На обратном пути к «Небесному страннику» я размышлял о том, что обязательно нужно заглянуть на «Мантельский удалец». Если я правильно понял, мы вполне сможем ему помочь. Но даже в случае, если не сможем, имело смысл переговорить с его капитаном – он летает над Островами уже давно, и ему должны быть ведомы связанные с этим сложности.
Вообще, полеты в небесах – занятие достаточно рискованное, особенно над сушей. Над морем, над реками, озерами, вообще над любой водной гладью, летать значительно безопасней. Нет там Желтых туманов, где л’хассы теряют свою подъемную силу, что заканчивается всегда одинаково – падением. Как нет над водой и особых мест, так называемых «ловушек», где происходит та же самая история. Но если Желтый туман можно увидеть, причем даже ночью – по своеобразному свечению, то ловушек на земле никак не обнаружить даже при помощи зрительной трубы Древних. Хотя, конечно, острова – они и есть острова, и к необходимому нам Эстольду можно добраться и морем. И все же лучше обозначить ловушки на карте, да и вообще узнать как можно больше о местах, где нам предстоит провести немало времени.
Возвращались мы скорым шагом, но я успел приобрести по дороге бутылочку вина из аугевы, очень уж оно мне приглянулось. Николь, не сомневаюсь, тоже понравится. Ну и еще нитку местного жемчуга – Острова им славятся повсеместно, что позволяет экспортировать его в огромных количествах. Здесь, на архипелаге, добывается жемчуг самых разных цветов: от черного до голубого, не минуя всех оттенков красного.
К тому же век для местного перла, в отличие от добытого в других местах, – не срок, он умирает, тускнея, не раньше, чем через несколько столетий. Правда, купленный мной жемчуг был самый обычный – белый, но крупный и формы идеального шара.
На обратном пути нам снова не повстречалось ни одной прекрасной аборигенки-паури. «Либо они все попрятались, когда узнали, что в Монтосел прибыл „Небесный странник“, либо здесь их попросту нет», – думал я, слыша за спиной недовольное бурчание Родрига Бриса, тоже разочарованного.
Возле открытого грузового люка в борту «Небесного странника» нес вахту Энди Ансельм. Он разговаривал с каким-то человеком, судя по внешности, матросом с летучего корабля.
– Ты, случаем, не с «Мантельского удальца?» – поинтересовался я больше на всякий случай.
– Да, господин Сорингер, – немедленно отозвался он.
– Капитан на борту?
– Да, господин Сорингер, – не стал он ничего менять в своем ответе.
– Николь на «Страннике?» – обратился я уже к Энди.
Николь – девушка своенравная, и я опасался, что за время моего отсутствия она отправилась в Монтосел. И если есть здесь красавицы, правда, прячущиеся непонятно где, так почему же не быть и красавцам? А там и до беды недалеко.
Одно можно было сказать точно: если она и ушла, то не в компании с Миррой. Подруга Энди только за время нашего короткого разговора успела дважды уже взглянуть на него с высоты борта: чем это там ее любимый занимается? Не подкралась ли к нему тайком коварная обольстительница?
– Да, капитан, она на корабле, – ответил Энди с некоторой небрежностью, явно рисуясь перед матросом с «Мантельского удальца»: мол, он уже столько всего прошел со своим капитаном, что может себе это позволить.
Я обнаружил Николь лежащей на постели лицом вниз, и плечи у нее часто вздрагивали.
«Снова она видение той девицы из пенала вызывала, – с тоской подумал я. – Нет, я его обязательно выкину! Только не на глазах у нее, иначе поссоримся. В конце концов, вещь маленькая, она и затеряться может, якобы».
– Николь, – усевшись на краю постели, я осторожно погладил ее по голове. – Ну нельзя же так убиваться! Эта девушка умерла тысячелетия назад. Смотри, какие я тебе красивые бусы купил!
