помимо медосмотра были психологические тесты, детектор лжи, снова медосмотр и снова тесты. Потом долгие месяцы изнуряющих тренировок и занятий по восточным языкам. Из двадцати девушек со схожей судьбой через полгода осталось девять, а еще через год – четверо. Нафиса занималась исступленно, словно одержимая, выплескивая свои эмоции в тире, гимнастическом зале или на татами. Через два года она, первая из девушек, была зачислена в группу «Призрак». Цели у группы были простые: выслеживать и уничтожать лидеров исламского подполья на Кавказе, Ближнем Востоке и Средней Азии. И для этого требовались преданные люди из этих регионов. Или полукровки от смешанных браков. Главное, они должны искренне ненавидеть всю ту дикость, то варварство, что несет в себе радикальный ислам. Ненавидеть исламские порядки, образ жизни и все, что с этим связано. Но знать это изнутри. Раствориться в серой массе двуногих зверей и уничтожать их, уничтожать, стравливая друг с другом, убивать лидеров и проповедников, не давать объединиться.
Харона перевели на Кавказ совсем недавно. В Европе и США работы пока не было, а опыт требовалось передавать.
– Сам не лезь, ты – инструктор, прежде всего! Натаскивай их, но сам наблюдай, – напутствовало начальство, но Харон уже знал, что лезть будет. Он – оперативник Управления специальных операций ГРУ, а не кабинетный хомяк.
Так они и встретились. Инструктор-боевик с длинным списком успешных ликвидаций и стальными нервами и темненькая девушка с выжженной горем и ненавистью душой и красивыми глазами. Такого у Харона никогда не было. Это была даже не искра, а скорее разряд… Да и у Нафисы – то же. Встречались они тайно, часами не выпуская друг друга из объятий на смятом белье дешевых гостиничных номеров.
– Так будешь кофе? – повторила Нафиса, кутаясь в теплую шаль.
– Давай, – протянул руку Харон. В этот момент ожил наушник. Поступил сигнал от оператора кружащего в небе беспилотника.
– Опора, это Сокол. Две движущиеся цели с юга. Похоже на клиентов.
– Принял.
– Камыш. Прием.
– Прием, Опора.
– Две цели к югу. Контроль.
Камыш – это наблюдатель Пашка Кориков на высокой точке, крыше ресторанчика. Если что, не только наблюдатель, но и снайпер.
– Что, Харон? – Нафиса смотрела ему прямо в глаза.
– Похоже, они. Мурад, давай, темпа не снижай. Ори громче, зазывала. А мы с Нафисой пойдем пожрать возьмем. Заодно посмотрим на клиентов поближе.
Нафиса накинула никаб на лицо, запахнула шаль и засеменила к лавке, где жарили кебабы. Прямо как верная жена. Следом неторопливо и солидно вышагивал Харон, как и положено серьезному торговцу.
* * *
– Есть сигнал! – один из англичан, сержант, снял наушники. – Они проявили себя.
– Отлично! Анчар, ваши люди готовы?
– Готовы.
Алекс Шорт жестом подозвал Кэролла.
– Русский напротив, прямо на крыше закусочной. У тебя будет не больше минуты, чтобы занять выгодную позицию, пока он будет глазеть на машины. И не забывай: скорее всего, они следят за объектом с БПЛА.
– Сделаю, Драгун.
– Отлично, Генри, работай! – майор хлопнул сержанта по плечу.
Генри Кэролл, позывной «Гадюка», неторопливо взял громоздкий «баретт М95», затем свернутую теплоизолирующую серую накидку. И, насвистывая мотивчик, стал подниматься по скрипучей лестнице наверх.
«У Гадюки, конечно, железные яйца, а меня что-то трясет», – подумал Шорт, глядя в спину сержанту.
* * *
В пяти милях от берега, в серой вечерней дымке, заглушив двигатели, дрейфовали два катера сине-серого пятнистого окраса. Несмотря на свое типично русское название «Чайка», родословная дрейфовавших катеров шла от шведских CB90, скоростных штурмовых кораблей. Их клепали по недавно купленной лицензии для сил ОВР, но вскоре катера заинтересовали командира «дельфинов» кап-раз Нечаева, и десять «Чаек» оказались в распоряжении морского спецназа. В отличие от скандинавов или американцев, ставящих на свои assault boats исключительно пулеметы разных калибров, русские подошли к делу основательно, вооружив свои катера авиационными пушками. Стандартная «Чайка» несла по две ГШ-30-01. Еще и спецназовцы, идя на «охоту», устанавливали на крышу катера один, а то и два пулемета ГШГМ, прикрытых бронированными щитками.
