Когда на телефоне высветился знакомый ирландский номер, я был вынужден подавить усмешку. Старик. Конечно, он уже узнал. Мои люди были верны мне, но многие из них также хранили верность моему отцу. Кто-то из них, очевидно, взял на себя смелость сообщить ему о предстоящей свадьбе. Вряд ли у него была другая причина для звонка, особенно учитывая время.
– Отец, – сказал я. – Поместье, должно быть, горит, раз ты позвонил.
– Я бы вызвал пожарную команду, если бы горело поместье, или Балор сделал бы это. Ведь он не покидал нашу страну, – прогремел он.
Балор был не единственным, кто не уехал, но было бессмысленно напоминать об этом отцу. Его старший сын, его преемник, всегда был и будет величайшей гордостью моего отца.
Я не стал говорил о том, что кто-то должен руководить бизнесом здесь, в Америке, и именно по этой причине я покинул дом. Сомневаюсь, что папа сильно скучал по мне, если вообще скучал, так что моя жизнь за Атлантическим океаном не должна была портить ему настроение.
– В течение нескольких лет я представлял тебе женщин, ирландок, красивых и с прекрасной родословной, и ничего, а теперь я слышу, что ты обручился, даже не посоветовавшись со мной по поводу своей будущей жены.
Тяжелая нотка разочарования в его голосе не была чем-то новым для меня и уже почти не производила впечатления. Дни, когда я жаждал одобрения отца, давно прошли.
– Мне придется делить постель и всю свою жизнь с этой женщиной, так что ты должен радоваться, что я вообще кого-то нашел.
– Меня больше волнует причина твоего выбора, – протянул он. Счастье не входило в круг интересов отца. – Фамилия Киллин оставляет во рту горький привкус. Ты уверен, что сможешь контролировать эту девушку?
– У меня нет абсолютно никаких сомнений.
– Так же думал мой брат с нашей матерью, и посмотри, к чему это привело. Киллин и Девани… Я могу уверить тебя, что это грозит неприятностями.
– Папа, пожалуйста, хватит предрассудков. Ты знаешь, я не верю в это…
Чушь.
На протяжении многих лет у нас с отцом было много разногласий, но я бы не стал проявлять к нему неуважение.
– Независимо от моего отношения к твоему браку с Киллин… Что за безумное решение – жениться уже через две недели? И к тому же в Америке!
– Учитывая, насколько непостоянны женщины этой семейки, я предпочитаю сыграть свадьбу как можно раньше, пап. Я уверен, ты понимаешь.
– Я понимаю, что ты все еще ведешь себя как неуравновешенный подросток, несмотря на свой возраст. С некоторыми решениями не следует спешить, и свадьба – одно из них. Если бы твоя мать была жива…
Тяжелая грусть в голосе отца вызвала у меня тоску, но я подавил это чувство. Мама умерла пять лет назад. Было время для траура и печали, но оно прошло.
– Но это не так, – тихо сказал я.
– Это не так, – согласился папа, и между нами повисла густая тишина. Через пару минут он откашлялся. – Вам придется снова праздновать свою свадьбу в Ирландии, в нашем поместье, как это делали все Девани в роду. Это традиция, и ты не будешь тем, кто ее нарушит.
– Не буду, папа, – пробормотал я. Ему всегда удавалось заставить меня почувствовать себя пятилетним ребенком. – Но на планирование уйдут многие месяцы. У меня нет на это времени. Как насчет того, чтобы попросить кого-нибудь из моих кузенов или теток взяться за дело?
Они смогут выбрать дату следующим летом.
– Ты уверен, что к тому времени эта девушка все еще будет твоей женой?
– Если нет, то мы не потратим зря деньги на большую свадьбу. – Я мог представить себе смущенный взгляд папы.
– Нехорошо так шутить о священных узах брака, сынок. Совсем не хорошо. Сходи к Гулливеру и узнай, что можно сделать для искупления этого греха.
– Папа, шутки о браке меньше всего меня беспокоят, когда я сижу на исповеди.
– Ты не знаешь, как Бог судит твои грехи.
– Я почти уверен, что убийство для него важнее, чем очернение брака.
– Так и будешь вести себя как дерзкий мальчишка?
– До моего последнего дня, папа. До моего последнего дня.