Николь повернулась ко мне, и глаза ее действительно были полны слез.
– Люк! – с трудом сказала она дрожащим от смеха голосом. – Ты только почитай, что пишут в этой книге! – Николь снова уткнулась лицом в подушку и, всхлипнув, засмеялась снова.
Я взял книгу в руки. «Кровь Древних» – именно так называлась она. И написал ее ученый Габриэль Морансо, всю жизнь посвятивший изучению наследия Древних. Купил я ее в Опситалете, в книжной лавке, случайно обнаружив в темном углу на нижней полке среди других таких же, которым выпала не самая удачная жизнь. Только вот купил-то я ее, чтобы узнать о Древних побольше, тем более, как позже выяснилось, работы этого автора во многих землях запрещены. А тут девушка, в чьих жилах та самая древняя кровь и течет, от смеха почти в истерике.
«Вот и отлично, – размышлял я, осторожно целуя Николь за ушком. – Пусть она пока смеется, а мне необходимо наведаться на „Удальца“, вечером капитана я могу на нем и не застать».
– Николь, у меня тут срочное дело. Ты уж не скучай без меня, его никак нельзя отложить.
Вообще-то я ожидал ее ехидного вопроса: как, мол, поживают в Монтоселе красотки, о которых наслышаны даже те, кто понятия не имеет, в какой стороне находится архипелаг? Но моя красавица только и смогла, что кивнуть в ответ, чтобы в очередной раз ткнуться лицом в подушку, не переставая всхлипывать.
Захватив карту, ту из двух, существование которой ни для кого не секрет, я вышел на палубу. Есть у меня и вторая, доставшаяся мне совершенно случайно, и о ней знает только мой навигатор. Отметить ловушки можно и на этой, а уж потом перенести отметки и на секретную.
– Пойдемте, – кивнул Роду и Ларду, дожидавшимся меня в тени кормовой надстройки.
Эти два великана и на «Мантельском удальце» не помешают. Неизвестно, как там с дисциплиной, и не хватало мне еще самому кулаками размахивать, несолидно. Хотя хватило бы и одного Ларда, он – воин. Причем такой, что не приведи Создатель дело дойдет до драки: кто куда убегать будет! Хотя, конечно, кулачный бой не основное его искусство.
– Господин Сорингер! – услышал я, едва спустившись с палубы на землю.
Голос принадлежал все тому же матросу с «Удальца».
«Сейчас на работу проситься начнет, только не нуждаемся мы в людях. Да и вид у него такой, как будто только из угольной шахты вылез. Такой нам точно не нужен», – успел подумать я, когда услышал:
– Господин Сорингер, – уже в который раз повторил он, заставив меня сморщиться: ну сколько можно-то! – Может быть, вас это заинтересует?
На его грязной ладони лежала вещица, вид которой ни о чем мне не говорил.
На взгляд выглядит забавно, но что с того?
– И чем она может меня заинтересовать?
Я взял безделушку, чтобы рассмотреть получше. Выглядела она как стержень квадратного сечения длиной с ладонь. На каждой из четырех граней имелись какие-то надписи. Сомневаться не приходится: Древнее письмо, его не спутаешь ни с чем – слишком своеобразная вязь. С одного торца стержня круглая пластинка величиной с монету не самого крупного достоинства. А с другого – полый граненый цилиндр, и в него даже мизинец не влезет, на дне цилиндра блестящий шарик. И все.
– Это древняя вещь, – торопливо начал объяснять этот замарашка. – Да ей просто цены нет!
«Ну и что с того, что древняя? Знал бы ты, сколько таких вещей через мои руки прошло! А сколько еще я их видел, когда работал в Коллегии! Вот у навигатора древняя вещь – зрительная труба, и ей точно цены нет».
– Досталась она мне случайно, – едва ли не захлебываясь, продолжил свои объяснения матрос с «Мантельского удальца». – Говорят, что ее обладателю откроются доселе неведомые тайны!