– Водяной, это Сокол. Опора, цель идентифицирована. Прием.
– Понял, цель опознана, Сокол.
– Выдвигайтесь, Водяной.
Через несколько минут, оставляя за собой белоснежные буруны от «Чаек», к берегу устремились две резиновые моторные лодки, забитые вооруженными людьми в масках. Двенадцать человек во главе с кап-два Рудольфом Афанасьевым.
Капитан-лейтенант Константин Сундуков – командир звена катеров, отправив спецназ заранее, приказал на самом малом ходу выдвигаться вперед:
– Сейчас еще не стемнело, если что, ребят поддержим огнем.
Перед операцией время будто останавливается, это Харон всегда замечал. Ты начинаешь чувствовать время, когда секунды, словно холодные капли, падают тебе на макушку.
– Камыш. Как объект?
– На месте, Опо…
– Черт, что такое? – Харон повернулся спиной к улице, пытаясь вызвать наблюдателя.
– Сокол, Камыш замолчал. Прием.
Оператор беспилотника сделал максимальное приближение к лежащему на крыше Корикову.
– Норма, Опора. Камыш на месте.
– И не отвечает, придурок!
Камыш не отвечал еще пять минут, и Харон понял, что весь план специальной операции летит к дьяволу.
– Сокол. Активность противника?
– Трое у входа в семидесяти метрах от тебя!
– Что-то не так! Сокол, где Водяной?
– Три минуты, Опора. На подходе.
Не успели лодки зашелестеть брюхом по гальке, как «дельфины», применив легкие штурмовые трапы, одним рывком преодолели бетонное ограждение набережной и оказались на рынке.
Торговцы и патрульные бородачи в ужасе шарахнулись в стороны, пропуская незваных гостей. Одного взгляда на темную униформу и угрожающие движения было достаточно, чтобы у самых бойких торговцев язык мгновенно присох к нёбу. Две группы по шесть человек, прикрывая друг друга, устремились вперед. Сто метров, пятьдесят метров…
– Сокол, перейди на тепловизор.
– Рано, Опора, еще светло…
– Выполняй!
Чертыхнувшись, оператор переключился на тепловизор.
– Как Камыш?
Ответ пришел на пару секунд позже, чем обычно. Именно пары секунд хватило оператору, чтобы сообразить, что наблюдатель, неподвижно лежащий на крыше закусочной, безнадежно мертв. У живых тепловая сигнатура по-другому выглядит… Совсем по-другому…
– Опора, Камыш убит. Или ранен, но скорее убит…
Харон слышал, как дрожал голос оператора…
– Нолан, включай генератор помех! – приказал Шорт, присоединяя магазин к своему SCAR в штурмовом варианте.
– Сокол. Черт, твою мать, Сокол… – едва не заорал в скрытый микрофон Харон, пытаясь пробиться через шипение помех.
«Они глушат связь… глушат связь!»
Камыш убит, связь глушат. Значит, их ждут. Надо предупредить спецназ…
Харон резко обернулся, собираясь отдать приказ Мураду, как краем глаза увидел старую, неопределенного цвета в наступающих сумерках «девяносто девятую», катящуюся по направлению к ним. Окна открыты, бородатый скалящийся пассажир на заднем сиденье что-то держит в руках.
– Ложись! – Харон сбивает с ног Нафису на секунду раньше, чем по кузову их «Газели» хлестнул свинцовый град.
Мурад Гарданов, старший лейтенант ГРУ, принял на себя больше десяти пуль и погиб сразу, даже толком не поняв, что произошло.
