Чудов волновался в «Шереметьево», словно встречал любимую женщину. После гибели жены не случилась вторая любовь, от того вдвойне переживал за друга. Внешне, само собой, никаких проявлений: без слов пожал руку Матвею, когда Алехины сели в «БМВ». Цветы и объятия на выходе с паспортного контроля не для шпионов, особенно, если один инкогнито возвращается с задания. Опер за рулем был допущен к работе по «Хоттабычу», хотя и не знал важных деталей. В почти полной тишине, лишь подчеркиваемой шуршанием шин, ощущалось приподнятое настроение: операция завершена, разведчик вернулся на Родину. Анна, уставшая после трансатлантического перелета, с тихой улыбкой глядела в окно, дожидаясь, когда машина свернет с Рублево-Успенского шоссе. Наконец ворота поселка, семейная резиденция в лесу. Торопилась принять ванну и переодеться с дороги.
Друзья в дом не спешили, направились в сад.
– Удачная поездка? – не выдержал младший, хотя формально и являющийся главным.
– Вполне, Игорь. «Хоттабыч» прислал сувенир, – ветеран протянул латиноамериканский паровозик. – Ждет денег.
– Переведем, только сперва хотелось бы взглянуть, какие сведения получили.
– По его словам, двадцать агентов ЦРУ из числа российских граждан: военные, чиновники госаппарата, ученые, сотрудники спецслужб. Всю сеть не сдал, как мы и предполагали. Опасается, как бы после зачистки на него не вышло ФБР. Просит действовать аккуратно.
– Аккуратно! Не вздумай сказать Самому: после крымской трагедии рвет и мечет, готов лично грызть глотки американцам. Захочет публично нанести им удар.
– Плохо, когда оперативные интересы подменяются политическими, тем более пропагандистскими. Раньше репу следовало чесать. Ладно, пойдем, пропустим по рюмашке аквавита.
– Погоди. Вижу, что-то тебя заботит. Расскажи. Не наследил в Сан-Хосе?
– Проницательно, Игоряша. Не наследил, но проблемка есть. Маленькая, вонюченькая. Пока рано беспокоиться. К «Хоттабычу» отношения не имеет. Прямого.
– Ну-ну, – протянул Чудов, слишком хорошо знающий коллегу, чтобы поверить в его озабоченность «маленьким и вонючим».
Желтый как утенок пикап неожиданно стал радостью для Рудольфа. Пусть заработки не супер, но стоило выйти из подъезда и перед глазами «солнце» на колесах. Пассажиры, за зиму истосковавшиеся по ярким краскам, чаще других авто выбирали именно его «уазик». Возможно, привлекало и громкое название «патриот», хотя и написанное латиницей. Видимо, русский патриотизм в стране стал востребован после захвата Украины нацистами и их карательных акций против русскоязычного населения. Так или иначе, бывший десантник решил начать день со встречи утреннего рейса из Москвы – часть гостей Ульяновска обожала прокатиться на образце местного автопрома.
Лаборантка стеснялась, что повышало Валеркины шансы на продолжение знакомства. Только проклятое безденежье делало маловероятным охмурение сотрудницы отдела биологической защиты от радиоактивного излучения. Симпатичной – да, сексапильной – пожалуй. «В кино сводить? Потом куда? В общагу с тараканами?» Хотя тараканы заметно повымерли в результате повсеместного распространения мобильников и Wi-Fi, берлога математика краше не стала. Смущало и периодическое отсутствие горячей воды.
– Вы чем конкретно занимаетесь в НИИ? – девушка задала каверзный вопрос.
Валерий привычно стал углубляться в дебри, хотя по опыту знал, что вновь спугнет добычу. Вынужденно сделав решительный поворот, перешел, как в сети рекомендуют опытные пикаперы, к рассказу о радужных перспективах, которые открываются перед научным коллективом. Особо напирал на грядущее материальное благополучие.
– А мама говорила, группу Жулина закроют и его уволят. Вас переведут в другую лабораторию?
– Вероятно, – у мужчины сразу угас пыл исследовать малоосвоенные дебри женских эрогенных зон. – Посмотрим.