А вот это он совершенно напрасно заявил. Существует целый бизнес, где доверчивым простофилям продают иной раз за серьезные деньги всякую ерунду под видом вещей Древних. Чего трудного изготовить такую вот штуковину, после чего выгравировать на ней древние письмена и толкнуть за серьезные деньги? Дело ведь еще и в том, что многие вещи Древних открывают свои особенности не сразу, спустя какое-то время, что всегда на руку мошенникам.
Только где он во мне дурака-то увидел? Хотя в одном он прав: эта ерундовина действительно вышла из рук Древних. Любой металл – субстанция теплоемкая, эта же вещь, сколько ни держал я ее в руках и даже пытался согнуть, по-прежнему продолжала едва уловимо холодить ладони. Так что ошибки быть не может. Но к чему она мне?
– Бесполезная вещь. Себе оставь. Или еще лучше – выкинь.
– Но господин капитан, всего два серебряных геллера!..
Матрос смотрел на меня так умоляюще, как будто от покупки зависела его жизнь.
– Один, или можешь выкинуть, – сурово заявил я.
– Согласен!
Он с такой готовностью закивал, что я даже забеспокоился: вдруг взболтает содержимое черепа.
«Николь покажу, – решил я, пряча покупку в карман. – Возможно, у нее получится разгадать тайну этого предмета. А нет, так выкину: один геллер невелика потеря. Возможно, я жизнь человеку спас».
Когда мы отошли от «Небесного странника» на несколько десятков шагов, сзади послышался удивленный посвист Энди. Обернувшись и увидев, с какой скоростью мчится в сторону Монтосела продавец ненужных вещей, мне самому едва удалось удержаться от того, чтобы не свистнуть.
«Ему лет полста, не меньше, – сделал я вывод, когда мы приблизились к „Мантельскому удальцу“. – Хотя чего удивительного: летучие корабли не морские, бывает, и по веку служат, а то и по полтора-два».
Люк в борту «Удальца» был открыт полностью, рядом с ним с палубы спускался трап, но вахтенного обнаружить не удалось. Зато откуда-то сверху донесся пьяный женский смех, к нему тут же присоединился второй, тоже явно нетрезвый, после чего раздался дружный мужской гогот.
«Весело живут», – скривился я, поднимаясь по трапу. Через трюм попасть на палубу было бы удобнее, но из раскрытого люка раздавался чей-то богатырский храп и еще какая-то возня, и потому мы выбрали именно этот путь.
«Так вот где они все собрались, таинственные островные красотки!», – ошеломленно подумал я, оказавшись на палубе.
А их тут хватало, красоток-паури – десятка полтора, не меньше. И выглядели они так, что все рассказы о них просто поблекли, как блекнет свет масляного фонаря при ярком дневном солнце. Жемчуг зубов, нет, не разноцветный, каким славится архипелаг – белый перламутр, большие блестящие глаза, стройные, почти не прикрытые одеждой смуглые фигурки… Разве что губы у некоторых были немного полноваты, но тут уж на любителя.
«А улыбки-то, какие у них улыбки!»
Должен признаться, я настолько не ожидал увидеть всю эту картину, что даже слегка растерялся. Надеюсь, на моем лице не отразилось ничего, потому что помимо красавиц-островитянок, на палубе находилось еще человек тридцать матросов «Мантельского удальца», и выражение их лиц не предвещало ничего хорошего.
«Да какой же это „Мантельский удалец“, когда настоящий „Мантельский вертеп“!»
Матросы смотрели на меня неприязненно, как будто я заявился забрать у них тот бочонок рома, что стоял посреди палубы, красавиц-паурянок, а самих их отправить на разгрузку трюма, доверху заполненного мешками с солью, причем без всякой надежды на оплату.
– Капитан у себя? – указал я через плечо большим пальцем.