Охранники-исламисты, торчавшие у железных ворот объекта, несмотря на солидный боевой опыт, даже не поняли, откуда пришла смерть. Фигуры в черных комбинезонах выросли в десятке метров от них, буквально прорезав ряды торговцев. Только один из охранников, одноглазый Лечо, успел вскинуть «АКМ», прежде чем восемь пуль, выпущенные с двух автоматов одновременно, выбили из него жизнь. Не успели трупы мешками повалиться на мостовую, как Водяной, кап-два Афанасьев, с раздражением выдернул наушник рации и жестом показал, что связи нет.
По любой инструкции, требовалось немедленно прервать операцию и уходить, но Рудольф Афанасьев служил в «дельфинах» шестой год и не собирался отступать. Цель была здесь, за железными воротами, рукой подать. Их двенадцать человек – лучшие бойцы русского флота, а в здании полтора-два десятка вонючих чабанов, сжимающих старые «калаши» в липких от страха ладонях.
– Держи периметр, Молот, – приказал он командиру второй группы капитан-лейтенанту Самсонову, делая шаг вперед. Его не остановила даже раздавшаяся слева на улице автоматная очередь. Молот со своим людьми прикроет.
– Аллах акбар! – заорал Анчар, нажимая на кнопку детонатора в тот момент, когда русские проникли в небольшой двор перед домом.
Капитан второго ранга Афанасьев так и не понял, что он убит. Просто все вокруг залил огонь, и земля встала на дыбы.
* * *
Следующим погиб Самсонов. Тяжелая пуля из «Баретт М95» пробила его насквозь и отбросила спиной на капот ближайшей лавки на колесах. Не успело тело Молота упасть на землю, как, вслед за взрывом во дворе, вторую группу «дельфинов» накрыло ударной волной.
Оттолкнув подмятую под себя Нафису, Харон выхватил из заплечной кобуры «стечкин», хоть и неудобный, но убийственный, и, вскинув, всадил несколько пуль в «девяносто девятую». Головы водителя и пассажира с автоматом почти синхронно лопнули, машина потеряла управление и влетела в «УАЗ»-«буханку», с которого торговали женскими шмотками… Потом за углом что-то оглушительно грохнуло, и в небо взметнулся столб черного дыма, сопровождаемый яростным треском автоматных очередей и завываниями «Аллах акбар!».
* * *
Когда полковник Титов увидел эти кадры, транслируемые в штаб кружащим в небе БПЛА, на экране монитора, он едва не лишился дара речи.
– Пусть уходят, быстро! – заорал он на связиста. – Дежурное звено «Грачей» туда!
– Связи нет, господин полковник, – проблеял очкастый связист, опасливо глядя на полковника.
– Как нет? Ты что, охренел?! Да я тебя… под трибунал, сука, пойдешь! – задыхаясь, вопил Титов.
– Связь глушится! – За связиста-интеллигента вступился седой прапорщик. – Сплошные помехи, невозможно пробиться. Я такое только в Крыму встречал. Наводить некому, можем своих накрыть, не дай бог.
* * *
Вторую группу «дельфинов» спас излишне мощный заряд взрывчатки, заложенный Анчаром, детонация которого вызвала обрушение соседнего дома, сопровождаемого извержением огромного облака кирпичной пыли, на пару минут скрывшую от боевиков уцелевших спецназовцев. Это дало короткую передышку, благодаря которой люди покойного Афанасьева успели укрыться за автомобилями и торговыми палатками и открыть ответный огонь.
* * *
– Пошли, Нафиса, уходим! – заорал Харон, протягивая к ней руку, но девушка отбросила ее, выхватывая маленький удобный «вальтер». Пистолет дважды «чихнул», и Харон увидел, как на асфальт повалились двое бородачей с автоматами, выскочивших из-за павильона.
Схватив Нафису в охапку и матерясь, Харон бросился вперед, туда, где отстреливались прижатые к земле «дельфины». Надо к ним пробиться и вместе уходить. Единственный, хоть и призрачный, шанс на спасение.
Через забор, едва ли не на голову Харону, приземлился молоденький боевик с «калашом». Боевик верещал что-то, захлебываясь яростью, и пытался стрелять, лихорадочно нажимая на курок. За спину он, естественно, не смотрел. Враги, ненавистные «русисты», были впереди, в сотне шагов. Одним ударом рукоятки «АПС» Харон перебил ему шейные позвонки и выхватил у мертвеца автомат.