– До моего, сын, до моего.
Он отключился, и я усмехнулся.
Теперь пришло время сообщить счастливой невесте о дате нашей свадьбы. Эйслинн была умной девушкой, поэтому, возможно, она подозревала, что я не захочу ждать несколько месяцев, чтобы связать себя узами брака, но я был совершенно уверен, что она не планировала выйти за меня замуж в течение ближайших двух недель.
Я взял телефон и позвонил ей. Когда она не взяла трубку после шестого гудка, я начал беспокоиться, что она уже решила последовать примеру своей матери и сбежала. Возможно, моя сегодняшняя завуалированная угроза не сработала. Неужели она действительно заставит меня преследовать ее? Потому что именно так я бы поступил. Эйслинн стала бы моей женой, даже если бы мне пришлось тащить ее к алтарю.
– Какой же ты навязчивый, – ответила Эйслинн на звонок после восьмого гудка.
Я ухмыльнулся. Дерзкая женщина. Будет весело показать ей, кто здесь главный.
– Есть причина, по которой ты звонишь так поздно, или ты просто хочешь убедиться, что я не сбежала?
– Я знаю, что ты не сбежишь. Ты слишком умна для такого безрассудства.
Она ничего не сказала на это.
– Чего ты хочешь, Лоркан? Мне нужно позвонить матери и сообщить ей хорошие новости.
По телефону она была гораздо язвительнее, чем в личном разговоре. Возможно, так ей было легче забыть о том, кто я на самом деле. Может быть, мне стоит еще немного напугать ее во время нашей следующей встречи, просто чтобы убедиться, что она не станет сбежавшей невестой.
– Хочу сообщить тебе о дате нашей свадьбы. Я подумал, что, возможно, тебе будет полезно узнать о предстоящей церемонии, чтобы ускорить покупку свадебного платья и всего того, что нужно женщине перед вступлением в брак.
– Разве это не может подождать? Свадьба ведь не завтра. – Наступила пауза. – Верно? – Нотки беспокойства в ее голосе заставили меня ухмыльнуться.
– Даже с моими связями организация приличной свадьбы здесь займет две недели.
Эйслинн нервно рассмеялась.
– Две недели? Ты ведь шутишь, правда?
– Совсем нет, милая Эйслинн.
Она недоверчиво вздохнула.
– Тебе не терпится заявить о своих правах, не так ли?
– О, я заявлю о своих правах, не волнуйся. Я буду заявлять о них снова и снова. Пальцами, языком и членом. Твой рот, твоя киска, все твое тело скоро станут моими, милая Эйслинн. Я хочу, чтобы ты поласкала себя сегодня вечером, как делала это вчера. Я хочу, чтобы ты помнила, как мои руки трогали тебя, как твой клитор набух от желания, как он пульсировал, когда мои пальцы давали ему то, что было нужно.
Она бросила трубку, но не успела скрыть взволнованного вздоха. Я откинулся назад, вспоминая, как она трогала свою киску ловкими пальцами, и представлял, как она делает то же самое сейчас. Будь я проклят, но мне не терпелось заявить свои права на нее.
Я тяжело дышала, сжимая в руке телефон. Когда позвонил Лоркан, я наконец набралась смелости рассказать обо всем маме, но теперь я была слишком взволнована и, к своему огорчению, слишком заведена, чтобы позвонить ей.
От грязных слов Лоркана в моей голове словно щелкнул переключатель, и теперь мое тело стало разгоряченным и возбужденным. Меня пугало то, что он имел такую власть надо мной, особенно потому, что влияние будет только расти после того, как мы поженимся. Он хотел играть со мной, как с марионеткой, и, видимо, мое тело было готово к тому, чтобы его дергали за ниточки.
Я приняла холодный душ, несмотря на неодобрительный крик дяди Гулливера о том, что купание дважды в день – роскошь, которую он не может себе позволить. Если бы он знал, почему я пытаюсь остыть, он бы всем сердцем поддержал мое решение.
Был поздний вечер, далеко за полночь, когда я взяла телефон, чтобы позвонить матери. Я потратила последние деньги на покупку телефонной карточки, чтобы иметь возможность позвонить за границу и сообщить маме новости раньше, чем это сделает дядя Гулливер. Даже при том, что они не разговаривали, у меня было ощущение, что она могла бы позвонить ему, чтобы убедиться, что со мной все в порядке, и дядя, вероятно, не стал бы скрывать важные новости.