Устройством «Мантельский удалец» ничем не отличался от тех летучих двухмачтовых кораблей, на которых мне приходилось бывать или работать до этого.
Высокие надстройки на носу и корме, грот с бизанью, и расположенный между ними кабестан, с идущими от него под палубу тягами на л’хассы. Разве что бизань несла косые паруса, но так тоже бывает достаточно часто. Вот в ее сторону я и ткнул пальцем, потому что капитанская каюта должна находиться за ней – в кормовой надстройке.
– И кто им интересуется? – вальяжно поднимаясь на ноги, поинтересовался один из матросов, бородатый здоровяк, до этого сидевший в обнимку сразу с двумя девицами, ткани со всей одежды которых едва ли хватило бы приличной женщине на одну юбку.
Я поморщился: такого мощного перегара за каких-то пару дней беспробудной пьянки ни за что не добиться, тут необходима неделя, две. Его качнуло в мою сторону, и в следующий миг он уже летел к борту, хотя, как мне показалось, Аделард едва задел его плечом.
– Капитан у себя? – повторил я, обводя всех взглядом, причем стараясь каждому заглянуть в глаза.
Возможно, все они в душе добрейшие люди, и если долго бить палкой, то их доброта и наружу вылезет, но сейчас им спуску давать было нельзя. Ответил самый молодой из них, почти мальчишка, обнимавший свою красотку с таким видом, как будто умрет, но мне ее не отдаст:
– Да, господин.
Я развернулся и пошел по направлению к капитанской каюте, помахивая свернутой в трубку картой, на которой собирался нанести опасные места.
Уже у самых дверей бросил через плечо Ларду с Родом:
– Останетесь здесь.
Все-таки вваливаться в чужую каюту с людьми, выглядевшими настоящими головорезами, не очень вежливо – не долги выбивать пришел. Коротко стукнув, потянул дверь на себя и, убедившись, что она поддалась, усмехнулся:
«Не очень удобно получится, если войду не в самый подходящий момент, застав хозяина валяющимся на постели в объятьях обнаженной красотки. Понятно, что в каюту капитана никто без разрешения не войдет, и все-таки мог бы и закрыть ее на задвижку. Хотя, возможно, он просто спит пьяный, и тогда вообще никакого разговора не получится».
К моему удивлению, капитан сидел за столом и читал какую-то книгу. На звук открываемой двери он, не отрываясь от нее, спросил:
– Что там за шум на палубе?
Затем все же поднял голову и, посмотрев на меня, изумленно воскликнул:
– Люк!
– Адеберт!
В моем голосе изумления было нисколько не меньше.
Вот кого уж точно я не ожидал увидеть, так это Адеберта Кеннета, давнего моего знакомого. Да что знакомого: лучшего друга, а у меня их не так много, друзей. В последний раз я видел Адеберта года три назад. Затем он надолго пропал из виду, и мне только удалось узнать, что он, приобретя корабль в собственность, куда-то исчез. И вдруг такая неожиданная встреча! Воистину, мне повезло. Стоило только жалеть о том, что я не поинтересовался именем капитана «Мантельского удальца» еще у губернатора.
Судя по нему, наша встреча явилась для него не меньшей неожиданностью.
– Ты здесь каким чудом оказался? – удивленно спросил он, вскакивая на ноги.
Затем были дружеские мужские объятия, после чего Кеннет гостеприимно указывал на одно из двух кресел, имеющихся в его каюте, помимо другой мебели – стола, шкафа, буфета с застекленными дверцами, заставленных книгами полок и отгороженной ширмой постели.
– Наверное, не меньшим, чем ты, – усевшись, заглянул я в открытую книгу, лежавшую на столе.
«Вот это да! – в очередной раз подряд поразился я, и было с чего. Судя по тому куску диалога, что мне удалось прочитать, книга оказалась любовным романом.
