Дариун вертелся вокруг штуки под названием «Фотоаппарат», пока Эдвард делал снимок.
– Ты как будто в пещере жил, а не с мировым ученым, – посетовал Эд на мужчину. – А вы не двигайтесь понапрасну! Этуаль, держи дочку крепче. И Арслан, наклонись к ним немного ближе.
Мужчина и женщина попытались выполнить указания отца.
– Вот, хотя бы на семью теперь похоже. Готово!
Теперь осталось проявить картинку. Разглядывая изображение, Арслан все больше убеждался, что сделать фото с новорожденной Ризой на память было хорошей идеей. О том, что должно случиться, Этуаль по-прежнему никто не рассказал. Ее душевное здоровье только начало улучшаться. Никому не хотелось, чтобы лечение прошло даром.
Назначенный день запуска реликвии знала только взрослая Риза. И женщина не спешила раскрывать дату. Раз лечение Этуаль именно в клинике Уинри уже не было необходимо, все согласились с решением как можно скорее покинуть Союзное Королевство и отправиться за океан в Новый Свет. Большинство людей бежали от войны именно туда. Следовало поспешить. Вскоре и эта земля погрязнет в крови.
Стоя за дверью комнаты, Ирина улыбалась, слушая милые семейные перепалки. Девушку переполняли чувства. Благодарность, что она испытывала к семье Элрик было невозможно выразить словами. Этуаль спасла их с Гермесом жизни, а Уинри и Эдвард помогли восстановиться ее глазам. Конечно, ее зрение никогда не станет прежним, но сейчас она могла видеть. Видеть! Пусть и очертания предметов, но в очках все становилось четким. Вот только…
Ирина вздрогнула, когда услышала детский голос за дверью. Грудь сковало пронизывающей болью. После всего, что случилось, у них с Гермесом никогда не будет своих детей. То, к чему она всю жизнь стремилась, то, чего так сильно желала – свою семью, – у нее отняли. Держась за стену, девушка брела по коридору, не разбирая дороги.
Ноги привели Ирину во двор. Там был Гермес. Мужчина осматривал периметр. Девушка застыла в дверях, наблюдая за мужем. Капюшон и маска теперь были его вечными спутниками. Пусть они и были женаты, он старался не попадаться Ирине на глаза, и девушка чувствовала это. Это злило. Она была очень зла, черт возьми! Да за кого Гермес ее принимал?! За инфантильную девчонку, помешанную на внешности? Ирина и сама слишком отличалась от себя прежней. Даже частично вернув зрение, она отказывалась от использования очков без необходимости, продолжая полагаться на остальные органы чувств. Но сейчас она их надела. Ирина хотела видеть Гермеса, посмотреть ему в глаза.
Девушка встала напротив мужчины. Гермес продолжал отводить в сторону взгляд. Ирина достала из кармана сложенные бумаги.
– Развод? Ты серьезно?!
Мужчина молчал. Ирина вздохнула.
– Черт побери, Гермес! Я с детства грезила о жизни с тобой, а ты вот так меня бросаешь, даже не сообщив об этом лично?!
– Прости.
– Я не приму твоих извинений! Как и это.
Девушка разорвала бумаги на мелкие кусочки. Гермес застыл в неверии. Он едва узнавал Ирину. Она научилась ругаться и, оказывается, могла злиться, быть властной. Ирина по-прежнему оставалась мягкой, нежной, но не мягкотелой. Уже нет. И если раньше ее решениями можно было манипулировать, сейчас она делала только то, что сама считала правильным. То, как человек может меняться, поражало. Что уж говорить, Гермес и сам слишком сильно изменился.
– Я не смогу подарить тебе детей.
– Усыновим, если будет нужно.
– Моя внешность…
– Я практически слепа, идиот.
Ирина взяла мужа за руку. На его руке ощущалось что-то липкое.
– Кровь?! Господи, Гермес. Что с тобой случилось? Что ты делал?
– Пытался справиться со страхом.
Девушка положила мужчине на плечо свободную руку.
– Со страхом не нужно справляться, дурачок. Страх показывает, где грань. Он необходим.