Когда я закончила рассказывать маме о своей свадьбе с Лорканом Девани, умолчав подробности о причинах моего согласия, на другом конце провода воцарилось молчание.
– Эйслинн, ты не знаешь, во что ввязываешься. Не разрушай свою жизнь из-за того, что Имоджен разрушила свою. Я не готова потерять вас обеих.
– Это касается не только Имоджен, – сказала я, а затем съежилась, потому что не хотела расстраивать маму.
– Тебя шантажировали, потому что я сбежала. Мне следовало догадаться, что так может произойти. Это не похоже на Девани – упускать кого-то из виду. Я всегда задавалась вопросом, почему они никогда не принуждали меня платить. Теперь я знаю. Но, Эйслинн, пожалуйста, не делай этого только из-за меня. Я могу спрятаться. Я знаю, как они мыслят.
– Мама, как ты собираешься прятаться вместе с Финном? Ему нужна медицинская помощь, на это требуются деньги. Клан Девани моментально поймает тебя, и тогда нам придется страдать еще больше. Я смогу справиться со всем. Позволь мне найти Имоджен, и тогда мы решим, что делать. Я уверена, мы что-нибудь придумаем.
– Эйслинн, – тихо сказала мама. – Не разрушай свою жизнь.
– Я справлюсь, – твердо сказала я, имея в виду Лоркана.
Возможно, он был садистом-социопатом – и это было очень вероятно, учитывая то, что я видела сегодня, но он, очевидно, заинтересован во мне. Это может дать мне определенное преимущество. Мне просто нужно было найти Имоджен прежде, чем Лоркан потеряет ко мне интерес.
На следующее утро дядя объявил, что днем он проведет для меня с Лорканом предварительную беседу в церкви. Я знала, что такие беседы были призваны убедить в важности брака и взаимной ответственности пары, что в нашем случае было совершенно ненужным. Наш брак не основывался на каких-либо моральных соображениях, и мой дядя это знал. Заставлять меня проходить через этот разговор было излишне, но, возможно, за этим стоял Лоркан. Ему явно нравилось меня испытывать, несмотря на то, что официально я еще не стала его женой.
– Лоркан просил меня передать тебе, что, по его мнению, тебе следует купить пару платьев, особенно для церкви.
Я стиснула зубы. У меня все еще были деньги от ночи в «Роковой петле», но мысль о том, чтобы использовать их для покупки чего-нибудь для себя, вызывала у меня тошноту. Возможно, Лоркан хотел именно этого – напомнить мне об унизительном начале нашей связи. Как будто я нуждалась в напоминании.
– Я думаю, что Лоркан прав. Тебе стоит купить несколько платьев, чтобы произвести хорошее впечатление в нашей общине. Вскоре к тебе как к жене Лоркана начнут обращаться за советами.
Я кивнула, собираясь с духом.
– Есть ли поблизости хороший бутик?
Дядя Гулливер бросил на меня непонимающий взгляд, и, пробормотав: «Ладно, неважно», я извинилась и ушла, захватив сумочку и немного денег. Возможно, я могла бы использовать этот выход в город как шанс немного поспрашивать об Имоджен. Должны были быть люди, которые видели ее. Она была высокой, эффектной и умела привлекать к себе внимание, хотя и не всегда в хорошем смысле.
Пока я бродила по ирландской общине, меня поприветствовали несколько человек, которых я никогда не встречала. Быть может, всем уже разослали письма с моей фотографией и объявлением о свадьбе? Вполне можно ожидать такую выходку от Лоркана.
Я неловко кивнула в ответ и пошла быстрее, пока мой взгляд не привлек магазин подержанных вещей, и я проскользнула внутрь. За прилавком стояла женщина лет двадцати с небольшим, и при виде меня ее улыбка стала напряженной.
– Это все подделки. Я уверена, вы бы предпочли выбрать что-нибудь другое.
Я приподняла глаза. Магазин выглядел элегантно, а выставленные на витрине платья и юбки как раз приходились мне по душе. Не говоря уже о том, что Имоджен, учитывая ее безденежье, могла прийти сюда за недорогой одеждой, чтобы ее заметили.
– Мне нравится то, что я вижу, спасибо, – сказала я.
Женщина продолжала наблюдать за мной, и постепенно я начала задаваться вопросом, не потому ли она меня так опасается, что я будущая миссис Девани. Или, может быть, она думала, что я похожа на человека, который попытается взять что-то, не заплатив. Сегодня на мне была не самая красивая одежда. От этого мои щеки вспыхнули. Я также не уделила особого внимания волосам. Вероятно, они напоминали дикую гриву.
– Не переживайте, я не воришка, – сказала я, когда больше не могла выносить внимание женщины.
Ее коричневые брови медленно приподнялись, а лицо в форме сердца вытянулось.
– Если «Пятилистный клевер» примет это как часть платы за защиту, берите то, что хотите, я отдам за бесценок.
– Значит, вы знаете, кто я.
Это заставило меня чувствовать себя лучше, чем в случае, если бы она считала, что я воровка. Она странно улыбнулась.
– Узнала из информационного бюллетеня ирландской общины сегодня утром. Обычно я его не читаю, но сегодня застряла в метро.
Мои щеки пылали. Информационный бюллетень? Серьезно?
Я покачала головой, и мне захотелось выйти из магазина, но затем я внутренне пнула себя и вытащила из сумочки фотографию Имоджен.
– Вы знаете ее?
Женщина покосилась на фотографию, а затем ее взгляд метнулся ко мне.
– Она ваша сестра?
– Как вы это узнали?
– Из-за сходства. Но она преподносит свою красоту на серебряном блюде, а вы делаете это небрежно.
Я моргнула, не уверенная, был ли это комплимент.
– Так вы ее видели?
– Вы интересуетесь от имени «Пятилистного клевера»?
– Изменит ли мой ответ ваш?
Она наклонила голову и долго смотрела на меня. Затем она пожала плечами.
– Не совсем. Просто пообещайте, что у меня не будет проблем.
– У вас их не будет. – Я сказала это так, как будто мое слово имело какое-то влияние на Лоркана или его банду, хотя это было неправдой.
– Она была здесь однажды, но сказала мне, что больше не вернется, если найдет работу модели или богатого человека, который будет оплачивать для нее новую дизайнерскую одежду.
Я поморщилась. Получается, Имоджен действительно искала спонсора, и Содом, как я узнала из первых уст, был подходящим для этого местом.
– Поскольку она не вернулась, я предполагаю, что причина во втором варианте.
– Почему не в первом? – резко спросила я, поскольку мне не понравилось, как женщина повесила на Имоджен ярлык, даже если он был подходящим.
Она развела руками.
– Это Нью-Йорк. Улицы заполнены красивыми девушками, пытающимися добиться успеха. Некоторые красивее твоей сестры, некоторые более беспощадны, а у некоторых больше контактов.
Я кивнула, потому что именно это я и говорила Имоджен, но она была полна надежд и собственных убеждений. Я восхищалась ею за это, за ее абсолютную веру в себя, но не за ее бескомпромиссность в достижении цели. Я вздохнула.
– Спасибо.
Я ушла, ничего не купив. Почему-то после нашего разговора казалось странным делать там покупки. Я зашла в другой бутик, не шикарный, но с более новыми и определенно более дорогими вещами, чем те, которые я обычно покупала. Имоджен тоже бывала здесь, но как и в первом магазине, ее не видели здесь уже несколько недель.
Приобретя два платья, юбку и блузку, я продолжила свой путь по окрестностям. В этом районе было полно ирландских пабов: большинство из них представляло собой ловушки для туристов по аналогии с Темпл-Баром в Дублине, но некоторые были настолько привлекательными, что мне хотелось зайти внутрь и выпить пинту пива; магазины с ирландскими названиями также притягивали внимание. Многое напоминало мне о доме, но здесь все было иначе. Запах был другой, более городской, хотя Дублин сам по себе тоже был большим городом. Плюс ко всему в Нью-Йорке царила атмосфера хаоса, люди просто проходили мимо друг друга, тогда как в Дублине они часто болтали и выпивали вместе.
Я не знала, сколько времени мне понадобится, чтобы найти сестру, но как только я это сделаю, я вернусь в Дублин. Ничто меня не остановит, даже Лоркан и навязанный мне брак.