– Это надо же! Здесь, на Островах, когда стоит только открыть дверь, и к нему, нисколько не сомневаюсь, гурьбой бросятся все эти красотки, он читает книгу, где какая-то Кайли плачется на груди у какого-то Дарса, что они надолго расстаются, и ей будет очень трудно пережить разлуку! И это Адеберт, с которым я!.. С которым мы!.. Да если только вспомнить одни наши похождения в Борнместире или том же Дигране! А что мы умудрились вытворить в Месанте, когда только быстрые ноги нас и спасли от разъяренных мужей белошвеек. А как они за нами гнались, крича во весь голос все мыслимые и немыслимые угрозы! И как веселился народ, наблюдая все это!»
Тогда оба мы служили навигаторами – я уже на «Барракуде», а он еще на «Кузнеце счастья». Нет, это чему же необходимо было случиться, чтобы он так изменился?! Глядя на меня капитан «Мантельского удальца» улыбнулся, вероятно, вспоминая о том же.
– Выпьем за встречу, Люк? – спросил он, все еще улыбаясь. И когда я кивнул, достал из застекленного буфета бутылку вина и два бокала.
– Вино из аугев? – с видом знатока поинтересовался я, глядя на то, как он разливает по бокалам.
– Да. Успел его оценить?
Ответить у меня не получилось: на палубе послышался какой-то шум.
«Там Родриг с Лардом, а я уже успел о них позабыть! Вдруг команда решила выяснить, что же происходит в каюте их капитана, и парни костьми лягут, не пуская сюда никого без моего разрешения».
Я вскочил, собираясь броситься наружу, когда Адеберт, успокаивая меня жестом, пинком открыл дверь.
– Так! – послышался снаружи его рев, сразу же меня успокоивший: разговаривать подобным образом можно только тем, кто держит свою команду в кулаке. – Ко мне в гости пришел мой лучший друг. Всем ясно, что можно и чего нельзя?
Судя по возгласам, доносившимся из открытой двери, понятно было всем.
– И людей моего друга примите со всей душой, – добавил он, после чего со стуком захлопнул дверь.
– Иначе с ними нельзя, – чуть виновато улыбнулся он, вновь усаживаясь за стол. – Совсем в последнее время разбаловались. Ну рассказывай, Люк, какими судьбами. На «Небесном страннике» сюда прибыл? Других кораблей уже неделю не было.
– На нем, Берт. Кстати, «Небесный странник» – мой корабль, год назад приобрел, – ответил я. – Груз привезли из Эгастера, да и тут работа подвернулась, на юге Островов. Вот и пришел на «Удальца», чтобы узнать о местной навигации. Кто же мог знать, что тебя встречу? И рад, очень рад.
– Всем, чем смогу, Люк, – и тут же, озорно улыбнувшись: – Помнишь, как мы с тобой в Месанте вытворяли? – после чего, возвращаясь к нашему давнему спору: – Согласись же наконец, что Алия у меня симпатичнее была.
– С чего бы это вдруг? – не стал соглашаться я. – Грудь у нее больше, не отрицаю. Да и то, намного ли?
И, увидев, что Адеберт собирается мне возразить, после чего разговор может надолго уклониться в сторону, тут же добавил:
– Что у тебя за проблемы с кораблем? Настройки л’хассов? Мне губернатор за обедом рассказывал.
– Они самые, – сразу посерьезнел Кеннет. – Тогда ты должен знать, какие здесь, на Островах, проблемы с настройщиками. И своего нет, чай, не Ост-Зейндской Торговой Компании корабль, мой собственный.
И Адеберт хлопнул по столешнице ладонью с некоторой гордостью. В общем-то, да – «Удалец» больше моего «Странника» чуть ли не в два раза, так что его гордость понятна. Наверное, он ожидал расспросов: как ему удалось приобрести его, но меня интересовало другое.
– Как все это произошло?