Соблазнение дочки замдиректора по административно-хозяйственной деятельности не состоялось. Очередная осечка.
Зомбоящик без остановки крутил сцены зверств и насилия, чинимых киевской хунтой, разоблачал лицемерие и русофобию её западных покровителей. Особенно впечатляли картинки жестокого разгона мирной демонстрации в Симферополе, участники которой осмелились требовать автономии и права использовать русский язык. Областной суд Крыма приговорил к пожизненному заключению бывших руководителей полуострова. Мелькали кадры жертв полуфашистского режима. Внезапно диктор напрягся и плотнее прижал наушник, прислушиваясь к голосу редактора. Затем перевел глаза на камеру, вернее на телесуфлера рядом с ней, и трагическим голосом объявил: «Как только стало известно, ночью застрелен т. н. „народный мэр“ Севастополя Вячеслав Талый. По утверждению властей, группа вооруженных лиц пыталась освободить арестованного террориста из тюрьмы. Все нападавшие убиты. Находящаяся в Москве вдова погибшего заявляет, что имела место внесудебная расправа над противником путчистов, захвативших власть на Украине».
Когда из эфира полились ритуальные восхваления мудрости российского руководства, не допустившего вовлечения страны в украинскую трагедию, Алехин не выдержал и выключил ТВ. Вновь попытался сосредоточиться перед поездкой в Ново-Огарево. Предстояло доложить Президенту сведения от «Хоттабыча», однако точное время аудиенции не назначено. №1, понятно, сильно занят, вызов следовало ожидать ближе к полуночи или даже позже. Благо ехать до Ново-Огарево минут десять. Чудов бродил по большому, полному комнат и воспоминаний дому, не находя себе места. У Матвея уже не осталось сил отвлекать его разговорами: оперативная часть многократно обсосана, а о последней встрече с Макалистером ветеран решил помалкивать.
В гостиную заглянул Опер, кивнул: в левой руке у него папка с шифрзамком и механизмом самоуничтожения, правая – свободна, под пиджаком угадывается пистолет. Значит, пора.
– У тебя ствол торчит. Плечевую кобуру задом наперед надел?
– Никак нет, просто вместо ПСМ сегодня взял «Глок-17».
– А как же любимая «Гюрза»: 18 патронов, пробивает любой бронежилет? Та самая, с операции «Рагда»?
– Так точно, только теперь она с наградной гравировкой от Директора СВР. В рабочем сейфе храню. Пользуюсь иностранным стволом – отличные ТТХ и носить удобнее.
– Надеюсь, сегодня не пригодится.
– Как знать, лучше «глока» только автомат, но с ним не пустят.
– Охрана резиденции любой ствол изымет.
– Нет, я в машине посижу, меня дальше карантинной зоны не пустят.
– Усилили режим?
– ФСО лютует.
– Есть поводы?
– Поводы всегда имеются, спросите у Игоря Дмитриевича.
По дороге Матвей поинтересовался у друга «усилением». Тот провел рукой по платиновому ежику волос и выдал емкую формулировку: «В силовом блоке есть несогласные с пораженческой линией. Опять же крупные бизнесмены из-за угрозы экономических санкций толкают Лидера к проведению соглашательской линии в отношениях с Западом. Может заискрить».
Когда машина свернула с Рублевки на боковую дорогу, Алехин удивился: на сотни метров по обеим сторона лежали штабеля вырубленных сосен: «Неужели, опасаются засады прямо у ворот резиденции?» В приемной пил чай Директор СВР, его рукопожатие с товарищем Григом вышло крепким и теплым: ветеран привез важную информацию. С Чудовым – поверхностным и холодным: бывший заместитель недолюбливал руководителя службы, тот отвечал взаимностью. Ждали долго, признаков нетерпения не проявляли. Знали, Сам – сторонник планирования, но не фанатик этого дела. Скучный кабинет с дорогой казенной мебелью во вкусе Управления делами президентской администрации, ничего личного и красивого, просто помещение. Защищенное от проникновения физического и электронного, укрытое в центре почти крепости в глубине остатков подмосковного леса, исчезнувшее из сетки координат GPS.
