«Постараемся обнаружить точку зрения, которую поддерживает онтопсихология в горизонте современной психологии. Нам уже известны различные мыслительные течения в современной психотерапии, начиная с Фрейда. Вспомним глубинную разработку понятий «Оно», «Я», «Сверх-Я» в разнообразии взаимодействий структурной, местной, динамической и экономической сложности. В частности, следует иметь в виду динамическое понятие «трансфера[8]». Это слово не так просто объяснить, для меня трансфер означает войти в резонанс с пациентом, настроиться на него, чтобы затем интегрировать, наладить его резонанс с реальностью. Я согласен, что процесс интеграции в реалистичную функциональность происходит благодаря динамике контртрансфера в ответ на трансфер. Под трансфером я понимаю модус отношений с тем, кто находится в роли пациента, а под контртрансфером – эмпатическую директивность, созданную тем, кто выполняет роль психотерапевта.
В онтотерапии я также использую и психоаналитические понятия, но всегда подчеркиваю, что они являются модальностями для установления кодекса взаимопонимания или структурой для обсуждения общих точек соприкосновения. Но я не считаю, что психотерапевтического исследования фиксаций, эдипового комплекса или непосредственно пренатальных ситуаций (безусловно, до рождения человеческий зародыш претерпевает воздействие характерных тенденций со стороны бессознательной эмотивности матери) достаточно для того, чтобы вылечить пациента. Несмотря на уважение к так называемым научным критериям классического и более позднего психоанализа или других современных психотерапевтических течений, я не уверен в их действенности с точки зрения конкретной терапии. Различные формы анализа психики или поведения могут помочь нам прийти к рациональному пониманию, но не способны создать (=воздействовать с новизной бытия) реинтеграцию[9]. Это происходит в силу непонимания вмешательства комплекса в жизнедеятельность человека. Комплекс – это аспект, вплетенный в персонологическое поведение, динамика которого предшествует любому сознательному выбору субъекта.
В психоанализе комплекс рассматривался с точки зрения его патологических аспектов и отчасти с точки зрения его защитной функции (см. О. Фенихель[10] (1897-1946)) от разрядки импульсов.
Комплекс – это психосоматическая фиксация персонологической энергии, которая отрезана от непосредственной близости с реальностью и развивается в виде принуждения к тоске, которая закрепляет разделенность между «Я» и реальностью. Комплексы дифференцируются, отдаляя «Я» от осознания Ин-се, и обладания им. В таком случае «Я» противопоставляется Ин-се; они препятствуют аутентичности или проживанию видения универсального. Фрейд (З. Фрейд (1856-1939)) писал, что невротик проживает свою болезнь не как некое происшествие, но как «действующую силу»[11], субъект, обусловленный патологической защитой, зарождение которой скрыто в его памяти, не видит взаимосвязи между существующим положением и предыдущей фазой[12]. И таким образом, по Рапапорту[13], эта связанная энергия, в форме концептуальной организации стабилизировалась в виде системы контроля, наложенной на регулирующий принцип, более примитивный, чем базовый жизненный инстинкт[14].
Посредством переноса на терапевта происходит контр-инвестирование, высвобождается примитивный заряд либидо, возникает чувство любви, и происходит перезапись следа, зафиксированного в памяти[15].
Я, безусловно, согласен с тем, что невротик воспринимает настоящее с чувством страха, в силу прошлого, которое потеряло свою актуальность, но я не согласен с пространственно-временным понятием психической динамики. Я не могу согласиться с процессом возникновения осадка мнестического следа, поскольку если бы это было так, ни один перенос не смог бы заново актуализироваться в аутентичности вот-бытия[16]. По-моему психика обладает способностью восстанавливать свою целостность в аутентичном восприятии, фактически ускользая от любого исторического отпечатка. Таким образом, она обладает способностью представлять себя также и в оригинальной тотальности, интенционироваться от тотального принципа в себе, и в действительности объективировать реальность. То есть, психика, несмотря на свой исторический отпечаток, всегда способна завершить первоначальное соединение с реальностью: «Я» в зависимости от модальности своего здесь-бытия всегда способно понять по аналогии[17] всю реальность вследствие принадлежности к ней, поскольку любое понимание Бытия начинается в том числе и с определения здесь-бытия[18].
Мне известно, что бессознательное человека всегда обладает способностью к априорной одновременности. Комплекс присутствует сущностно, одновременно, активно, как модальность психосоматической тотальности. Он задает тенденцию к актуальному инвестированию здесь и сейчас. Если вы внимательно изучите онейрическую реальность, то заметите, всепроникающее присутствие вне пространства и времени, за рамками памяти. Молодой человек двадцати пяти лет, находящийся среди вас, сегодня утром рассказал мне свой сон, в котором увидел своего друга, одновременно как грудного младенца, женатого мужчину и отца.
Нам известна широчайшая гамма переходов между психикой и соматикой, между симптомом и идеей, между травмой и случайной ассоциацией, и т. д.
Взаимобратимость реальности и человека, который в ней пребывает, демонстрирует это в той мере, в которой является осознанным.
Если бы это было неправдой, то никакая психическая реинтеграция не была бы возможна. Устраняя энергетический взаимообмен в настоящем, мы устраняем также и его следствия в будущем. Вмешательство невозможно, когда мнестический след зафиксирован в исторической памяти пациента. Если же мы хотим осуществить вмешательство, нам нужно обратиться к более относительным и менее ригидным принципам. Глубинная суть человека реализуется в настоящем, следуя принципу максимальной относительности.
Часто существует опасность того, что комплексуальная ситуация может подстроиться под психоаналитическую диалектику. То есть субъект-пациент пользуется психотерапией или самоанализом, чтобы усилить и еще сильнее зафиксировать комплекс, а не свою природную жизненность. Он использует психотерапию в качестве алиби. Почти все такие пациенты имеют тенденцию к латентной шизофрении (любому типу разделенности между умом и аффективностью, которые порождают в пациенте постоянное опасение и стремление утвердить собственный примат, навязывая и оккупируя других навязчивыми и повторяющимися моделями: сам по себе он жить не может, поскольку ощущает в себе лживость и страх из-за чувства собственной неполноценности; он чувствует себя уверенно, только если ему удается взаимодействовать с другими на основе собственного садистского и инфантильного эгоизма). Данные субъекты обучаются с утонченным искусством защищать причину своей инфантильности. В процессе психоанализа они преподносят свой комплекс как механизм успеха. Отсутствие выздоровления демонстрирует тот факт, что они не способны воспринимать жизнь согласно природному началу. Они создают пространство холода, режущей или сдавливающей силы, и их эфирное поле не переносит взаимодействия с эфирным полем аутентичного бессознательного. Это мое замечание может породить мысль, что некоторые индивиды искажены в своем ядре, и не могут достичь функциональности наполненной жизни. Изначально субъект является чистой жизненностью, и лишь затем он представляет собой патологический феномен. Если комплекс есть автономия от психического «Я», то его превалирование лишает «Я» автономии.