Дело в том, что для этого необходимо попасть либо в Желтый туман, либо угодить в одну из ловушек. Правда, не в самый ее центр, иначе «Мантельский удалец» здесь не стоял бы, а я с его капитаном не разговаривал. Другие причины я отмел сразу – Адеберт Кеннет навигатор от бога. Как выяснилось, произошло как раз последнее.
– Мы летели из Чиома, есть такое поселение на юге, сюда, в Монтосел. Торопились, а ночь была темна – хоть глаза выколи. Ни земли, ни звезд, ничего не видно. Ну и как выяснилось, отклонились от курса. А там, на Пюсовом, его здесь островом Трех богов называют, гора такая есть, Муктан. Ну и увидели ее, когда она вот уже, ближе некуда. Так что ничего не оставалось, только резко высоты набрать. Будь еще трюм пуст, возможно, и обошлось бы, но ты сам знаешь, чем такой маневр для л’хассов может закончиться, когда корабль с полным грузом. После этого «Удалец» шел с таким креном на левый борт, что я отправил всю команду на противоположный. Еле сюда дотянули. Причем, считаю, нам невероятно повезло.
Кеннет умолк, вероятно, заново переживая не самые приятные моменты своей жизни.
Могу себе представить, что он испытал. Карту Островов я изучил основательно, и потому довольно ясно понимал, что именно происходило. Остров Пюсовый, или, как он его назвал – Трех богов, гористый практически полностью, и приземлить корабль там довольно проблематично: склоны гор, поросшие лесом, ущелья. Вернее, посадить-то его можно, но в такой местности верный способ корабль угробить. От горы Муктан, с которой они едва не столкнулись, сюда день лёта, и все над горами. Ну и еще пролив между Пюсовым и Багряным, где корабль на воду тоже не посадить. И потому они тянули до Монтосела, ожидая, что в любой момент корабль завалится набок и рухнет. Но как же Кеннет допустил такую ситуацию, куда он смотрел?
– Давно это произошло?
– Да с месяц назад. С тех пор и торчим тут, ожидая настройщика. Деньги закончились, я едва удерживаю команду на борту. Хотя здесь не моя заслуга, куда им податься? В джунгли к паури?
«А зачем им туда подаваться, если, судя по всему, паури сами к ним приходят. Вернее, паурянки».
И как бы в подтверждение моих мыслей с палубы в очередной раз раздался женский смех, призывный, манящий.
– Губернатор все обещает: вот-вот из Ходжера прибудут мастера, но что-то все они не едут и не едут.
– И всегда у вас так? – указал я подбородком на дверь, за которой веселье все нарастало. Может быть, мне показалось, но один из громких мужских голосов очень напоминал голос Рода, причем пьяный.
«Померещилось, – решил я. – Родриг – человек степенный, и всегда знает меру».
Адеберт пожал плечами:
– Девушки почти каждый день приходят, но сегодня что-то действительно мои люди разгулялись не на шутку. Казалось бы, с чего? Давно уже все, что можно, спустили.
– Красивые женщины у паури, люди, рассказывающие о них, нисколько не соврали. Кстати, был сегодня в Монтоселе, ни одну не увидел.
– Что есть, то есть, красивые, – согласился со мной капитан «Мантельского удальца». – Только в городе их действительно не увидишь, не любят они города. Но эти еще не очень, – Адеберт скривился скептически. – Попадаются и вообще красавицы, глянешь на такую и дух захватывает! Кстати, могу познакомить с парочкой из них, а то и с целой дюжиной.
Капитан «Удальца» улыбнулся:
– Ты даже представить себе не можешь, как они относятся к небесным парителям! Казалось бы, в Монтоселе полно мужчин, каких только пожелаешь, а эти паурянки вешаются на шею даже такому замухрышке, как Войт, есть у нас такой. Что-то у них там связано с верованиями, какие-то небесные покровители, или еще что-то. Так что может все-таки…
Я отрицательно покачал головой, не стоит. Затем мне пришла другая мысль:
– А мужчины у паури красивые?
Он искоса взглянул на меня, и сначала я даже не понял, чего это он. Затем рассмеялся:
– Нет, тут совсем другое. Понимаешь, у меня девушка есть, она со мной на «Небесном страннике» прилетела. Так вот, что я подумал: если женщины у паури такие красивые… Ну ты понимаешь, о чем я… Так, на всякий случай…
Тут пришла очередь рассмеяться снова Адеберту:
– Извини, Люк. Ну мало ли. Ты все по столицам, да по столицам.
Он еще раз хохотнул, затем разлил остаток вина по бокалам:
– За прекрасных дам!
Я охотно поддержал его тост, про себя добавив: «За самую прекрасную из них!» После чего, глядя в сторону, нарочито безразличным тоном произнес:
– Вообще-то есть у меня на корабле специалист по л’хассам, и всем, что с ними связано.
Он посерьезнел мгновенно:
– Сорингер, ты ведь не шутишь?
– Нет, Кеннет, я абсолютно серьезен. Только взамен ты мне своими собственными руками укажешь на карте все опасные места, какие здесь только существуют, – подошли мы, наконец, к тому, для чего я сюда и заявился.
На «Небесный странник» мы возвращались уже в полной темноте. Я не ошибся, голос действительно принадлежал Родригу, и теперь его, мертвецки пьяного, нес на себе Лард. Родриг, приходя в себя, все порывался вернуться на «Удальца», бормоча при этом что-то вроде: «Я женюсь на ней обязательно!». Аделард, в отличие от него, был абсолютно трезв – пить ему категорически нельзя из-за старой раны на голове, но выглядел он очень довольным. Правда, желания жениться не высказывал.
Когда мы подошли к борту «Небесного странника» я с удивлением обнаружил, что трап убран. Что-то произошло? И я с тревогой огляделся по сторонам. Вообще-то трап должен быть на земле, и возле него должен нести вахту кто-то из матросов. Аделард осторожно положил к тому времени бесчувственное тело Родрига на песок и стоял, тяжело отдуваясь. Лард, конечно, человек невероятно могучий, но и Род совсем не мальчишка, и мало ему чем уступает. Немного отдышавшись, он взглянул на меня, и я кивнул: давай.
– Эй на палубе! Капитан прибыл! – зычно провозгласил Аделард, и я снова кивнул, на этот раз благодаря: не солидно капитану самому надсаживать голос.
Ничего, сейчас попадем на борт, я им сразу же пожарную тревогу сыграю, несмотря на то, что на дворе ночь, – разбаловались! С высоты борта показалась голова Мирры.
«Это с каких пор она ночные вахты несет? – во мне накипало раздражение. – Мужчин на борту что ли не осталось?»
– Сейчас, господин Сорингер, – послышался сверху невозмутимый голос навигатора, Рианеля Брендоса.
И действительно, вскоре заскрипела лебедка, после чего трап лег у самых наших ног. Мы с Лардом с сомнением взглянули на по-прежнему распростертое на земле тело нашего плотника, боцмана, шкипера, парусного мастера и много еще кого в одном лице. Поднимать Родрига по узкому, почти отвесному трапу – задача не из легких, даже если нам на помощь придет вся команда корабля. Открывать люк в борту тоже бессмысленно: к разгрузке еще не приступали, и потому через него не пройти.
– Постой с ним рядом, чтобы его паурянки не унесли, – обратился я к Аделарду. – Сейчас заведем грузовую стрелу и поднимем его на борт в сетке.
Первым, что я увидел, поднявшись на палубу «Небесного странника», был полный осуждения взгляд Мирры. Она смотрела на меня так, как будто я совершил что-то крайне предосудительное. Потом фыркнула и отвернулась.
– Что здесь произошло? – поинтересовался я у позевывавшего навигатора Брендоса.