Гермес понял, о чем хотела сказать ему Ирина. Бесстрашие, юношеский максимализм – вот основные беды, что разрушили его жизнь. Если бы он не старался угодить Андрагорасу, не пытался гнаться за Арсланом, не искал наживы, возможно, не стал бы мишенью на собственной свадьбе. Из-за своих действий он едва не погубил человека, что всегда заботился о нем – Ирину. Уродливая внешность, хронические боли – вот его вечные спутники. Кошмары будут мучить его до самой смерти.
Он слаб. Гермес чувствовал, что и вполовину не так силен, как его жена. Ирина страшится смерти (а кто нет?), но готова умереть за любимого человека. Ей страшно любить (это видно), но она не прекращает любить (даже такого ужасного мужа). Она страшилась проблем со здоровьем, но чувствовала опору своей семьи и друзей. При одном упоминании Андрагораса и войны ей страшно. Ирина боится будущего, каждого нового дня, но не прекращает жить.
– Не понимаю, откуда у тебя столько власти над моим несуществующим сердцем? – Гермес стиснул жену в объятиях. – Я боюсь закрыть глаза и больше тебя не увидеть.
– Глупый, я всегда буду рядом.
Бах. Бах. Бах.
Ирина вздрогнула, услышав звуки выстрелов.
– На нас напали?!
Гермес отрицательно покачал головой.
– Та женщина снова на полигоне. Тренируется.
– Что прибыла с Арсланом?
– Да.
Гермес передернул плечами. Раскрывать правду о личности взрослой Ризы Ирине, как и Этуаль, никто не спешил. Дети для Ирины – больное место. А если она все откроет раньше времени неокрепшей Этуаль – жди беды. Арслан точно четвертует Гермеса и даже не посмотрит на то, что он его брат. Мужчина был уверен.
– Пойдем лучше внутрь, не будем мешать тренировкам.
Когда мужчина и женщина зашли в здание, выстрелы начинали раздаваться с более частым интервалом. Стрелок определенно терял терпение, что было непозволительно для снайпера. Лежа с винтовкой, Риза и сама все прекрасно понимала, но продолжала стрелять. Скорость. Чтобы защищать, ей нужна скорость. Малейшее промедление, любая заминка могли стоить жизни дорогим ей людям.
Один. Два. Три. Четыре…
Обоймы сменялись одна за другой. Полигон стал для Ризы убежищем. Домом. Всю жизнь был. Когда мысли путались, она приходила сюда. А в последние дни Риза отсюда не вылазила. Рою было невмоготу смотреть на то, как его лучший друг, товарищ мучает себя. Хотел бы он вернуться в то время, когда на губах Ризы появлялась улыбка, когда они были детьми. Тогда главной заботой было успеть вернуться к обеду или сделать уроки.
Приблизившись, Рой бессознательно отметил несколько морщинок в уголках женских глаз. Золотые волосы были уложены в ее любимую прическу. Риза стала отращивать волосы, когда получила в подарок от него эту заколку. С тех пор она носила ее практически не снимая. Только белоснежные пряди напоминали о том, что прошел не один десяток лет. Сколько воспоминаний!
Рой помнил, как из-за ежедневных прогулок в саду, от Ризы всегда веяло свежестью, ветром. И сейчас, когда она возвращалась с полигона, этот аромат был с ней. А еще от нее пахло травами. В детстве Риза часто заваривала душистый чай. И ромашками. Девочка любила прятать их в карманах или за ухом. Вот только с возрастом аромат трав стал вперемешку с ароматом пороха.
Рой до сих пор помнит тот день, когда узнал правду о Ризе. Однажды ее поведение кардинально изменилось. Только потом Рой понял, что не замечал, как Риза грустит. Часто грустит. В тот день он обнял ее. Просто, по-дружески. Прижал к себе, утешающе поглаживая рукой по спине. Риза разрыдалась. Рой никогда не видел, чтобы кто-то так плакал. Так сильно, громко, с надрывом. Что-то сломалось в тот день. В них обоих.
Риза продолжала стрелять. Упорно. Давая понять, что никого вокруг не замечает, хотя почувствовала присутствие Роя еще давно. Мужчину это злило – ее вечное бегство. К худу или к добру, патроны у женщины кончились. Риза так и продолжала лежать, а Рой продолжал стоять рядом.