– Следи за спиной! – приказал Харон Нафисе, выглядывая из-за угла и высматривая выбегающие из кирпичной пыли фигурки.
Раз! Пуля врезалась в одного из боевиков, опрокинув его на спину. Два! Пулеметчик с перекошенным от ненависти лицом схватился за плечо и исчез из окна, бросив оружие.
Прячущийся метрах в семидесяти от Харона «дельфин» повернул в его сторону голову, а затем и «АК-103М» с пристегнутым барабанным магазином.
– Опора!!! – заорал Харон. – Свои!
– Водяной! – отозвался спецназовец. – Дуй сюда, прикрою! – И дал короткую очередь по абрекам.
* * *
Генри Кэролл, Гадюка, уже убивший двоих русских, терпеливо ждал, скрывшись за кирпичной трубой дымохода, пока рассеется пыль и спецназ будет виден как на ладони. Укрытия в виде грузовиков и металлических палаток от пуль «Баретт М95» не спасают. Винтовка создавалась для того, чтобы поражать легкобронированные цели с дальней дистанции. Сейчас, еще минута – и все закончится. Никто из русских не доберется до ждущих их лодок…
* * *
– Командир, на них напали! – Мичман Радченко вызвал Сундукова, выбравшись на нос «Чайки». – Но подойти не сможем, там отмель! – Мичман кричал во всю глотку, пытаясь заменить неработающую рацию.
– По хрену отмель! Если я засяду, ты ребят подберешь и меня прикроешь! – отозвался Сундуков, отдавая приказы рулевому катера. – Главное, помочь им до лодок добраться.
«Чайки» не могли подойти ближе, мешал каменный парапет набережной и обширная каменистая отмель, примыкающая к берегу. Даже штурмовой катер может на брюхо сесть легко. Через пару минут «Чайка» Сундукова уже заскребла килем по дну, калеча корпус. Но противник оказался в зоне поражения бортового оружия. Сундуков припал к прицелу и, хищно улыбнувшись, нажал на гашетку. Оба орудия «ГШ-30-01» могли управляться синхронно, повинуясь легкому движению руки.
* * *
Кэролл только прицелился в крайнего русского, ловко управляющегося с укороченным «печенегом», как к дому, где сидели Драгун и его ручные абреки, со стороны моря потянулись огненные нити. Через секунду до него донесся грохот автоматических пушек. Гадюка отлично знал возможности этого оружия – один тридцатимиллиметровый снаряд превращает человека в суповой набор. Руки – отдельно, ноги – отдельно, голова – отдельно. Через полминуты от дома, где засел Драгун, останется решето.
Резко повернувшись, Кэролл припал к прицелу, быстро регулируя четкость изображения. Вот он, в прицел отлично был виден силуэт катера, плюющегося огнем.
«На отмели застрял! Самое время!» Дистанция была предельная, еще и сильный боковой ветер, но деваться некуда. Тщательно прицелившись и задержав дыхание, Гадюка-Кэролл плавно нажал на курок. Отдача ударила в плечо, но с катера все так же вели огонь. Не торопясь, Кэролл снова прицелился и выстрелил. Потом еще раз. Только после третьего выстрела огонь с катера прекратился.
* * *
Анчар едва успел упасть на пол и прикрыть голову от обломков и каменной крошки, после того как по дому врезали из «ГШ-30-01». Двух англичан, вооруженных венгерскими модернизированными «АК», и трех бойцов джамаата, стрелявших из окон по «русистам», разорвало на части за считаные секунды. Кто-то визжал от страха, прося Аллаха помочь, кто-то ругался на чужом языке. Жить, по расчетам, ему осталось недолго, дай бог с минуту, пока болванки, летящие из «ГШ-30-01», не найдут его. Но неожиданно эти адские механизмы заткнулись. Вовремя…
Анчар вскочил и увидел, как русские, прикрывая друг друга, быстро пятятся к парапету набережной.
– Не дать им уйти! Не выпускать! Отрезать от набережной! – срывая голос, завизжал Анчар, пинками поднимая своих людей.
* * *
Нафиса упала, когда до спасительных качающихся на волнах лодок оставалось чуть больше тридцати шагов. Упала как подкошенная, широко разбросав руки. Когда Харон наклонился и перевернул ее на спину, она еще дышала.