– Когда уже начало темнеть, откуда-то со стороны «Мантельского удальца» прибыло несколько девиц, явно экономящих на одежде, – охотно начал рассказывать он. – Они попытались подняться на борт, но Мирра грудью встала на его защиту.
Рианель искоса взглянул на стоявшую в стороне девушку, явно намеревающуюся нести вахту до самого утра.
«Пожалуй, грудью – это явное преувеличение, – хмыкнул я. – Уж чем-чем, а этой частью тела Мирра никак не может похвастать – она у нее плоская. Хотя какое мне дело до этого? Главное, Энди от Мирры без ума».
– А что было дальше?
– Дальше? Эти девицы непременно попали бы на корабль, но тут вмешалась Николь. Она посмотрела на них, те на миг застыли, а затем побежали прочь, крича нечто вроде – ками, ками! Это и есть те самые знаменитые красотки с Островов? – и когда я кивнул, подтверждая его догадку, Рианель крякнул: – Да уж, впечатляет.
Я снова кивнул, соглашаясь с ним: не то слово. Затем вдруг вспомнил увиденную картинку на палубе «Мантельского удальца», представил свою обросшую бородами команду в окружении полуголых красоток и вздрогнул.
Нет, не потому что заботился об их нравственности – просто когда бы мы в таком случае на Виридиан отправились? Вон Родриг, на что кремень, когда дело касается выпивки, и надо же так набраться! Взгляд мой упал на самого Родрига: как раз в этот момент из-за борта показалась сетка с его телом. Затем похолодел: Мирра смотрела на меня таким взглядом, как будто считала, что девушек отправил на «Небесный странник» именно я. До нее самой мне дела нет, но что подумает Николь? Боюсь, мне теперь долго придется оправдываться. Вот только вопрос: захочет ли она их выслушивать, мои объяснения? Недаром же ее не видно на палубе, хотя время еще совсем не позднее.
– Энди от Мирры досталось за то, что он изгонять этих девиц не помогал, – улыбнулся Брендос. – Боюсь, завтра он будет взирать на мир одним глазом.
«Ты-то, господин Брендос, почему не помог? – думал я уже по дороге в каюту. – Уж не потому ли, что сам проникся их видом?»
– Это Родриг и послал девиц сюда, – сообщил поднявшийся на палубу Аделард. – Когда еще разговаривать был в состоянии. Сказал, что здесь их ждут с нетерпением.
Дверь в каюту я открывал осторожно: вдруг в меня сразу же что-нибудь прилетит? Николь совсем не скандальная девушка, и вывести ее из себя очень сложно, но на тех, кто сам о себе заботится, и Создатель взирает с особым расположением.
Затем вдруг подумал: «Отважный капитан Люкануэль Сорингер, с честью выходивший из множества трудных, иногда почти неразрешимых ситуаций, крадется в свою собственную каюту как вор». С самым независимым видом оглядел палубу: вдруг кто-нибудь меня увидел, и ему пришла в голову точно такая же мысль.
Я застал Николь спящей. На лице ее была улыбка, такая красивая, что я даже полюбовался ею некоторое время, а в руке она сжимала бусы из жемчуга. Стараясь не шуметь, осмотрел каюту. Как будто бы все целое, все на своих местах. И еще на столе прикрытое крышкой металлическое блюдо, а рядом с ним укутанный чайник, чтобы не успел остыть до моего прихода.
«А я ведь действительно не ужинал! – внезапно почувствовал я голод. – Полдня провел на „Удальце“, но о еде как-то даже не вспоминал».
Затем, поедая пирожки с мясной начинкой, поджаристые, с корочкой, как я и люблю, глядя на спящую поверх одеяла Николь, подумал:
«Вот было бы неплохо, если бы она укоротила ночную рубашку как юбки у этих паурянок. Ножки у Николь такие стройные, что всем этим островитянкам до них, как до края света на коленях. Только ведь не согласится она ни за что».