– Знаешь в чем твоя проблема? – первым не выдержал Рой. – Ты опустила руки и смирилась с судьбой! Ты не хочешь быть спасенной ни мной, ни кем-либо еще.
– Я не заслужила спасения.
– Ты больше кого-либо заслуживаешь спасения!
Риза молчала, пытаясь унять дрожь внутри.
– Пусть мы не можем спасти тебя в прошлом, но твое будущее еще не написано. Не отказывайся от него так легко!
Риза резко обернулась. Женщина открывала и закрывала беззвучно рот, пытаясь подобрать слова, но у нее не получалось. Она всегда так делала, когда знала, что мужчина прав, но не могла смириться с его правотой. И молчала. По возмущенному женскому лицу Рой всегда мог понять, что она о нем думает. Такой Риза была только с ним. Обычно Рой ухмылялся, шутил, но вот сейчас шутка так и застыла на его полуоткрытых губах. Его темные как ночь глаза странно изучали давнего друга и напарника. Изучали долго, не моргая. Риза съежилась сильнее под этим странным, непривычным взглядом. Она оцепенела. Рой вздохнул.
– Я понял.
Сложно всю жизнь гоняться за ветром. И, кажется, настал его предел.
Сжимая до побеления костяшек свою винтовку, женщина на полигоне осталась одна.
***
Тахмина пила редко, а напивалась почти никогда. Но сегодня женщина уже не могла остановиться. Виски. Один бокал. За ним второй. А после… После второго ее обнаружила Уинри. И вот они уже вдвоем, устроившись в креслах перед камином, пытались напиться в хлам. Или не сойти с ума, что в принципе одно и то же.
– Я ужасная мать.
– Нет, я отвратительная мать.
Переглянувшись, они стукнулись бокалами, единогласно решив, что обе облажались. И самое идиотское, что во всех бедах их детей был виноват один и тот же мужчина – Андрагорас.
– Ты прости, конечно, – начала Уинри, – но как ты вообще умудрилась выйти замуж за этого конченного му-му-муд?..
Не договорив, Уинри откинулась на спинку кресла. Тахмина замерла, вглядываясь в огонь. Рука мертвой хваткой держала бокал с напитком.
– Не по своей воле.
– Это как?
Тахмина продолжала гипнотизировать камин. Собравшись духом, она произнесла:
– Андрагорас не был моим первым мужем. Мало кто знает, но сначала я была замужем за его братом.
Уинри присвистнула.
– Был большой пожар. Даже тела не осталось.
– Ты же не думаешь, что?..
– Этот человек убил его. Я знаю, – женщина пригубила бокал.
– Почему ты тогда вышла за него?
– У Андрагораса было то, что принадлежало мне. Мой ребенок.
– Арслан? – не поняла Уинри.
– Гермес, – твердо произнесла Тахмина, будто стараясь убедить в этой правде саму себя. – Гермес – мой биологический сын от первого брака со старшим братом Андрагораса.
– Да ну… серьезно? – глаза Уинри были как блюдца.
– Пока я держала язык за зубами, Гермес был в безопасности. Он рос в доме как любимый племянник старшего погибшего брата Андрагораса. А все, кто знал о его матери, обо мне, давно уже попрощались с жизнью. Арслан родился позже. Андрагорас заставил меня его родить.
Бокал со всей силы полетел в камин, разбиваясь в дребезги. От алкоголя пламя вспыхнуло и через несколько секунд начало утихать.
– То, что он сделал с Гермесом – моя вина. Мое наказание. Я старалась быть строга к нему, Ирине, Арслану. Ко всем детям, как могла. Но, видимо, где-то облажалась. Я где-то проявила привязанность и в итоге пострадали все трое. Ирина просто попала под раздачу. А Арслан… вряд ли Андрагорас смирился с тем, что родной сын не разделяет его взглядов. Он умный мальчик. Всегда мог за себя постоять. У Арслана не было слабостей, и я была спокойна.
– Пока не появилась Этуаль.
– Верно, – Тахмина взяла новый бокал и наполнила его до середины. – Я даже помогла ей исчезнуть, достала билеты, подстроила историю с липовым отъездом, а Арслан… Надо отдать ему должное, он все же наш с Андрагорасом сын. Могла догадаться, что все пойдет наперекосяк. Хотя нет, в одном он на нас не похож точно.