– С возвращением, Матвей Александрович! Загорели. Здоровье в порядке? Как съездили? – Хозяин резиденции, смотрел на Алехина и не узнавал лица, столь измененного пластическими хирургами. Потом умолк, и глаза неопределенного цвета устремились вдаль, будто пытаясь заглянуть за горизонт. Расслабленная поза компактного, хорошо тренированного тела являла спокойствие и уверенность, хотя внутри, а пришедшие душезнатцы умели угадывать смятение в чужих душах, чувствовать напряжение, изнуряющее Лидера страны. Секунду тот сидел, чуть склонившись на бок и сплетя костистые пальцы рук, затем выпрямился, поднял голову и высокий лысеющий лоб словно уменьшился.
– В норме, спасибо. Задание выполнено, – кивок в сторону Чудова.
– У вас есть время до 00.45. Игорь Дмитриевич, доложите, – Президент перевел взгляд бесцветных глаз на политического выдвиженца, которого забрал из разведки, сделав одним из сопредседателей Общенародного фронта.
– По вашему приказу я спланировал закордонную операцию. При содействии Службы, – словесный реверанс Директору, – товарищ Григ провел встречу с источником. Вот список агентов в России, которых тот сдал, – даже в безопасной обстановке опытный оперативник не назвал имена, места или иные подробности, способные раскрыть обстоятельства контакта с «Хоттабычем».
– Впечатляет, – после паузы Лидер оторвался листов, как бы заново увидев участников совещания. – Какие соображения?
– Хотел бы обратить внимание на особую щекотливость данных, – вкрадчиво начал Директор. – Хотелось бы сохранить возможность использовать некоторых лиц из списка для дезинформации противника, а также принять меры по зашифровке источника в целях его последующей разработки. Нам удалось вычислить, что на вторую встречу «Хоттабыч» пришел с хвостом.
– Черт побери! – №1 порой использовал и более крепкие выражения, но не считал сильные слова сильными аргументами. – Чудовищный прокол!
– Группа прикрытия отработала штатно, угроза провала устранена, – не без удовольствия Директор кинул на стол козырного туза. – Извините, что не информировали вас, товарищ Григ. Мы были обязаны принять исключительные меры для обеспечения вашей безопасности…
– То есть ликвидировать меня в случае моего перехода к цэрэушникам, – перебил Матвей.
– Или попытки с их стороны захватить нашего лучшего разведчика, а также для контрнаблюдения за обстановкой вокруг ценного американского источника, – гнул свою линию шеф СВР.
– Последнее важно еще и на перспективу, поскольку провал «Хоттабыча» в результате скоропалительных или неосторожных действий с нашей стороны, – поддержал Чудов, – создаст отрицательный пример сотрудничества такого рода инициативников со Службой, отпугнет потенциальных последователей.
– Лекции по оперработе читать пришли? – раздражение хозяина выплеснулось через стол на гостей. – Сейчас неподходящий момент, чтобы миндальничать, надо врезать нашим заокеанским «партнерам». Список передам руководителю ФСБ, потребую максимально жестких действий. Кстати, в числе предателей есть сотрудники и вашего ведомства.
– Если позволите, – Матвей уже уловил, откуда и куда дует ветер, что пожнет бурю. – Наш доброжелатель назвал мне высокопоставленное лицо из своей конторы, к которому питает устойчивую неприязнь. Страстно желает его скомпрометировать. Кроме того он указал на погибшего аналитика из той же конторы, который мимолетно контактировал с одним из наших оперработников. Целесообразно сформировать из них фальшивую цепочку, которая при грамотном подходе будет воспринята противником как реальный канал утечки, приведшей к провалу агентов.
– Дело говорите, – чуть подобревший Президент зачем-то пальцами поправил кроткие волосы на висках. – Запустим им ежа в причинное место.
– Безусловно, полезно посеять неуверенность и шпиономанию, – поспешил поддержать Директор.
– Вот вы с Чудовым и займитесь, – Лидер дал поручение, – посоветуйтесь с коллегами и представьте план.
– Будет исполнено, – ответил руководитель Службы.
– Тогда все свободны. Отдельное спасибо товарищу Григу. Берегите себя – вы очень нужны Родине, – попрощался обитатель Ново-Огарево.
– У меня есть личная просьба, – неожиданно произнес Алехин, взглянув на свой Ullysse Nardin, показавший 00.38 ровно.
Последовал благожелательный кивок Самого. Директор сделал вид, что не удивлен наглостью отставного полковника. Чудов понял: всплывает «маленькая проблемка» таинственной озабоченности друга.
– Что могу для вас сделать, Матвей Александрович?
– Устно, вне списка «Хоттабыч» обозначил еще некого субъекта. Мелкая сошка, но в ситуации я хотел бы разобраться лично, не привлекая внимания. Вероятно, дело не стоит выеденного яйца, хотя возможен и противоположный расклад.
– Слушаю, только коротко, пожалуйста.
– История звучит несерьезно, – уже через несколько минут констатировал национальный Лидер, – а в стране хватает реальных дел. Впрочем, принимая во внимание ваши заслуги и оперативное чутье, не запрещаю действовать в приватном порядке.
– Потребуется оперативный и административный ресурсы.
– Передайте Директору и Чудову, что я велел помочь как по линии Службы, так и Общенародного фронта.
Обделывая в темноте свои делишки, природа распространяла в еще морозном воздухе наркотик «скорая весна». Пара вздохов и разведчикам стало ясно: зиме конец. К крыльцу резиденции скользнула машина Директора. Прощаясь с ним, Алехин сделал пару лишних шагов, как бы провожая к открытой дверце.
– Подледную рыбалку не забросили? – чуть притормозил и усилил нажим на руку руководителя внешней разведки.
– Воскресное утро стараюсь проводить с мормышкой на Пироговском водохранилище, – понимающе кивнул тот, поняв, что без веской причины товарищ Григ не задаст вопрос члену Совета безопасности РФ. – Возьмите у Чудова оперативный смартфон, звоните мне.
Уже отъезжая, вертел головой – не мог оторвать глаз от исчезающей во мраке парочки. «Новую заваруху мутят, – то ли с осуждением, то ли с одобрением подумал Директор и переключился на мысли об операции по компрометации человека, указанного „Хоттабычем“. – Подставить шефа Управления планирования разведопераций ЦРУ – не поле перейти!»
На обратной дороге Игорь сдерживался, видимо, стесняясь Опера. Приехав к дому Алехина, не смог удержаться.
– Матвей, что ты поведал Главному? И почему от меня скрываешь? – горечь сквозила в упреке.
– Тема тухлая, останешься пока в стороне, – ветеран избегал встречаться взглядом с другом. – Надеюсь, окажешь поддержку и прикрытие. Как в Сан-Хосе, только на сей раз не анонимное.
– Разумеется. Прости, что так вышло в Сан-Хосе. У меня и Директора имелся прямой приказ Президента тебя не информировать.
– Да, и хер бы с Коста-Рикой, без обид – проехали. Вернемся в день сегодняшний. Нужна настоящая ксива от ОФ и командировочное предписание от Администрации.
– На фамилию?
– Старая: Матвей Александрович Алехин. Новую прибережем для обычной жизни.
– Срок?
– Завтра.
– Тогда не останусь у тебя ночевать, вернусь в Москву.
– Опера держи у ноги – может потребоваться в любой момент.
Обычно привыкший к нагрузкам – политическим и спортивным – Лидер засыпал сразу, хотя лишь на 4-5 часов. Так и случилось, несмотря на проблемы и невзгоды дня – очередного в тяжелом для страны году. Только в ту ночь слабые разряды тока и тонкие химические реакции в коре головного мозга сотворили навязчивый сон: будто многократно появляется Алехин и каждый раз рассказывает что-то другое, а, может, и то же самое, но по-иному. Что это было? Защитная реакция на перегруз? Кошмар? Неисповедимы пути подсознания, защищающего и излечивающего человека от ран душевных, а то и спасающего разум от безумия. Зря странный сюрприз не появился бы, а не будь он нужен, мозг отринул бы его. Значит, товарищ Григ нужен? Матерый пес взял верный след? Куда же тот ведет?