– Солнце, Нафиска! Не умирай! Немного, еще совсем немного. – Подхватив ее враз потяжелевшее тело, Харон побежал к лодке. Шаг, два, три.
Что-то толкнуло его в спину, и он с разбега рухнул на гальку, разбив в кровь лицо. Нафиса смотрела на него и улыбалась. Улыбка так и застыла у нее на лице, даже когда ее глаза, самые красивые на свете темные глаза, стали изнутри покрываться ледяной коркой смерти. Он хотел протянуть к ней руку, но тело не слушалось. Последнее, что он помнил до того, как провалиться во тьму, это чей-то голос:
– Хватай парня. Он еще жив, а девчонка готова.
* * *
– Они вырвались, сэр.
Нолан только что вернулся с набережной, где уже шло настоящее народное гулянье. Пару обезображенных трупов убитых русских уже волокли по улице, привязав к старенькому «Фольксвагену». Вокруг них бесилась, забывшая страх, толпа местных, визжа от радости и стреляя в воздух.
– Сколько живых? И сколько убили?
– Человек шесть, включая одного полевого агента. Еще один труп в штатском, девушку бросили на берегу. Здесь семь трупов их «лодочников» плюс один труп в фургоне и один на крыше. Десять…
– Наши потери?
– Макферсон и Кирк. Из местных убито…
– Мне насрать на местных, Нолан. Я спрашивал про НАШИ потери…
– Да, сэр.
– Как со сборами?
– Еще час.
– Поторопитесь, Нолан. Чем быстрее мы отсюда исчезнем, тем больше шансов выжить. Что с русским штурмовым катером?
– Брошен на отмели. Хочу взять лодку, осмотреть.
– Действуйте. У вас – полчаса.
Майор подошел к окну. Толпа, растущая с каждой минутой, наконец вытащила на свет автомобильных фар тело убитой девушки и принялась срывать с нее одежду. После чего труп, уже основательно изувеченный, подвесили на фонарном столбе под свист и воинственные крики.
«Аллах акбар, Аллах акбар, Аллах акбар!» – надрывался невидимый оратор в мегафон, и толпа яростно скандировала заученную фразу, вскидывая вверх сжатые кулаки.
«Зверье. Натуральное зверье. Может, правильно с ними русские не церемонятся, давят, как клопов», – закралась в голову майору крамольная мысль, но он прогнал ее прочь и пошел в подвал, чтобы поторопить техников из спецразведки, демонтирующих аппаратуру подавления радиосигнала. Неожиданно дорогу ему преградил мрачный Анчар. Да не один, а вместе с переводчицей.
– Господин не знает, где Шик?
– Кто? – не сразу понял майор.
– Фарид где? Он не с вами?
– Нет. А что, он пропал?
Бросив на англичанина презрительный взгляд и не ответив, Анчар выскочил из дома. Майор посмотрел ему вслед.
– Анчар, не вздумайте шутить со мной! – остановил его Драгун. – Если ваш… кхм… партнер пропал, то я на вашем месте собрал бы все наличные силы и отправился на поиск. А не развлекался бы с трупами на набережной. Вы ставите всю операцию под удар.
Кавказец выругался на непонятном языке и, снова повернувшись спиной к майору, вышел на разбитый взрывом двор.
Шорт, посмотрев ему вслед, достал спутниковый телефон и набрал номер.
– Слушаю!
– Шик пропал! – тут же сказал майор собеседнику. – Возможно, дезертировал.
– Ему некуда деваться. Его найдут туземцы.
– А если – к русским?
– Исключено. Он их враг номер один, майор. Если он обратится к «умме», мы об этом узнаем раньше всех. Повторяю, ему деваться некуда.
– Понял, сэр. Еще вопрос.
– Да.
– Что делать с Анчаром? Русские попытаются захватить его в ближайшие дни, мстя за провал операции.
Собеседник помолчал чуть дольше обычного.
– Это не ваша забота. Выводите отряд с территории противника. Вот основная задача. У вас есть потери? Собственно, в группе.
– Да. Двое.
– Соболезную, майор. Выводите отряд. Немедленно.