– В чем?
– Он умеет любить.
Обе женщины были погружены в свои мысли и не заметили, как приоткрытая дверь комнаты затворилась с обратной стороны. Арслан хотел было зайти, но передумал. Гермес был его сводный брат. Это многое объясняло. Мужчина прикрыл глаза и съехал по стене вниз. Сколько еще лжи должно раскрыться? Казалось, этому нет конца.
Именно таким – изнуренным, разбитым, в сомнениях, – его нашла Этуаль. Девушка осторожно провела рукой по его белым волосам. Арслан тут же открыл глаза. Он и не заметил, как она оказалась рядом. Мужчина прижался щекой к женской ладони. Все казалось таким нереальным. Этуаль присела рядом, не убирая руки. Она явно искала его, но заметив состояние мужа, сразу изменилось в лице.
– Что произошло?
Арслан опустил взгляд. За последние дни, когда к девушке начала возвращаться память, они определенно сблизились. Но мужчина по-прежнему старался огородить жену от любых волнений. Вот как сейчас. Этуаль все понимала. Ничего не требуя, девушка просто обняла мужа за плечи. Мужские руки вцепились в хрупкую фигуру. Просидев так пару минут, Арслан нарушил молчание:
– Ты меня искала?
– Да, – опомнилась девушка. – Малышка никак не засыпает. Кажется, с папой ей нравится гораздо больше, чем с мамой.
Арслан тихо рассмеялся. Помогая жене встать, он сказал:
– Тогда нужно поторопиться.
Мужчина был уверен, что сломается. Больше не выдержит. Но встретив Этуаль сейчас, он вспомнил почему все еще живет на этом свете – ради своих девочек. Следуя в детскую за Этуаль, Арслан заметил в коридоре Ризу. Кажется, она тоже, как и он, была чем-то обеспокоена. И направлялась она в сторону… комнаты Роя. Мужчина еле одернул себя, чтобы не окрикнуть женщину и узнать в чем дело. Он и так понимал, о чем будет речь. И слышать этот разговор ему не хотелось ни в роли отца, ни в роли постороннего. Есть вещи, которые каждый должен решить самостоятельно.
Риза в нерешительности замерла перед дверью. Переминаясь с ноги на ногу, она услышала голос Роя. Он с кем-то говорил. Догадка пришла сама. Телефон.
Дверь с легкостью открылась, приглашая женщину войти. Риза проскользнула внутрь комнаты, закрыв за собой засов. Легкой поступью она подошла к дивану. Даже не оборачиваясь, Рой сразу распознал своего ночного гостя. Ничего не предпринимая, мужчина продолжал говорить по телефону как ни в чем не бывало. Риза поджала губы. Она действительно перешла черту и сильно обидела Роя. При любой их размолвке извиняться всегда приходил мужчина. Но сейчас все иначе.
Окончательно убедившись в своем решении, Риза робко обняла мужчину со спины. Рой оцепенел. Этот жест был жестом отчаяния и одновременно жестом признания. Женщина еще сильнее прижалась к напряженной спине, ставшей за столько лет такой родной.
– Я перезвоню.
Рой сбросил трубку. Накрыв женские руки своими, он хотел освободиться и встать, но так и не нашел в себе силы. Мужчина словно хватался за соломинку, перед тем как неизбежно утонуть. Риза опалила мужскую шею своим дыханием. По телу Роя пробежалась волна мурашек. От неожиданности он поежился и резко потянул женщину на себя. Риза ойкнула, почувствовав мягкое приземление на диван. Приложив руку к мужской груди, она ощущала, как сильно бьется его сердце. Все, что женщина хотела сказать, разом выпало из головы. Они словно опять стали подростками.
Однажды Риза поклялась себе, что больше никогда не пересечет черту с ним. И столько лет ей удавалось держать дистанцию. Но, чем ближе становился ее личный судный день, мысль: «Пропади все пропадом», появлялась в голове все чаще. Впрочем, мужчина снова сумел ее удивить. В этой маленькой игре он опять знал все ее замыслы наперед и озвучил то, что было значимо для них обоих и возвращало с небес на землю: